Сержант Сил специальных операций с позывным "Джома" говорит, что после демобилизации его война не закончилась. После окончания контракта с ВСУ он вместе с побратимами основал "Альянс захисників країни" и занялся обучением детей. Успевая совмещать это с волонтерской деятельностью и помощью бойцам на передовых позициях.

О том, как из человека, воспитанного в Советском союзе, получился доброволец-правосек, из правосека – боец Сил специальных операций, а из спецназовца – учитель молодежи, Джома рассказал в интервью сайту "24".

Ты был бизнесменом до Майдана, так?

Да. Занимался вентиляцией и кондиционированием. В 2008 году надоело гнуть спину на кого-то, открыл свою фирму, но все равно продолжал работать, была своя команда. Но на самом деле, на Майдане я не особо-то был. Поначалу вообще не верил, что из Майдана что-то получится. Ну, ездил, помогал по мелочам, вот как многие киевляне. Особенно – после того, как побили детей. Вот после этого избиения у меня планку сорвало. Смотрел на своих детей, которые были практически такие же, как те, побитые. Мне так жалко было, и самих детей, и тех, кто бил этих детей. Было понятно, что это избиение возмутит всех людей. Вот, оно так и получилось. Помнишь же, сколько народу на следующий день вышло? Возмутило всех, и то, что детей побили, и большинство народу все-таки начали показывать желание что-то в стране поменять.

На Майдане же познакомился с пацанами из "Правого сектора". У меня друг был, у нас дети в школе вместе учились, вот он был правосеком. Мы с ним на районе встретились, обнаружилось, что оба на Майдан собираемся, вместе и поехали. Я как раз дрова возил, масло и соляру. Так еще интересно так получилось, мой приятель еще в совдеповские времена в вагоне-ресторане работал. У него с тех пор осталась такая машинка, которая бутылки стеклянные пробками закрывает. Вот мы разливали масло и соляру по бутылкам, закрывали, вытирали насухо и в ящик с бутылками лимонада паковали. Когда менты нас тормозили, проверять, что мы везем – показывали лимонад. При них прямо откупоривали и давали попробовать. Вот так мы все это провозили. А потом… Ну, а потом все знают, что было.

На войну так с "Правым сектором" и попал?

На войну я сначала не в добробат попал. Пришла мне повестка в марте 2014-года. Пошел в военкомат. В армии служил еще в советское время, мы служили в роте охраны, в спецназе. Короче, охраняли бригаду связи в Германии. Нас там очень хорошо готовили. По молодости мне все это очень нравилось, я спортом занимался, боксировал и на службу попал туда, куда надо.

В марте-2014 пришла повестка, и ты пошел в военкомат?

Да. Отправили меня на сбор в часть на "Житомирской", там набирали водителей в караул. У меня же права всех категорий. Вот они мои права увидели – сразу определили в водители. Я сказал: "Стоп! Вы же не знаете, кем я был и что умею! Я больше могу, чем просто водитель!". Мне ответили, что это – все равно, не хватает водителей.

Вот мы приехали в автопарк, там стояло машин 200, и ни одна – не ездит. Велели начинать как-то этот автопарк в порядок приводить. Анархия была полная. Где-то кто-то спал, столы какие-то стояли, фуршет накрыт, кто-то – бухает, кто-то – сидит ест. Кто-то форму уже пошел получать, всем тогда еще "дубок" выдавали. Ну, видимо, что еще из советских запасов нашли, то и выдали.

Ты получил форму – и что дальше?

А ее не получил. Демонстративно не пошел, не хотел быть водителем, не мое это. Пришел на курилку, с бутылкой пива, там какие-то офицеры сидели. Выяснил, кто у них старший, сказал, что нужно меня отпускать, возвращать военный билет, потому что в водители я не пойду. Сказал, что если не отпустят – через полчаса приедут "правосеки" меня забирать. Через 15 минут мне вернули военный билет.

После этой истории я начал обзванивать своих пацанов, с которыми в армии служил. Мы с ними встретились в Луганской области и поехали в Северодонецк. Немножко там поработали. Потом вернулся в Киев, встретился с киевскими правосеками. С армейскими друзьям начали им помогать по своим разведческим делам.

