В те годы Россия была погружена во внутреннюю политику куда больше, чем во внешнюю. Дмитрий Киселёв вел программу "Час пик" вместо убитого Владислава Листьева, Владимир Соловьёв выпускал оборудование для дискотек, а Владимир Путин вел предвыборную кампанию Анатолия Собчака.
Читайте также Битва за сочувствие: почему россияне и украинцы по-разному воспринимают войну
Теперь все они гребут в одной лодке и в начале мая вновь станут торговать истерикой, объявляя Кремль и его обитателей единственными наследниками победы во Второй мировой войне.
Войну превратили в ресурс для самооправдания
Россия сделала войну источником легитимности и превратила ее в ресурс для самооправдания. Капитуляция Третьего Рейха стала для Москвы универсальным искуплением всей советской политики ХХ века и главным объяснением политических сюжетов в ХХI веке.
Российский политический словарь сегодня целиком состоит из терминологии "Великой отечественной". В нем есть "фашисты", "коллаборационисты", "полицаи" и "нацизм".
Тех, кто Москве не по душе, она записывает в наследники проигравшего Берлина. Тех, кто готов быть союзником, ассоциирует со странами антигитлеровской коалиции.
В мае мы снова услышим про крымскотатарский народ-предатель и про коварных украинских перебежчиков. Москва станет говорить о сбережении исторической памяти и защите воевавших дедов.
К теме Тень победы: почему Россия до сих пор ищет ответы в прошлом
Хотя именно Кремль последние 70 лет последовательно выхолащивает реальную историю Второй мировой войны, ретуширует неудобные факты, вымарывает целые главы. Он также присваивает чужие победы и объявляет свои преступления делом рук врага.
Владимир Путин / Фото Getty Images
Кремль не любит говорить о депортациях в годы войны и предпочитает не вспоминать о расстрелах в Катыни. В России замалчивают историю первых 2 лет Второй мировой и наотрез не хотят рассуждать о том, насколько история "Великой отечественной" на советских территориях была продолжением Гражданской войны.
Вместо этого Москва продолжает осуждать соседей, отвергающих советские исторические клише, рассуждает о праве Украины объявлять воинов УПА ветеранами войны, объявляет предательством отказ от концепции "Великой отечественной" в пользу Второй мировой.
Общество России готово ставить всех на пьедестал
Хотя у самой России точно такие же проблемы с интегральными героями. Разве тянет на эту роль покоритель Кавказа генерал Алексей Ермолов? Может ли рассчитывать на статус объединяющей фигуры герой балканских войн и ярый националист генерал Михаил Скобелев?
Российское общество готово ставить на пьедестал всех тех, при ком страна "прирастала территориями". Но возникает вопрос, готовы ли коренные народы петь этим людям осанну?
Украина плюс "один"
Уже доводилось писать, что в поисках собственного прошлого Украина пытается договориться об историческом контуре внутри своих собственных границ. До недавнего времени получалось так, что есть Украина плюс "один".
Читайте также Путин ищет "нового Гитлера" для Европы: как Кремль играет в дипломатию
В роли этого самого плюс "один" оказывались западные области, ведь история этих земель не вписывалась в концепт "Великой отечественной", потому что начиналась в 1939 году, а не в 1941 году. Нынешний процесс усложнения исторической памяти – это всего лишь отказ от советского искусственного упрощения этой самой памяти.
Причем, осуждающие интонации одинаково роднят как прокремлевских спикеров, так и тех, кто претендует в России на "диссидентство".
Кремль привычно ругает Украину за ее позицию / Фото Unsplash
Наверное, в этом тоже нет особенного противоречия. В конце концов, разница между ними лишь в том, что Кремль привычно ругает Украину за то, что она слишком Украина, а оппозиция в России огорчена, что Украина – недостаточно Россия. Это отголоски старой дискуссии.
Украина должна была стать УССР
В рамках кремлевского подхода Украина должна была стать УССР – подконтрольной и послушной. В рамках российского либерального подхода Украину воспринимали как эдакий "демократический Ноев ковчег", в котором ни Эллина, ни Иудея, а только лишь свободный рынок и отказ от коллективных идентичностей.
Впрочем, обе эти концепции стали глубоко неактуальными 7 лет назад. В тот самый момент, когда вторжение запустило процесс взаимного развод 2 стран.
Критиковать украинский поиск собственной истории за недостаточный лоск – все равно что ругать лавину за несоблюдение маршрута. В конце концов, на то она и лавина, чтобы быть неуправлемой стихией.
Если же у вас есть вопросы, вы всегда можете адресовать их тем, кто решил в 2014 году на склоне пострелять из ружья.