Даниил обожал жену и дочь, однако служба в полку защитников Мариуполя была для него на первом месте. За неделю до полномасштабного вторжения России защитник, ощущая опасность, вывез семью из Мариуполя. Сам же остался с собратьями на базе. Алина говорит, что мужчина был на своем месте со своими людьми. И он знал, что может погибнуть.

Читайте также 30 лет прожил как 90: история Максима Кагала – погибшего в боях за Мариуполь чемпиона мира

Конечно, боец при первой возможности звонил родным, посылал им фото и видео. Маленькая дочь привыкла к папе и до сих пор спрашивает, где он, ищет его. Однако 15 апреля жизнь семьи навсегда изменилась – Даниил погиб. Алине больше не получает новых сообщений и фото от мужчины, нечего показать дочери.

Сейчас семье погибшего Героя предстоит пройти еще один трудный период по опознанию его тела и всем необходимым экспертизам. А потом с почестями проститься.

Чтобы сохранить воспоминания о Данииле, мы поговорили с Алиной – о них, об их семье, о жизни до полномасштабной войны, дружбе в полку и тяжелом периоде борьбы в Мариуполе.

Алина, расскажите о вас и о муже – как вы познакомились, женились?

Я коренная мариуполька – родилась и всегда проживала в Мариуполе. Мой муж – из Луганска. Когда в 2014 году начались активные боевые действия со стороны страны-агрессора, Даниил, будучи 17-летним подростком, уже участвовал в них.

Затем в 2015 году мужчина в Киеве подписал контракт на службу в полку защитников Мариуполя, базировавшийся на территории города.

Мы познакомились в 2016 году, когда Даниил уже был военным в Мариуполе, участвовал в боевых операциях. В ленте рекомендаций инстаграма я лайкнула его друга, которого знала заочно. И после этого в одной из соцсетей мне написал молодой парень: "Я тебя, наверное, видел". Я ответила, что "нет". А он мне: "Ну тогда давай увидимся". И в тот же день вечером мы встретились.

Когда я его увидела, это была вот такая настоящая картина военнослужащего: одетый в форму, пахнущий солярой и сигаретами, немного обгоревший, и смешной, очень смешной. Мы познакомились, когда мне было 17, а ему 18 лет. Мы просто дружили, общались, он был очень душевным парнем, улыбающимся. Тогда я не представляла его военным, думала: "Это просто какой-то смешной парень, но никак не военнослужащий". Со временем мы стали встречаться, очень активно жить – мы путешествовали, гуляли, дурачились, снимали видео, начинали жить…

Даниил и Алина на Синевире
Даниил и Алина в начале отношений ездили в Карпаты, на озеро Синевир / Фото предоставлены редакции

А поженились мы после обороны Светлодарской дуги в 2019 году. Даниил с собратьями поехали на задание в Донецкую область, это был долгий выезд на несколько месяцев. Уже тогда были потери…

Это сейчас Украина видит, как сильны потери среди защитников. А для нас они и тогда были – для нас война не началась 24 февраля, она началась, когда впервые стреляли в людей.

Так вот, тогда летом Даниил вернулся из долгого выезда и сделал мне предложение. А осенью мы поженились. Через год, в 2020 году, у нас родилась дочь, которую мы назвали греческим именем Теона. Мариуполь же греческий город.

Даниил с дочерью Теоной
Защитник Мариуполя Даниил с дочкой Теоной / Фото предоставлены редакции

Вы все это время жили в Мариуполе, да?

Да, в Мариуполе. У меня там была своя квартира, мы вместе жили, обустраивали ее, завели собаку. Затем еще одну. Так у нас были 2 собаки – хаски Кай и французский бульдог Мила. К сожалению, из-за войны они умерли. Кай был для Данила другом, он часто брал его на полигоны, это был его младший товарищ.

В целом мужчина всегда работал – он был человеком, отданным службе, отданным тому, чем занимается. Он постоянно был на работе в полку до 6, 8 часов и любой звонок, который касался работы, был первоочередным – он снова бежал туда, уезжал куда следует по службе.

