О важном выборе в жизни, общем между Россией и Ираном, а также мусульманах в украинской армии – читайте в эксклюзивном интервью для 24 Канала.

Читайте также "Мирный план" Китая и "компромат" на Лукашенко: интервью с Михаилом Подоляком

Вы записались в тероборону в декабре 2021 года. Многие недели украинцев предупреждали о том, что начнется война, но большинство населения не верило. Когда вы говорили своим знакомым или родным о том, что готовитесь к полномасштабному наступлению, как они на это реагировали?

Большинство людей, с которыми я работал, несерьезно относились ко всем предупреждениям. Они были скептичными и не верили. Ближайшие мне люди верили, ведь я умею убеждать. Родственникам я говорил, что мы должны быть максимально готовы.

Имею универсальную цитату, которую всегда говорю: "Лучше мы будем готовы и ничего не произойдет, чем что-нибудь случится, а мы будем неподготовленными".

Как сейчас помните 24 февраля прошлого года? Стал ли масштаб российского наступления неожиданным?

Я проснулся в половине 5 утра от взрывов, ведь в Буче были слышны звуки ракетных ударов. Я понял, что началась большаия война. Однако масштабы я ожидал даже больше, чем были. Я думал, что с территории Беларуси будут наступать не только Киевскую область, но и Житомирскую, чтобы взять Киевщину в большое кольцо.

Однако, к счастью, россияне были не готовы к тому, что украинцы будут сопротивляться. Они шли чуть ли не парадными расчетами и даже не позаботились о резервах. оккупанты считали, что легко зайдут в Киев. У них не хватило боевых единиц и сама группировка была маловата для того, чтобы наступать на другие регионы Украины с территории Беларуси.

Также я думал, что со стороны Приднестровья будет наступление на Одессу. Может быть, такой план существовал. Однако то, что им не удалось ни по морю, ни по суше выйти на Одессу, видимо, и остановило планы Путина и его генералов.

Ощущали ли вы обиду и несправедливость из-за того, что Россия уже второй раз пытается отобрать ваш дом?

Обижаться здесь нет смысла. Обиды – это для детей. Мы должны иметь конструктивную ярость. Я ведь не единственный, у кого россияне дважды забирали жилье. В Буче, Ирпене, Ворзеле как раз и жили переселенцы с Донбасса. Люди приобрели себе жилье, пытались начать новую жизнь после того, как были вынуждены уезжать из Донецка. Я не отдельный случай, таких людей много.

Я для себя решил, что второй раз отступать никуда не буду. В 2014 году мне пришлось уезжать из Донецка, а в 2022 году я определился, что не буду убегать. Я буду защищать Родину.

Еще до полномасштабного вторжения России в Украину вы были военным капелланом. Расскажите больше об этом опыте.

Мы положили начало военному капелланству мусульман Украины в 2015 году. Дело в том, что раньше мусульманского капелланства вообще не было в Украине. Однако когда начались мощные бои, особенно под Дебальцево, ко мне обратились православные капелланы. Они спрашивали, почему среди мусульман нет капелланов и почему воинов-мусульман никто не посещает на фронте.

Я понял, что это неотложное и нужное дело. Так что поехал на передовую. Там познакомился с офицером-мусульманином, командовавшим определенными отрядами на Донбассе. Я спросил его мнение о том, нужно ли капелланство и тогда понял, что да. Затем я обсудил этот вопрос уже на уровне Духовного управления мусульман Украины "Умма".

Исмагилов рассказал о начале мусульманского капелланства
Исмагилов рассказал о начале мусульманского капелланства / Фото из фейсбука бывшего муфтия

Некоторые наши имамы вызвались быть не гражданскими имамами, а военными. С этого времени началось наше духовное служение на фронте. Оно осложнялось тем, что мусульман в Вооруженных Силах Украины в то время было немного. Преимущественно 2–3 человека в некоторых подразделениях. В добровольческих батальонах, как, например, чеченском имени Шейха Мансура, конечно, все мусульмане.

Когда мы посещали мусульман в зоне АТО, а затем ООС, то нам их приходилось отыскивать по одному. Узнавали, в каком подразделении и где мусульманин, а потом приезжали, молились, общались. Самое главное – это быть рядом и выслушать верующего.

Нам даже пришлось проводить джума-намаз, пятничную молитву с проповедью на Авдеевской промзоне. Я женил пару военных, служивших в одном подразделении. Много было работы. Сейчас я уже не работаю как капеллан, теперь я военный водитель в экипаже парамедиков.

