О выходе из разрушенного Мариуполя, реакции детей на войну, новой жизни во Львове, студенчестве и о планах на будущее Елена Коваленкова рассказала нам в рамках проекта СВОИ на 24 канале.

Как для вас началось утро 24 февраля?

Сначала мы были уверены, что так далеко это не зайдет. Думали, что будет как и 8 лет назад, то есть для нас в Мариуполе будет более или менее тихо. Хотелось верить, что это шутка какая-то. Волнения начались уже ближе к 12:00. Мы знали, что к нам что-то летит, где-то раздаются взрывы.

В то утро многие люди сразу же бросились выезжать из своих городов и сел. Думали ли вы о том, чтобы уехать?

Думали, но обстоятельства сложились так, что не смогли. Мой муж ушел на работу в 7 утра, а в 12 его отпустили и он пошел на вокзал за билетами. Увидел большую очередь, пришел домой и говорит, что он посмотрел в Приват24 и билетов нет, осталось всего несколько. Это уже через несколько дней нам сказали, что были эвакуационные поезда, а он просто в то время не знал и думал, что мы не успеем взять билеты, а своего транспорта, чтобы уехать, не было.

С 1 марта Мариуполь фактически оказался в блокаде. Как вообще проходили первые дни полномасштабной войны? Как для вас началась эта блокада?

В разных районах города было по-разному. Кажется, 2 марта уже интернет и связь исчезли, и мы уже не знали, что происходит. Мы жили в Приморском районе, но в первый день войны переехали в 23 район, потому что там была квартира на первом этаже девятиэтажки, а в Приморском мы жили в пятиэтажке – на пятом этаже в угловой квартире. Мы переехали, чтобы была меньше вероятность попадания.

В 23-й район где-то 12 марта вошли российские войска. До этого никого не было. Бомбардировки были с первого дня. В других районах по-другому. Я знаю, что до 15 числа из Приморского района еще была эвакуация, но мы не могли туда добраться. Нас просто не пропускали.

А как на все происходящее реагировали дети? Как вы объясняли им, что произошло? Как успокаивали?

Они и сами все понимали. В первые дни войны мы выходили на улицу, на детскую площадку. Эта площадка была новая, от президента. И там мы попали под минометный обстрел. И все.

Старший сын нормально реагировал, а младшая, ей 4 года, как только слышала самолет, сразу бежала в коридор, потому что она боялась больше.

"Я закрывала уши руками и пыталась заснуть": о жизни в блокадном Мариуполе

Когда началась блокада и в городе пропал свет, вода, газ. Как удавалось жить в таких условиях? Были ли у вас какие-нибудь запасы продовольствия?

Газ у нас немного дольше был. Где-то до 4 марта.

В квартире в 23-м районе мы были не сами – нас было 3 семьи. Родители мужа и мы с моими родителями сразу собрали все каши, которые были дома у каждого. Потом мы как-то в окне увидели, что люди из магазина тянут продукты. Мама мужа сказала, что мы никуда не пойдем, мы не варвары и мы не пойдем воровать из магазина.

Затем сосед пришел и сказал, что они не разворовывали продукты из магазина, а пришли военные и открыли его. А потом уже магазины были пустые. В 23 районе еще были склады и военные их открыли. И этот сосед сказал нам, чтобы мы шли туда, хотя там почти ничего не осталось. Мой муж пошел. Он взял обгоревшую воду. То есть бутылок обычных не было, их забрали. Еще были остатки продуктов. Можно сказать, что это не еда, но все-таки еда: сгущенка, сухофрукты, курага. Такое вот было. Оно тогда никому не было нужно.

Как враг обстреливал Мариуполь в первый день вторжения: смотрите видео

Тогда в марте было довольно холодно и были сильные морозы. Как удавалось жить без отопления тогда? Во время бомбежек вы были в подвалах или в квартире?

