И на оккупированной территории, и по сложной дороге на подконтрольную Украине территорию я имел опыт общения с большим количеством жителей Мариуполя. У каждого из них своя страшная, а иногда и трагическая история. Однако недавно, уже в качестве волонтера в одном из запорожских хостелов, в котором получала убежище и моя семья, я познакомился с двумя ангелочками. Они начали свою жизнь в самом страшном месте на планете Земля.
Важно "Последний день на Азовстали": в сети появился щемящий фильм-прощание защитника Мариуполя
Сложно представить, через что прошла их мать Екатерина, которая, не смотря на опасность и сверхсложные условия, сумела сохранить жизнь и здоровье своих дочерей и вырвалась из оккупационных тисков в свободную Украину. К сожалению, эта драматическая история еще далека от счастливого конца, потому что отец этих двух малюток – военный, который героически защищал Мариуполь. Дмитрий – боец полка защитников Мариуполя. Последний раз он выходил на контакт с Екатериной в марте. Его дальнейшая судьба неизвестна.
Екатерина с дочками Алисой и Алиной / Фото предоставлено редакции
Конечно, Екатерина искренне верит в то, что Дмитрий жив, и мечтает, что семья вскоре воссоединится. Она прошла ужасный и очень сложный путь для того, чтобы сохранить младенцев и старшую дочь – 8-летнюю Соню. По ее словам, несколько раз их спасали чудеса. Нужно еще одно. Верим, что в один прекрасный день крепкие руки Дмитрия будут тепло обнимать своих девочек.
Сейчас вопрос сохранения жизней бойцов мариупольского гарнизона является самым актуальным. К нему привлечено внимание всего цивилизованного мира и сейчас идет спецоперация по сохранению жизней наших героев и их дальнейшему обмену на российских пленных.
Сейчас Екатерина со своими детьми находится подальше от линии фронта. Она переехала к родственникам мужа в Винницу. Мир должен услышать историю этой семьи. Нужно понимать, что Мариуполь прячет еще тысячи подобных ужасов.
Интервью с Екатериной о бомбардировке роддома в Мариуполе и выезде из города
Я позвонил Екатерине в Винницу и предложил в подробностях рассказать о своей ситуации.
"Добрый день, Сергей", – взяла слово Екатерина. "Мы от вас из Запорожья транзитом через Днепр добрались до Винницы, где живем с родственниками мужа. Это теперь наш новый дом".
Сколько было Алисе и Алине, когда началось масштабное вторжение России?
Девушки родились 23 января, за месяц и один день до начала войны. Они появились на свет раньше срока и находились в кювезе, специальных боксах для недоношенных малышей.
Поэтому мы встретили войну в роддоме, причем речи о выписке не было. Девушки еще не были к этому готовы. Я во время пребывания в роддоме еще успела переболеть коронавирусом.
Читайте также "Город призраков": в Мариуполе могли погибнуть 22 тысячи человек
Я почувствовала взрыв, побежала к детям, упала и сломала руку: Екатерина о бомбардировке роддома в Мариуполе
Сложно представить, как вы чувствовали себя в то время – Алиса и Алина находились в кювезе, старшая дочь не была под вашим контролем, а муж оказался в самом эпицентре боевых действий...
Честно, это было просто ужасно. Было очень страшно и за детей, и за мужа. Обстановка в городе также была ужасной. Муж приходил ко мне в роддом, успокаивал, говорил, чтобы я не волновалась, что все будет хорошо и скоро все наладится. Но время шло, а ничего не налаживалось. Взрывы были еще ближе.
Проходили 10, 11, 12 день войны. Дмитрий передавал через ребят, что он жив-здоров и с ним все в порядке. Была хоть какая-то стабильность в коммуникации. Однако все резко изменилось 9 марта, когда прилетел самолет и разбомбил наш роддом. Все это было очень неожиданно. Еще за день до этого девушек все поздравляли с международным женским днем. Все понимали, насколько сложно и страшно девушкам в роддоме в таких условиях. Даже цветы где-то достали и дарили мамам.
Ощущение праздника сохранилось и на следующий день, у всех было отличное настроение, ничего не предполагало того ужаса, который произошел. Всю картину сменило одно мгновение в 14:45. Сразу даже не было понятно, что происходит.
Это был один мощный взрыв?
Сложно даже сказать. У меня сложилось впечатление, что взрывы были с двух сторон помещения. Я почувствовала взрыв впереди и сзади. Сначала одна стена заваливалась, потом другая, та, что позади. Я находилась в каком-то странном, шоковом состоянии, которое трудно передать.
