Кто-то знает Ирену Карпу как писательницу, кто-то – как певицу. А кто-то откроет её для себя впервые. Хотя, подозреваю, таких почти нет. Но я абсолютно уверен, что безразличным к ней не останется никто.
Мы пообщались с Иреной Карпой о том, где она черпает энергию и почему важно позволять себе хотя бы иногда "тупить". Расспросили о новой книге "Він повертається в неділю", которую после этого разговора вы точно захотите приобрести. Ведь она сильно так отличается от того, что Ирена писала до этого. Главный протагонист– человек, а над самой книгой автор работала в течение трех с половиной лет.
Узнайте, как не про…ть свою жизнь и стать в ней главным героем, как примирить свой внутренний Голос, чтобы он не мешал вам в жизни, и как появилась книга "Він повертається в неділю", финал которой Ирена Карпа раз шестнадцать переписывала – в интервью для 24 Канала.
Достойно внимания Наша культура – это Дейенерис Таргариен, – интервью с Дарьей Лисич про поэзию, войну и сексизм
Дисклеймер! Видит Бог, с дедлайнами у меня крайне скверно. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. Поэтому интервью, записанное чуть ли не два месяца назад, 8 сентября, наконец-то увидело свет.
Как стать главным героем своей жизни?
Собственно, буквально на днях состоялся Хартия Фест, и вы на нем выступали. Вообще, я заметил, что у вас достаточно много выступлений. И у меня логичный вопрос: откуда вы берете энергию на все это?
Энергия есть – вопрос в том, как её потом восстанавливать. Мне очень нравится быть на сцене с людьми, которые знают наши песни; еще интереснее работать с теми, кто никогда не был на концертах, но приходит и почему-то не уходит. Это как на презентациях: поднимаешь руку и видишь, что 20% людей читали твои книги, а остальные почему пришли? То же и на концертах – вызов состоит в том, удастся ли зарядить человека, который не знал твоего контекста.
Особенно стимулирует, когда приходят совершенно новые слушатели – часто очень молодые, почти ровесники моих детей. Вот у меня дети были на "Файном мисте", световик даже позволил им порулить светом – и те восторженные лица были бесценны. Наверное, впервые они по-настоящему начали уважать мать на сцене; и мысль, что я делаю музыку для их поколения, – это невероятно. Музыка сама по себе очень энергичная.
Рецепт прост: когда занимаешься чем-нибудь с любовью, энергия приходит сама. Я – человек, который создает, и когда другие тоже начинают творить, это большое удовольствие. Но я не супергероиня: после концерта бывает, что долго не могу заснуть и чувствую себя как тревожный чемоданчик. Когда приезжаю в Париж, часто упрекаю себя за якобы непродуктивность: будто не сделала достаточно. И тогда вспоминаю мем: "На могиле у него написали "Был очень продуктивный чувак".
Ирена Карпа считает, что следует учиться заставлять себя отдыхать / Фото предоставлено Иреной Карпой
Мне кажется, наша задача – учиться заставлять себя отдыхать. Все лето у меня почти не было каникул: я редко просто лежала на пляже. Даже осенью, когда я потеряла очки в океане, зашла в воду в купальнике – просто чтобы поставить галочку, что я была на пляже.
Отдых у каждого свой: кто-то едет на all-inclusive, кому-то хватает посидеть в лесу, смотреть на дерево или полежать на траве. Очень полезно посмотреть в небо и просто побыть с собой. У меня был прекрасный момент в Нормандии, когда я ехала отпускать книгу: лежала на траве, смотрела в горизонт и чувствовала, что ничего не нужно делать. Просто: "О, листик. О, птичка полетела". Это невероятно полезно для мозга.
Мы все время что-то делаем: бежим, сдаем проекты, заботимся о работе, детях, отношениях – и это отнимает ресурсы. Часто забываем, что ресурс нужно не только отдавать, но и пополнять. И чаще всего источник этих ресурсов – простые вещи. Так что позвольте себе иногда "потупить": это классный рецепт для тех, кто привык к суперпродуктивности и риску выгорания. Когда ты нормально отдохнешь, у тебя появится энергия делать что-то новое и конструктивное; иначе мы просто бежим и совершаем хаотичные действия, которые не всегда приводят к желаемому результату.
Это суперверные слова на самом деле, потому что в этой всей дикой погоне мы часто действительно загоняемся, и мы этого просто не свидетельствуем, что-то не так. Кстати, об этом "потупите" вы круто говорите, потому что мне кажется, что мы не научены отдыхать.
