В январе 2018 года Верховная Рада приняла закон о приватизации госимущества. Им была упрощена классификация объектов приватизации (большие или малые), изменился подход к продаже малых и крупных предприятий. Новый закон четко устанавливает срок приватизации. Главный смысл — в упрощении процедуры приватизации, отметили законодатели.
Читайте также: Порошенко подписал закон о приватизации: покупателям из России — нельзя
Но для неспециалистов еще остается много вопросов. Их мы и задали Юрию Никитину.
Вы сообщили о 150 тысячах объектов, принятых "под опеку" ФГИУ, и по 120 тысячах из которых уже проведена аналитическая работа. Что это за 30 тысяч объектов, которые остались? Решения по ним будут приниматься? В обществе такое понимание, что госимущество может быть либо приватизировано, либо передано в аренду, правильно?
Да. Но еще есть передача таких объектов из государственной собственности в коммунальную, например. Передача в аренду, в концессию, приватизация, передача из государственной в коммунальную собственность, передача в государственное частное партнерство, а также крайняя мера — списание, все это является управленческими решениями.
150 тысяч объектов, о которых мы сообщали, — это пласт, который сформировался как раз в процессе приватизации предприятий. Когда формировались уставные капиталы, имущество этих предприятий, акционерных обществ, то были определенные ограничения на приватизацию определенных видов объектов, как детский сад, жилой фонд, объекты социальной инфраструктуры, защитных сооружений. А те 150 тысяч объектов — это не только предприятия, но и стулья, и столы, которые принадлежали объектам, не подлежащим приватизации, тем же детсадам. Это и жилой фонд — то жилье, которое строилось предприятиями в советские времена, и в котором жили и до сих пор живут люди. Вот это и есть тот пласт имущества. Тогда он был около 150 тысяч объектов, сейчас цифра несколько подрастает, так как объекты готовятся к приватизации. По большей части решения приняты. И есть те, с которыми надо что-то делать.
Например: жилой фонд не подлежит приватизации как объект. Люди, которые там проживают на законных основаниях, имеют право приватизировать свою часть, кто-то это уже сделал. Но формально дом находится в государственной собственности. Какие управленческие решения здесь можно принять? Логично передать его органам коммунальной собственности, поскольку они занимаются жильем. И такие процессы идут. Но там, где было все более-менее просто — решения реализованы. Остались объекты, где есть какие-то вопросы, что-то мешает. Но мы работаем с каждым отдельным органом местного самоуправления, чтобы найти разумные решения.
Читайте также: Будущие владельцы госимущества: как будут приватизировать тысячи предприятий
Также у нас есть и другие варианты, если говорить о жилье. У нас внедрен такой институт как ОСМД, которые создают свои объединения по управлению этими домами. Мы отрабатываем механизм передачи. Там по-хорошему нужно внести некоторые изменения в постановления Кабмина. Но анализ показал, что есть и другой путь, законный, чтобы передать даже без этих изменений. Мы две недели назад вели переговоры с общественной организацией, которая занимается вопросами ОСМД, договорились, что продолжим сотрудничество, чтобы создавались такие объединения совладельцев, и мы готовы будем им передавать.
Многоквартирные дома фактически не являются государственной собственностью
Также есть имущество, которое прежде не подлежало приватизации, но законодательство изменилось или обстоятельства. Например, тот же детский сад где-то в селе, который уже давно не используется.
Приоритеты в управленческих решениях расставлены давно. Есть соответствующий совместный приказ Фонда и Минэкономики. Если можно приватизировать — приоритет приватизация. Если есть желающие взять в аренду — аренда. Если нет спроса на приватизацию, спрашиваем органы местного самоуправления — нужно ли им это имущество.
Еще нюанс — не все государственное имущество можно передать в коммунальную собственность бесплатно. И если уж все исчерпано — спроса нет, в аренду никто не хочет брать, коммунальщикам оно тоже не нужно, только тогда уже происходит списание этого имущества. Но процедура списания — тоже решение. Например, списываем какой конвектор. Он не нужен как конвектор, но он содержит какое-то количество металла. Поэтому — реализуем его как вторсырье. И все равно вырученные средства идут в бюджет. Но если это имущество будет стоять еще 10 лет — то и металлолома не будет.
Насколько высок коррупционный риск, что таким образом спишут какой-то вполне пригодный объект как вторсырье?
Технически это сделать невозможно. Каждый объект готовится для приватизации не одним человеком, это процесс, который контролируется на всех этапах многими людьми. Более того, на нашем сайте онлайн-перечень таких объектов, по всем регионам. От больших до маленьких. За процессом наблюдает много глаз.
Вы сказали о трудностях с принятием решений по определенным объектам. Какие это объекты и в чем заключаются трудности?