Уничтоженный россиянами роддом в Мариуполе / Скриншот
В момент взрывов вы были рядом с Алисой и Алиной?
Да, мы были в одной комнате. Между нами было где-то метра три. Я сидела на диване, а девочки лежали в манеже. Каждые три часа их нужно было кормить. До очередного кормления оставалось 15 минут.
Когда раздались взрывы, я сразу подумала за детей и побежала к ним, но ничего не было видно, повсюду были какие-то обломки и стекло, в итоге я поскользнулась и упала. В этот момент я сломала руку, но сразу этого не поняла, больно и больно, не до того было.
Когда я подбежала к своим девочкам, то увидела, что на них стена не упала. Это было чудо, потому что другие стены были завалены, дверь вылетела, а стена возле дочерей, хоть в трещинах, но осталась стоять.
Дети спали, словно ничего не произошло. Они ни на что не реагировали. Я испугалась, что с ними что-то случилось, начала щипать за щечки, они все равно не реагировали, я их начала брать на руки. Вокруг в этот момент царила паника, крики, кто-то звал на помощь. Эти минуты вспоминаются плохо, все словно в тумане. Всех мам с детьми быстро отвели в подвал, где мы пробыли минут 10 – 20. После того за нами приехали какие-то машины: то ли полиция, то ли спасатели.
Мне сложно было брать в руки обеих дочерей, тем более одна рука была повреждена. Рядом – женщина с мужчиной. У них тоже была двойня – мальчики. Они были еще моложе, чем Алина и Алиса. Я попросила помощи у мужчины. Его звали Сергей. Он взял на руки одну из моих девочек, а его жена имела большое одеяло, в которое завернула сразу обоих своих сыночков.
Мы выбежали из подвала, на улице деревья были повалены, машины горели, на земле возле меня лежали чьи-то ноги в обуви, похожей на галоши фиолетового цвета. Тела не было, а ноги лежали. Почему-то этот момент мне особенно запомнился.
Когда нас посадили в машину, там лежала раненая женщина. Я хотела сесть рядом, но мне не позволили. Она до пояса была накрыта одеялом, когда мы ехали, это покрывало упало и я увидела, что у нее не было ноги. Там, где бедро, – просто кусок мяса. Это был ужас. Эта девушка была беременной. Позже я узнала, что ни она, ни ребенок не выжили.
Раненая беременная в Мариуполе / Фото Евгения Малолетки
Нас привезли в детскую реанимацию. На одеяле, в которое была завернута одна из моих дочерей, была кровь. Ребенка проверили и увидели, что он цел, начали выяснять, откуда кровь, и оказалось, что у меня рука была ранена. Я ничего не чувствовала и очень плохо понимала, что вокруг творится. В какой-то момент в комнату занесли ребенка, который только что родился. Помню, тогда я подумала, что это добрый знак – если ребенок родился, то все будет хорошо, это знак жизни.
К теме Вывезла 4 детей, чтобы не видели того, что люди видят в Мариуполе, – Мария о выезде из Запорожья
С тремя детьми на руках вырвалась в Запорожье
Что было дальше?
Ночью у меня сильно болела рука. На следующий день я попросила врача, чтобы ее проверили, и оказалось, что у меня перелом. Поставили гипс. 11 марта нам сказали, что много пострадавших, а мест на всех не хватает. Нас отвезли в другое место – Ильичевский район. Недалеко от бассейна "Нептун" нас поселили в Доме молитвы. Там была семья с четырьмя детьми и вместе с нами привезли еще двух мамочек. В этом месте мы прожили до 27 марта, пока война снова не подошла слишком близко. Уже были очень слышны взрывы, постоянно над нами летали самолеты, которые бомбардировали город, бои проходили близко. Оставаться было очень опасно и мы все вместе пошли пешком.
Днем ранее я попросила, чтобы мне сняли гипс, потому что считала, что он мне будет мешать в дороге. Потом я пожалела об этом, было адски больно. Но выбора не было, ради детей нужно терпеть и идти в более безопасное место. Мы пришли на семнадцатый микрорайон, откуда и поехали в мой родной Урзуф, где меня ждали отец, бабушка и старшая дочь.