Даниил часто брал с собой на службу верного друга – собаку Кая / Фото предоставлены редакции

Вы рассказали, что Даниил ушел воевать в Луганске в 17 лет, где тогда была горячая фаза войны. Он был еще подростком. Вы расспрашивали мужчину, почему он стал военным в таком молодом возрасте?

Да, я всегда у него спрашивала, почему. А он всегда отвечал: "А как по-другому? Это моя страна, моя территория, как я могу поступать иначе? Каждый человек, который имеет какую-то силу и думает адекватно - знает, что так нужно делать в первую очередь". Потому он и пошел на войну, даже не обдумывал это.

Когда Даниил был футбольным фанатом, имел свое побратимство. А болельщики – они ведь такие патриоты!

Также Когда Дима вернется, на 4 дня закроемся помолчать и поплакать, – невеста бойца "Азовстали"

А как Даниил попал в полк бойцов Мариуполя? Знаю, что в начале войны в 2014 году ваш муж был в "Айдаре".

Да, сначала он был в "Айдаре". А потом так сложились обстоятельства, что ему было предложено пойти в полк защитников Мариуполя. Ну, тогда это был батальон, который впоследствии переформатировался в полк. Муж был рад, связался с людьми, которые тоже туда шли, и целеустремленно шел в полк. Он состоял из таких же активистов, как мой муж.

Сначала полк базировался на территории Урзуфа, а затем – в Мариуполе. Муж был обычным гранатометчиком, рядовым солдатом.

У Даниила был позывной "Бродяга", почему он выбрал именно такой?

Муж говорил, что просто услышал этот позывной в каком-то фильме. Но не зря у него был такой позывный, это как с картинки. Когда мы познакомились, он был как бродяга-военный: земля, грязные руки, ногти, такая прокуренная одежда, даже если ты не куришь, то курит кто-то рядом, запах полигона, костер. И он выглядел как бродяга, в хорошем смысле как бродяга. Такой любовный бродяга, такой интересный. Без дома, с кучей идей, желанием жить.

Он был из тех людей: "Где бы я не бросил рюкзак – там мне комфортно, там мой дом – главное, что на территории Украины". Поэтому он "бродяга".

Война для вас, для вашей семьи, в буквальном смысле слова началась еще 8 лет назад. А уже 24 февраля люди проснулись от звуков взрывов по всей стране. Как ддя вас началась полномасштабная война? Тогда вы уже не были в Мариуполе?

Я была не в Мариуполе. Знаете, мой муж за годы службы стал совершенно другим человеком – был футбольным болельщиком, а потом вдруг стал таким строгим мужчиной. И к войне он отнесся очень серьезно. Он видел, что что-то должно быть. Ситуация в Украине в целом была угнетающей. Хоть мы отгоняли эти мысли, хотели купить домик, радовались, что была возможность строить свою жизнь, развиваться. Но все нагнетало и нагнетало. Поэтому за неделю до начала вторжения Даниил сказал, что я должна уехать из города, потому что у нас маленький ребенок, у меня нет водительских прав и если что-то произойдет, он будет на службе и никак не сможет нас вывезти.

Поэтому за неделю до этого муж вывез нас в Днепр и я не почувствовала ту боль, которую испытывают жители Мариуполя. В Днепре мы слышали, как летали самолеты, как бомбили аэропорт, но это все было удаленно и не так, как в Мариуполе.

Будучи тогда в Днепре, я очень злилась на мужа и говорила, чтобы он что-то придумал и я вернулась домой. Он говорил, что я не могу ехать обратно в Мариуполь, а я говорила, что вернусь, что я завтра проснусь, покупаю билеты и еду. Это было 23 февраля. А 24-го я очнулась от того, что уже самолеты летали и все началось.

Поначалу все было страшно, но не так, как события, которые мы видели в новостях потом. Данило сразу был на службе. Он мало что рассказывал мне о работе, всегда говорил: "Тебе этого не нужно, тебя это никак не должно касаться". Он иногда что-то рассказывал, посылал фотографии и видео, но все главное оставалось на службе.