У нас многие люди жили в подвалах, потому что они боялись. Мы сидели на первом этаже. Мы никуда не ходили потому, что однажды я сказала мужу, что летит самолет и нужно идти в подвал, а он меня спросил, видела ли я, что остается после самолетов. Он меня так раз успокоил, что или в подвале, или на первом этаже, если самолет ударит по дому – он просто "сложится".

Я спала, зажимая уши руками, потому что самолеты летали. Я уже тогда выучила, что самолет раз летит – бомбу, второй раз круг делает – сбрасывает и потом улетает, а потом снова возвращается. Я ведь знала маршрут этого самолета. Ну и я так вот уши закрою и пытаюсь уснуть.

Было холодно, но мы не грелись у костра, а есть там готовили. В мои обязанности входило сидеть у костра, потому что нас сначала было много, а потом привезли еще бабушек. Нас тогда уже проживало где-то 13 человек в одной квартире. Муж постоянно где-то ходил, что-то искал, воду, например. К знакомым пошел, ему ключи передали, сказали, что там есть бойлер и можно набрать воды. То есть, он постоянно что-то добывал.

Я выходила первый раз на улицу утром – где-то в 8 мы просыпались, я выходила и ставила воду на чай. Кашу мы запаривали на ночь, а с утра ее нужно было только подогреть. Иногда могли какой-нибудь суп сварить. Два раза в день я готовила все. Это занимало 3-4 часа, чтобы воду нагреть, перенагреть и так далее.

Дети все время сидели в одной комнате, никуда не выходили. У них было два пазла 3+ и Lego. Они все время сидели собирали его.

"Не верили, что мы уедем": о выходе из Мариуполя

Как вам удалось уехать из Мариуполя?

Из Мариуполя мы уехали 26 марта. Мы пошли пешком, потому что транспорта не было, и я уже, так сказать, психонула. Мы всегда пытались уехать, все это время. Сначала не было связи. Потом мы уже нашли связь на крышах девятиэтажек, начали звонить, но попадали только на мошенников, которые хотели, чтобы мы прислали им деньги. Мы понимали, что этот человек не может заехать в Мариуполь, потому что у него нет мариупольской прописки.

Потому 26-го я уже сказала, что иду. Пошли со мной все. Ну, не все… Там были бабушки, которые не ходили. Выходит, что мы разделились. Бабушек вывезли, но чуть позже. Это мы из Львова уже планировали, решали, как это сделать. Мы уехали с детьми, пошли пешком.

Нас подвез мужчина один – Владимир. Я его не знаю. Он просто ехал и говорит: "Давайте я вас куда-нибудь вывезу, где связь есть". Он с нас деньги не взял. Владимир вывез нас на побережье моря и мы там нашли перевозчика, отвезшего нас в Бердянск за 8 тысяч. И то он нас на курсе обманул. Считал так, что вышло где-то на 3 тысячи гривен больше – мы же курса не знали, а у нас были только доллары.

Мы тогда до Бердянска доехали и нам сказали, что есть эвакуационные автобусы. Мы несколько дней ходили в городской совет. И там девочки не верили, что у нас получится уехать. Можно сказать, насмехались.

Они говорили, что автобусы если и приезжают, то в один центр. Все люди приходили туда каждый день в 6:30, а тут мальчик один зашел и сказал, что автобусы не пускают и они едут из Луначарского, то есть с кольца за городом. Мы начали ездить туда. Связи в то время не было – ее отрубили как раз тогда, когда мы заехали в Бердянск.

Дорога в Запорожье
Дорога из Бердянска в Запорожье / Фото предоставлено 24 каналу

Там был только "Укртелеком". Мы шли, и я смотрю: люди стоят под балконом, а им парень раздал Wi-Fi. Мы узнавали новости, что автобусы приезжают каждый день к нам, но мы приезжаем в 7 утра, ждем весь день в холле, их нет и едем обратно. Были люди, которые там жили. Мы провели в поездке ровно неделю. Мы въехали в Запорожье 1 апреля в 2 часа ночи. Потом поехали дальше.

