Годовой бюджет среднего телеканала меньше стоимости танкового батальона. А эффективность вложений – бесконечно выше. В наше время сражения идут не столько за реальность, сколько за ее описание. Какой смысл утюжить ландшафт гусеницами, если можно перепахать его мыслевирусами?
Читайте также: Телевизионный триумвират Медведчука: чем рискует Украина
Между реальностью и тем, как люди ее представляют, всегда есть зазор. Достаточно вбивать туда клинышки, чтобы в результате получить нужный эффект. Какой смысл ломать людей, если можно их переубедить? Украина достанется тому, кто навяжет ей свою повестку.
Украинские медиа создавались не для того, чтобы быть бизнесом. Обыватель отучен платить на контент – и не станет этого делать, пока на рынке есть множество штрейкбрехеров. А даже если и станет – потенциальные выгоды от медиаманипуляций всегда выше, чем прямые доходы от платной подписки. И потому у каждого из нас есть лишь один выбор, который остается в нашей власти. Вовремя уйти.
Мы выбираем себе редакции, ориентируясь на степень токсичности работодателя. Наши записи в трудовой определяются уровнем брезгливости. Количество нулей в ведомости – это доплата за совесть. Чем их больше – тем выше анестезия.
Единственное, что имеет значение при трудоустройстве – это картинка желаемого будущего. Твоя и твоего нанимателя. Если они совпадают – тебе повезло. Если нет – готовься рассылать резюме. Или убеждать себя и окружающих в том, что “все одинаковые”.
Многие выбирают второй вариант. Это самый простой способ примирить себя со своей новой ролью. Самый простой способ, чтобы засыпать быстро и не опустошать перед сном бар. Вдобавок, всегда можно утешать себя тем, что института репутации в стране не существует. Всё забудут и всё простят. А банковский счет останется.
Журналісти у Верховній Раді
А еще можно выторговать себе у нового владельца право на “особое мнение”. И кичиться собственным гигиенизмом в чужом борделе. Старательно не замечая того, что твой медиабуксир тянет страну на рифы.
Старательно отмахиваясь от мысли, что твоя личная свобода слова всего лишь выполняет роль сыра в мышеловке для доверчивой аудитории. В конце концов, неважно кто стоит у штурвала – сознательный подлец или полезный дурак. Результат от этого не изменится.
Редакционная политика никогда не во власти редакции. Вся наша карьера – это история ситуативных союзов. Тех самых, которые мы заключаем с владельцами медиа. Наша совесть не нуждается в анестезии лишь до тех пор, пока совпадают финальные точки маршрута.
Как только начинаются расхождения – ты оказываешься перед выбором. На одной чаше весов будут сплошные издержки. На другой – несколько старомодных понятий, вроде самоуважения. Все то, что в словаре идет с пометкой “устаревшее”.
Мы наемники. Нам не под силу создать свою собственную армию. У нас никогда не появится для этого вдоволь ресурсов. Независимая редакция может существовать лишь на гранты, которых никогда не хватит на всех.
Все наше пространство выбора – это выбор флага, под которым ты будешь сражаться. В нашей профессии есть много самозванцев. Мародеры любят рассказывать, что между флагами нет разницы. Каждый раз, когда приходит время уходить – они остаются. Каждый раз, когда нужно говорить – они молчат. А еще они пытаются вербовать нас в свои ряды. Иногда успешно.
Журналісти
Потому что всегда есть риск устать. От этических дилемм. От коротких горизонтов планирования. От вечного сопоставления целей – своих и нанимателя. Внутренний голос напомнит о возрасте, стабильности, ответственности перед семьей. Ты станешь оправдывать свои компромиссы детьми. И начнешь инвестировать в персональное будущее ценой общего.
Читайте также: О войне на Донбассе и народе: ошибки и правила украинца
Это та самая развилка, которой я боюсь больше всего. Потому что рано или поздно она появится и в моей жизни. Я боюсь ее не разглядеть. Боюсь принять неправильное решение. Тем более, что аргументов в пользу правильного будет исчезающе мало.