После долгих затяжек Бюро экономической безопасности все же получило своего директора– им 6 августа 2025 года стал Александр Цивинский, ранее занимавший должность директора НАБУ.

Для того, чтобы все же занять должность, Цивинскому пришлось даже проходить проверку на полиграфе. Его назначение сопровождалось скандалом и обвинениями, которые так и не подтвердились – его отец якобы имеет российское гражданство. Что интересно, об этом не знает даже сам Цивинский.

Директор БЭБ в эксклюзивном интервью 24 Каналу рассказал, какие сейчас проблемы в бюро и что он уже сделал, находясь в должности чуть больше месяца.

Смотрите также Спикер Еврокомиссии прокомментировал назначение Цивинского на должность главы БЭБ

Премьер Юлия Свириденко заявила, что после решения конкурсной комиссии, надлежащих проверок и прохождения полиграфа, нет оговорок относительно вашей кандидатуры. Как проходила эта проверка и после каких поставленных вопросов, по вашему мнению, исчезли вопросы к вам?

Проверка на полиграфе проходила с соблюдением всех условий. Я сам непосредственно являюсь полиграфологом и хорошо понимаю, как оно должно быть.

Так вы могли обмануть полиграф?

Обмануть полиграф может любой человек. Здесь вопрос в том, чтобы не полиграф обмануть, а специалиста. Очень большое значение имеет соблюдение всех правил. Если они все выполняются, есть качественное оборудование и квалифицированный специалист, это практически невозможно.

В нашем случае был профессиональный специалист, то есть он учился у лучших учителей, в том числе иностранных – у наиболее авторитетной американской ассоциации полиграфологов (APA). Сама проверка полностью отвечала всем требованиям и что важно – были применены валидные методики. То есть те методики, которым можно доверять. Вот.

Вопросы касались страны-агрессора, моего взаимодействия и наличия информации о потенциальном гражданстве страны-агрессора моего отца.

Почему потенциальном?

Потенциальном, потому что по состоянию на данный момент у меня нет ни одного документа, который бы подтверждал это, что он действительно является гражданином страны-агрессора. Я писал письма, но на этом завершил поиск информации.

Я так понимаю, этих сведений ни у кого нет. Была какая-то информация 30-летней давности – 1995 год. Потом была какая-то информация из телеграм-канала по 2005 году, 20-летней давности. Других сведений ни у меня напрямую, ни из средств массовой информации, или из каких-либо других источников, не было.

Но я принял решение добровольно пройти эту проверку. Прошел. Все вопросы, которые потенциально где-то у кого-то могли быть по этому поводу, сняты. Теперь я работаю в должности.

Интервью с Александром Цивинским: смотрите видео

Перед тем как вам назначали дополнительные проверки, хотя насколько я понимаю процедурой это не предусмотрено…

Нет, не предусмотрено.

Были ли у вас встречи с СБУ, которая в целом и подала информацию о возможных рисках вашей персоны?

Нет, не было.

Какие еще вопросы вам задавали, какие вы считаете ключевыми?

Все вопросы касались исключительно любого взаимодействия с представителями страны-агрессора. Основное количество вопросов касалось той информации, которую я давал о своем отце. То есть о том, что мы не взаимодействуем, о том, что я не осведомлен о наличии у него этого гражданства.

Вопросы, которые выносит полиграфолог, достаточно специфические, но содержание ключевое было вот такое. То есть именно на это должен был ответить специалист по результатам проведения проверки.

Смотрите также По материалам БЭБ отменили 9-миллионный тендер на ремонт жилья для ВПО

По вашему мнению, если бы ваш отец действительно имел гражданство России, и если бы вы поддерживали с ним контакты – каковы были бы шансы угрозы государству?

Нулевые. Он 30 лет живет в Украине. Есть разные семейные отношения, так сложилось, что мы не общаемся уже очень-очень продолжительное время. Но даже если бы он и был гражданином страны-агрессора, получив это гражданство в 1995 году, он 30 лет живет в Украине – где-то с 1995 или 1994 года... Мне даже трудно придумать потенциально риск.

Почему же тогда в высоких государственных кабинетах были столь остро заточены против того, чтобы вы заняли должность?

