24 февраля 2022 года – точка невозврата. День, когда вся жизнь перевернулась с ног на голову. Миллионы людей по всей стране проснулись от взрывов, сирен и тревожных звонков от родных. Несомненно, того дня начался новый этап российско-украинской войны, новый эпизод нашей борьбы. Но это лишь часть того, что уже десятилетие происходит в Украине.
Звоня родным в то страшное утро, мы говорили: "Началась война". Но правда в том, что война не заканчивалась. И сегодня кто-то скажет, что мы 2 года воюем с Россией, но это не так. Почему-то 8 лет нашей борьбы, которая длилась до 24.02.22, теряются в памяти.
И действительно, тот этап войны, который начался 2 года назад, значительно масштабнее и жесточе и коснулся буквально всех. Но враг убивает украинцев уже 10 лет, пытает, похищает людей, уничтожает села и города. Говоря, что война длится 2 года, мы обесцениваем подвиг людей, которые защищали нашу страну с 2014 года. Более того, мы обесцениваем Героев, погибших в боях. И с остальными, мы преуменьшаем собственные силы – мы страна, которая уже 10 лет сопротивляется крупнейшей стране мира с колоссальным количеством оружия и абсолютным безразличием на живую силу.
Каждый из нас по-разному познал войну. Кто-то еще в 2014 году, кому-то, видимо, повезло, потому что столкнулся с ней только через 8 лет. Так или иначе, мы все познали ее. В том числе и наши воины-защитники. Кто-то был в зоне АТО, а кто-то впервые взял в руки оружие уже после 24 февраля.
И сегодня в материале 24 Канала мы хотим рассказать вам истории двух наших коллег-защитников, которые совершенно по-разному познали войну, но они объединены общей целью.
Первое осознание войны
Так или иначе, но с начала российско-украинской войны уже проходит 10-й год, а это довольно много. Например, я, как автор этого материала, учился только в 6 классе обычной сельской школы и из телевизора слушал тревожные новости. Сначала видел ужасные кадры с Майдана, потом – как захватывают Крым, а затем – о том, что тысячи российских военных под границей Украины в районе Донецкой и Луганской областей.
Началась война.
Нашему коллеге Славику Журбе тогда было всего 19. В то время он был активным участником Революции Достоинства и когда Майдан победил, казалось, можно будет выдохнуть – хоть и страшной ценой, но одержана победа. Далее нужно было работать на восстановление государства и его движение по европейскому курсу, который отстояла Революция. Хотя кровавые дни расстрела митингующих навсегда останутся в памяти.
На фронт Вячеслав попал не сразу, потому что тогда еще, будучи студентом 2-го курса Львовского национального университета без всякой военной подготовки, он просто не знал, куда обращаться. Но осенью того же года знакомый рассказал об идее пойти в добровольческий батальон.
Когда встал вопрос, идти на войну или нет, то оно, скажем так, и не стояло. Проблема была в том, что тогда еще сохранялось недоверие к государственным структурам. А еще я был астматиком и знал, что меня в армию не возьмут. Поэтому путь для меня был только в "добробат". Это сейчас армия – когда ты там служишь и тебе не стыдно, а тогда было совсем по-другому. А вот добровольческий батальон, "Правый сектор" – это в наших глазах выглядело круто,
– вспоминал Славик в интервью в 2021 году.
Далее – обучение в Карпатах, где Славик и встретил свое 20-летие. и обучение в Десне. Среди тех, кто тогда шел на войну, были люди разного возраста, с боевым опытом и без. Наш коллега тогда был одним из самых молодых среди бойцов.
Новый 2015 год Славик встретил в подготовительном центре, а на Рождество уже был на Востоке. "Боевое крещение" наш коллега прошел в Широкино – их колонна во время заезда в село попала под обстрел. Далее свою службу в течение нескольких ротаций наш коллега нес именно там – в одной из самых горячих точек зоны АТО.
Широкино в результате российских обстрелов в 2015 году / Фото Вячеслава Журбы
Другому нашему коллеге Саше Марчаку тогда было всего 16 лет. Именно во время, когда с экранов телевизора показывали кадры с Революции Достоинства в Киеве, он решил для себя, что станет журналистом, хотя до того выбрал другую профессию. Однако все равно какое-то время после этого у него не было ощущения того, что началась война. Ровно до момента, пока его знакомый пока его знакомый Роман Ильяшенко, которому тогда было 23 года, не погиб в Иловайске.
Только когда мы встречали его тело, я подумал: "Это и есть война?". Человек, который был молодой, погиб. В 16 лет это очень странно воспринимается, но как раз тогда я начал серьезно относиться к тому, что происходит,
– вспоминает Саша.