"Дети больны, лекарств нет": что стало окончательной причиной для выхода из города

После чего вы решили покинуть город пешком? Что стало причиной такого решения?

Знаете, я бы пошла еще на третий день. Меня всегда останавливал муж. Он говорил, что у нас дети, что надо искать машину. Говорил подождать еще один день и еще один день.

Точкой кипения стала высокая температура у двоих детей. То есть у меня появился повод, когда я могла бы забрать двоих детей и уйти. У них температура, а лекарств нет. Они кончились. Все. Я сказала: "До свидания, я пошла. Что мне здесь делать? У меня у детей температура 40 градусов".

А как дети перенесли это путешествие? Тем более с температурой.

Шли пешком. Из Мариуполя. Из поля в поле. Мы там нашли водителя. Всю дорогу нам попадались хорошие люди, которые помогали. То есть там, в Бердянске, все водители брали 1 000 – 1 200 гривен до Луначарского, а мы нашли водителя, который нас возил за 250 туда и 250 назад. Брал мало очень. Дети, бывало такое, что ходили пешком. Туда мы ходили в приподнятом настроении, а обратно возвращались огорченные. Все молчат, расстроены, но идем.

В Мариуполе тогда остались ваши родители и родители мужа?

С нами уехала мама мужа. Моя мама заболела и мой папа пришел за несколько дней до нашего отъезда. До этого у нас связи не было. Он смог пройти, потому что уже россияне стояли – обстрелов с той стороны не было. Самолеты уже тоже не сбрасывали ничего, потому что там были россияне. Путь относительно был безопасным. Папа пришел и маму забрал, потому что там в селе было светло и тепло, а у мамы тоже была температура. Они все еще там. Не могут уехать. Не то чтобы там не могут. Я им предлагала, но там бабушка, мамина мама, парализованная лежит, поэтому они возле нее.

Ну, село не пострадало. То есть у них даже газ уже есть. Свет был даже во время боевых действий. Он был почасово, но был.

Как вы попали во Львов? Это было продуманное решение или просто случайность?

Мы приехали сначала в Запорожье. Нас волонтеры поселили в детском саду. Утром к нам приехал знакомый мужа из Каменского. Он нас туда увез. Мы там жили 3 – 4 дня. Даже думали оставаться. Там заводы и мужу уже предложили работу.

Начали думать, что делать, но вот как-то мне тяжело там было морально. Когда ты приезжаешь на 2 – 3 дня в гости, то одно, а когда ты живешь у человека – это уже другое. Тогда я предложила ехать в Польшу – там мой брат больше 10 лет живет. Позвонила своей куме, которая как раз во Львове была – ей знакомые разрешили пожить в их квартире. Мне тоже разрешили пожить там несколько дней.

Я начала искать где-то жилье недорогое, чтобы снять какую-то комнату в общежитии, но не получалось. В интернете нашла много общежитий, начала звонить, а трубку никто не брал. Я поехала в ЦНАП. Зашла, а меня не пустили. Говорят, чтобы звонила по телефону. Позвонила. Спросила, не знают ли, где можно снять комнату в общежитии. Неважно каком, просто нужно общежитие. Женщина ответила, что нет. Но наш разговор услышал один парень и подсказал общежитие, куда можно было подойти и спросить за аренду.

Елена с семьей во Львове
Елена с семьей по прибытии во Львов / Фото предоставлено 24 каналу

Мы сразу же пошли. Пришли. Но там мне сразу сказали, что комнаты нет. Я говорю, что мне хотя бы какое-нибудь складское помещение, можно без окна, без мебели. Просто, чтобы было где упасть. Они так посмеялись. Место таки нашлось. Начали оформлять, и я спросила, сколько стоит, а мне ответили, что бесплатно. Я не ожидала, что это бесплатно.