Мы не научены останавливаться. Постоянно бежим, подгоняет вечный успешный успех: 100 к 20, 100 к 30. И бежим так, что даже не замечаем жизнь, которую проходим.
Здесь помогают простые упражнения: сесть и вспомнить, что ты делал час назад, какие были запахи, ощущения. Если можешь это описать, значит живешь, а не просто про…шь жизнь. Ведь чаще всего мы постоянно бежим – Netflix на фоне, подкаст включен – и не ощущаем момент.
На самом деле важны простые вещи: как падает свет на лицо любимого человека, радость собаки, пейзажи в горах, журчание воды. Это маркеры полноценно прожитой жизни. Не нужно быть писателем или снимать кино, чтобы чувствовать себя главным героем в своей жизни – просто следует внимательнее относиться к себе.
Особенно осенью, когда день короче, нужно себя поддержать: книга, горячий шоколад, прогулка по парку, посидеть под деревом без телефона. Простые вещи не стоят денег, но дают чувство жизни. Позвольте себе потупить, погрузиться в детские радости, перечитать старую книгу или посмотреть любимый фильм – это подлинный ресурс для души.
Мечтаю, чтобы украинские сюжеты становились сериалами
Поговорим о книгах. Хотя, так общаюсь с вами и думаю: Ирена Карпа – кто она? Как бы вы описали себя несколькими предложениями? Писательница, певица, преподавательница?
Так, где я сейчас больше? Энергетически я в музыке: летом было четыре концерта, недавно еще один, через месяц будет еще, и мы пишем новые песни.
Книги были, есть и будут. Пока я при памяти и не путаю имена детей, буду писать их всегда. Новая книга уже завершена: я её дописала, отдала, прожила с ней три с половиной года и теперь отправляю к читателям.
Еще есть моя роль преподавательницы. Как магистр литературы и опытная писательница, я даю практические советы: как строить интригу, писать диалоги, работать со стилем и идеями. Это предметные знания, которые не отыщешь во многих теоретических курсах. Мне важно, чтобы студенты создавали классные книги – и уже есть первые успехи. Например, одна книга уже вышла на Книголаве. Мои три основные сферы: музыка, литература, преподавание – содействие творческим людям.
Есть еще волонтерство: адвокатура украинской реальности на французском телевидении. Сейчас я это приостановила, потому что в основном нахожусь в Украине, а работа через Zoom не так эффективна.
Сейчас хочу сосредоточиться на искусстве и создании контекстов, а не только на комментариях – это утомительно. Один эфир занимает пять часов: подготовка, дорога, эфир, возвращение. После этого остается только йогурт и Netflix.
Поэтому для меня настоящее чудо, что я успела написать книгу параллельно. Каждый день по остаточному принципу: коворкинг, письменная работа, и именно поэтому проект длился долго. Это не стандартный восьмичасовой рабочий день, здесь нужно работать и зарабатывать деньги, одновременно сочиняя книгу. Это непросто, это долгосрочная инвестиция, где требуется постоянная дисциплина.
Я понимаю, что вы не можете всего знать, но, возможно, где-то в литературной тусовке об этом общались. По вашему мнению, изменились ли литературные вкусы украинцев за время полномасштабного вторжения?
За последние несколько лет украинцы стали читать больше украинской литературы. Кто-то из-за перехода на украинский, появились новые авторы. Был краткий подъем спроса, но сейчас наблюдается спад. Я говорила с основателем книжного магазина "Сенс" после фестиваля в Запорожье: модератор спрашивала, как пережить книжный бум Думаю, что это за такой беспросветный оптимизм? Я цифр не знаю, но мне кажется, что это немного о выдаче желаемого за действительное.
Вкусы изменились. В начале полномасштабной войны даже те, кто раньше не читал, бежали за украинским словом. Теперь на известные имена приходят несколько десятков человек. Кто-то адаптировался, кто-то так и не читает. Это нормально, но с этим нужно работать.
Твоя публика остается твоей. Люди, читавшие книги, не прекратят это делать. В то же время, не хватает профессионального маркетинга для украинских книг. Я бьюсь за это всю жизнь, стремлюсь, чтобы украинские писатели были столь же узнаваемы, как поп-звезды. И действительно: на чтения приходят, атмосфера, как на маленьком рок-фестивале.