Правда, выехать оттуда было не так просто. Меня с детьми были согласны отвезти без очереди, но машины курсировали только до Мангуша, откуда нас должны были забрать родные. В то время пропала мобильная связь и я даже не знала, что мне делать, когда мы попадем в Мангуш. Оставалось лишь идти до Урзуфа пешком, с детьми и недолеченной рукой.
Дети хотели есть и плакали, это привлекало внимание. Неожиданно я встретила знакомую девушку. Она помогла с отдыхом и с переездом до Урзуфа. Нашелся мужчина, который согласился отвезти нас домой.
Что вас ждало в Урзуфе?
В Урзуфе не было боевых действий, однако город находился под оккупацией. Там – так называемые днровцы. Я была рада встретиться с родней, но знакомые сразу предупредили, что ко мне придут боевики и будут допрашивать. Они уже знали, что мой муж – боец полка защитников Мариуполя. Его машину оккупанты забрали себе. Не смотря на то, что в ней специально были пробиты колеса и снят аккумулятор.
Я понимала, что рано или поздно днровцы или россияне непременно пришли бы ко мне. Чувствовала, что нужно уезжать оттуда как можно скорее. Но я долго не могла найти машину до Запорожья. Все говорили, что надо сначала ехать в Бердянск, но в моем состоянии, с тремя детьми, было очень сложно двигаться с пересадками.
В Бердянске были большие очереди на выезд, нужно где-то жить, к тому же цены на перевозку людей в Запорожье были очень высокими. В то время не существовало регулярных эвакуационных колонн с автобусами, и людей вывозили частные перевозчики за космические деньги.
Бог нам не раз помогал, и я верила, что в тот момент все будет хорошо. Терпеливо пыталась найти перевозчика из Урзуфа в Запорожье и моя вера была вознаграждена. Нашлась машина и мы наконец прорвались в Запорожье, которое является единственным ориентиром для всех людей, пытающихся эвакуироваться из того региона.
В Запорожье нас ждал теплый прием. Нас встретили волонтеры и заселили в хостел для переселенцев. На следующий день организовали переезд в Днепр, где нас встретили родственники мужа и отвезли к себе в Винницу.
Екатерина (справа), ее три дочери и волонтеры в Запорожье / Фото предоставлено редакции
Люблю, целую, обнимаю, до связи: слова мужа в последнем разговоре
Екатерина, чем вы занимались до войны и как познакомились с мужем?
Я работала обычным продавцом в табачном киоске. Дмитрий служит в полку с 2016 года. Познакомились мы случайно. Как-то он проходил рядом с моим киоском и ему захотелось попить кофе. Сделала я ему кофе, начали разговаривать, познакомились, начали общаться, поддерживать связь. Дальше уже началась любовь (в этот момент Екатерина впервые за интервью улыбнулась). Вот такая история.
Когда в последний раз Дмитрий выходил на связь?
Последний раз мы с ним переписывались 2 марта, до разрушения роддома. Дмитрий спросил, есть ли у нас свет и вода, я ответила, что нет. Он написал... (слезы мешают Катерине, но она мужественно продолжает рассказ) "Я тебя люблю, целую, обнимаю, до связи". И все, это было последнее наше общение.
Дальше, когда в роддом приезжали другие ребята из полка, я расспрашивала у них, знают ли они что-то о Дмитрии. Они отвечали, что с ним все в порядке, что он жив. Еще когда мы были в детской реанимации после разрушения роддома, я передавала через других военных, чтобы они нашли мужа и сказали ему, что мы живы. Не знаю, передавали ему, или нет (Екатерину опять "душат" слезы).
Уже когда я была в Урзуфе, узнала, что неподалеку в селе восстановилась связь от "Киевстар". Я сразу туда поехала. Конечно, с ним не было связи, но мне пришло сообщение от 17 марта. Дмитрий спрашивал, как у нас дела. Наверняка он знал, что мы живы, но я к тому времени не имела связи, а когда отвечала, связи не было уже у него.
Когда мы выехали в Запорожье и у меня появился интернет, я увидела, что последний раз муж заходил в телеграм 26 марта. Дальше абсолютно никакой информации о нем у меня нет.
Важно Они на пути из ада в ад, – жена бойца с "Азовстали" об опасностях после эвакуации
С другими родными, с родителями, Дмитрий также после этого не контактировал?