Роман Ильяшенко / Фото с фейсбук-страницы воина
Саша, как и многие другие его сверстники в то время, собирал волонтерскую помощь для бойцов на фронт и писал письма военнослужащим. Говорит, что в силу своего в то время возраста уже не рисовал рисунки, которые часто дети присылают воинам. Однако никто бы не мог подумать, что через 8 лет сам присоединится к рядам ВСУ и письма уже будут присылать ему.
Воспоминания о 24 февраля
Часто о 24 февраля 2022 года говорят как о дне начала войны, а не ее нового этапа. И здесь вопрос не только в формулировке, но и в том, что для немалого количества людей война 2014 – 2022 годов была далекой, а когда политические баталии или пандемия становились главными новостями каждый день – тем более.
Славик Журба отмечает, что война продолжается с 2014 года, хотя и до 2022 она была гибридной и такой интенсивности боев и количества вооружения, которое использует враг, тогда не было. Россияне пытались убедить мир и нас, что на Востоке продолжается якобы "гражданская война". Но все совсем не так, ведь это была прямая российская агрессия.
Когда фаза жестких боев на Востоке завершилась, лидеры Украины, Германии, Франции и России подписали так называемые "минские соглашения", война становилась все более отдаленной. Напоминанием о войне были ежедневные сообщения "сегодня враг n-ное количество раз нарушил режим прекращения огня" и периодические новости о раненых и, к сожалению, погибших воинах.
По состоянию на 2021 год Славик Журба уже 6 лет работал журналистом – редактором отдела "Техно" нашего сайта. Саша Марчак – редактором региональных новостей. Но приближалась та дата, которая изменила жизнь всех. В том числе и наших коллег.
Славик вспоминает, что в первые дни полномасштабного вторжения была паника – масштаб событий и кадры с вражескими колоннами в разных городах страны пугали. И он был уверен, что рано или поздно такое случится. В то же время в том, что произошло, он видел, насколько это возможно, положительный момент.
Я помню, как жене говорил, когда началось вторжение, что это для меня был в каком-то смысле даже позитив. До того было непонятно что, называли это гражданской войной и так далее. А тогда я говорил, что вот все, маски сброшены. Наконец враг показал свое лицо. То есть весь мир теперь должен понять, что происходит. Не было больше этой гибридной темы, что вот "мирные жители Донбасса достали из шахты танк и начали воевать" и у них не заканчивается человеческий ресурс. Теперь нам дали квоту уничтожать врага,
– вспоминает боец.
7 марта Славик пошел в ТЦК, дальше – военная часть. И когда спрашивали о добровольцах, которые готовы уже отправляться на фронт, он откликнулся, потому что за плечами уже был боевой опыт. Поэтому через несколько дней наш коллега вместе с собратьями оказался на передовой, в Попасной – городе, который россияне стирали артиллерией. Воин признается, что количество оружия, активное применение врагом дронов и авиации шокировали его – в 2015 году такого не было.
Славик Журба на передовой, весна 2022 года / Фото с фейсбук-страницы воина
Саша Марчак, как и другие редакторы новостей нашего сайта, с 24 февраля работал чуть ли не круглосуточно. И все же, шок первых дней проходил, а дальше приходило осознание, особенно после гибели журналиста газеты "Экспресс" и бойца 80-й десантно-штурмовой бригады Виктора Дудара. Как вспоминает Саша, после гибели Виктора 2 марта 2022 года в Николаевской области, он часто вспоминал один из разговоров с ним. Когда-то Виктор спросил на тот момент второкурсника Сашу, пойдет ли он служить в армию. Тот неуверенно ответил "да", хотя на самом деле тогда таких планов у парня не было.
Когда он погиб, я вспомнил этот диалог, и появилась мысль, что, возможно, как раз надо было тогда пойти служить. А после 24 февраля я считал это своим долгом, в частности, потому что часто забывал, что идет война,
– вспоминает защитник.
Поэтому Саша начал готовиться к тому, чтобы вступить в ряды ВСУ и в августе 2022 года прошел собеседование в 47-й отдельный штурмовой полк (теперь – бригада). Тогда еще юный контрактник не знал, что впереди Работино и Авдеевка.
Саша Марчак / Фото с фейсбук-страницы воина
Лучших стало больше
Когда началась российско-украинская война, Саша вспоминает, как всегда говорили, что на войне мы теряем лучших. Однако за 8 лет количество лучших выросло, что свидетельствует о том, что украинская нация успешно формируется.
Я вспоминаю этот момент, когда после 2014 года часто говорили "все лучшие погибли" и "мы потеряли лучших". Но 2022 год показал, что лучших стало больше. То есть нация начала формироваться как раз тогда, когда начала активно бороться за свое существование в 2014. Это не мои слова, а уже давно известный факт,
– отмечает Саша.