Парамедик во время молитвы
Парамедик во время молитвы на фронте / Фото из фейсбука Саида Исмагилова

Вы полностью изменили свой предыдущий образ жизни, уже почти год находитесь на фронте. Как это изменило ваш характер?

На самом деле, я в себе никаких изменений не вижу. Может, кто-то другой увидел, но мне об этом не говорили. Взрослый и зрелый человек, без паники и боязни воспринимающий войну, не очень сильно меняется.

Парамедик на фронте уже почти год
Парамедик на фронте уже почти год / Фото из фейсбука Саида Исмагилова

Вы переквалифицировали из муфтия в парамедика. Это – непростая профессия, ведь на войне приходится видеть страшные травмы и не все могут справиться с этим. Как у вас это происходило?

У меня это было очень просто. Мусульманский священник – имам – это человек, собственноручно омывающий умершего и готовящий его к погребению. Мусульман хоронят не в одежде, а заворачивают в белую хлопчатобумажную ткань, а затем кладут в могилу. Именно имам руководит подготовкой к погребению.

Мне приходилось хоронить людей, погибших в ДТП, в пожаре, которые утонули. За 20 лет религиозного служения я видел разное. Хоронил детей, людей с очень поврежденным телом. Шока и стресса на войне у меня не было. Раненное или мертвое тело человека у меня не вызывает никакого стресса, ведь это для меня не что-то новое.

В целом, на войне нужно быть мужественным. Надо быть готовым к чему угодно. Нужно быть постоянно мотивированным и готовым оказывать помощь. Поэтому мои собратья-мусульмане в подразделении очень легко и органично восприняли эту работу.

Сейчас вы водитель автомобиля, эвакуирующего раненых. Расскажите, что чувствует человек, управляющий автомобилем с бойцами, который попадает под обстрел? Как вы справляетесь с переживаниями и сохраняете "чистый разум", чтобы быстро действовать?

Водитель в экипаже парамедиков несет ответственность за всех, кто в автомобиле. В нем кроме водителя есть еще парамедик и может быть медик. Если есть тяжелые раненые, их сопровождают настоящие медики. Это могут быть анестезиолог, хирург, травматолог. Парамедик – это человек, оказывающий к медицинской помощи. В то же время, профессиональный врач может сразу во время эвакуации оказывать более содержательную помощь. Если у человека останавливается сердце, он может реанимировать.

Однако именно водитель автомобиля отвечает за всех, кто находится в салоне. Это очень большая ответственность. Мне почти всегда приходится везти не одного раненого, а нескольких, ведь не на кого оставить.

Хуже всего – это когда попадаешь под обстрел. Это действительно тяжело и очень опасно. Если мы попадали под обстрел, и я видел, что мины или снаряды пролетают там, где мы будем проезжать, то можно остановить автомобиль и не подвергаться опасности. Надо куда-то прятаться – искать окоп, воронку от снаряда, возможно, какое-нибудь другое укрытие. Нам приходилось так поступать.

Как происходит эвакуация раненых воинов / Фото из фейсбука Саида Исмагилова

Например, во время одной эвакуации из Бахмута в селе Ивановское враг накрывал квадрат, где пролегала дорога. Снаряды прилетали прямо на дорогу. Поскольку это было прямо по движению автомобиля, пришлось просто останавливаться, выскакивать из него и искать, где прятаться. Но ты не можешь скрыться, если у тебя в салоне лежат тяжелые раненые. Ты ведь их не вытащишь и никуда не спрячешь.

Тогда водитель должен принимать решение, что делать – либо давить на газ и лететь вперед, либо разворачиваться и ехать назад, ну, или вместе с автомобилем искать укрытие, то есть машиной становиться за какие-то дома, бетонные стены. К счастью, этот третий вариант мне еще ни разу не приходилось выбирать.

Решение об этом принимаете вы?

Да, водитель принимает решение и несет ответственность.

Объясните, пожалуйста, нашим читателям, многие из которых мало знают об исламе, приходилось ли вам открывать огонь?

Ислам позволяет стрелять по врагу, если это нужно делать. Мусульман часто критиковали за то, что у них не пацифистская религия. Мусульмане не подставляют другую сторону лица, когда их бьют. Мы бьем в ответ. Очень часто ислам за это критиковали люди, не разбирающиеся в реалиях войны. Когда мы мирно жили в Украине, думали, что война никогда не придет. Однако, когда наступает большая война, сознание меняется.