И война сначала была обычной, полк к ней готовился. Ребята все эти годы активно занимались, тренировались, развивали свои навыки. Они постоянно были в движении – неделя дома и месяц на полигоне на курсах. Поэтому Даниила часто не было дома, но он играл колоссальную роль как муж и как отец, он был прекрасен и делал для нас максимум. Но на первом месте у него всегда была служба – он очень любил и ценил пацанов, которые были с ним в полку. Для него они все были семьей, и для меня тоже, мы дружили семьями.

Даниил с собратьями на службе в полку защитников Мариуполя / Фото предоставлены редакции

В первые недели войны вы имели нормальную связь с мужем? Могли с ним говорить или списываться? Какова была ситуация в самом городе?

Первые недели службы в Мариуполе было страшно, но нормально, потому что муж был более-менее на связи и мог мне отписать, рассказать, как он и как ребята. Но потом связь начала обрываться и он мог не писать по 3 дня. Мы не говорили по телефону, а больше списывались, он говорил: "Все нормально, все в порядке, все хорошо".

Потом все обострилось и это было адом – ты просыпаешься и не знаешь, чье имя услышишь (имя военных, погибавших в Мариуполе – 24 канал). Все тебе такие родные и ты понимаешь, что в городе еще находятся жены военных, с которыми ты общаешься, твои подружки…

Они успели уехать из Мариуполя, пока он не оказался в оккупации?

Да, родные все уехали в течение недели. Некоторые до последнего не верили, до последнего сидели в городе. Но когда уже начала авиация бомбить, не просто были уличные бои с техникой – все начали уезжать. Я со всеми контактировала, первое время даже жила с подругой, муж которой тоже военный, наш самый лучший друг.

К сожалению, в Мариуполе погибли многие наши защитники, наши Герои. Вы знали многих из них?

Я боялась услышать имя знакомых бойцов, не знала, что говорить, что делать и не верила в это все. И каждый день новое имя... Бывало такое, что я узнавала по 4, 5 имен погибших знакомых в день. Понимала, что это все мои люди, что это не формат "сбросили какой-то пост в инстаграме о погибших, тебе жаль, но ты не знаешь этого человека". Нет, ты знаешь его, переписываешься с ним, проводишь время... Тогда уже было тяжело, очень тяжело.

Бои шли по всей местности, по всем районам. Сказать, где именно был мой муж, сложно, потому что они отрабатывали в разных квадратах – куда посылают там и работают. Они не выбирали, где участвовать в боях.

Важно Тяжелые ампутации, некоторые потеряли жилье: в Украине начали сбор на освобожденных защитников "Азовстали"

Бои в Мариуполе постоянно обострялись, становились адскими. Тогда наши военные перешли на "Азовсталь". Даниил еще попал туда?

Да. Когда он попал на "Азовсталь", это был такой переломный момент, было тяжело. И он говорил, что тяжело, я видела его состояние, мне было очень больно.

Муж очень переживал, поэтому у него не было связи и по сути он не знал, что происходит у меня. Не было доступа к новостям, куда по Украине прилетело, поэтому он был максимально удручен. Даниил, конечно, не показывал это, всегда мне писал, что "все нормально и нельзя думать о плохом".

Даниил на Азовстали
Даниил в Мариуполе / Фото предоставлено редакции

14 апреля у нас была годовщина – 6 лет отношений. Я поздравила его, пожелала, чтобы мы еще долго были вместе. 6 лет – это все так быстро пролетело. Я все помню, все прекрасно помню. У нас все было так хорошо, все шло постепенно – отношения, потом семья, ребенок мы жили прекрасной жизнью. И все изменилось…

15 апреля Даниил погиб.

Вам известно, при каких обстоятельствах муж погиб на "Азовстали"?

Да, это была авиабомба. Он с другими бойцами были в бункере и, как я знаю, отдыхали. Даниил тогда мне долго не писал. Я в принципе привыкла, что мы не переписывались постоянно в течение дня. Это больше было в формате – я проснулась, утром он мне написал: "Все в порядке, доброе утро", и это меня успокаивало. Затем он написал мне последний раз в 6 вечера 14 апреля. А потом всю ночь не писал и утром не написал. И у меня были самые плохие предчувствия. Я еще с подругой говорила, она говорит, что такого быть не может. А я чувствовала...