Воин добавляет, что люди, которые воевали с 2014 года, вызвали появление нового поколения смелых людей. Те, кто пошел 24 февраля – выиграли время для тех, кто присоединился к армии позже. А те, в свою очередь – для тех, кто только присоединяется или присоединится к армии.
Я считаю, что те, кто погибли в первые месяцы, они своими телами как раз купили время для меня и для других, кто пришел уже, готовившись полгода. То есть сейчас мы, по сути, покупаем время для того, кто должен прийти дальше,
– подчеркивает воин.
Война никого не обходит стороной
Сейчас в обществе продолжаются оживленные обсуждения законопроекта о мобилизации, который в первом чтении уже одобрила Верховная Рада Украины. Наши коллеги-воины отмечают, что война не обойдет никого.
Славик Журба изучает историю других войн и отмечает, что уклонисты – привычное для каждой войны явление, если она затягивается. Более того, воин отмечает, что время, когда он возвращался в армию и немало людей впервые приобщалось в ряды Сил Обороны отличается от того, что есть сейчас. Тогда была полная неизвестность, более того, были надежды, что это не надолго. Теперь же каждый, кто стоит перед выбором или получает повестку, понимает, куда ему надо идти.
Тогда (в 2022 году – 24 Канал) у меня не было страха, насколько я помню, а был скорее мандраж перед дальней дорогой, потому что ты идешь в неизвестность. Я не был в такой ситуации, в которой люди сейчас. Теперь все знают, на что они идут в случае мобилизации. Это страшно, действительно. Если забыть о самом факте войны и постоянной стрельбы, это бесспорно выход из зоны комфорта. Условно, ты дома, ходишь на работу, а тут идешь Бог-знает куда и Бог-знает с кем, тебе дают какие-то задачи, и ты не можешь от них отказаться. Выход за пределы своего пузыря, безусловно, пугает. Но надо решиться, потому что у нас нет выбора – или нас уничтожат, или мы сейчас отстаиваем свое право на существование,
– отмечает Славик Журба.
Славик Журба / Фото с фейсбук-страницы воина
Воин также отмечает, что неоднократно военнослужащие призывали гражданских готовиться к тому, что им также надо будет рано или поздно присоединиться к рядам ВСУ. И теперь, как выясняется, они были правы. Кто-то использовал это время для подготовки, а кто-то потерял.
Кроме того, армия постоянно нуждается в людях – кто-то погибает, кто-то получает ранения, кто-то выбывает на время из-за болезни. Сейчас в рядах ВСУ созданы Силы беспилотных систем и так же будет потребность в кадрах. Однако призыв не означает, что человека точно отправят в штурмовики. Есть немало тыловых должностей, которые нужны для функционирования армии, создаются новые подразделения, которые нуждаются в людях разных специальностей. То есть армия нуждается во многих людях с различными навыками.
Саша Марчак отмечает, что на фронте важна постоянство – даже если ранение легкое и тот или иной боец на неделю выбывает из подразделения, его должен кто-то заменить. Поэтому армии нужны люди.
В то же время воин соглашается, что в стране есть проблема информационной политики, которая как раз-таки должна дополнительно мотивировать население. Кроме того, по собственному опыту Саша отмечает, что есть еще проблема для тех, кто не достиг мобилизационного возраста и хочет вступить в ряды Сил Обороны – они могут только подписать контракт.
Саша Марчак подписал контракт осенью 2022 года / Фото с фейсбук-страницы воина
Страх – это норма
Что является абсолютно естественным и о чем почему-то считается не принятым говорить – страх. И он есть у каждого и каждой. И вопрос только в том, сможешь ли ты побороть его, особенно если речь идет о том, что нужно пойти на войну.
Саша сравнивает свой опыт на войне с роуп-джампингом. Когда идешь прыгать впервые – ты боишься, но не понимаешь чего. Когда идешь второй раз – ты уже знаешь, чего боишься, и страх становится больше.
После первого боя в направлении Работино Саша попал в госпиталь. Немало боец себя корил потом, что он не рядом с собратьями, которые продолжают сражаться. Когда завершилась реабилитация, он вернулся в свою бригаду, но на другую должность. Сначала были опасения относительно новых обязанностей. А дальше – Авдеевка.
Саша Марчак после ранения / Фото с фейсбук-страницы воина
Славик Журба длительное время восстанавливался после боев в Попасной. После возвращения были бои на Херсонщине, в Соледаре и Бахмуте, однако боец называет бои за Попасную самым страшным опытом.
Именно опыт наших коллег-воинов доказывает, что страх – нормальная вещь, но вопрос уже заключается в том, кто кого будет контролировать – ты свой страх, или твой страх тебя.
Что делать гражданским
Во время АТО наша страна, к сожалению, уделила слишком мало внимания вопросу реабилитации военнослужащих и их возвращения к гражданской жизни, поэтому большинство из тех, кто возвращался, боролся с последствиями самостоятельно или с поддержкой близких людей.