Когда в 2014-м с ними работать ездил, первый раз увидел дурацкую смерть. То есть, как люди погибают я и раньше видел. Но вот там я впервые увидел, как два пьяных хлопца подорвались на ОЗМ-ке прямо на посту. Просто по пьяни. После этого – я больше уже не пью. Внутренний "Стоп" включился: если уж воевать – то воевать, с чистой головой.

Получается, что в 2014 году с ДУК работал больше как волонтер?

Да. Привозили им волонтерку, иногда с ребятами помогали им по нашим разведческим темам, но плотно – не воевали. В октябре 2014 года я начал больше заниматься правосеками, часто выезжал к ним на базу в Днепре. Начал задумываться, куда мне идти воевать.

Хотел попасть именно в разведку, в свою сферу, где я умею и знаю, как работать. Но присматривался к разным подразделениям. Познакомился с корпусной разведкой ДУК. Когда образовалось ОТГ Воловика – хотел к ним.

Тогда был период, когда все было так… Смотрела мультики про козаков? Помнишь, как там войны показывают? Кагалом собрались и понеслись в одну сторону – "Ааааа! Бух!" – развернулись, понеслись в другую сторону где-то еще бахнуть. Вот у нас в то время все так же было – разброд, шатание, кошмар какой-то. Совместных действий в 2014 году не было никаких. Только в начале 2015 года добробаты начали совместно с ВСУ работать. Вот тогда я попал уже в ту ОТГ, в которую хотел.

К разведчикам?

Конечно. Начали выполнять свою работу, показывать результат. В разведку ходили. Минно-подрывным делом занимались.

Я еще в детстве окопы копал. Мне интересно было узнать, что там, в этой земле, в этом окопе, как там себя чувствовал, например, мой дед, во время войны? Уже когда сам себе окопы копать начал, тогда только понял своего деда и начал понимать, как он себя чувствовал в 1941 году.

Потом, когда произошел раскол в Правом секторе, мы с группой решили идти в сторону моря. Поехали в сторону Докучаевска, там воевали. Потом услышали, что "Азов" разведку ищет – поехали к ним. Потом – Широкино и Соханка. Потом добробаты вывели.

Потом оказался в спецназе?

Мы вообще, уйдя из "Азова", думали отдохнуть от войны, отдали все вооружение "Червню" и поехали домой. По дороге один боец, которого мы домой должны были завезти, предложил: хватит цыганским табором перекатываться, предложил пойти в 3-й полк спецназа, у него там много знакомых было. Мы с ними созвонились. Приехали к ним на КПП, нас всех на территорию не пускали, мы выбрали из нас всех самого умного и отправили к командованию.

Переговоры вести?

Ну да. Он пошел, рассказал кто мы. Поначалу нас брать не хотели. Но когда разобрались, кто мы и где служили – сразу пригласили всех в местный отдел кадров и начали думать, куда определить. Позвонили в комендантскую роту, которая занималась всякими интересными вещами по нашей специфике, сказали командиру: "Твой контингент приехал". Командир этот потом рассказывал, что не сразу понял, ни что значит "контингент", ни зачем нас куда-то брать. Но потом понял, что нормальные парни и забрал. Вот так мы попали в 3-й полк спецназа. Там я был с конца 2015 года. В конце 2017 года я уволился.

Меня командир очень просил остаться, но я сразу сказал, что не могу – у меня семья. Да и свобода мне дороже. Я же – правосек. Не захотел. Предупредил пацанов: "Будете там – только свисните и я приеду. Какую-то задачу поставите – я ее выполню".

Для тебя с окончанием контракта война не закончилась?

Нет! Она только началась. Я выдохнул. Я продолжаю общаться с ребятами из полка.

Почему вообще решил идти добровольцем?

Защитить семью. Видя, что творится на Донбассе, и весь тот беспредел, который сепары вытворяли… Я пошел, чтобы защитить свою семью, свою страну и поменять что-то. Потому что оно же само не поменяется, если ничего не делать, правильно?

Мы в окрестностях Донецкого аэропорта много работали. Водяное, Пески, Спартак, шахта Бутовка. Да многое можно рассказывать. Как мы там с пацанами сдружились, и из "Киевской Руси", и из 93-й бригады, как они нам помогали с боекомплектами, с едой. Знаешь, в войне есть одна прелесть.

Какая?

Люди. Мы узнали хороших людей, действительно хороших. Это – единственный плюс.