Есть и отдельные перформеры, например, Рупи Каур – поэтесса, которую я переводила на украинский, классно читает и входит в пятерку лучше всего одетых литературных фигур. Это еще раз о том, что обо всем нужно заботиться, и издатель должен работать над маркетингом: соцсети продают все – духи, украшения – почему не книги с содержанием?
Книга – это история, смыслы, и их нужно доносить до читателей. Я мечтаю, чтобы украинские сюжеты становились сериалами, как украинские "Бриджертоны": платья, переплетение эпох, интриги.
Ирена Карпа стремится, чтобы украинские писатели были узнаваемы / Фото предоставлено Иреной Карпой
Люди сейчас перечитывают классику, и я тоже: Подмогильного, Кобылянскую. Смотришь современными глазами и думаешь: "Вау, крутая барышня, сами разберутся, кого выбрать". Это так же как бум на социальную активность: вложишь много, а отдача небольшая. Иногда причины непонятны – дата не та, Сатурн в Козероге… Таковы этапы подъема и спада.
В сущности, вы у меня с языка сорвали вопрос о том, что писатели стали звездами. Вы в мире литературы кем себя чувствуете?
Я себя чувствую Иреной Карпой, как ни странно. Человеком, который начал это делать вообще. Это так любопытно. Мы начали это делать – Дереш, Жадан. Ничего еще не было, а были наши гениальные классики: Андрухович, Издрик, Забужко, Ешкилев, Прохасько. Они были светилами: "Господи, а что так можно было?" И потом пришла наша волна молодняка, которому уже все можно, ведь не было "товарища майора", который бы вычитывал книги, можно ли печатать, или что светит за это.
Это была первая волна свободы – естественная для меня. Я буду писать для людей, которые хотят быть свободными: юные, молодые мамы, женщины в кризисах, старушки, которые хотят наслаждаться жизнью и носить мини-юбки в 70 – 80. Всегда буду писать для тех, кто хочет жить. Моя аудитория преимущественно женщины, хотя продвинутые мужчины тоже понимают.
Эта книга – первая, где протагонист мужчина. Моя роль – напоминать людям, что у них есть свобода жить по-своему, не подчиняться общественным нормам. Человек может быть уязвимым, скупым, ревнивым, плакать, ныть или наоборот – прыгать и кричать: "Все по силам!" Короче, во всех проявлениях человек остается человеком, и это его завершенность. Я о расширении возможностей, не об "успешном успехе". После падения можно сложить себя по камешку и жить. Искусство склеивает душу. Когда пишу, стараюсь, чтобы книга кого-то развлекла, отвлекла, заставила улыбнуться – и я буду счастлива.
Я понимаю, что там много триггеров. Там герои и мнение автора не всегда совпадают. Кто-то скажет, что героиня – плохая мать, кто-то – что с жиру бесится. Но это круто: книга вызовет разные реакции. Хуже всего – писать однозначную книгу. Можно детские писать о белом и черном, но взрослые видят нюансы.
Не важно, что хотел сказать автор. Важно, что искусство возбуждает, провоцирует, что чувствуете вы. Это классно снимает ответственность автора за эмоции. Человек уникальный, каждый отзовется по-своему. И это – моя свобода. И это очень круто.
Собственно, я ужасно не люблю снобизм во всех его проявлениях. В последнее время он очень сильно чувствуется в этом околокультурном: не на тот спектакль пошли, не ту музыку слушаешь, не того автора читаешь. Все стали страшно какими экспертами. Но если бы я встретил вас на улице и спросил совета, что бы стоило прочесть, чтобы сформировать свой литературный вкус, что бы вы посоветовали?
Мне нужно понимать, чем человек живет, какая его профессия, сколько времени у него. Я бы советовала начинать с коротких рассказов. Если хочется роман, из переведенного – Кейт Аткинсон в переводе Ярославы Стрихи. Почему? Это о Второй мировой, и так ложится: война была, но жизнь продолжается.
В украинском контексте – Прохасько, "Феликс Австрия" Софии Андрухович, ранний Любко Дереш для молодежи. Для женщины 50 – 60 лет – Ирен Роздобудько или Галина Вдовиченко, потому что они классные персонажи. Издрик – если мало времени, читать на бегу. Я очень люблю украинских авторов, могу щедро рекомендовать всех: они классные, хоть и не всегда легко, но продолжают творить.
Не забывайте о нон-фикшене: Лаюк, Михед. Из современного интересен Артур Дронь, Максим Кривцов – гениальная поэзия. Есть много талантливых поэтесс. Можно составить обширный список современной литературы, но сначала нужно спросить человека: какое кино любит, чем живет, чтобы советовать что-то по душе.
