Не тот еще возраст, когда говорят у глубокой старости, но и не тот, чтобы активно работать. Хотя тетя не работает уже шесть лет. И все последние шесть лет она живет в глубочайшей бедности. От статуса бомжа ее отделяет собственное жилье, а в остальном она очень похожа на тех несчастных – старая изношенная одежда, бремя лишений, неутолимое чувство голода, болезни.
Свой шестьдесят девятый день рождения она, пожалуй, отмечает необычно – в Беловодске. Она там уже три дня – приехала отмечаться дважды в день. Надеется на переоформление пенсии на территории Украины. Для нее та, вторая, украинская пенсия значит слишком много – возможность отдать долги, чуть лучше питаться, купить себе зимнюю обувь, пусть и б/у.
К ситуации с оформлением этой второй пенсии, на мой взгляд, нужно относиться предельно философски: вышло – повезло, не вышло – можно пережить. Но мое отношение к ситуации хорошо тогда, когда человек как-то сводит концы с концами. Когда же, как в ситуации моей тети, она ходила по своему кварталу и просила у людей по три картошины на суп, эти деньги равны выигранному джек-поту. Она бредит ими. Любая тема заканчивается разговором об этой второй пенсии. И это почти безумие, потому что говорить с ней о чем-то другом уже невозможно.
Это доминанта, которую не сгладить ничем. Она маниакально собирает крупицы информации – заблокируют карточку или нет, дадут деньги или нет, получится или нет… Можно было бы сказать, что это похоже на безумие, но это и есть безумие! Сейчас она в Беловодске. Сняла койку у незнакомой женщины за 60 грн/сутки. Чисто, тепло, ковры, мягкая мебель. Но что там делать целые дни? Ее задача – приходить отмечаться к месту прописки (это стоило 600 грн). Отмечаться дважды в день. Все остальное время она свободна. В чужом городе, в чужом доме.
В процессе этой переписи она хорошо видит все механизмы махинаций – кто-то платил, и сами проверяющие говорят: "А этот, он отошел". А его не было, и нет уже четвертый день. Кто-то живет в Беловодске уже 12 дней, являясь на перепись и боясь уезжать. Деньги заканчиваются. Себя нужно кормить, чем-то занимать. Мероприятие из разряда ну очень сомнительных. Кто-то говорил, что за 20 грн пускают ночевать в поезда. Осталось найти, где эти поезда.
И эта погоня за украинской пенсией очень смахивает на сплошное безумие, золотую лихорадку. Целый пласт людей теряет последнее здоровье на этих переходах через Станицу, в этих многочасовых очередях на холоде, ожиданиях перед блок-постами… Те годы, которые можно было потратить на общение с близкими, радость от своего дома и достойную старость.
Годы сгорают в этом марафоне безумного бега за деньгами, которые если и сделают счастливее, то очень на короткое время. Я ходила пару раз в Станицу. Изнурительно, тяжело – и физически, и морально. Но я гораздо моложе и сильнее. Я выносливее, но после этих рейдов я возвращалась раздавленной, разбитой, усталой и опустошенной. Тетя едет по своему маршруту уже третий раз. Ждать в такую погоду как сейчас под блок-постами, еще то испытание для здоровья.
Разве оно того стоит? Но я знаю двоих молодых ребят из Северодонецка, которым удалось оформить выплаты по потери кормильца и там, и здесь, в "республике". И мало того, что удалось, они прошли все этапы прописки и прочего вполне осознанно и продуманно. Такая вот нынче жизнь – побеждает самый стойкий. Как золотая лихорадка когда-то.
Читайте также: Жители оккупированных территорий все свои деньги тратят на еду