Можно констатировать тот факт, что по состоянию на данный момент я назначен на нее. Соответственно, я не буду где-то додумывать, чего точно не знаю. Если есть какие-то определенные факты, о которых я могу говорить, те, что касаются меня или того, что я видел, знаю или точно владею информацией, тогда я могу это комментировать. А здесь любое мнениет – это будет предположение. Я – юрист, и допущение без фактов – это не моя история.

Бюро экономической безопасности подчиняется Правительству Украины – это правильно?

Не совсем. Бюро экономической безопасности является центральным органом исполнительной власти с правоохранительной функцией, но есть определенная система координации в деятельности БЭБ. Например, мне нужно утвердить положение о переаттестации, которая скоро начнется. Мне необходимо будет обратиться в Министерство юстиции для того, чтобы его заюстировать (отрегулировать – 24 Канал).

Или, например, мне необходимо получить способность и возможность совершать качественные негласные следственно-розыскные действия. Для этого необходимо внести изменение в определенное постановление правительства. То есть, да, где-то на уровне каких-то более глобальных вопросов, мы координируемся.

Кроме того, Бюро экономической безопасности, Министерство финансов, налоговая, таможня, должны работать в синергии. То есть, у нас есть общие проблемы, нам необходимо наполнять бюджет, бороться с "тенью" (теневая экономика – 24 Канал), и здесь мы должны координироваться. Как раз на уровне правительства это должно происходить.

За нас как ЦОВ (центральный орган исполнительной власти – 24 Канал), отвечает непосредственно премьер. Но в любой деятельности, которая связана с правоохранительной деятельностью, с осуществлением досудебного расследования,– мы полностью независимы. Есть наблюдательный процессуальный орган – прокуратура, то есть мы с ними взаимодействуем и это уже режим уголовно-процессуального кодекса.

Поэтому нельзя сказать, что мы как орган полностью подчиняемся правительству. Мы взаимодействуем с правительством. Есть определенные составляющие, в соответствии с которыми мы координируемся и получаем разрешения на осуществление определенных действий. Это уже в рамках организации работы самого органа.

Но другая наша составляющая, ключевая, осуществляется уже по другому принципу и с соблюдением независимости.

Интересно Вопрос полностью снят: глава БЭБ рассказал о проверке на полиграфе

У вас уже наверняка были встречи с премьером?

Конечно.

Нужны ли вам такие встречи, и если они будут происходить, возможно ли, что во время этих разговоров к вам будет личная просьба, например, премьера или из Офиса Президента, чтобы совершить какие-либо действия. Как в этом сможете противостоять или не противостоять?

Здесь могут быть совершенно разные вещи. В идеале власть должна действовать синхронно, то есть все органы должны взаимодействовать. У нас сейчас одна цель – это борьба с врагом. Если есть просьба сконцентрировать свои усилия на наиболее проблемных зонах экономики и для этого есть определенные обоснования, это нормально.

Это какие?

Например, теневая экономика: проблемы в акцизной отрасли, экспортно-импортные операции, контрабанда, возможно, там есть проблемы в сфере налогообложения, неуплаты налогов. То есть, мы говорим о рабочей системе. Поэтому здесь это нормальный диалог, когда собираются представители разных органов, и для того, чтобы эффективно скоординироваться, они могут обсуждать это.

В общем, БЭБ должно быть и станет драйвером, своеобразным амбасадором работы в преодолении угроз экономической безопасности. При этом ему должна помогать и налоговая, и таможня, и управление гоструда, то есть разные органы.

А если будет говориться о каких-то незаконных просьбах, то на этот счет очень четко выписано у нас антикоррупционное законодательство. Там написано, как нужно действовать. Я работал в органе 10 лет и мы действовали так, как написано в законе и так, как написано в Уголовном кодексе. Поэтому я убежден, что таких предложений или просьб не будет ни от кого. А если они будут, и они будут противоправны, то я буду действовать согласно действующему законодательству.

Возможно, в этом была проблема и именно поэтому не хотели видеть вас в должности?

Я не знаю. Было решение правительства, в дальнейшем правительство изменилось, приняли новое решение, меня назначили.

Сейчас вы уже больше месяца в должности. Наверное, вы уже ясно поняли возможности службы и проблемы на данный момент. По вашему мнению, если бы эту должность занял человек из тех, кого, возможно, кто-то хотел видеть на этом месте, какую бы власть получил этот человек?

