Вдруг получится? На Банковой боятся спугнуть шанс на окончание войны

18 февраля произошли два важных события. Впервые за долгий период на фронте произошло серьезное боестолкновение с применением тяжелого вооружения, причем это была не спонтанная эскалация, а подготовленная наступательная операция со стороны противника. И в тот же день пришло сообщение, что Путин уволил своего помощника Владислава Суркова. Об уходе Суркова говорили давно, не хватало только формального подтверждения, и вот оно появилось.

Ознакомтесь: Наступление боевиков – новый вызов для Зеленского

Насколько непосредственно связаны эти два события, говорить сложно. Нет оснований считать, что Сурков, стоявший за российской спецоперацией в Украине с 2014 года, спровоцировал каким-то образом нападение на участке от Новоташковского до Желобка и был за это, наконец, уволен. Украинской темой с некоторых пор занят заместитель главы путинской администрации Дмитрий Козак. Но и утверждать, что атака на наши позиции была произведена прямо по приказу или с ведома Козака, с уверенностью нельзя, это зона гаданий.

Собственно, зоной гаданий является вся тема кремлевских планов относительно оккупации части Донбасса. Общая рамка понятна: Россия стремится в идеале затолкать ОРДЛО в состав Украины на условиях автономии, которая бы позволяла блокировать евроинтеграционный курс и в целом влиять решающим образом на внутреннюю политику страны. И тем человеком, который принимает окончательное решение о будущем российской оккупации, является Владимир Путин, и никто другой.

Это будто делает несущественной разницу между "злым полицейским", любителем конструировать альтернативную реальность, сторонником жестких вариантов Сурковым и условно "добрым полицейским" Козаком, заточенным на поиск хитроумных политических комбинаций в пользу Кремля, исходя из имеющихся обстоятельств. Неважно, кто контактирует с Киевом непосредственно, если все завязано в итоге на российского президента. Но, с другой стороны, Путин сам не вникает в детали и смотрит на ситуацию глазами своего уполномоченного.

Нельзя сказать, что Владислав Сурков в этом смысле подвел своего босса, он организовал политико-пропагандистское обеспечение вторжения в Украину, просто, когда закончилась активная фаза изобретения "республик", заметно заскучал и перестал креативить. А оккупированные территории на востоке Украины стали из ключа к проблемам, как когда-то посчитали в Кремле, оборачиваться одной большой неприятной проблемой. Это не козырь Путина, а его расстегнутая ширинка, на которую ему Запад указывает при малейшем случае. Козак теперь должен вывести Путина из тупика, в который тот вогнал себя вместе с Сурковым, причем вывести так, чтобы вождь не потерял лицо.

Сам же Путин, после длительного периода увлечения геополитическими играми, в которых Украине отводилось большое, но все-таки не главное место, сосредоточился на упрочении своих внутренних позиций. Не то чтобы эти позиции были шатки, но 2024 год приближается неумолимо, наталкивая ближнее и дальнее окружение президента на разные мысли. Чтобы отвлечь их от глупостей, стареющий царь придумал шараду с конституционной реформой, поменял правительство и занят новой расстановкой кадров. Сложнее отвлечь население, которое вернулось к докрымским показателям недоверия власти. Путина уже не столько обожают, как было еще вчера, сколько вынужденно терпят. Демонстративные жестокие репрессии только подчеркивают, что время пряников сменяется временем кнута.

С 2012 года экономика России стагнирует, и в перспективе до 2024 года никаких чудес не ожидается: рост ВВП, по всем прогнозам, не выйдет за границы 0,5-1,5% в год, реальным доходам расти неоткуда. Антизападная пропагандистская накачка последних лет, на которую были потрачены колоссальные средства, тоже перестала срабатывать. Февральский опрос "Левада-Центр" показал, что около 80% россиян считают, что Россию и Запад должны связывать узы дружбы и партнерства. 16% опрошенных назвали Запад соперником, и только 3% – врагом. Может, пора что-то сделать, чтобы ослабили санкции?

Помимо внутренних факторов, разжимающих нынешнюю рамку, ограничивающую российскую позицию по Донбассу, есть и внешние. В первую очередь это большее вовлечение Соединенных Штатов на украинской стороне в этом конфликте. Несмотря на последовательную санкционную политику, которой придерживаются обе палаты конгресса, сам Трамп дистанцируется от проблем Украины и не выказывает стремления наращивать давление на Россию, лидер которой ему глубоко симпатичен. Если в Белом доме сменится хозяин, с высокой вероятностью изменится и американская внешняя политика, и нет ни одной причины, почему вдруг она станет щадящей по отношению к России, которая столько досаждала тамошним демократам с 2016 года.

Это все важные обстоятельства, потенциальные трещины в, казалось, железобетонной позиции Кремля, которые дают Украине какие-то надежды добиться успеха по возвращению ныне оккупированных территорий на Донбассе на своих условиях. Да, вполне возможно, что надежды окажутся иллюзорными, и заражаться неоправданным оптимизмом не стоит, чтобы потом не разочаровываться, но нельзя не попытаться поискать свой шанс. Зона гаданий, которую представляет собой донбасская тема, дает возможность предполагать не только худшее.

Все заметили, насколько Зеленский был сдержан в оценке боя в Луганской области. Он назвал атаку наших позиций провокацией с целью "сорвать мирный процесс на Донбассе, который начал продвигаться хоть и небольшими, но неудержимыми шагами". И начальник Генштаба Руслан Хомчак, и представитель Украины в ООН Сергей Кислица более обстоятельно охарактеризовали происшедшее. На Банковой оставляют российским переговорщикам, в первую очередь тому же Дмитрию Козаку, возможность отнести произошедшее на счет местной самодеятельности, даже если сами не верят в такую свободу действий тамошних марионеток, или на несогласованность операций российского силового блока с политическим.

Шансы на успех мирного процесса настолько слабы, что Зеленский боится их спугнуть слишком резкой риторикой. Многих эта сдержанность задевает и возмущает, а любые ожидания уступок с российской стороны считаются наивными до глупости, либо в них видят свидетельство готовности идти на свои недопустимые уступки. При всей праведности этих эмоций они лишены всякой веры в то, что военно-дипломатическом противостоянии с Россией можно чего-то добиться. Оптимизм Зеленского на этом фоне все-таки выглядит более прагматичной и продуктивной позицией. Он готов хотя бы попытаться. А вдруг?

Обратите внимание: После обстрелов у Золотого от России можно требовать многого, – международник