У нас есть значительный пласт объектов, более тысячи, где-то 1200, гражданской обороны, так называемые хранилища. Они не подлежат приватизации. Но можно передавать в аренду при условии, что арендатор обеспечит возможность их использования по назначению в случае необходимости. Но нелогично выглядит, когда управляет такими объектами орган приватизации. А Фонд создан именно для того, чтобы перевести собственность из государственной формы в другую. Поэтому мы стараемся сотрудничать с соответствующей службой, которая у нас занимается вопросами гражданской обороны.
Есть такое понятие как фонд защитных сооружений, это не организация, а фактически перечень этих сооружений с привязкой к конкретным местам, он сейчас формируется, процесс идет, ГСЧС этим занимается. И мы стараемся, чтобы в процессе формирования они четко дали ответы на эти вопросы.
Например, мы предлагали Одесскому городскому совету принять в коммунальную собственность давно обанкротившееся предприятие. Оно когда-то было приватизировано, затем признано банкротом. Но бомбоубежище является государственным имуществом. Мы предложили его принять в коммунальную собственность, потому что согласно кодексу о гражданской защите именно на местное самоуправление возложены функции по обеспечению защиты населения. Они проанализировали и сказали: это хранилище было построено именно для работников того предприятия, в настоящее время такой необходимости нет, потому что там давно никто не работает. Для жителей, которые там проживают, это хранилище тоже не пригодно, поскольку оно весьма отдаленное. Следовательно, с точки зрения гражданской защиты оно уже не нужно именно как бомбоубежище. Будем выходить с предложением к ГСЧС по списанию его как объекта защиты, и оно станет объектом приватизации. И такие случаи — нормальная практика. И уже после этого будет обычная процедура: будут желающие приватизировать - продаем, кто-то захочет взять в аренду — отдадим в аренду.
В процессе приватизации госимущества ФГИУ столкнулась с проблемами по распоряжению объектами гражданской защиты (фото 24 Канала)
К инвентаризации таких объектов Фонд имеет отношение?
Мы с привлечением органов местного самоуправления проводим учет и паспортизацию этого имущества. И практически на 80% от всего количества этих объектов инвентаризация проведена. Есть пригодные, есть условно пригодные, когда надо несколько восстановить. Некоторые по результатам проведенной комиссии непригодные. И по этому перечню со службой гражданской защиты мы активно работаем, чтобы определить, что нужно, что нет.
Если коммунальщики говорят — что-то им нужно, пожалуйста — забирайте и используете по назначению.
По какому количеству с тех 1200 объектов гражданской обороны приняты решения? Половина?
Нет, меньше, к сожалению. Оно еще и затормозилось из-за того, что не окончательно сформированы критерии отнесения их в этот фонд защитных сооружений.
Но нам бюджет средств на их содержание и ремонт не выделяет. Мы уже изворачиваемся как можем, уговариваем балансодержателей их поддерживать, ищем другие компании, которые готовы поддерживать это имущество. Это не так просто.
Насколько прозрачный процесс принятия управленческих решений? Как журналистам или другим представителям общественности его отследить?
Если взять перечень этого всего и где-то его вывесить — боюсь, масштаб очень большой будет. Но если есть запросы по конкретному имущества — пожалуйста, мы открыты. У нас приоритет таков: если что-то можно приватизировать — оно идет на приватизацию, попадает в перечень таких объектов, а эти списки уже есть на сайте Фонда, они открыты.
Расскажите о плане по управленческим решениям на региональном уровне. Как его выполняют, как быстро?
План у нас очень простой. По всем объектам, которые остались, должно быть принято решение, по 100%. И по тем объектам, которые не только что появились, на 99% приняты управленческие решения. Что-то уже приватизировано, что-то передано в аренду. Задача для наших коллег в регионах, а они у нас являются органами, которые непосредственно управляют этим имуществом, — по 100% имущества должны быть приняты решения, и дальше — они должны быть реализованы, за этим следим. И они реализуются. Возможно, не так быстро, но есть много факторов, которые не от нас зависят. Когда мы говорим о передаче в коммунальную собственность, например, это должно быть решение сессии местного совета. Есть случаи, например — жилой дом, где создано ОСМД, но мы тогда еще не отработали механизм передачи направления, предлагали передать в коммунальную собственность. Но они отказывались.
А есть же решение Конституционного суда, который сказал, что все общее имущество — внешние стены, потолок, лестницы, щитовые, придомовая территория — это общая совместная собственность владельцев квартир. То есть, де-юре это и не государственная собственность. И мы только пытаемся выполнить функцию окончательной передачи им. Поэтому мы более активно начали отрабатывать механизм, чтобы напрямую передавать ОСМД.
Были ли в истории Фонда зафиксированы нарушения при принятии управленческих решений, был ли кто-то наказан? Или вмешивались правоохранители?