Да, 6 августа меня назначили. Наверное, у юристов есть такая особенность, что мы всегда очень взвешены в наших комментариях и изречениях. Мы всегда, и это мой личный принцип, опираемся на данные и факты. Поэтому, кто и как действовал бы, если бы пришел на эту позицию, – это нужно смотреть на человека и думать.

Я не могу это прокомментировать. Я могу комментировать свои действия, действия своей команды, возможно, какие-то действия по нашей команде. Здесь я могу четко отвечать на вопросы, а это – предположение, я не знаю.

Название "Бюро экономической безопасности" говорит само за себя. Это один из ключевых новосозданных инструментов, который позволит государству поддерживать свою работу, экономику, то есть сохранение финансов. Одному человеку это сделать сложно. За этим человеком должна стоять команда. Вы пришли на должность сами или с командой?

По состоянию на данный момент я назначил заместителей. У нас есть назначенный заместитель на позицию по международному сотрудничеству нашего органа и организации международных расследований. Это Тарас Щербай – бывший прокурор САП.

Сейчас в медийном пространстве мы много видим и слышим информацию о первом факте возврата средств, 30 миллионов евро, из Франции в Украину по результатам чрезвычайно эффективного совместного следственного международного расследования. То есть он (Тарас Щербай – 24 Канал) достаточно профессиональный в этом направлении.

По направлению детективов назначен Павел Буздыган – бывший руководитель подразделения детективов НАБУ. Он занимается и курирует направление организации расследований и выявления уголовных преступлений в сфере экономики.

Также назначен на должность цифровой трансформации и развития человеческого капитала. Юрий Белоусов – бывший руководитель департамента войны по Офису Генерального прокурора. Это те люди, которых назначил я, и они уже активно приступили к своей деятельности.

Вы их знали давно лично, следили ли вы за их работой?

У меня такой принцип: я не беру и не буду терпеть назначение на должность людей, которые являются друзьями. То есть, этих людей я знаю только по работе. С господином Тарасом мы сотрудничали, когда я возглавлял подразделение детективов, а он был прокурором во многих наших производствах, которые успешно расследовались. Это и "Чистый город", возможно, вы слышали о таком деле, и дело полиграфкомбината "Украина", где есть возмещение, и многие другие дела.

Павел Буздыган работал в другом подразделении. Он имеет хорошую экспертизу в расследовании налоговых преступлений и непосредственно занимался расследованием по таможенным и налоговым органам. Я воспринимаю его как профессионального человека в этой сфере и именно поэтому он назначен по направлению детективов. Также он – хороший лидер. Я знаю его именно по этим качествам, но мы никогда не были друзьями. Это только подбор профессиональных и ценностных людей.

Так же Юрий Белоусов. Я знаю его по успешному развитию его направления работы в Офисе Генерального прокурора – Департамент войны. Это один из самых сложных департаментов. Также он участвует в различных программах развития, в частности, для прокуроров и своего департамента.

В программах развития есть такая организация Just Group – с ними я сотрудничаю как тренер. Мы преподаем стандарты досудебного расследования для представителей уголовной юстиции – это детективы, прокуроры из разных служб и подразделений.

Так что подход такой. У меня есть три ключевых признака при подборе людей: честность, компетентность и драйвовость. То есть, человек должен чувствовать драйв и иметь желание делать эту работу, ему должно быть интересно.

Если ты честный, но не компетентный – это не работает. Если ты компетентен, но нечестен – это тоже не приведет к успеху.

И если у тебя есть первые две характеристики, но тебе все мешает, кто-то в чем-то постоянно виноват и ты немотивирован к труду, не хочешь достичь свершений, изменений, – это тоже не работает. Поэтому вот такие три критерия подбора людей в команду БЭБ.

Почему вам настолько важно было зайти на эту должность? Почему именно БЭБ? У вас хватает профессионализма для того, чтобы зайти и на другие службы.

В первую очередь это не первый мой конкурс, в котором я участвовал. В предыдущих конкурсах мы честно соревновались. По моему мнению, победили те люди, которые и должны были победить. То есть каждый раз я развивался, приобретал какие-то новые компетенции.

Почему именно этот пост? Так сложилось, что в течение жизни, с 2007 года я приходил во вновь созданные подразделения или органы. Сначала это было подразделение, которое расследовало тяжкие правонарушения, подследственность которых перешла от органов прокуратуры. Все началось с нуля. У нас получилось, мы стали одним из лучших.