Славик уже имеет опыт возвращения с войны. Воин вспоминает, что тогда боялся резких движений, громких звуков, и тому подобное. И все же процесс возвращения прошел хорошо, не в последнюю очередь благодаря поддержке любимой жены.
Славик Журба / Фото с фейсбук-страницы воина
Боец убежден, что сейчас военным несколько проще, чем в войнах, которые были раньше. С помощью интернета воины на связи с родными. Хотя и на расстоянии, но они не выпадают из гражданской жизни. Поэтому Славик считает, что вопрос возвращения военнослужащих и их адаптации является немного преувеличенным в эмоциональном плане, ведь мы ведем оборонительную войну, а не захватническую. Мы не напали, мы – защищаемся. Однако это не означает, что реабилитация и восстановление не нужны.
Никто не отменяет стресс от пережитого. С этими людьми должны работать квалифицированные психологи, должны быть реабилитационные центры. Кроме того, нужно работать с теми, кто потерял конечности. Я не знаю, на каком у нас уровне программа протезирования, но надеюсь, что на достойном и будет только улучшаться. Все это обеспечит адаптацию военных в социум после войны,
– отмечает военнослужащий.
Саша Марчак после ранения был вынужден передвигаться на костылях, поэтому на собственном опыте почувствовал, на сколько наши города инклюзивные (на самом деле, нет). Например, ему было сложно передвигаться на костылях по брусчатке или запрыгивать в старые трамваи с высокими ступеньками. Это все то, что могут и должны исправлять те, кто сейчас в тылу.
Саша Марчак / Фото с фейсбук-страницы воина
В то же время Славик Журба отмечает, что просто донатить не достаточно, потому что и военные донатят из собственных зарплат на свои же сборы. Поэтому нужно делать все возможное для фронта.
Гражданские, как и мы, должны делать все. И этим все сказано. То есть донатить, покупать, передавать, помогать бойцам. Война же не только у нас. Да и вообще, между мной и тобой разница только в том, что мне дали автомат, но я не родился с ним. Я такой же человек, который не выбирал для себя военную жизнь, я же не царь Леонид. Я такой же гражданский человек, у меня есть семья, детей, правда, нет, но кот скучает. У меня есть планы на будущее, я люблю космос, астрономию, я не люблю войну. Но приходится делать все, чтобы помочь ребятам, помочь себе и как можно быстрее вернуться домой из того ада. Все украинцы должны делать то же самое,
– подчеркивает воин.
За что боремся?
Никто не выбирал войну и никто для нее не рождался. Весь фатализм нашей реальности заключается в том, что война выбрала нас. От нас мало что зависело тогда, когда где-то в Кремле решили отправлять "зеленых человечков" в Крым и расшатывать сепаратистские движения в Харькове, Донецке, Луганске, Запорожье, Херсоне, Николаеве, Одессе или Днепре. Не от нас зависело то, что Россия отправляла людей и технику в Донецкую и Луганскую области. И мы не могли повлиять на решение из Москвы о начале полномасштабного вторжения.
В этой ситуации мы не решаем, что сделает враг, но мы выбираем, как действовать. Мы выбираем борьбу с сепаратизмом, с террористами на Востоке и с российскими оккупантами. Мы выбираем свободу, а не подчинение.
Наш народ как никто знает, что такое "русский мир" и что он несет. Хотим ли мы снова вернуться в медвежьи объятия империалистов, которые решили назвать себя "старшим братом"? Хотим ли мы, чтобы наши дети жили в такой реальности?
Как говорил бывший Главнокомандующий ВСУ генерал Валерий Залужный: "Нам всем очень трудно, но уже никогда не будет стыдно". Бороться сложно. Об этом свидетельствует история украинской освободительной борьбы, партизанских движений и борцов за независимость Украины.
Мы воюем не за президента, не за политиков, а за то, чтобы сохранить государство до момента, когда придет поколение, которое сможет его изменить. Я когда-то думал, что им будет наше поколение, но, к сожалению, многие из нас погибнет. Те, кто останутся, – будут травмированы войной. Когда кто-то говорит: "Мальчики придут с войны, наведут порядок" – это так не работает. История уже не раз видела такое. Просто с давних времен о таких поколениях мы ничего не знаем, а тех, кто боролся не так давно, нам пытались стереть из памяти. Возможно, новой генерацией станут именно дети, которые уже сейчас играют не конструкторами, а строят миры из кубиков в компьютере. Их мышление точно будет другим,
– отмечает Саша Марчак.
Ценой борьбы является кровь. Гибнут лучшие из нас, чтобы страна устояла и породила еще лучших – новые поколения, которые изменят нашу страну, которые будут жить лучше, чем мы. Которые не будут знать ужасов войны и для них она будет историей. Горькой историей, повторения которой они никогда не допустят.