Возможно, где-то что-то и случалось, это же процесс не сегодняшний, возможно, я о чем-то не знаю. Но если проанализировать набор юридических действий, которые могут осуществлять органы приватизации, где и что они могут нарушить, все достаточно просто. Можно приватизировать — идет на приватизацию. Ошибиться о возможности приватизации гипотетически возможно, но я не знаю таких случаев. Иногда поступают запросы от правоохранительных органов относительно какого-то имущества.
Но Фонд не является единственным органом, который управляет государственным имуществом в стране. У нас каждое министерство наделено функцией управления госимуществом через государственные предприятия, и они также наделены полномочиями принимать управленческие решения в отношении такого имущества, в том числе — и об отчуждении.
Кроме приватизации, которая идет на основании закона, есть механизм отчуждения государственного имущества через постановление Кабмина, через закон об управлении государственным имуществом, там тоже процедура аукциона, все прозрачно. Но иногда по тем объектам есть запросы в Фонд, потому что в некоторых случаях по недвижимому имуществу, по воздушным судам, железной дороге Фонд должен давать согласие на такое действие.
А чья ответственность, если, например, "ошиблись" о возможности приватизации? Фонда или персональная чиновника?
Ответственность конкретно тех, кто принимал такое решение.
Фамилии и имена, которые стоят в решении?
Да. Поэтому идет довольно существенный анализ относительно того, подлежит ли объект приватизации. Пока я таких случаев ошибок не знаю.
Ваш личный план действий на ближайшее время?
Главное — хотим максимально решить ситуацию с объектами, которые не подлежат приватизации — жилой фонд, объекты гражданской обороны. Чтобы реализовать управленческие решения по ним.
По другим направлениям — приватизации, передачи в аренду — процессы более или менее идут.
У нас сейчас популярно "шерстить" законодательство, что-то отменить, новое написать. В вашем "приходе" есть нечто такое, по Вашему мнению, что можно было бы законодательно доработать?
Мы анализировали, необходимо ли принимать что-то новое на уровне закона. Пока не видим ничего такого. Были размышления обязать законом органы местного самоуправления принимать имущество беспрекословно. Но это не решается законом. Советы могут принимать или не принимать.
Что касается приватизации крупных объектов, стратегических. По вашему мнению, насколько совершенно законодательно выписана процедура?
Нормально выписана, надо реализовывать. Закон уже разделили на большие и малые объекты, чтобы не было путаницы. Критерии стоимости и процедуры для больших — другие. Там — привлечение советника. С точки зрения мировой практики — это нормальная практика. В Украине в конце 90-х — начале 2000-х некоторые объекты так продавались, с привлечением советника. На то время — успешно. Сейчас по цене трудно сравнивать, через 20 лет.
Приватизация "Центрэнерго" станет пилотным проектом по продаже крупного объекта приватизации (фото antikor.com.ua)
Сегодня по одному объекту процедура отбора советника проведена, он отобран, его одобрил Кабмин, он начал работать. Это "Центрэнерго". Можно считать это пилотным проектом. Он будет законным, но первым таким. Советник отобран компетентный. Ernst & Young как головная компания, но он же шел в консорциуме с юридическими и инвестиционными советниками. Думаю, объект к приватизации они подготовят. В Фонде специалистов такого высокого ранга не так много. И подготовить объект так, чтобы он был понятен серьезным игрокам на рынке, инвесторам — специалистам Фонда, откровенно говоря, трудно. Причем же советник заинтересован в том, чтобы продажа состоялась, потому что львиную долю средств своего гонорара он получит только при условии продажи объекта.
А как объект будет выставляться на продажу — будет зависеть от различных обстоятельств. Хотя же план на поступление в бюджет никто не отменял, без продажи этих больших "фишек" его уже не выполнишь. Впрочем, продажа — аукцион, только на повышение, минимум 2 участника.
Надо работать. Коллеги обещают, что нормативные акты, необходимые чтобы закон окончательно заработал, будут приняты, и дальше процедуры пойдут. Я думаю, что все сработает.
Если взять глобально — что больше всего мешает в Украине процессам приватизации государственного имущества?
Трудно сказать, что конкретно мешает. Возможно — именно восприятие обществом этого процесса, когда считают "дерибаном" государственного имущества. Если мнение общества будет меняться, что это нормально, когда государство не имеет такого массива активов, который не использует, а его используют те, кто с ним реально работает, то и процесс пойдет легче.
В Фонде государственного имущества уверяют, что как раз очень много работают над тем, чтобы донести до общества реальность необходимости приватизации государственного имущества. До сих пор это был достаточно закрытый орган. За последние год-два он изменил курс на открытость. Нужно немного времени, свободы и успеха. А следить за новостями приватизации госимущества в том числе можно напрямую через официальную страницу Юрия Никитина в ФБ.