Надежда Кононенко всю жизнь прожила в селе Тавильжанка, это район Купянщины. Когда село оккупировали в первые часы полномасштабного вторжения, женщина была директором школы.

Во время харьковского наступления в 2022 году украинским войскам удалось отбить большинство территории Харьковщины, но Тавильжанка до сих пор остается под оккупацией. Там и сейчас стоят российские войска, которые уничтожают общество до основания.

Надежде пришлось бежать из оккупации, чтобы не попасть "на подвал" за отказ в сотрудничестве с оккупантами. Работать под российскими приказами она точно бы не смогла. Как ей удалось сбежать и что ждало ее на 14 российских блокпостах – читайте далее в материале 24 Канала.

Важно "Очень больно": работник разбитого предприятия на Харьковщине поделился пережитым во время атаки

"Первый день войны застал меня в Харькове", – рассказала женщина.

Они с мужем Александром приехали к дочери. Первые страшные дни полномасштабного вторжения с 24 февраля по 1 марта находились в метро, за тем дочь уехала в Германию. Родители решили вернуться домой – на север Харьковской области.

Мы тогда не понимали, что едем в оккупацию. Мы просто ехали домой. "На мне" школа. Там люди, там работа. Поэтому мы вернулись домой,
– вспомнила Надежда Кононенко.

Трасса из Харькова в Купянск, что обычно переполнена автомобилями, была пуста. Ехала только колонна из 9 машин, в одной из них сидели Надежда и Александр. Возле села Шевченково они встретили российский блокпост.

"Это был самый первый шок. Какие-то неизвестные люди в балаклавах, с какой-то стати у меня, на моей земле, требуют показать документы", – вспомнила Надежда.

До Купянска они добрались только около 15:00. Надежда заметила, что было ощущение, что город вымер – ни одной живой души в районном центре, где когда-то кипела жизнь.

Перед поврежденным мостом, который вел домой, они увидели россиян. Там разместился их блокпост. Оккупанты массово заселились в Купянске и Двуречной, а такие маленькие села, как Тавильжанка, сначала обошли. Вернулись россияне туда через 100 дней, чтобы снять украинские флаги и повесить российское тряпье.

Надежда Кононенко в Германии 2025 год / Фото 24 Канала

Надежда о том периоде говорит, что это была относительно "мирная оккупация". 6 апреля у них полностью исчезла мобильная связь и Wi-Fi, а 16 апреля – электричество. Люди выезжали в поле недалеко от России, чтобы позвонить родным.

Где-то в первую неделю в магазине закончились наши продукты. Идти брать их – душа не поворачивается. А с другой стороны – надо что-то есть,
– рассказала Надежда.

Местное сельхозпредприятие помогало людям: раздавало муку, крупы, масло – частично за паи, а некоторые покупали. Когда исчез интернет, учителя не могли получить зарплату. Те, кто имел наличные в селе, начали менять деньги под проценты. Надежда и другие отдавали 12% от суммы, а впоследствии уже и по 30%.

Это возмущало, но одновременно, если бы не было этой возможности, то как бы мы эти пару месяцев жили?
– объяснила женщина.

Надежда должна была заниматься школой. В первые недели войны попросила детей и коллег оставаться дома. Потом все потихоньку начали работать – до тех пор, пока россияне их не трогали.

Учителя проводили уроки дома у детей, собирались маленькими группами. Полноценно открыть для детей стены школы было страшно.

"Над головой день и ночь летали их самолеты и вертолеты. Летели настолько низко, что я из окна дома могла рассмотреть лицо пилота", – вспомнила Надежда.

Первый звонок в школе до войны / Фото предоставлено из архива героини

Так учителя смогли доучить детей до конца учебного года: оформили всю необходимую документацию, чтобы в будущем учеников не оставили на повторный год. В конце июня одна из коллег забежала в школу с широко раскрытыми, полными слез глазами.

Над сельским советом снимают украинский флаг!
– выкрикнула учительница.

Россияне заехали, сняли все украинские флаги и уехали.

После этого Надежда поехала к начальнице отдела образования. Она сообщила, что в Купянске было совещание с руководителем образования из Белгорода. Поэтому с 1 сентября начинают работать по российским программам и по российскому законодательству. Мол, всем нужно будет съездить на курсы либо в Белгород, либо в Луганск – на переподготовку.

Россия "даже" заплатит деньги за лето, потому что учителя от Украины не могли получить зарплату из-за отсутствия связи. Надежда не смогла смириться с таким приказом и в тот же день написала заявление на увольнение.

Сейчас сельская школа уже разрушена / Фото предоставлено героиней

В школе нашелся человек, который охотно взял на себя обязанности уже по российским правилам. Заместитель по воспитательной работе, в отношении которой сейчас открыто уголовное производство, провела первый звонок. Затем женщина сбежала в Тверь в России. Теперь работает в гимназии и уже через год успела получить российскую награду от оккупантов: "За успехи в патриотическом воспитании".

"К сожалению, большинство учителей остались. Отказались работать с оккупантами только 2 учительницы: истории и английского языка. Покинуть дом – очень непросто. Но когда вопрос встал вот так, то я ни минуты не думала", – рассказала Надежда Кононенко.

Надежда надеялась, что ВСУ освободят Купянск, Тавильжанку и Двуречную, и они вернутся к нормальной жизни. Впрочем, дальнейшие события заставили женщину принять самое сложное решение в жизни – оставить мужа, дом, работу и уехать из оккупации.

Надежду убедил выезжать муж. Он узнал о том, что директоров и учителей, которые отказываются сотрудничать с оккупационными властями, забирали "на подвал". Местных партизан-мужчин тоже разоблачили и арестовали. Тогда мужчина сказал, что "хватит играть" – Надежде пора уезжать из Тавильжанки.