Далее я пришел в НАБУ среди первых 70 детективов, когда не было веры. Вообще никто не понимал, что это такое, как это будет работать.

Я считаю, что на данный момент НАБУ своими делами доказало свою эффективность. Этот орган по многим критериям всем остальным ставят в пример. В частности, в контексте честности. Ибо очень часто мы слышим, особенно в отношении негласных следственных розыскных действий, что с НАБУ договориться невозможно.

БЭБ – это вызов, чрезвычайно сложная история. Но в моем понимании, сейчас, когда страна в войне, каждый украинец должен выполнять какую-нибудь из двух функций: или он должен быть на войне, или он должен делать все для обеспечения войны.

Моя философия в этой части заключалась в том, что для того, чтобы победить, нам нужны денежные средства. Для того, чтобы Украина была успешна, нам нужно благополучие. Для того, чтобы наши люди и наши дети возвращались, хотели жить в Украине, а не мы создавали какие-то условия, когда у них нет другого выхода.

Мы должны иметь равные условия для бизнеса. Когда человек может приехать, открыть бизнес и на основе своей креативности, интеллектуальности, возможно, даже везения, добиться успеха. А не на основе того, что у тебя есть какие-то хорошие знакомые, хорошие родственники или еще кто-то, которые уничтожают конкурентов, а затем и развитие качественного бизнеса. И могут успешно развиваться только те, кто имеет какие-то другие скилы, кроме тех, которые я назвал.

Потому для меня это важно. Это чрезвычайный вызов на самом деле. Потому что я знал, что все непросто. За этот месяц я понял, что все значительно непросто, особенно в нормативном плане и других моментах.

Но я искренне верю в то, что все удастся. Я верю в то, что удастся построить крепкую, хорошую команду. Я верю в то, что мы хорошо проведем переаттестацию, что с нами останутся крутые люди, которые на данный момент работают в БЭБ, и нас дополнят не менее крутые люди, которые придут из других правоохранительных органов, из бизнеса, а, возможно, украинцы вернутся из других стран и будут работать.

БЭБ сейчас стало смыслом вашей жизни?

Да.

Стоит прочесть Раздели догола: в суде отреагировали на жалобу об унижении отца детектива НАБУ

Есть ли какие-то условия, при которых вы бы уехали навсегда из Украины?

Я не представляю себе этого. В 2022 году, 24 февраля, я принял решение, что буду в Киеве, что бы там ни было. Даже если, не дай Бог, его захватят, мы будем делать свою работу. А до последнего будем делать так, чтобы его не захватили.

Уже 25 февраля вместе с большим количеством побратимов мы были, наверное, в наиболее ценном месте, в правительственном квартале, защищали и были готовы совершать все, что необходимо для того, чтобы представители органов государственной власти, управляющие страной, могли это делать. Дальше почти до конца 2022 года я служил.

Потому мне сложно это представить. Что бы тим ни было, как бы ни менялось, если будут какие-то внутренние проблемы, будем действовать и решать. Если внешний агрессор, нужно действовать до последнего. Я считаю, сейчас это для нас всех должно быть единственным приоритетом.

Насколько я помню, последнее укрытие советская власть обнаружила в 1952 году. То есть, украинцы умеют бороться за свою свободу. Потому я себе этого не представляю.

Сейчас происходит такое странное противостояние между государством, между Банковой и НАБУ. Как бы вы прокомментировали это противостояние? Понимаете ли вы его причины, его ближайшие и более дальние последствия? Я спрашиваю у вас это, поскольку одним из пунктов вы назвали, что Украину нужно обеспечить деньгами, а для этого должна работать определенная служба. Так же НАБУ должно функционировать для того, чтобы не было коррупции в высших эшелонах власти. Но здесь есть противостояние.

На этот счет ответ, наверное, очень простой. Если антикоррупционная инфраструктура будет уничтожена, мы никогда не попадем в Европу. Мы потеряем финансирование. Нигде нет идеальных людей, ни в одной организации.

По моему мнению, в это время мы должны думать и концентрировать нашу энергию, ресурсы исключительно для того, чтобы сражаться с врагом. Это моя личная позиция. Именно поэтому я делаю то, что я сейчас делаю.

Но враг есть не только снаружи, он есть и внутри.

Это действительно печальная история, когда внутри страны происходит некое противостояние. Но я надеюсь, что из этой истории будет корректный выход, и все станет на свои места. Эта информация, которая на сегодняшний день недоступна, станет доступной, и каждый сможет оценить эту ситуацию.