Сейчас украинцы, критиковавшие ислам за то, что он выступает как религия воинов, мотивирующая мужчин защищать свою семью и Родину, либо помалкивают, либо одобряют. Ведь когда враг приходит и убивает, просто уничтожает нас как нацию, то здесь уже не до пацифизма. Не за мир по всему миру. Нужно защищаться.

Именно в случае войны нужны мужественные мужчины и женщины, способные воевать и защищать. Здесь многим становится ясно, почему ислам очень подробно в священном Коране рассказывает о том, что нужно делать во время войны, как защищаться, как относиться к врагу, даже как молиться во время боя.

Ислам относится с пониманием к ситуацие войны и позволяет защищаться от агрессора с оружием в руках. Даже не просто позволяет защищаться, а приказывает.

Господь нас не сделал безвольными, чтобы нас убивали, а мы просто умирали. Он наоборот предписывает противиться агрессору, противиться грешнику, противиться тому, кто пришел тебя убивать. Ислам позволяет убивать тех, кто пришел убить тебя.

Интересно Крепкие как сталь: как помогут Украине польские танки PT-91 Twardy

Мы на войне работаем с оружием, но мне ни разу не приходилось открывать огонь по врагу, потому что провожу эвакуацию на подконтрольной Украине территории, а не там, где враг. Однако, на войне может случиться что угодно. Например, произойдет прорыв и враг выйдет на дорогу, по которой я вывожу раненых, поэтому нужно быть всегда готовым.

Как за год большой войны изменилась ситуация на фронте и атмосфера между бойцами?

Здесь все очень индивидуально. Всё зависит от конкретного человека и подразделения. Ведь некоторые могут находиться на самых горячих участках фронта, где продолжаются самые жестокие бои. Однако есть участки, где немного спокойнее – какие-то периодические выстрелы, но без мощных боевых столкновений. Всё зависит от ситуации.

Мне всегда нравятся мотивированные воины, четко понимающие, что они делают и от кого защищаются. Больше всего мне на фронте не нравятся нытики, которые не только сами деморализованы, но и собственным нытьем и жалобами негативно влияют на других. Во время эвакуации мы вывозим разных раненых.

Люблю бойцов, которые говорят: "Вот вылечусь, вернусь и отомщу врагу за то, что получил это ранение". Однако следует понимать, что война – это вообще ненормальное состояние для человека. Это вынужденное положение. Сознание человека находится в состоянии постоянного стресса. У людей разная стрессоустойчивость. Кто-то спокоен, а кто-то разочарован и паникует.

Украина – мирная страна. Мы не думали, что нам придется столкнуться с войной. Хотя война длится уже 9 лет, для большинства наших украинцев она была где-то там, далеко. Они что-то слышали, видели какие-то кадры, но посреди этой войны не стояли. Многие не были готовы к полномасштабной войне.

Саид не любит нытиков на войне
Саид не любит нытиков на войне / Фото из фейсбука парамедика

Как страны арабо-исламского мира относятся к войне в Украине?

Россию открыто поддерживают Иран, Сирия, возможно, еще какие-то страны. Большинство стран на официальном уровне сохраняют нейтралитет. Они и не поддерживают Украину, и не хотят как-то портить свои отношения с Россией. Некоторые страны наоборот помогают России обойти санкции, не приобщаются к введению этих санкций.

Население многих арабо-исламских стран находится под мощным пропагандистским влиянием России. Дело в том, что уже много лет работает специальный арабоязычный канал Russia Today. Он транслирует нарративы, которые нужны России, а люди в это верят. Даже в европейских странах эмигранты из мусульманских стран тоже думают, что в Украине воюют США и Россия, как бы это смешно не звучало.

Они говорят: "Вам просто не повезло, что ваша страна стала полем столкновения". Тогда я всегда отвечаю, что не видел ни одного американца в окопах. Россия напала и принялась убивать украинцев. Я спрашиваю таких людей: "А что бы вы делали, если бы проснулись утром 24 февраля, а на вас идет вооруженный враг, который хочет убивать и насиловать? Вы бы говорили, что это геополитические игры, поэтому вы ничего не делаете? Или вы бы защищали своих детей и свою страну?"