Семья Кононенко с дочерью и внуком / Фото предоставлено героиней

"Последнюю ночь мы не спали. Настолько страшно – покидать дом, где прошла жизнь, оставлять работу, школу, которую очень любила. Эта неизвестность: куда я еду, что будет, как? Было страшно за дорогу, потому что рассказывали люди, которые выезжали, что когда проходили этот маршрут пешком, то россияне начинали открывать огонь: не по людям, а мимо – чтобы попугать", – вспомнила женщина.

В понедельник, 11 июля, Надежда вместе с 82-летней свекровью отправилась в Харьков. Тогда по понедельникам действовал "зеленый коридор" через Печенежскую плотину. По эту сторону, до самой плотины, стояли россияне, а по ту сторону, в направлении Харькова, – уже были ВСУ. Именно по этой плотине надо было ехать. Путь, казалось бы, недолгий, но на нем было 14 российских блокпостов, поэтому на самом деле стал будто бесконечным.

В эвакуационной "Газели" ехали преимущественно женщины, но было и двое 16-летних парней. Мужчин в возрасте от 16 до 60 лет не выпускали, поэтому муж Надежды остался дома. Документы и телефоны проверяли не на всех блокпостах. Больше всего донимало то, что почти на каждом из них пытались провоцировать. Россияне спрашивали, почему выезжают с оккупированной территории, уверяли, что не трогают мирных жителей, вспоминали о "бандеровцах" и говорили, что пришли освобождать украинцев.

Запомнилось, как один крепкий мужчина с автоматом открыл дверь и говорит: "Что, народ, гимн Украины еще не забыли? Давайте споем: "Еще не умерла... но она уже умерла"". Надо было молчать, потому что никто не мог предвидеть последствий. Водитель попросил, чтобы терпели – все, чтобы выехать,
– объяснила Надежда Кононенко.

За 4 последних блокпоста этих мальчиков 16-летних высадили прямо посреди поля.

Когда остальные уже добрались непосредственно до плотины, достаточно длинный ее отрезок пришлось пройти пешком. Свекровь в дороге плакала, молилась и держала Надежду за руку. Пожилая женщина боялась, что не сможет перейти через плотину.

"Я очень переживала, потому что она после инсульта. Я этого пути не забуду никогда. Через плотину нас встретили волонтеры: забрали бабушку в коляске, взяли сумки. Там уже встретили наши ребята. Я и другие радовались, обнимались, плакали от счастья, что мы наконец с нашими людьми", – вспомнила Надежда.

Важно! Вскоре пожилая женщина умерла в Харькове. 24 Канал выражает соболезнования Надежде и ее семье.

В тот же вечер ночным поездом Надежда поехала во Львов, а дальше – в Германию.

Александр, муж Надежды, остался дома и еще долгое время даже слышать не хотел о том, чтобы оставить родной дом.

Надежда вспоминает, что сердце разрывалось, ведь связи с мужем не было. О событиях в селе они узнавали только от знакомых. Однажды дочь через знакомых услышала, что прямо через дорогу от их дома, возле газораспределительного пункта, всю ночь детонировал вражеский танк. Расстояние – всего около 100 метров от дома.

"Что мы тогда пережили... Жив он или нет – и спросить не у кого. Он не любит вспоминать те дни. Выехал, когда начали рыть окопы возле дома, и еще перед тем осколок убил соседа в доме", – вспомнила Надежда.

Выехал Александр через Москву. Сначала на старой машине добрался до Валуйок, а там сел на автобус дальше. О том, как его допрашивали в ФСБ в Валуйках, семье никогда не рассказывал. Лишь однажды обмолвился, когда Надежда случайно лампой посветила ему в глаза.

Тогда муж признался, что так допрашивали ФСБ, а еще они приставали к телефону, мол, Александр удалил переписку.

Теперь они всей семьей живут в Германии, но постоянно возвращаются мысленно к тем событиям. Недавно их поразило известие о разрушенном доме.

Разрушенный дом Кононенко / Фото предоставила героиня

Надежда знала, что россияне поселились в ее доме и его ограбили. Об этом ей рассказал друг семьи, который приходил осматривать дом. Россияне там чувствовали себя как дома и запретили ему наведываться, когда их не будет в доме.

Меня это настолько задело – они были в моем доме "дома"! За двором была эстакада, которую муж сделал для ремонта машин. Там они чинили технику. Наши ребята с дронов увидели, что их полно во дворе: в гараже что-то мастерят, по двору ходят, а на эстакаде стоит техника. И именно там их накрыли,
– с улыбкой вспомнила Надежда.

Женщина призналась, что улыбается, потому что радуется: россиян, которые оккупировали ее землю и дом, постигла смерть в ее дворе. Ей жаль дома, но мысль о том, что он стал для них гробом, – греет.

Надежда вспоминает, что в оккупации невозможно спокойно жить. Человек не может себя чувствовать свободно и все время должен быть настороже.

"Даже когда они нас не трогали и мы их не видели, жизнь в оккупации – это постоянное ощущение, что тебе нечем дышать. У тебя забрали все. Заходишь в магазин и не знаешь, что делать, потому что на полках – все завезено из России. Как это покупать, как это есть? А не есть нельзя – потому что надо жить", – рассказала, едва сдерживая слезы, Надежда.

Надежда мечтает снова увидеть свой дом, свою землю. Новостей из родного села становится все меньше. Людей осталось немного, и они живут без света, газа и воды. Женщина верит, что ее малую родину деоккупируют и она вернется домой.