"Він повертається в неділю": о чем новая книга Карпы?
Перейдем к самой книге. Я не дочитал, потому что не успел. Но она супертрушная по ощущениям. Она не всегда приятная, здесь ваша правда. Она действительно вызывает миллиард различных эмоций. Ведь с одной стороны, как вы говорите, кто-то почувствует "сжирубесится", кто-то – совершенную несправедливость этой жизни. Вот если бы нужно было посоветовать вашу новую книгу человеку, который не знаком с вашим творчеством, как это лучше сделать?
Сказать, что это история любви. Вот вопреки обстоятельствам, вопреки темноте. Ибо Вселенная вокруг просто разрушается, но есть любовь. Мы придумали этот слоган, когда Луи (муж Ирены,– 24 Канал) заходил в ванную и цитировал мне Виктора Гюго, своего предка. И там что-то такое было. Я придумала: когда день уже кажется ночью, вдруг приходит любовь. Книга об этом. Книга дает надежду. Вот она.
Не идите – бегите покупать новую книгу Ирены Карпы / Фото предоставлено Иреной Карпой
Всей этой беспросветности, всему тому, что непонятно, когда закончится война, в этой книге война заканчивается. Там есть жизнь после. Есть измененные люди, но любовь побеждает. Вот что бы ни случилось, она все равно победит. Для меня это история любви. Там много трусливого, много бытового и трешевого. Но есть люди, которые заслушиваются именно этим: как он делает кофе, как ей лень идти на рынок за нормальными продуктами. И для женщины, которая в браке, например, она понимает: это когда перестало хотеться готовить мужчине ту вкусную еду, которую раньше готовила.
То есть очень много уровней прочтения, но для меня это все-таки книга о любви, которая побеждает. Людям нужна сказка. Людям нужен хэппи-энд. Ну, не будем сейчас спойлерить… Ну, иначе ради чего это все, да?
Как не про…ть все из-за Голоса?
Это, видимо, будет довольно смело с моей стороны, но меня не покидало ощущение, что внутренний Голос – один из персонажей.
Да, абсолютно.
Он по всем тем 40%, до которых я дочитался, упорно ходил и толкал, типа: "Да, смотри, это фигня, так не надо, так не делай". Вы со своим внутренним Голосом как боретесь? Потому что он 100% есть у всех.
Он есть у всех, а особенно у творцов, которые говорят: "Не позорься, не пиши, что это такое, посмотри, как люди пишут, а как ты, да кому ты это покажешь?" И здесь важно понять, кто за ним стоит. Я недавно поняла, какая там чувиха, и думаю: "Серьезно? И это всё? И это я?"
Иногда пишешь и видишь её рожу недовольную, как она кривится, и за глаза говорит о твоей книге. Здесь подходит классическое: "Ты кто такой?" – поставьте этот вопрос Голосу. Кто ты? Что нормального написала? Какие отношения выстроила? С детьми клевые отношения? Карьера отличная? Тебя любят?
В упражнениях терапевтического письма важно дописаться и понять, кто стоит за этим голосом. Часто это материнская фигура: мама или бабушка. Их не нужно жестко вычеркивать. Надо договориться: "Я понимаю, ты хочешь, чтобы мне не было больно, но я должна попробовать". Потому что ребенок, которому запрещали трогать горячее, потом боится всего нового.
Даже Chat GPT, когда я пропустила рукопись через него, сразу определил тему внутреннего критика – супер-эго, общественного давления. За ним обычно кто-то конкретный стоит. Чем быстрее поймешь, кто стоит за Голосом, тем легче договориться. Для творческих людей это выглядит так: "Я сейчас создаю, а ты на финальном этапе поможешь, чтобы я не позорилась".
Голос стоит за кулисами. Пока ты делаешь репетиции, он не лезет. Пусть лезет в день выступления, а не из восьмого ряда, как каменное лицо мамы, что смотрит на меня, когда я шучу на сцене. Если же допустить маму к репетиции, она могла бы стать голосом поддержки. Интегрируйте, будьте хитрее. У моей героини в конце выходит выяснить, кто этот Голос – и он поддерживает ее.
Ирена Карпа призывает разобраться, кто стоит за вашим внутренним Голосом / Фото предоставлено Иреной Карпой
Голос может еще чмырить других – это временное средство обесценить кого-то, чтобы почувствовать себя выше. Но настоящий прикол – не сравнивать себя с другими, а с собой вчерашним.
