Сотни детей остались без своих отцов, которых похитили, убили или бросили в тюрьмы. Тысячи больших и дружных семей разделены, людские связи разрезаны поживому. Разорваны и растерзаны сердца любимых и родных людей.
Читайте также: Как Россия аннексировала Крым: ретроспектива растерянности и измены
Крымских татар осталось меньше 300 тысяч. Их лишили своей родной земли, своего воздуха, своей удивительной и неповторимой красоты природы, своих домов и надежды на долгожданную свободу и мир. Их вычеркивают из истории, их целенаправленно уничтожают и стирают с лица Земли.
Их лишают языка, культуры, разрушают их памятники – убивают целый народ по принципу национальной принадлежности. Их гонят, преследуют и держат в постоянном страхе.
Это называется геноцид, который принесли с собой на чужую землю и с ненасытной жаждой насилия потомственных палачей устроили российские оккупанты.
Происходит искоренение целой нации. Так за века депортаций и истреблений непокоренной, мужественной, гордой и несломленной нации.
Мир молчит. Мир глух и слеп к горю этого многострадального народа.
Я не знаю, что мне делать. Просто помните о боли этих людей. И никогда не забывайте – кто виноват, кто вторженец, кто убийца. Россиянин. Русский. Оккупант.
Читайте также: Россия представила 11 странам Европы украденный Крым как свой
Я хочу еще раз оставить тут этот гимн великого крымскотатарского народа. Может в ком-то отзовется их боль и для кого-то хотя бы на мгновение прояснится вся их тяжелейшая судьба.
Я поклялся, я дал слово за народ свой умереть!
Что мне смерть, коль не сумею его слезы утереть.
Что мне жизнь… ведь будь я ханом, проживи хоть тыщу лет,
День придет и пред могилой все равно держать ответ.
Я поклялся светом ясным тьму прогнать с моей земли,
Сколько можно, чтоб друг друга братья видеть не могли?
Если ж я, поклявшись светом – и не вспыхну, не сгорю,
Реки слез пусть станут морем, превратившись в кровь мою.
Я поклялся пред народом его горе остудить,
Сколько можно гнить живыми и под вечным тленом жить?
Если ж я смогу спокойно эту боль перенести,
Пусть застынет черной кровью сердце у меня в груди