Я вот с братом, наверное, не так близко общаюсь, как с побратимами. У меня родственники в большинстве своем, не ватники, но безразличные. Пришли бы россияне, они бы вынесли хлеб-соль. Им главное, чтобы их не трогали. Я им объясняю, что такая позиция – наивна, если россияне придут, вам тоже легко не будет. Но им вот все равно.

Тебе почему не все равно?

Меня с детства как-то так воспитали, что я очень люблю Украину.

Вот, ты, человек, рожденный в Советском союзе, воспитанный в его традициях – любишь Украину?

Люблю. Меня дед приучил. Отец. Дед много рассказывал про Украину, а ему – рассказывал его дед. Поэтому Родину я люблю.

Дед у меня воевал за Украину, за семью, а не за Сталина. Он никогда в жизни не ходил на все эти "парады победы". Он 9 мая наливал себе стопарик, выпивал, вспоминал. Но не понимал, как можно праздновать, что столько людей погибли. Рассказывал свои истории военные. Батя у меня тоже два раза был добровольцем своего времени – в Чернобыль ездил. Потом умер от этого.

Не жалеешь, что променял успешный бизнес и сытую жизнь на вот это все?

Нет. Я, наверное, нашел себя. Теперь даже не представляю, как в бизнес вернуться.

Еще я очень хочу увидеть, чем это все закончится.

Чем закончится война?

Да.

Какие у тебя есть варианты?

Если все будет, как сейчас – то это будет очень долго идти. Хочу сказать такую вещь, которая, наверное, покажется очень грубой: нужно чтобы россияне напали уже полномасштабно. Это плохо, знаю, это очень плохо. Но у нас многие люди до сих не понимают, что происходит.

Наше общество надо встряхнуть – тогда мы начинаем думать и включать мозг. Иначе будет вот так, как сейчас, когда единицы что-то делают и помогают, а у всех остальных – все хорошо, ничего нигде не стреляет, у них никто не погибает. Иначе эта война может длиться десятилетиями вот в таком формате монотонного уничтожения лучших людей.

Ты же, пока занимался разведкой, к жителям Донбасса успел присмотреться. Какие там люди?

Другие. Они понимают, что война идет – вот и все. Война действительно идет, только почему-то многие там считают, что это мы с ними воюем.

Ты лично сталкивался с российскими военными?

Да. С морской пехотой. Слышал россиян часто. Когда по рации переговаривают обычные сепары – там все просто, с матами и так далее. Когда по рации говорит спецура – общение только цифрами. Тут уже сразу понимаешь, кто твой противник.

Причем довольно часто мы с ними пересекались. Брали их в плен. В 2014 году они говорили, что пришли защищать всех от бандеровцев и фашистов. В это они на самом деле верили. В 2015 году – стали попроще, но тенденция сохранилась. Сейчас уже некоторые рассказывают, что просто приехали заработать денег на жизнь, некоторые – поучиться. Донбасс для них – это полигон, они приезжают учиться воевать. Они считают, что это – нормально.

Чем конкретно вы сейчас занимаетесь после увольнения?

Наш командир предложил объединиться, чтобы учить подрастающее поколение. Чтобы они знали, что такое гимн, кто их деды-прадеды, кто такие козаки. Если ты не знаешь, что было когда-то, то сложнее понимать, что происходит. Вот мы решили учить молодежь. Потому что молодежь – это наше все.

Кого именно учите?

Молодежь от 16 до 20 лет. Мы собираем ветеранов, которые хотят заниматься обучением. И работаем. Работали с медицинскими училищами, с военной кафедрой Университета им.Шевченко, с областями. Таких как мы, желающих что-то поменять и что-то сделать, на самом деле много. Учить детей – в том числе.

Мне очень нравится с детьми заниматься, я от этого получаю такое удовольствие! Особенно – когда у них глаза горят! Мы молодежь учим не воевать. Мы учим защищать себя. Учим защищать семью. Для них – это что-то новое. Причем тенденция такая, что девочек у нас больше и они больше включаются в процесс. Учим, как костер зажечь без спичек, как очистить воду для питья, что и как можно есть, не вредя организму, как остановить кровь, что делать, если сломал ногу. Вот как в Израиле учат всех понимать, знать, уметь защищать и выживать.

Все фото: Эдуард Крижановский