Совет: найдите противовес злобному голосу – того, кто поддерживал в детстве. Представляйте его голос: "Ты реально классный, я горжусь тобой". Повторяйте это не перед зеркалом, а голосом того человека – бабушки, дедушки, кто был любящим. Это маленькая роскошь, которую каждый из нас может себе позволить, и этим поддерживать себя.
Я не читал других ваших книг. Так случилось, что я не ваша целевая, и меня не покидало ощущение, что Вера – это вы. Скажите мне, пожалуйста, очень ли много Веры в Ирене Карпе или Ирены Карпы в Вере?
Как говорил Флобер: "Эмма – это я". Так же и история Эммы Бовари, как я поняла в процессе написания, во многом пересекается с Вериной. Мещанка, замужем за врачом, который её любит, а она его – нет, и мечтает сбежать с любовником, который в конце концов так и не приезжает. И я такая: "Боже, даже мужа этого зовут Шарль!" Хотя, честно, в честь мужа моей подруги, с которым она рассталась, потому что он козел, голосовавший за Марин Ле Пен.
Конечно, в Вере много меня. Мы все создаем персонажей, наделяя их собственными эмоциями, амбициями, чувствами. Даже если это зеленый человечек, влюбленный в розовую черепаху, – все равно ты передаешь ему свои паттерны любви, частицу своей истории. Иначе это будет неправда, вымысел без живого основания.
У меня здесь много персонажей: Вера, Анька-переселенка, Атрей-военный, и Матильда. Видимо, больше всего меня именно в Матильде. Если бы представить себе маленькую Матильду – это был подлинный кайф писать ее. В ней так много жизненной энергии.
Почему Карпа чуть не подралась с прототипом книги?
Кстати, еще поблагодарю вас за "Найтоксичніший подкаст" (хайли рекомендед) с вашими подругами. Собственно, из-за него я посмотрел на вас с другой оптики. Ведь если брать просто ассоциацию с вами, то где-то на фоне должно звучать "Бабы – крутые чуваки". Но написание книги, которое заняло у вас три с половиной года, – дело не из простых. Что для вас оказалось самым сложным?
На самом деле главное – находить время и включаться в процесс написания, быть внутри истории, проживать и обрисовывать сложные моменты. Я много ссорилась с прототипом – военным, из жизни которого многое взято. Считаю его полноценным соавтором, хоть он настаивает, что это моя книга, а он здесь ни при чем. Мы часами спорили, согласовывали детали, чуть ли не дрались – конечно, онлайн, ведь никогда не виделись вживую.
Это была кропотливая, структурная работа – наверное, самая тяжелая из всех, которые мне приходилось делать. Когда пишешь, эмоция часто ведет тебя сама, но здесь все было по-другому. Например, фрагмент "Путь бойца", когда герой идет через степь, чтобы выжить, я создавала пошагово: перечитала множество текстов мировой литературы, пересмотрела сотни интервью тех, кто выжил, говорила с парамедиками, военными, врачами, психиатрами. Каждое слово проходило через проверку. Как говорила Маргарет Этвуд, нужно писать так, чтобы никто не мог тебе отправить письмо со словами: "You idiot!"
И даже при этом были споры. Моя подруга-госпитальер и друг-военный долго дискутировали, как герой делал массаж сердца. Она настаивала: "Да нельзя, есть протокол, его нужно соблюдать даже во время стресса". А он отвечал: "Это его лучший друг. В такой момент он не будет считать, он будет делать все, что сможет, даже вопреки логике".
Это действительно триггерная книга – каждый будет воспринимать ее по-своему, особенно военные. Но у меня, в определенном смысле, есть индульгенция: текст вычитывали несколько военных. Один друг, переживший ампутацию, после прочтения сказал: "Боже, будто снова в больнице побывал с тобой. Все очень правдиво".
К работе приобщались и архитекторы – одна французская, вторая украинская. Я надоела им своими уточнениями, высылала по абзацу, рылась в библиотеках, ездила в Стокгольм в архитектурный музей. Это была огромная подготовительная работа. Я писала не рефлексию о собственной жизни, а историю героини, совсем не похожей на меня. И, кажется, мне удалось передать её переживания.
Конец я переписывала, кажется, раз шестнадцать. Начинала именно с него – там было все: и драма, и сентиментальность. Появился даже дополнительный персонаж – Вивика Лямур, которая якобы писала параллельную книгу "Любовь Сада добра и зла". Когда я слишком уходила в лирику, слышала комментарий: "Вивика вошла в чат, давай, зажигай!" – пришлось её наконец выгнать.