СБУ, очевидно, так совпало во времени, выкладывает одну персону, преследует. В ответ НАБУ выкладывает другую персону. Это противостояние двух органов поможет Украине в развитии или нет?

Оба органа критически нужны, важны, ценны для страны. Если бы кто-то оценивал какие-либо мои действия как руководителя БЭБ или деятельность института БЭБ, я хотел бы быть во время этой беседы, во время того, как бы кто-то оценивал ситуацию. В этой истории я считаю, что было бы корректно, возможно, правильно, если бы были представители соответствующих институтов, если есть какие-то вопросы, чтобы они могли ответить на них.

Потому что я сейчас возглавляю другой институт. Да, я работал в НАБУ. Я болею за НАБУ, очень ценю людей, которые там работают и работали. я считаю, что это очень крутой орган.

В то же время, есть СБУ. Они делают хорошую работу и выполняют свой функционал. То, что это проблема – все это понимают. Здесь не о чем говорить.

Я считаю, непосредственно глубоко комментировать эту историю правильно с их участием. Нельзя обсуждать людей без них самих. Например, когда кто-то комментирует работу БЭБ, то я всегда говорю, что таков принцип, что "без Украины об Украине не говорим".

Какая проблема есть у службы сейчас? Какую службу вы получили в управление? И с чем вам сейчас придется разбираться? С 2021 года появилась служба? Есть ли у вас сейчас "авгиевые конюшни", какие нужно разгребать?

Да, есть много проблем. С одной стороны, мы имеем институт, где работают люди. Часть людей, с которыми я уже это время успел взаимодействовать – это профессиональные, нормальные работники, выполняющие свою работу.

Но первое, с чем мы столкнулись – это с дискриминационно низкими заработными платами по сравнению с другими органами в контексте того, где законом определены одни и те же условия для нашего органа и других. Мы очень активно работали с представителями правительства по этому поводу. На данный момент мы знаем, что нас услышали. Частично эта проблема будет решена в 2026 году.

Там есть сакральный необлагаемый налогом минимум, который раньше был для органов. В частности, для ГБР, НАБУ, ВАКС он считался от 3028 гривен, а исключительно для БЭБ – почему-то 2102 гривны. То есть когда в законе все написано одинаково, это дискриминационная норма, которая существенно влияет на мотивацию, на все остальные причины. Ибо никто не понимает, почему так.

Сейчас уже достигнуто согласование. Насколько мне известно, пока это в устном формате, что в проекте бюджета, который пойдет прямо на Верховную Раду для голосования, уже предусмотрено выравнивание этой позиции с другими органами. То есть необлагаемый минимум для всех будет одинаковым, как это и должно быть.

Я считаю, это первый четкий, понятный шаг. Потому что в самом начале нашего взаимодействия и премьер-министр, и представители правительства указали, что мы будем строить новый формат взаимодействия, который позволит бюро развиваться. Это первый шаг, который уже на сегодняшний день осуществлен.

В то же время есть примерно 17 проблем, которые не то, что препятствуют бюро работать, а фактически не дают ему работать. Это от каких-то смешных моментов, что работник бюро не может выполнять свои обязанности в комендантский час. Это технический вопрос, который давно для всех решен. Когда мы начали разбирать, то это не что-то критическое, но просто как факт.

Есть очень серьезные проблемы. Например, в контексте финансов у нас есть такая вещь, как компенсация НДФЛ. Я не хочу этому уделять много внимания, потому что это нужно разъяснять. Но для миллиона людей, для всего сектора безопасности и обороны компенсируется, а для 500 работников БЭБ почему-то нет.

Хотя согласно этой логике, как это должно происходить, то тоже должно быть. Это вопрос начальствующего состава. Это влияет на заработный фонд, непосредственно на зарплату работника.

А потом есть такие вещи, как эффективное осуществление негласной следственно-розыскной работы. Работник БЭБ ограничен в закупке необходимых средств для выполнения этой работы. Это абсурд, но это факт. То есть, мы сейчас с этим работаем. Я надеюсь, нас поддерживают. Потому что, по моему мнению, это технический вопрос.

То есть таких проблем вроде бы не видно. Но нельзя говорить о том, что БЭБ сможет работать без решения этих проблем. То есть их нужно решать, и тогда уже требовать от органа работу.