Вечером 15 апреля я узнала, что он погиб. Это трудно говорить, но Даниил был на своем месте со своими людьми, со своими ребятами. Он знал, что когда-нибудь это может произойти, что он может погибнуть.

В Мариуполе ребята делали разную работу – выезжали на бои, отработали все, возвращались обратно в штаб. Все военные выполняли работу, которая не была им свойственна. Просто делали то, что у них хорошо получалось.

Денис Прокопенко всегда занимался бойцами. Мне кажется, для Даниила он был наставником. Он на него смотрел, и не скажу, что хотел быть таким же, но точно хотел перенять от командира определенные качества.

Вы рассказывали дочери, что папа погиб?

Нет, она не знает. Ей всего 2 года. Она его постоянно ищет, постоянно говорит: "Где папа?" Хотя она еще очень плохо говорит, но привыкла записывать Даниилу какие-нибудь видео, каждый вечер смотреть его фотографии. И когда муж был жив – это все было по-другому, были новые фотографии, а здесь…

Наша жизнь остановилась 14 апреля, когда было последнее сообщение от него – это последнее, что я могу показать дочери. Больше я ничего не могу показать.

Даниил постоянно звонил по телефону жене и дочери из Мариуполя.
Даниил постоянно звонил по телефону жене и дочери из Мариуполя / Фото предоставлено редакции

Я уже говорила об этом с психологом. Знаю, что надо сказать дочери, что папы больше не будет, поговорить с ней, хотя это очень тяжело с ребенком.

У нас не был формат брака, когда появился ребенок и я занимаюсь им, а он – службой. Он был таким же папой, как я мамой, у него были свои обязанности, он очень любил Тею и хотел быть с ней при первой возможности. Потому это очень больно.

Даниил с женой Алиной и дочерью Теей / Фото предоставлены редакции

Я не знаю, как в будущем себя вести, потому что мы потеряли очень хорошего человека, достойного. Даниил не был из слабых людей, он душа компании, это нереальный человек. И я так говорю не потому, что мы его потеряли. Я всегда им восхищалась. Он не такой, как все. И это огромная травма для всех – для нас, для друзей, родственников, потому что они не понимают как так, только не он, потому что он – необычный. Веселый нереальный парень.

Спецслужбы сейчас занимаются возвращением тел погибших из "Азовстали". Не знаете, тело мужа уже передано?

Это трудный этап для нас всех, потому что мы проходим эту боль сейчас. Понятно, что прошло много времени, и погибших трудно распознать. Тем более, это была не просто смерть... это ужасно, при каких условиях они погибли.

Поэтому сейчас идет еще один сложный этап, который нам предстоит пройти. И это длинный этап. Только в течение 2 месяцев мы сможем узнать кто из них кто.

Поэтому мы не знаем, есть ли он там или нет. Мне вообще, как жене хочется верить, что это все ошибка. Просто ошибка. И я понимаю, что я как любой любящий человек хочу верить, что это ошибка. Я не могу поверить, что мы уже больше 2 месяцев не поддерживаем связь. И что это конечная точка, что мне предстоит так жить дальше.

Сейчас ребята, с которыми Даниил был на "Азовстали", в плену. Их должны обменять. Держите связь с их родными, женами?

Осталось очень ограниченное количество ребят из нашего круга общения, которые были близки нам. Они в плену, иногда выходят на связь, когда есть возможность, говорят, что все в порядке, что там нормальные условия, и кормят их нормально.

Хотя думаю, что там в любом случае плохие условия, потому что они пленники. Я очень надеюсь, что в ближайшее время их вернут, потому что многие ребята очень близки нам.

Важно Часть Героев вернулись домой: первые фото и видео освобожденных из плена бойцов "Азовстали"

Знаете, это вообще очень важно завоевать нашу победу. Я потеряла все и жду, чтобы ребята вернулись, потому что это наша частица, это теория их 6 рукопожатий – они видели больше, чем я, они были с Даниилом, и часто мне что-то рассказывали. Наша поддержка – она не такая, как поддержка других людей, потому что для них это такая же боль, как и для меня.