Нет, ни с кем не связывался. Я просила других девушек, у которых мужчины находились на "Азовстали", чтобы они что-то узнали о Дмитрии. Ребята передавали, что он жив и здоров. Лишь таким образом, через нескольких человек можно было узнать, что он хотя бы жив. Но почему он не выходит на связь, я не знаю. Другие мужчины хотя бы иногда находили возможность пообщаться со своими женщинами. Не знаю, может он телефон потерял, может телефон сломался, может еще что-то, может ранен. Очень сложно...
Знаю, что когда роддом разбомбили, он пытался нас искать. Он звонил родственникам, просил, чтобы они искали меня с девочками, связывался с нашей кумой, которая жила в Урзуфе, искал нас в Мариуполе. Но тогда не было связи с нами.
В хостеле вы рассказывали, что только в Запорожье получили документы из роддома…
Так, когда бомбили роддом, конечно, мне было не до документов. То есть я возвращалась к остаткам палаты за основными вещами, но сумки с документами не нашла. Потом все разъехались, кто куда.
После Пасхи мне позвонила сестра. Она глухонемая и мы общались жестами по видеосвязи. Она сообщила, что мои документы нашлись и находятся в Запорожье. Сестра дала мне номер телефона девушки Виктории. Конечно, я сразу позвонила ей, и потом уже в Запорожье мы встретились в "Козак-Палаце" (сейчас там центр помощи переселенцам). Там еще был мужчина, который расспрашивал меня, чтобы узнать точно, мои ли это на самом деле документы.
Оказалось, что документы из роддома транзитом через несколько населенных пунктов были вывезены в Запорожье. Еще когда я находилась в Урзуфе, попросила, чтобы мне их сканировали и переправили копии. К счастью, этого хватило, чтобы пройти все многочисленные блокпосты на оккупированной территории и добраться до Запорожья. Дети мне помогали, постоянно плакали на блокпостах и нас особо нигде не задерживали, пропускали дальше.
Нам повезло, что с тремя детьми пропускали без очереди на блокпостах. А так, я знаю, что люди иногда в очередях живут в машинах по несколько дней.
Когда разбомбили роддом в Мариуполе, российская сторона пыталась внушить своим гражданам, что там якобы "не существовало" роддома, а была "база военных", да и вообще, "не было никакого самолета", а руины и жертвы – все это "постановочные кадры". Как вообще после всего, что вы пережили, реагируете на подобные вещи?
У меня просто нет слов, конечно там не было никаких военных. Там был обычный роддом, в котором принимали роды, в котором в палатах были мамы с детьми.
Когда я приехала в Урзуф, многие мне не верили. Знакомые меня убеждали, что там была военная база, а картинку с жертвами сделали для СМИ. Я была в шоке, то есть, получается я сама себе сломала руку, а все, что мы пережили, было ненастоящим.
Потом я поняла, что спорить было бесполезно. Даже я не могла этим людям ничего доказать, о чем можно говорить. Мне кажется, что они сами себя накручивают, им их версия выгодна, ибо правда разрушает мифы о русском мире. Такие люди до последнего стараются держаться за свои иллюзии.
Я была очень зла, потому что не понимала, как вообще такое может быть? За что, зачем все это? Как можно разбомбить роддом, реальный роддом с мамочками и детьми, и говорить при этом, что это военная база. Сначала говорят, что разбомбили военную базу, а потом уже говорят, что никто ничего не бомбил, что это все декорации.
Они не просто нарушают все международные правила войны, а еще демонстрируют, как на самом деле относятся к нам. Зачем было бомбить роддом, я не могу понять, что это им дало? И очень обидно, что некоторые наши граждане на оккупированных территориях верят пропаганде оккупантов.
Россияне говорят, что пришли нас защищать, на самом деле они пришли нас не защищать, а зачищать. Столько мирных людей было уничтожено в Мариуполе просто так.
Бог им судья. Ничего, это все непременно вернется к ним бумерангом. За все придется отвечать. Просто если их дети будут страдать за них, мне, честно, очень их будет жалко. Сложно это все вспоминать, правда, я даже не могу найти слов, чтобы передать, насколько это все было ужасно.
Верю, что Дмитрий вернется домой, – Екатерина о муже, который был на "Азовстали"
Самое страшное позади. Главное, вы сохранили свою жизнь и жизнь дочерей. Сейчас идет операция спасения жизней наших бойцов "Азовстали". Нужно верить, что Дмитрий жив и он непременно вернется.
Конечно, я слежу за всеми новостями, касающимися эвакуации с "Азовстали". Сейчас мало конкретики. Многое непонятно. Кто-то говорит, что скоро будет обмен, кто-то считает, что ребят могут продержать год или полтора, а может их вообще не оставят в живых.