Мы не дорабатывали не только по арабо-исламским странам, а вообще по странам Востока. Наша информационная политика и международное внимание всегда были сосредоточены на Европе и Северной Америке. Поэтому теперь есть последствия – арабо-исламские страны прямо или косвенно остаются дружественными к агрессору.

Обращение Саида Исмагилова к мусульманам России: смотрите видео

Как Украина может изменить данную ситуацию?

Нужна специальная внешняя политика наших государственных органов, которая бы работала на то, чтобы объяснить странам, занимающим нейтралитет, подлинную сущность войны. То есть, то, что украинцы защищают свое право быть украинцами. Россияне хотят уничтожить нас как нацию. Тех, кто не готов стать второсортными малороссами, россияне просто убьют. В то же время те, которые согласятся на обрусение, будут третьосортным населением России, которое будет использоваться как население фейковых республик "ДНР" и "ЛНР" – как пушечное мясо.

Этим странам следует объяснять, что мы защищаем свое право на существование. Даже не просто существование всей страны, но и индивидуальное существование. Ведь россияне не останавливаются даже перед убийством женщин и детей.

Каждый украинец должен осознавать, что сейчас бьемся за свою индивидуальную жизнь. Это нужно говорить в мире. Должна быть государственная политика. Должны быть СМИ на языках целевой аудитории: на арабском, турецком, персидском и других языках. Но кто это будет делать? Это ведь определенные расходы, поэтому нужны инвестиции.

У нас много СМИ, много телеканалов. Но сюжеты, которые они делают, не работают на восточную аудиторию. Они направлены на украинцев и европейцев. Восток всегда остается без внимания. Должно быть понимание, как правильно с ними разговаривать. Все говорят, что у людей на Востоке очень тонкий менталитет, и это правда. Если говорить с ними на языке фактов, то это не поможет. Это европейцы воспринимают язык фактов и доказательств, а на Востоке люди пытаются найти какие-то подтексты этой войны. Поэтому нужно знать менталитет целевой аудитории.

Правительство Татарстана в изгнании сообщило, что на своем заседании единодушно избрало вашу кандидатуру для совместной работы. Вас назвали истинным мусульманином, дипломатом и защитником прав татар. Как вы к этому относитесь?

Я впервые слышу об этом. Я ни на что не соглашался, и мне никто ничего не предлагал. Если бы предложили, это не мое. Я никогда в Татарстане не был. Мои родители и я родились в Украине. Моя задача во время войны – защищать Украину. Я защищаю Украину в составе экипажа парамедиков. А поверьте, без медицины ни одна страна не выиграет войну, потому что потери будут просто безумными, как сейчас у россиян. У врага, кстати, очень плохо работает полевая медицина. В Херсонской области к нам попала как трофей сумка российского военного фельдшера. Выжить с набором, который в ней был, невозможно.

Я сейчас делаю для Украины все, что могу, не только на фронте, но и в информационной сфере. Однако никаких подобных предложений не было.

Как правительство Татарстана в изгнании и татарстанцы могут помочь украинским татарам, кроме декларативных намерений? Возможно ли это вообще?

Я не верю в то, что сейчас Татарстан способен на сопротивление. Национальное сознание и национальные движения там уже давно подавлены. После развала Советского Союза Татарстан объявил о своем суверенитете и желании независимости. Там проводили референдум и более 70% принявших в нем участие людей проголосовали за независимость Татарстана. Однако все это быстро подавили русские силовики. Всех людей, которые были лидерами мнений, либо убили, либо бросили за решетку, либо они были вынуждены эмигрировать.

Сейчас Татарстан очень обрусился. Глядя на то, что и как там происходит, то они еще больше имперцы, чем сами русские. Татарстанцы пытаются доказать Путину и России, что они не менее "русские", чем другие. Они организуют добровольческие батальоны, которые отправляют на войну против Украины. Татарстан всячески поддерживает имперскую политику России. Пока я не вижу, что татарстанцы могли бы сделать.

Если произойдет развал России на национальные государства, а это для нас очень желательно, Татарстан присоединится к этому процессу. Ведь татары чувствуют себя отдельной нацией. Они имеют свой язык, отдельную культуру, религию, а в прошлом имели собственную государственность. То есть, есть все факторы для того, чтобы стать отдельной и независимой нацией. Однако будут ли они способны на это – большой вопрос.

Парамедик на уволенной Херсонщине
Парамедик на освобожденной Херсонщине / Фото из фейсбука Саида Исмагилова

Почему, на ваш взгляд, духовные лидеры разных конфессий в России поддерживают войну против Украины и пропагандируют ее среди верующих?