Я знаю, что девушки сейчас активно работают над этим вопросом (освобождением бойцов из плена – 24 канал) и сотрудничают с разными организациями, в том числе Красным Крестом. Мы надеемся, что третья сторона будет на оккупированной территории и засвидетельствует, что там происходит и поможет скорее вернуть наших ребят.

Мы тоже на это очень надеемся.

Какая вообще была атмосфера между военными? Что Даниил рассказывал о службе, собратьях? Потому что ребята даже сейчас часто в разговорах вспоминают хорошие моменты из Мариуполя, из "Азовстали". Они действительно были семьей.

Мариуполь всегда был для нас таким островком, где военные были не просто служащими – они были для нас семьей. И муж относился к этому очень трепетно. Он общался с ребятами, и для него это не было в формате "я с командиром или подчиненным", а в формате "я с другом".

Даниил с Никитой Надточием
Даниил и Никита Надточий, который сейчас исполняет обязанности руководителя полка, на "Азовстали" / Фото предоставлены редакции

Они все тесно общались, мы семьями ходили друг к другу в гости, встречались, гуляли. За эти годы практически у всех родились дети. Наши дети гуляли друг с другом. Это была большая семья. Это было весело, классно.

Когда найдешь хорошего друга, то чувствуешь с ним и проблемы и что-то хорошее. Поэтому я всегда по-хорошему завидовала Даниле – он нашел место, где чувствовал себя, чувствовал себя хорошо со своими людьми. У меня такого в жизни не было, а ему удалось быть в таком окружении.

Даниил записывал видео жене из "Азовстали": запись предоставлена редакции

Что планируете дальше делать? Вы сейчас в безопасности?

Я сейчас в опасности, но не потому что здесь опасно, а потому что Украина в опасности. По крайней мере, я нахожусь на территории своей страны и никогда не планировала уезжать, потому что боялась потерять связь с мужем. И это не только о телефонной связи – это просто связь, потому что мы на одной территории.

Мне очень жаль, что за это время у нас не было возможности быть с ним, с ребенком. Хотя он этого и не хотел, он хотел нас вывезти, уберечь. Но я бы дальше, до последнего, хотела оставаться на территории нашего государства, и не хочется никуда убегать.

Хочется помогать стране, не быть в стороне, потому что это наше общее горе. Чем больше людей пытаются как-то быть активными – репостами в соцсетях, финансовой помощью – тем дальше мы будем продвигаться вперед. Пока Даниил был жив, я старалась собирать деньги на дроны, активно вести соцсети. И мне дальше хочется помогать, чем могу, прямо сейчас эмоционально тяжелый период.

Может, мечтаете о чем-то сейчас, имеете цель?

Даже не знаю. Просто хочется, чтобы у ребенка все было хорошо, и хочется принять наше горе, утрату. Как-то доблестно нести это, потому что я жена "Бродяги", я жена военного. Я должен не только ходить и страдать, я должен твердо проносить воспоминания о муже, быть примером, с силой говорить о нем. Чтобы о Данилие знали – не просто, что он бродяга, хулиган и движовый пацан, а всю его историю, прожитую в Мариуполе, обо всем, что он прошел. Какой огромный вклад он внес в нашу свободу, нашу мирную жизнь, нашу возможность спокойно попить кофе, общаться с друзьями. Это то, что я хочу.

Алина с мужем Даниилом / Фото предоставлены редакции

Наверное, последнее, что я хотела у вас спросить – есть ли что-нибудь, что бы вы хотели или планируете сделать в память о муже?

Я очень хочу реализоваться как женщина и быть достойной опорой для ребенка, потому что сейчас я и отец, и мама. Это первое, чем я занимаюсь, что мне по силам.

А дальше хотелось бы сделать что-нибудь глобальное, но пока не могу конкретизировать. Я хочу, чтобы о нем помнили. И в любом случае это будет. Я не стану останавливаться, не буду сидеть на месте.

Пусть все так и получится. Благодарю вас за этот разговор, силу и любовь.