Неизвестно, как будет складываться ситуация, но нам уже столько раз везло, столько чудес было, что я верю: еще одно чудо произойдет. Когда девочки родились раньше срока, они были очень маленькие и слабые. Особенно Алиса. Она чуть на тот свет не отправилась. Потом роддом разбомбили, а мы выжили. Потом, когда мы уже были в Доме молитвы, снаряд попал в наш дом, нам снова повезло. Потом удалось вырваться из Урзуфа. Каким-то чудом нашлись документы на дочерей. Мы уже столько всего пережили, что должны верить: все будет хорошо и Дмитрий вернется домой живым и здоровым. Его семья очень ждет его... (Екатерина снова начинает плакать).
Это просто невыносимо. Мне так хочется, чтобы он хотя бы позвонил, услышать его голос. Я уже так устала жить в постоянной неопределенности. Каждый день передают информацию, как их бомбят, где-то кого-то заваливает. Недавно мне звонила подруга из Урзуфа, сказала, что ее муж погиб на "Азовстали". Мне всех их жалко, но, как каждая женщина, молюсь и верю, что мой муж останется жив.
Не знаю, как жить дальше, держусь ради детей, понимаю, насколько я им нужна. Я понимаю, что нужно двигаться вперед, нельзя падать духом, что бы ни случилось. Дети все чувствуют, они чувствуют мысли и настроение, начинают сразу плакать, я стараюсь держаться и не думать о плохом. Но это очень тяжело, не было еще ни одного дня, чтобы я не думала о нем и не плакала...
Я очень надеюсь, что их всех спасут. Они держались до последнего, делали все, что могли, отдавали все силы. Не знаю, как помочь мужу, единственное, что я могу сделать – это только молиться за него, чтобы он выжил. Рассматриваю каждое фото, каждое видео в новостях, надеюсь увидеть Дмитрия, хотя и понимаю, что там много ребят и шансы на то, что в кадр попадет он, небольшой.
Простите, что заставил вас вспоминать весь этот ужасный путь и благодарю за то, что осмелились на разговор.
И я вас благодарю за то, что предоставили возможность рассказать то, что происходило. Люди должны знать правду. Это очень важно. Было много случаев, когда россияне переодевались в форму бойцов полка защитников Мариуполя и совершали различные преступления и плохие дела. Они сознательно пытались дискредитировать наших ребят. Я сама видела это собственными глазами. Многие люди верили, что это действительно наши бойцы. Эта картина прекрасно дополняла российскую пропаганду. Было очень обидно и горько. Наши ребята отдавали свою жизнь за Украину, за наших граждан, а кто-то верил россиянам. Форму мог надеть кто угодно. Ребята, которые идут в полк – настоящие патриоты своей страны и их главная задача защищать ее население.
Я пыталась объяснять людям, что это не азовцы, но было очень сложно. Россияне делали все, чтобы в Мариуполе ненавидели полк. Конечно, это люди, в каждой общине бывают разные случаи, но, если что-то когда-то и случалось, то руководство быстро исправляло ситуацию. В полку очень жесткие правила. Даже если бы ты где-то немного выпил, были очень большие штрафы.
Я знаю, как у них все организовано. Честь и репутация полка очень важны. 8 лет все было хорошо, никто никого не обижал и тут пришли россияне – и полк вместо того, чтобы защищать свою землю и свой народ, вдруг начал терроризировать мирное население своей страны. Как можно верить в весь этот бред?
Горько было наблюдать, когда многие люди в Мариуполе больше верили врагу, чем своим бойцам. Кое-кто даже был рад – "ура, россия пришла"! Какая Россия!? Они не понимают ситуации. Вас эта Россия уничтожит морально и физически в нищете. Они нас просто за людей не считают. Люди должны включать голову.
В конце хочу обратиться к руководству нашей страны, и к мировому сообществу: пожалуйста, помогите нашим парням и девушкам с "Азовстали". Найдите способы сохранить их жизнь. Это люди, которые сражались за Украину до последнего.
В конце разговора я искренне пожелал Екатерине, чтобы ее вера в лучшее и в дальнейшем оставалась такой же мощной. Мы останемся на связи и, надеюсь, еще обязательно пообщаемся с ее мужем Дмитрием, а пока что держим кулаки за героев полка защитников "Азовстали" и всех воинов мариупольского гарнизона.
Автор – Сергей КОСТЕНЮК