Потому что они офицеры ФСБ или действуют по разрешению ФСБ. Я вообще убежден, что большинство из них являются религиозными деятелями с погонами. Зачистка электорального поля, зачистка лидеров мнений, в том числе религиозных, произошла после того, как Путин пришел к власти. Тирания, деспотизм и имперские амбиции делают невозможным независимые мнения.

Поскольку религия на постсоветском пространстве – это мощный фактор влияния на человеческое сознание, Россию начали зачищать от всех религиозных деятелей, которые были нелояльны к власти. Религиозных деятелей вербовали фактически в ряды спецслужб. Поэтому сейчас они просто обычные фээсбэшники, которые отрабатывают повестку дня. Именно поэтому ни один из российских религиозных деятелей, ни один муфтий ни слова не высказал против войны, а большинство – поддержали.

Когда люди разных национальностей и разного вероисповедания объединяются, чтобы защитить свою родину, это понятно. Однако почему такие страны, как Россия и Иран, декларирующие религиозность как одну из ценностей, объединяются ради преступной войны?

Совпали интересы. Иран – страна-изгой не только в мире, но и среди мусульманских стран. В мусульманском мире к Ирану очень негативное отношение из-за того, что там очень сложная форма политического правления и понимания ислама. После иранской революции Иран всегда пытался распространить шиизм на другие мусульманские страны.

То есть, Иран всегда заинтересован в том, чтобы продвигать свою власть и влияние, но, к счастью, ему это не очень удается. Эта страна даже в мусульманском мире стоит отдельно, у нее много врагов. Вот так они с Россией и нашли понимание. Несмотря на абсолютное различие религии, культуры, языка и истории, у этих стран есть общие идеологические основы – имперская власть, захват чужих территорий, внедрение своей политики ограбления и т.д.

Как вы считаете, возможно ли когда-нибудь примирение между Россией и Украиной?

Вообще я хотел бы, чтобы Россия прекратила свое существование как государство и распалась на кучу независимых государств. Чтобы были отдельно Ичкерия, Татарстан, Башкортостан и другие национальные образования. Вот с ними после нашей победы через несколько десятков лет, может быть, и будет диалог. Но с Россией как таковой возможности не вижу. Россияне совершенно не раскаиваются в своих преступлениях. Примирение возможно там, где провинившаяся сторона просит прощения, исправляется и возмещает. В то же время россияне по-прежнему считают, что все делают правильно.

Рекомендуем Год полномасштабной войны в цифрах: потери врага, воздушные тревоги, помощь партнеров

Важно, что мы не должны быть жертвами. Украинцы доказали русским и всему миру, что мы сильная и мощная нация воинов. Мы будем победителями, потому разговаривать с Россией или тем, что от нее останется, нужно с позиции силы и позиции победителей. Мы не жертвы, мы победители. Это должно быть в сознании каждого украинца.

Можете ли вы дать духовное руководство украинцам, которые, возможно, разуверились в победе?

Я не знаю, есть ли такие люди, которые разуверились в нашей победе. Мы обязательно победим просто потому, что иначе даже быть не может. На нашей стороне правда и справедливость. Я абсолютно уверен, что Бог с нами и поддерживает нас. Если бы не было поддержки Божьей, мы бы еще в феврале – марте прошлого года не выстояли.

Мы освобождаем наши территории в мощных боях, как это было на Харьковщине и Херсонщине. Я был на боях при освобождении Херсонской области. Это было ужасно. Во время Второй мировой такие сражения даже не снились. Тогда не было такого оружия, которым сейчас ведутся бои. Не было ракет, не было фосфорных бомб и всего прочего, которые сейчас используют.

Мы обязательно победим. Это только вопрос времени. Нужно понимать – если мы не победим, нас просто уничтожат. Нас не пожалеют. Эта война уже стала онтологической, мировоззренческой. Здесь уже не может быть какого-нибудь компромисса. Враг хочет уничтожить Украину, поэтому все, что нам остается – разгромить этого врага.

Победа начинается не на поле сражения. Она состоит не из оружия, хотя оружие важно, но мы видели как россияне убегая бросали свое оружие. Решающий момент – это человек и то, что у него на сердце. Всегда побеждает сила духа. Поэтому я желаю всем украинцам крепости, силы духа и понимания, что у нас нет никакого выхода, кроме как победить.