Мы до сих пор здесь живем и с нас ни копейки не взяли. Мы даже сами предлагали деньги, но никто не берет. Мы уже здесь работаем, встали на ноги, пришли в себя. Отказываются. Не хотят брать деньги. Мы их благодарим, что помогли, когда было тяжело.

Было ли трудно найти работу, адаптироваться к новому городу после всего, что пришлось пережить в Мариуполе?

Мне было тяжело. До сих пор трудно с погодой. У нас было солнечно, а здесь всегда холодно. Это мне до сих пор тяжело. В принципе, меня Львов принял очень хорошо. Люди все приняли. Я не знаю, почему там жалуются, что то не нравится, то это. Ну, мне нужно относительно мало, и повезло со всеми. Муж в Мариуполе работал, у него была одна зарплата, более – менее нормальная, а здесь поменьше. Ну, нужно пока жить так.

Вы во Львове уже полгода. Можете ли сказать, что этот город стал вам вторым домом?

Да. Я была в нескольких городах Украины до войны и во время войны. Вот в Каменском, Ровно, но нигде не было ощущения, что здесь я могу жить. То есть меня постоянно не устраивал ритм жизни. То он очень быстрый, то медленный.

Во Львове для меня все очень медленно, но я, пожалуй, уже привыкла никуда не торопиться. Мне нравится все. Люди, культура, воспитание, общение, мне нравится наблюдать за людьми. Единственное – это погода. А так очень нравится.

Сейчас немного тяжело. Я еще начала учиться в Мариупольском университете. Мне предложили поступить без ВНО, по результатам экзаменов. Вот сейчас я учусь и хочу начать работать. И то хочешь, и то, и то, а в сутках не 36 часов, а всего 24.

Елена с мужем во Львове
Елена с мужем во Львове / Фото предоставлено 24 каналу

Почему вы решили поступить в университет?

Я пришла в "Я – Мариуполь" к представителю налоговой. Тогда я решала вопрос с налогами, потому что была предпринимателем. В "Я – Мариуполь" забежала, чтобы переспросить кое-что, потому что я звонила юристам и все говорили по-разному.

Я приехала и меня спросили, работаю ли я. Я ответила, что нет. Я специально открыла ФЛП, чтобы ребенка взяли в садик, потому что нужно, чтобы оба родителя работали. Я сначала ее устрою, потому что это комиссия, период, пока ребенок привыкнет в садике, то есть работать нельзя. А меня спрашивают, не хочу ли я учиться, у них как раз набор почти закончился. И я пошла на социального работника.

Мне это по душе. Мне всегда говорили, что нужно заканчивать волонтерить и брать за это деньги, потому что мне всегда нравится быть на каких-то событиях. Мне за это деньги не нужны, потому что просто нравится, а так я, может, за это и деньги получать буду.

Я много чего изучаю: психологию, украинский деловой язык. Это не то, что для мариупольских людей, а для всех людей будет полезным, потому что он новый, современный.

"Без слез по Мариуполю нельзя ходить": о тех, кто остался в разрушенном городе

Многие люди, когда возникает вопрос, выезжать или остаться, боятся ехать. Сейчас, конечно, объявление военного положения Путиным на временно оккупированных территориях может несколько усложнить выезд, но если есть возможность, но есть и страх, то что бы вы посоветовали людям?

Посоветовать здесь, по-видимому, ничего нельзя. Почему? Ну, вот допустим, что для многих людей главное – сидеть в кресле. Не то, чтобы работа доставляла удовольствие, а быть начальником. Многие понимают, что если он там останется, то он найдет себя. Вот он работал раньше слесарем или охранником, а теперь сможет, например, быть бригадиром.

Они ищут новые возможности для себя там. Они знают, что если приедут сюда, то тут уже очень много людей-специалистов, которые уже уехали. Я знаю много людей, которые уехали.

Что здесь посоветовать? Я даже не знаю. Здесь нужно, чтобы было желание. Когда ты хочешь быть украинцем, а не русским. Когда ты хочешь быть возле своих собратьев, хочешь жить по тем привычкам и законодательству. Вот мы привыкли жить так.

У нас Дия была, троллейбусы с маячками с кондиционерами и я даже не представляю, как жить по новым правилам и законодательству…

и во Львове все напоминает о Мариуполе
И во Львове что-то напоминает о родном Мариуполе / Фото предоставлено 24 каналу

В своих соцсетях вы публиковали сообщение в поддержку тех, кто остался в Мариуполе. Много ли ваших знакомых сейчас там?

У меня много таких людей. Мы общаемся через соцсети. Я могу им позвонить, но в Мариуполе "Феникс" – российский оператор, то есть там ничего говорить нельзя. Он прослушивается. То есть через соцсети что-то можно говорить, а через "Феникс"… Если нельзя дозвониться на WhatsApp, то звонишь на "Феникс" и там чисто: "Все хорошо? Все хорошо". Вот так. То есть ни слова нельзя говорить.

Как им сейчас живется там, в Мариуполе?

Я просто общаюсь с людьми, которые украинцы. Я оборвала связь со всеми людьми, которые считают, что Путин защищал свой народ. Я им откровенно все сказала. Я общаюсь только с людьми, которые за Украину.

У нас есть друг. Я не хочу его называть. Он звонит нам каждый день и плачет. Просто плачет как ребенок. Он хочет уехать, но он не может, потому что у него там старенькие больные родители. Они не хотят уезжать, а он не хочет их оставлять. Пьет. Плачет.

Есть еще один знакомый. Он устроился коммунальщиком работать. У него зарплата 2000 рублей каждый день, а работает он 2 на 2 по 8 часов. В месяц у него выходит 30 000 рублей. Сумма вроде бы неплохая, потому что сейчас в Мариуполе курс рубля с гривной 1 к 1. То есть 30 000 рублей – это 30 000 гривен. Он не голодает.

Квартира у него целая, но мне все говорят, кто там остался, что без слез по Мариуполю нельзя ходить. Тяжело. Но их пока не трогают. В том смысле, что не требуют менять паспорта, не нужно идти и переписывать документы на квартиру, что-то менять. Такого нет. Было на коммерческие помещения. Было там до 1 октября или до 30 сентября что-то такое, что если не появляется владелец помещения, то оно переходит к ним, а квартиры пока не забирают.

Во что оккупанты превратили Мариуполь: смотрите видео

"Даже не задумывалась, что где-то все говорят по-украински": об изменении языка общения

Трудно вообразить, как людям жить в оккупации, когда они ее не поддерживают.

Очень плохо им. Я знаю. Я это слышу. Я понимаю это. Я жила и я тоже не хотела там жить, но у нас Мариуполь… Там было, возможно, я ошибаюсь, но там было больше всего пророссийских людей. Я не могу указать процент, но их там много было. Очень жаль, что это разрешали. Они свободно ходили и говорили об этом. Никто не наказывал за это. Говорили, что у нас страна правильная, и мы не можем за это наказывать, а нужно было.

Я сейчас редко смотрю видео из Мариуполя. Я не хочу жить тем. Мне тяжело. Я когда начинаю туда погружаться, то все это вспоминается. А когда я смотрела эти видео, то видела несколько своих знакомых, которые говорили, что как хорошо, что пришли русские, потому что их там "притесняли" и не давали разговаривать на русском. Боже, я смотрю и думаю: "Какое конченое".

Я в Мариуполе жила и меня ни разу не спросили: "Почему не на украинском". Ни разу ни от кого я не слышала этого вопроса. У нас даже, если взять садики, в школах еще более или менее учителя разговаривали по-украински, то в садах совсем воспитатели язык ломали, потому что они не могли разговаривать по-украински нормально. И им никто ничего не говорил.

Вот у меня знакомый живет здесь уже 8 лет и он когда мне позвонил и начал говорить по-русски, а я его спросила: "Почему ты говоришь по-русски, Александр?" А он говорит, что 8 лет разговаривал во Львове по-русски, и никто ему замечаний не делал. И тогда я сказала, что пора уже нормально разговаривать, а он ответил: "Я не знаю, как выражаться правильно".

