Почему американцы не до конца понимают украинцев?
1. Сторонние наблюдатели должны осознавать свой информационный дефицит. Американцы склонны думать, что знают все. Это никогда не бывает так, и такое убеждение особенно вредно, когда мы являемся сторонними наблюдателями ужасной войны. Об этом пишет Тимоти Снайдер, информирует 24 Канал.
Читайте также Трамп дал Путину то, о чем тот мечтал
И украинцы, и россияне знают вещи, которых американцы не знают, или склонны забывать. Россияне хорошо используют наши пробелы в знаниях. Например, россияне научили американцев говорить о "четырех областях", будто война происходит только в четырех украинских регионах. Количество регионов, которые сейчас находятся под оккупацией или под угрозой, составляет семь.
Главная военная цель России – уничтожить украинский суверенитет как таковой. И, конечно, любые обязательства, возложенные на Россию, должны касаться всей Украины и всей России. Когда украинцы и европейцы указывают на такие вещи, американцам важно слушать, а не раздражаться. Если мы позволим нашему информационному дефициту стать российским оружием, мы будем несправедливыми и неэффективными как переговорщики.
2. Сторонние наблюдатели должны осознавать свой эмоциональный дефицит. Тот факт, что американцы могут хотеть окончания войны, не означает, что они имеют доступ к эмоциям, которые сделали войну возможной. С одной стороны, Владимир Путин ведет войну по собственному выбору. Это имеет для него определенное значение. Он хочет, чтобы его помнили как великого имперского лидера, подобного Екатерине Великой, человека, который собирал земли для России. Будучи чрезвычайно богатым человеком без политических соперников, для него важны только эти посмертные ставки.
Война – это олигархический любимый проект, поиск личного бессмертия. Он привел свой народ с помощью пропаганды и выплат солдатам, но органической народной поддержки войны было мало. Чтобы заставить Путина вести переговоры, американцы должны понять его мотивы и создать ситуацию, в которой он волнуется, что его будут помнить не как человека, который расширил Россию, а как человека, который привел к ее распаду.
Единственный способ достичь этого – это внедрить политику, которая облегчит победу Украине. Речь идет об обеспечении выполнения санкций, вторичные санкции, использование конфискованных российских активов и поставки оружия Украине.
С украинской стороны, люди ведут войну из-за необходимости. Они борются за свою жизнь и за образ жизни. Мы сами так часто используем такой язык, что тривиализируем его или делаем его кинематографическим, и поэтому можем не распознать реальную экзистенциальную ситуацию, когда она находится перед нашими глазами.
Здесь нет никакой олигархической прихоти, в отличие от Кремля. В отличие от Путина, Президент Украины Владимир Зеленский не ведет войну по собственному выбору. Он был избран на свободных выборах и делает то, чего от него ожидает его народ.
Поскольку украинцы подверглись нападениям со стороны России, а затем стали жертвами российских кампаний убийств, массовых пыток и похищения детей, они не могут просто прекратить борьбу, потому что их просят или говорят об этом. Это тем более правильно, учитывая, что Россия нарушила каждое соглашение, которое она когда-либо заключала с Украиной.
Восполнение эмоционального дефицита означает понимание того, что мир для украинцев должен предусматривать больше, чем просто гарантии России, что она не нападет (эти гарантии давались неоднократно и всегда нарушались), и не только гарантии, что мы поможем в следующий раз (мы давали такие гарантии в 1994 году, когда Украина отказалась от своего ядерного оружия, и они ничего не означали, когда пришло время). Украинцы хотят вступить в НАТО, потому что это является весомой гарантией безопасности. Россия атакует страны, которые не являются членами НАТО, но она не атакует страны, которые являются членами НАТО.
3. Сторонние наблюдатели должны осознавать свой лингвистический дефицит. Россияне и украинцы знают английский, но американцы не знают русского или украинского. В сочетании с информационным и эмоциональным дефицитом это может создать ситуацию, в которой американцы, как наблюдатели, повторяют язык, который им дали, обычно в пользу агрессора, России. Страна, которая защищается, Украина, обычно может только объяснить, как все происходит.
К теме Путин и Трамп провели встречу на Аляске: главное о саммите лидеров России и США
Если американцы стремятся к быстрому решению, мы можем не слушать, потому что факты на местах требуют внимания, а затем и политики. Агрессор, как правило, искусный в злоупотреблении языком, потому что сама агрессия начинается с лжи: в этом случае геноцидной лжи о том, что Украины на самом деле не существует, что она не имеет культуры или чего-то такого. Как агрессор, Россия имеет многолетнюю практику в создании формул на английском языке, чтобы каким-то образом оправдать свое незаконное вторжение.
Понятие "обмена землями" является актуальным примером. Россияне говорят американцам сказать "обмен землями", и они это делают: не только американские переговорщики, но и американские журналисты. Но Россия не предлагает обменять ни одну из своих территорий. Она требует сохранить землю, которую незаконно захватила, и захватить больше земли, которую даже не оккупировала. Это не "обмен". Когда мы повторяем пропагандистские тропы, мы усложняем разумные переговоры.
Эти три недостатка лучше всего было бы решить путем визитов высокопоставленных чиновников администрации в Украину. Трудно вести переговоры о завершении войны без личного опыта.
Как нельзя делать уступки во время переговоров?
4, 5, 6. В эффективных переговорах уступки не делаются заранее, не делаются просто так и не делаются от имени других людей без их согласия. Я совмещаю здесь три принципа, потому что американцы нарушают все три вместе по основным вопросам, и тем самым делают продолжение войны гораздо более вероятным.
