Братья Кирилл и Даниил Яковлевы – военнослужащие ВСУ и общественные активисты из Харькова. Во время полномасштабной войны боролись с оккупантами как снайперы и вели ютуб-канал, где публиковали видео о военной службе. Сейчас занимаются другими задачами.

В интервью 24 Каналу братья Яковлевы рассказали о том, как "случайно" стали снайперами, реформы в ВСУ и какой сейчас должна быть мобилизация. Больше об этом – читайте далее в материале.

Важно "Резерв+", ИИ и космическое управление: что нового происходит в цифровой трансформации Минобороны

Как в опасных экстремальных условиях, где есть угроза смерти, вы сохраняете смелость шутить друг над другом? Или это защитный механизм организма?

Кирилл: Уже давно как-то привыкли. Когда много чего проходишь, видишь, то просто привыкаешь. На самом деле организму просто легче, когда ты все переводишь в какие-то шутки. Поэтому постоянно стараемся разрядить обстановку. Кроме того, мы же делаем контент на YouTube. Все, что у нас есть, например машины, амуници, – это благодаря тому, что у нас есть подписчики, которые нам помогают.

100% того, что мы имеем, – это донаты. От государства у нас ничего нет. