Эволюция достоинства, или как Майдан изменил нас: интервью с воином Дмитрием Пальчиковым

Десять лет назад украинцы вышли на Евромайдан, чтобы не разрешить преступным властям завести страну не туда. Среди них тогда был студент-журналист Дмитрий Пальчиков. Он остался на Майдане в ночь силового разгона митингующих, возвращался туда и после. Впоследствии ездил на Донбасс писать репортажи по передовой. И понимал, что великая война впереди. Летом 2022 года Дмитрий присоединился к рядам Вооруженных Сил.

О Майдане и его влиянии на украинцев, текстах с фронта, полномасштабном вторжении, службе в ВСУ и понимании победы 24 Канал поговорил с Дмитрием накануне 10-й годовщины Революции Достоинства.

Решение ехать на Майдан, ночь зачистки и мысли о "нас подстрелят"

В 2013 году люди выходили на Евромайдан по разным причинам: не хотели будущего по сценарию, который разворачивался, для того, чтобы быть частью чего-то большого, попеть-потанцевать. Почему вы были на Майдане?

Я и мои друзья, мое окружение, мы понимали, что что-то происходит не так. Мы молодые люди, мы бывали за границей. Видели, какая там жизнь, как работают институции, что там судебная система, есть верховенство права. Мы понимали, что это светлая сторона, к этому нужно стремиться.

И когда Янукович ехал подписать и не подписал (Соглашение об ассоциации и зоне свободной торговли с ЕС – 24 Канал), то остановились и подумали: как это вообще возможно? Идти, идти и, взявшись за ручку двери, открыть ее, а затем закрыть, развернуться и уйти. Вы что, смеетесь?

Мы видели, что люди собираются на Майдан. Понимали, что должны проявить свой голос. Нужно было показать, что мы не согласны с тем, что происходит в стране, так не должно быть. Не должен один человек решать за всех граждан.

Мы с коллегами поехали сразу на Майдан в Киев (из Львова – 24 Канал), это было примерно 23 ноября. Потом я еще приезжал несколько раз – с одноклассниками и одногруппниками. Нам было негде жить. Потому долго там не были. Приехали, один день побыли и вернулись домой.

Но однажды решили: а поедем подольше. Как все происходило: киевляне приходили на Евромайдан и давали свои реквизиты, мол мы можем поселить евромайдановцев. Во время очередной поездки в Киев нам дали жилье у Людмилы Филиппович – известного религиоведа. Она – преподавательница в Киево-Могилянской академии. Но тогда мы об этом не знали. Когда останавливались у Людмилы, то говорили с ней о философии, Боге, Майдане, свободе. Помню, мы стояли у нее на кухне и я подумал: вау, это так классно, что умные люди поддерживают Майдан. Мы едем в правильном направлении. Это наши люди.

Именно выехав из ее дома, мы приняли решение впервые провести ночь на Майдане. Это было 29 ноября.

 

Дмитрий на Майдане в Киеве держит одноклассницу, в руках которой флаг / Фото, предоставленное 24 Каналу

То есть вы остались на Майдане в ночь, когда беркутовцы устроили силовой разгон митингующих. Не пострадали ли вы или ваши близкие тогда?

Физически мы не пострадали. Мой коллега по спине получил дубинкой. Но по сравнению с тем, что там происходило, повреждения были минимальны. Там были люди с разбитыми головами. Помню, заплаканная девушка стояла возле парня, у которого буквально все было разбито, по его лицу текла кровь.

Был полный хаос. Били всех – парней, девушек, и самое главное – невооруженных людей. Активисты не оказывали никакой агрессии. Их просто зачистили и все.

Мы, конечно, начали убегать. Бросили все, что у нас было, на Майдане. Там возле елки была Львовская брама – место, где львовяне оставляли свои вещи. Наши рюкзаки были там, а в них теплая одежда, паспорт, кошелек, у меня еще и айпад, фотоаппарат. Когда все началось, мы просто убегали, забыли об этом. Да даже и времени не было бы забирать. Потом после всего мы вспомнили, что наши вещи на Майдане. Но там, конечно, уже ничего не было. Все, видимо, побросали в какой-то бус и вывезли.

Дмитрий (третий слева) с другом перед разгоном Майдана / Фото, предоставленное 24 Каналу

Изменилось ли у вас после этой ночи разгона понимание, к чему все может привести? Вы дальше приезжали в Киев?

Это было только начало. Конечно, мы и в дальнейшем приезжали. И на Грушевского были. Помню баррикады, когда мы жгли шины возле стадиона имени Лобановского, когда делали дымовую завесу. Это было очень романтично – так мне тогда это выглядело.

Помню, через баррикады приходилось ходить, как будто по траншеям лазить. Мы там становились такой цепочкой и передавали шины. Были тогда одним механизмом: взял шину и передал другому, а тот другой еще другому и так далее. А потом оно бросалось в общий огонь. И помогало делать маскировку от беркутовцев и внутренних войск, которые там стояли.

Там уже были резиновые пули. Сбоку магазины. Ты стоишь, говоришь. Дальше видишь стекло разбитое, моргаешь, а туда что-то влетает, появляется дырка.

Еще помню мужчину, который стоял на автобусе сожженном. Он был голый до пояса и просто танцевал. Мы там шины бросали, происходило какое-то движение. А он себе стоял и танцевал. Такой уже старший был мужчина. Находился в каком-то своем мире. И ты поднимал голову, смотрел и думал: вау, это так смело. Это же, видимо, так деморализует врагов.

Когда вы в последний раз были на Майдане во время Революции Достоинства?

Уже после Институтской (массовых расстрелов митингующих – 24 Канал). Во Львове мои коллеги достали бронежилет, каску. Мы ехали автобусом. Это было где-то 22 февраля.

В дороге мы думали: вот приедем и, наверное, нас подстрелят. Мы ехали в полную неизвестность, студенты второго курса, с бронежилетами, в автобусе, в Киев, на Майдан, где стреляют в людей.

Я помню, что тогда остановился на секунду и подумал: да, стоп, а что происходит? Ты вчера ходил на пары, учился, все было так стандартно, а сейчас ты едешь туда, где убивают людей.

Но когда мы приехали, там уже ничего не было. Это был первый день, когда открыли в Новых Петровцах дом Януковича. Мы были среди первых, кто туда попал. Походили там, посмотрели, пофотографировались.

Не предать то, за что стояли: достигнутые цели Майдана и "эволюция достоинства"

С начала Евромайдана прошло уже 10 лет. Как бы вы обозначили цели Майдана, которых удалось достичь?

С технической стороны, мы многого достигли. Это и Соглашение об ассоциации, и безвиз, и возвращение людей к украинскому языку в быту, и реформы, и ПЦУ, и много-много всего. Но стоит помнить также, что за эту страну начали бороться не с 2013 года. Была и Оранжевая революция, Революция на граните, боролись во время советской оккупации, было диссидентское движение, расстрелянное возрождение и далее-далее. Всегда были люди, готовые в борьбе отдать жизнь за эту страну. И они это делали. В 2013 году сознательно-несознательно мы оперлись на всю эту историческую преемственность.

Мне кажется, что мы достигли определенного осознания, что можем влиять на свою страну и должны это делать. Появилось понимание, что от каждого из нас многое зависит. Например, когда ты был на Грушевского и подавал шины, то вроде ничего такого и не делал, но был одним из тех, кто передал. Вместе вы работали и достигали своей цели.

Размышляя над этим сейчас, я думаю, что это означает, что после Майдана у тебя теперь какая-то новая ответственность за все, что делаешь.

Университет, работа и так далее. Ты должен учитывать этот свой предыдущий опыт и не предать того, ради чего вы стояли на Майдане. Например, ты не можешь быть на Майдане, а потом идти в больницу и давать взятку, или платить в автошколе, чтобы получить водительское удостоверение. Вот такая ответственность большая теперь на участниках Евромайдана.

Евромайдан в Киеве – Дмитрий с друзьями / Фото, предоставленное 24 Каналу

В 2014 году, год спустя после Евромайдана, вы сказали в комментарии одному из изданий, что "нельзя говорить: когда была Революция Достоинства, ведь она продолжается, но в другой форме, в виде военного конфликта". По вашему мнению, в каком-то проявлении Революция Достоинства продолжается и сейчас?

Я думаю, что эта революция, которая началась в нашем обществе и в каждом из нас, продолжается до сих пор. Тогда она называлась "революция". Это был первый толчок, когда тебе надо было просто сдвинуться с места. А дальше начался набор оборотов, начались какие-то другие процессы.

Возможно, это немного пафосно или странно прозвучит, но я думаю, что сейчас, наверное, уже идет эволюция достоинства.

Мне трудно подобрать слова, но я точно знаю, что то, что тогда началось, оно продолжается и развивается, оно приобретает другие формы, проявляется в разных ситуациях. Люди, которые пошли утром 24 февраля 2022 года добровольцами в военкомат, это оно, например. Это люди, которые решили, что надо. Я должен, потому что у меня есть семья, мне нужно ее защищать.

Цели Революции Достоинства в реформах, в инициативных группах, в волонтерстве.

Видимо, 10 лет назад ощущение достоинства, того, как правильно поступать, как-то вшилось в поведение людей, которые это поддерживали и исповедовали. И когда они принимали какие-то решения, в любых сферах, эти ценности влияли на них.

Учеба, репортажи с фронта и понимание, что великая война еще впереди

Что было после Майдана? Вы вернулись к учебе?

Да, после Майдана мы вернулись в университет. Я учился на факультете журналистики. Начал писать о том, что происходит – о войне. Я ездил на Донбасс. Готовил репортажи, делал интервью. Я помню, в феврале 2015 года был в Бахмуте. Перед тем, как произошел Дебальцевский котел. Я ездил в госпиталь, писал об этом тексты. Люди погибали, точнее россияне убивали их. Я был в этой тематике. Понимал, что должен это освещать, объяснять. Потому что не так много людей, как бы хотелось, понимали, что происходит и почему.

Вы допускали тогда, в 2014 – 2015 годах, когда писали о войне, что она может перерасти в полномасштабную?

Если честно, я не думал точно, что будет полномасштабное вторжение даже в 2022 году. И утром 24 февраля было трудно в это поверить.

Но в 2014 – 2015 годах было ощущение, что это только начало, что будет большая война. Но я думал, что когда-то, возможно, в 2030-х.

Я помню, что родители меня отправили на военную кафедру. Поскольку учился на журналистике, попал на морально-психологическое обеспечение. Но я перевелся в десантно-штурмовые войска. Думал, что меня могут мобилизовать, поэтому надо что-то уметь, быть подготовленным.

Дмитрий при подготовке материала в феврале 2015 года в Бахмуте / Фото, предоставленное 24 Каналу

Попытки защитить свой район: полномасштабное вторжение

Где вы были в день полномасштабного вторжения, какими были ваши первые мысли и шаги?

Мы с моей женой были в Киеве. Нас разбудила бабушка. Я еще спал, но слышал, что жена говорит о войне. Я открыл глаза и пошел смотреть, что пишут. Тогда подумал: как это вообще возможно, серьезно, прямо сейчас?

Дальше мы начали думать, что делать. Старались быть полезными. О работе речь не шла, нам сказали: ситуация сложная, позаботьтесь о своей безопасности. Пробовали собирать тревожные чемоданчики. Думали, как защитить наш район, потому что живем недалеко от Ирпеня. Нельзя просто ничего не делать.

Я помогал на блокпосте, покупал и приносил теплые вещи. Потом пришел в школу, в которой плели сетки. Я тоже плел их, резал этот весь материал. Потом стал руководителем спортзала, хотя до этого был руководителем аудионаправления в The Ukrainians.

Еще коктейли Молотова делали. Ведь думали, что как россияне зайдут в Киев, то они понадобятся. Теперь это звучит просто невероятно, но я помню мысли такие. Мы даже ездили на специальные задания. Однажды мне позвонила подруга и рассказала, что есть одно задание, а она не хочет сама ехать. Я даже не дослушал, о чем шла речь, сразу согласился.

Тогда впервые с 24 февраля увидел город изнутри. Пустой, без транспорта, но с окопами. Была не паника, а готовность. Это меня вдохновило.

В центре мы приехали в бар, который готовил коктейли Молотова. У нас был час. Одни разливали смесь, другие нарезали ткань, еще часть запихивала ее в бутылки. Далее погрузили машину и передали на дальнейшую доставку по точкам. Тогда еще комендантский час был. Мы боялись, что за его нарушение нас могут расстрелять.

Со временем поняли, что можем быть более полезными, делая что-то другое, связанное с нашими профессиональными компетенциями – объяснять миру, что происходит. Мы уехали из Киева 9 марта.

В начале полномасштабного вторжения Дмитрий плел сетки: Фото, предоставленные 24 Каналу

Понимание, что служба в ВСУ – вопрос времени: как оказался на фронте

Тогда вы еще не думали над тем, чтобы присоединиться к рядам ВСУ?

Даже тогда я знал, что буду в Вооруженных Силах, что это только вопрос времени. Потому что я офицер запаса и военкомат на меня выйдет. Я решил, что мне нужно подготовиться.

Я ходил на курсы тактической медицины, домедицинской подготовки, огневой подготовки, обращения с оружием. Я пошел в автошколу, потому что думал, что на фронте, возможно, надо будет кого-то подстраховывать. Кроме того, это был вопрос безопасности, потому что надо было как-то выехать из Киева. В то время россияне уже совершали в области геноцид. Я получил водительское удостоверение без взяток.

И вот в начале сентября мне позвонили из военкомата, сказали приезжать во Львов. К тому времени я уже был в Киеве, мы вернулись после 9 мая. Во Львове в военкомате я спросил, могу ли завершить все дела, проекты на работе. Мне дали неделю. Так я оказался в ВСУ.

Летом 2022 года Дмитрий присоединился к рядам ВСУ / Фото, предоставленное 24 Каналу

Война надолго: как украинцам готовиться и приближать победу

В одной из своих публикаций вы писали, что воевать придется почти каждому украинцу. Вы думаете, война надолго?

Не знаю, когда это все кончится. И я не уверен, что нужно прямо ждать завершения войны. Просто нужно делать свою работу, которая приближает победу. Убежден, что все будут рано или поздно в армии. Да, это вопрос времени. Потому что россияне не останавливаются никогда и ни перед чем. Люди для них не важны. Для них главное – государство. И это диаметрально противоположно тому, что есть в Украине. У нас люди на первом месте.

Как украинцы могут подготовиться к тому, что война так скоро не закончится, как хотелось бы, а угрозы России могут быть постоянно?

Мне кажется, некая базовая милитаристскость – это основа всех будущих сфер в Украине. На этом должно базироваться все.

Проектирование домов должно быть с учетом того, что может прилететь ракета. В школах должны учиться проектировать FPV-дроны. Обобщая, украинцы постоянно должны готовиться к войне. И это, мне кажется, будет с нами до конца наших дней. Потому что Россия никуда не денется, они же просто не исчезнут. Они будут в той или иной форме, но они всегда будут угрозой.

Чем лучше мы подготовимся, тем больше жизней сохраним. Например, ты должен понимать, если тебе ранило руку, значит ты должен уметь накладывать турникет. Знать, что делать, когда что-то застряло в руке, можно это вытаскивать или нет. Элементарная стрельба – это вообще базовая вещь. В армии очень много профессий. Понятно, что не все будут в окопах. Но базово все должны уметь стрелять и иметь физическую подготовку.

А как украинцы в тылу могут помочь приблизить победу?

Отправлять деньги на фонды "Вернись живым", Сергея Притулы или кому-то другому, но проверенному. Надо донатить и приближать нашу победу.

Или присоединяться в ВСУ. Есть очень много разных вакансий. На Lobby X, например, которые подписали контракт с Минобороны для профессионального рекрутинга в Вооруженные Силы. Там можно искать специальности, которые касаются ваших гражданских.

Следует выкладываться на все 100%, делать это постоянно. Иначе война просто не закончится.

До службы в ВСУ Дмитрий работал в The Ukrainians / Фото, предоставленное 24 Каналу

Люди по-разному определяют понятие победы – возвращение на границы 1991 года, изгнание всех россиян с украинской земли, развал России. А что для вас победа?

Трудно сказать. Мне бы хотелось, чтобы была победа – и вмиг все такие веселые. Но такого никогда не будет. Так много людей погибло, лучших людей. Мы обязаны победить россиян.

Я думаю, что нам нужно их демилитаризовать, чтобы они просто физически не имели возможности напасть на нас в следующие минимум 30 лет.

То есть выгнать их из нашей земли – да, но и лишить их мощностей для последующего нападения.

Также денацифицировать их, то есть полностью изменить их имперское мышление о том, что "Украины не существует, что это часть России, что украинцы – это русские и так далее". А также репарации, они должны их платить. И конечно, усиление обороноспособности Украины. Чтобы они не хотели в дальнейшем вообще с нами связываться. Иметь ядерное оружие, а их лишить его – это было бы красиво.

Верите ли, что какое-то поколение россиян сможет осмыслить и признать все те преступления, которые совершала их страна, народ? Если у немцев после Второй мировой был такой опыт, то Россия никогда не просила прощения за совершенные преступления.

Нет, никогда. Хотя они все в этом виноваты.

Каждый россиянин виноват, что он допустил, что его страна напала на Украину и убила столько невинных людей.

Но этому предшествует многое другое. Например, они допустили обнуление сроков пребывания Путина у власти. Они никогда сами не изменятся. Их надо менять, физически.

Помню, в подкасте "Правила игры" Даниил Судин рассказывал, почему все россияне виноваты в войне против Украины. Он вспоминал труд "Вопрос вины" Карла Ясперса. В частности, об опыте денацификации в Германии, когда людей просто заставляли менять свое мнение. Например: хотите поесть – пожалуйста, посмотрите это видео о том, чем был ваш режим, каково ваше участие в том и так далее. С россиянами можно работать в похожем направлении.

А как насчет других коренных народов России, вы верите, что они смогут расшатать ситуацию внутри России?

Я думаю, что мы должны это делать. Нам нужно им объяснять, что они вообще забыли свою историю и на самом деле Россия их русифицировала. Они, конечно, виноваты во всем этом, что происходит. Однако могут и должны строить свое будущее после этого. И это будущее может быть самостоятельным, свободным, независимым, с их культурой, языком. Собственно россияне никогда не изменятся. А с теми другими народами надо работать.

Думаю, над этим должно работать и наше государство. Распад России – это вопрос нашей национальной безопасности.

Дмитрий убежден, что готовыми воевать должны быть все украинцы / Фото, предоставленное 24 Каналу

"Майдан-3": как не поддаться на попытки России дестабилизировать ситуацию в Украине

На днях Зеленский сообщил о подготовке россиянами "Майдана-3" – мероприятий для дестабилизации ситуации в стране. Усталость от войны, недостаточная помощь от Запада, не такие результаты контрнаступления, языковые скандалы – такие, в частности, тезисы враг может использовать. Как украинцам не позволить россиянам втянуть себя в это?

Россияне хотят уничтожить нас. Они ни перед чем не остановятся. И никакие способы достижения своей цели для них не являются какими-то некрасивыми, неприемлемыми. Они геноцид совершили. Россияне работают во всех сферах. В информационной, в частности. И конечно, что они будут пытаться манипулировать украинцами и делать все, чтобы использовать наших людей, чтобы они дестабилизировали страну.

Как не позволить вовлечь себя в это? Это вопрос, мне кажется, часто образования, критического мышления и информационной гигиены.

Людям нужно понимание, что такое СМИ, российские информационные операции, зачем они это делают, как они это делают, чего хотят достичь, откуда можно черпать информацию, а откуда нельзя. И самое важное – нам нужно всегда помнить, что есть враг и он один. Это – россияне. Их следует изгнать с нашей территории.