Американцы предложили уступку, что Украина не должна вступать в НАТО, предложили уступку (неявную, игнорируя этот вопрос), что россиян не будут судить за военные преступления, предложили уступку (неявную, игнорируя этот вопрос), что Россия не будет платить военные репарации, предложили уступку (неявную, игнорируя этот вопрос), что замороженные активы России не будут использоваться.
Все это было сделано заранее, ничего из этого не дало России взамен (кроме насмешек над Трампом на российском телевидении и эскалации нападений на мирных жителей), и все это касается других стран, кроме американцев. Эти предложения могут и должны быть отозваны. В общем контрпродуктивно и несправедливо идти на уступки заранее, идти на уступки просто так и идти на уступки от имени других людей.
7. Во время переговоров о завершении войны важно знать о традиционных средствах борьбы с агрессией и сдерживания дальнейших нападений. Это не обязательно должно включать моральное суждение; это просто практическая политика. Традиционно, страна, которая незаконно нападает на другую страну и совершает военные преступления, несет юридическую и финансовую ответственность за эти действия.
Судебные преследования военных преступников и требование к государствам-агрессорам уплатить репарации являются частью традиционного набора мер, используемых для прекращения войн. Ожидается, что страны вернут свои вооруженные силы в пределы своих границ.
Было бы вполне нормально (если Украина этого желает), если бы союзники Украины размещали войска на территории Украины. Подобные вещи регулярно случались в истории. Можно представить себе переговоры об отказе от этих мер в обмен на другие вещи. Но американцы и пресса должны помнить, что это вполне традиционные мероприятия, а не впечатляющие новые события.
8. Ведя переговоры о завершении войны, важно помнить, что война продолжается. Это не игра. Слова сами по себе не имеют большого значения. Успешные переговоры основываются на политике и институтах и должны привести к структурам стимулирования и структур правоохранительных органов, которые непосредственно влияют на нынешние и будущие действия.
Это начинается со знания поля боя. Так, например, Россия требует, чтобы Украина уступила территорию, которую Россия не контролирует в Донецкой области. Это исторически довольно странное требование само по себе, тем более, что Россия ничего не предлагает взамен. Базовые знания поля боя дают понимание, что Украина построила решающие физические оборонительные сооружения в Донецкой области. Предоставление контроля над этой территорией России значительно облегчает России продолжение войны. В этом нет смысла, кроме как желание России контролировать украинские минеральные ресурсы в обмен на ничто.
9. Ведя переговоры о завершении войны, важно думать о будущем. США могут иметь рычаги влияния, чтобы заставить Украину сделать определенные вещи. Но если это просто вещи, которые нам кажутся правильными сейчас из-за нашего лингвистического, эмоционального и информационного дефицита, то их реализация вряд ли приведет к чему-то подобному миру. Успешным переговорщикам придется продумывать ситуацию наперед, скажем, через шесть недель, шесть месяцев, шесть лет после условного окончания войны.
Это означает структурные стимулы для России не атаковать снова. Это означает не отменять действующие санкции и применять новые меры столько, сколько нужно. Быстрое "возвращение к нормальному состоянию" будет означать возвращение к войне. Думать о будущем означает для Украины конкретную перспективу масштабной помощи в восстановлении, что, кстати, является гораздо большей бизнес-возможностью, чем что-либо, что может предложить Россия.
Украину необходимо поддерживать военно – и здесь опять же те, кто поддерживает Украину, могут научиться на ее чрезвычайных достижениях на поле боя, чего Россия не может и не хотела бы предложить. Но самое главное, Украине нужна долгосрочная помощь ее неправительственным организациям, регионам и центральному правительству, а также членство в Европейском Союзе.
10. Во время переговоров о прекращении войны важно помнить о фундаментальной разнице между фактическими и юридическими уступками, касающихся территории. К сожалению, в нашем жаргоне "обменов" и "соглашений" ни американские политики, ни американские журналисты не различают их. Невыполнение этого требования будет иметь катастрофические последствия.
Одно дело, когда Украина фактически признает, что Россия незаконно оккупирует ее территорию, и неофициально соглашается не предпринимать определенных шагов для ее возвращения. Это далеко не идеальная ситуация, но она имеет прецеденты и не нарушает весь международный правопорядок. Совсем другое дело – требовать от Украины признать, что Россия законно удерживает украинскую территорию на том основании, что Россия вторглась на эту территорию. Украинцы этого не примут.
Самое главное то, что одобрение принципа, что вторжения могут легально менять границы стран, ставит под угрозу международный порядок, построенный после 1945 года. Конечно, это несовершенный порядок, но он намного лучше того, который был бы, если бы российская агрессия была легитимизирована: мир всех против всех, где межгосударственная война становится нормой, а страны всего мира создают ядерное оружие.
Этот порядок не является абстракцией. Хотя страны могут иметь разногласия относительно оценки или прекращения войны в Украине, идею о том, что государственные границы не должны нарушаться высоко поддерживают. Россия поставила под сомнение этот основной принцип, напав на Украину. Если США бездумно легализуют агрессивную войну России, это приведет к глобальному хаосу.
Этой войне можно положить конец. США имеют возможности помочь, но эти возможности должны быть сознательно направлены на благо стороны, которая защищается, и в соответствии с тем, что мы знаем об успешных переговорах. Простые разговоры, особенно повторение пропаганды агрессора, не принесут мира.
Переговоры могут быть успешными, если помнить об основных принципах. Все они требуют самосознания, внимания к характеру войны, знания разницы между агрессией и самообороной, а также готовности создавать политику.