Много моментов было и по самому прототипу. Я хотела, чтобы в главном герое каждый военный мог узнать себя – ты артиллерист, пехотинец, дронщик. Поэтому специально сгладила детали его службы. Что можно было открыть – открыла. Хотела, чтобы каждая женщина, читая, подумала: "Да, это о моем муже, парне, брате".
"Він повертається в неділю" – трибьют жизни / Фото предоставлено Иреной Карпой
Меня интересовало не военное дело, а трансформация души, человеческие отношения, быт, мечты, шутки, любовь. Это не книга о фронте – это книга о жизни конкретного человека.
Некоторые вымышленные персонажи оказались удивительно похожими на реальных людей. Военные потом говорили: "Как ты точно попала. Хотел бы тебе показать этого парня, но он уже погиб". А в моей книге он живет – смеется, выживает, строит свой отель в Карпатах. Это своеобразный трибьют жизни. Я не считаю её травматической – она о том, что жизнь в конце концов торжествует.
Но я никого не выношу за скобки. Самые важные – те, кто ушел добровольцами с первых дней. Они отдали самое дорогое. Мой главный герой именно такой: он возвращается из-за границы, когда все убегают, чтобы защищать Украину. И о таких людях мы не имеем права забыть.
Вам может быть интересно Не квартира, а антикварный магазин: как выглядит киевское жилище Ирены Карпы
"Это будет первая книга, которую я куплю сама"
Такой, видимо, неожиданный вопрос. А кому бы вы не рекомендовали читать свою книгу?
Кому бы я не советовала читать свою книгу? Видимо, тем, кто сам это поймет с первой главы – или даже с первой страницы. Честно говоря, я не знаю, кому бы её категорически не советовала. Есть люди, которые споткнутся о слишком жизненные слова и не пойдут дальше. А есть те, кто возьмет её в руки только для того, чтобы снова вцепиться в Карпу за её писанину.
Я не могу предсказать, для кого именно она триггерная, кому будет больно. Но уже получаю комментарии от читательниц: "Раньше мой папа покупал ваши книги, теперь его уже нет, и это будет первая книга, которую я куплю себе сама". И это не о самой книге – она не виновата в том, что кого-то больше нет. Мы все прекрасно понимаем, кто в этом виноват. А книга, наоборот, – о памяти. Именно поэтому я сразу указала, что посвящаю её тем, кто ждет, и тем, кого ждут.
Я писала её с чистым сердцем – без попыток манипулировать человеческими чувствами или играть на горе. Это честная, правдивая, настоящая книга. Кому-то будет больно её читать, кому-то – полезно. Но она точно не должна оставить равнодушным. Ведь безразличие – худшее, что может быть.
Я верю, что эта книга способна успокоить. Она, как теплое одеяло, окутывает, убаюкивает. Это книга о надежде, о правде нашей жизни – и о том, что из всего этого есть выход.
И напоследок – попрошу обратиться к читателям.
Дорогие мои читатели, люди, ради которых я живу и благодаря которым живу. Спасибо, что читаете мои книги столько лет. Это невероятно ценно – чувствовать эту тягость: что те из вас, кто когда-то читал меня под школьной партой, сейчас взрослеют, у них уже есть свои дети, но остаются рядом.
И велкам всем новым читателям – тем, кто только открыл для себя, что есть такая писательница. Без пафоса и претензии – просто о правде и вкусе жизни. Он бывает разный: горький, сладкий, но всегда настоящий. Я очень ценю ваши отзывы. Пишите мне в инстаграме – всё читаю сама, у меня нет SMM-щика. Мне важно слышать вас.
Эта книга – о любви. Я наткнулась на винтажную обложку журнала 1968 года, сфотографировала и поняла: вот оно. Это о любви в самом широком смысле. Пусть она будет у вас – независимо от того, есть сейчас романтические отношения или нет. Любите себя, свои планы, свои мечты. Ведь любовь – это единственное, что действительно всё победит.
Вокруг нас много красоты – в обыденных, простых вещах. И пусть эта книга поддержит вас, поможет преодолевать ежедневные трудности или просто будет приятным чтением на ночь. Я искренне мечтаю увидеть вас вживую, подписать книги, оставить пожелания от сердца. Поэтому отпускаю её в мир и дарю вам – с большой любовью.