Потому что когда мы, например, пришли в Национальное антикоррупционное бюро в 2015 году, мы были на точке нуля. Но нормативно у нас все было предусмотрено, были достойные, справедливые заработные платы, были созданы все возможности нормативные. Далее постепенно бюро начало реализовывать, претворять в жизнь все эти проекты и добиваться этих результатов, которые оно достигает.

В моем формате мы сейчас изучаем проблематику. Например, банально мы говорим о том, что нужно достичь нулевой толерантности к коррупции, прежде всего, в самой системе среди работников Бюро экономической безопасности.

В законе достаточно хорошо законодатели прописали, что создается управление внутреннего контроля, которое должно выполнять эту функцию. И для этого ему предоставляется ключевой инструмент – возможность осуществления оперативно-розыскной деятельности. То есть выявлять людей, если таковые будут, которые совершают правонарушения, берут взятки, если так по-простому.

Но в законе это есть, а вот в другом законе по оперативно-розыскной работе, где есть субъекты осуществления оперативно-розыскной работы, управление внутреннего контроля туда забыли вписать.

Я это декларирую, мы над этим активно работаем, чтобы мы достигли нулевой толерантности к коррупции. Для этого будет осуществлен, в частности, еще ряд мер.

Но только словами это невозможно сделать. Грубо говоря, привлекать другие органы – это некая внешняя история. Для меня важно, чтобы мы внутри строили этот антикоррупционный комплайенс.

Но если у человека, у работника внутренней безопасности нет инструмента, он не имеет права негласным способом собирать эту информацию и обнаруживать это. Как можно требовать от него этот результат?

Или, например, еще из более смешного. Есть полиграф, например. Я его сам проходил. И в Национальном антикоррупционном бюро есть полиграф, и в ГБР, и в полиции, и в СБУ. У всех есть эта норма. И для получения ориентировочной информации это окей. Это хорошая история. То есть это дает направление и понимание, это не доказательство.

Это не значит, что если ты полиграф прошел или не прошел, что это на 100% соответствует действительности. Нет. Но если возникает какая-то проблематика и она указывает определенные направления, это хороший инструмент.

Но почему-то только в Бюро экономической безопасности предусмотрено, что эта сакральная информация, полученная полиграфологом, может быть прочтена и получена только директором. У директора на самом деле есть и другие задачи, кроме того, чтобы полиграф читать. И она хранится всего 7 дней, а далее должна быть уничтожена. Никто не может с ней ознакомиться.

Что это такое? То есть мы о чем? Мы о формальности или о реальности? То есть если мы хотим с этим работать, то эта информация должна храниться. Она должна быть доступна для тех работников, которые с этим работают. Возможно, если это служебное расследование, то и для членов дисциплинарной комиссии, возможно, для общественного сектора. Может, им тоже интересно посмотреть, что же это устройство показало.

У меня на этот счет есть мнение, для чего это сделали. На самом деле неделю подождать для того, чтобы можно было "закрыть" любой вопрос, связанный с полиграфом.

Я не хочу комментировать, почему так было сделано.

Но сами для себя вы понимаете, почему?

Да, понимаю. Конечно. Но мы сейчас активно общаемся, количество изменений, которые нужно внести в закон, в соответствующие решения правительства, в постановление Кабинета Министров – чрезвычайно велико. И мы сейчас шаг за шагом об этом пишем, коммуницируем. Понимаем, что, кроме наших вопросов, есть еще множество других, но без этого не будет возможности работать.

Если мы хотим, чтобы был честный БЭБ, то нужно сначала сделать для этого инструменты. Если хотим, чтобы БЭБ проводил так называемые "умные расследования", когда есть хорошие доказательства, собранная информация, в частности негласная, а не только с помощью обысков, то нужно дать возможность реализовать эту функцию, которая предусмотрена в законе. И таких моментов много.

Что меня радует? У нас есть нормальная коммуникация. Я надеюсь, что мы этот вопрос будем решать. Я много об этом говорю и пишу. Мы создаем разные рабочие группы. Но достижение качественных результатов, которых ждет общество, парламент, правительство, Министерство финансов хочет, чтобы мы наполняли бюджет, партнеры – все это возможно только тогда, когда есть полный инструментарий и нет банальных препятствий для этой работы.

О том, как избежать коррупции в БЭБ и что изменится в работе бюро – смотрите в видео.