Когда я перешла на украинский язык, то у меня такой тупик был, потому что я не могла правильно в полной мере передать свои мысли. Я переходила с украинского на русский, но когда я пообщалась месяца 2, то более-менее все стало нормально.

У многих есть просто внутренние страхи. Люди думают, что звучат как-то не так, что будут смотреться смешно, но это далеко не так. А как вы пришли к решению перейти на украинский?

До того, как я приехала во Львов, я всегда слышала русский. Мы в Киеве были в декабре прошлого года и там тоже на русском. Я даже не знала, что у нас в Украине есть регион, который полностью разговаривает на украинском. Я над этим просто не задумывалась.

Я приехала. Меня встретила кума и мы стоим на вокзале, фоткаемся и проходит мимо человека. Он что-то себе под нос бубнит, что вот "сразу виден диалект". Я сразу не поняла почему. Потом я подошла к магазину и смотрю, а там написано: "Українці, які розмовляють російською, ви коли говорите українською, ви не смішні, а дуже файні". Что-то такое.

Я поняла, что здесь все говорят не так, как у нас. Не только в супермаркете кассир с тобой на украинском говорит, а все.

Мы установили такое правило детям, что дома можно разговаривать на том языке, на котором хочешь, но когда выходишь на улицу, то на украинском. И оно как-то пошло. Мы с мужем сейчас когда разговариваем, то часто переходим то на украинский, то на русский, а потом снова.

Нам все говорили, что если тебе тяжело или хочется, то говори на русском. Мой сын пошел познакомиться с детьми на улице, то они ему тоже сказали, что хочешь на русском, то говори на русском. Никто нас не избивал и слова даже не сказал. Бывает такое, что мы гуляем, подходят люди и спрашивают, что как так, что я говорю по-украински, а дети отвечают по-русски, как они меня понимают. Я говорю, что они могут говорить, но они маленькие и они не контролируют это.

Дочке проще. Она уже песни поет на украинском. Стихи на украинском учит. У нее уже выражения чисто на украинском, а сыну немного проблемнее. Он все-таки смотрит русскоязычных блоггеров. Все это русскоязычное у него осталось.

Что вы сделаете в первую очередь после победы?

Знаете, было очень много вариантов. Сначала я думала, что сразу же уеду домой. Потом я думала, что нужно поехать самой. Было очень много вариантов. Сначала буду кричать: "Ура" в первые секунды.

Хочу поехать домой и повесить там большой-большой флаг. Мы с мужем шутим, что мы каждое утро будем просыпаться под гимн Украины из колонок.

Елена с семьей
Однажды все вернутся в свой родной дом / Фото предоставлено 24 каналу

На самом деле я понимаю, что дело даже не в том, будет ли у меня работа или нет, а в том, что я не понимаю как мне жить с людьми, которые за "русский мир", а вернется их много. Я не желаю с ними. Мне здесь лучше, потому что здесь люди патриотичнее. Не знаю.

Если раньше я не обращала внимания, когда мне говорили о России что-то, то после войны… То есть за 2 – 3 дня до войны я начала думать, что я не хочу с такими людьми общаться, но уже было поздно.

Я не представляю, как приехать туда и с ними жить. Многие говорят, что это якобы наши военные виноваты, что обстреливали нас. Я не знаю, как с такими людьми жить. Они же все не уедут. Они будут учить наших детей, продавать нам продукты. Не хочется делить с ними город, поэтому я пока не знаю.

А на море хочется. Мы к морю не то что привыкли, но мы жили возле него. Мы специально квартиру купили, от которой до моря идти 5 минут. Когда моя дочь еще в садик не ходила, мы ежедневно были на море. С утра до 11 часов, а затем вечером снова. У нас было море дважды в день. И зимой туда ходили. И весной...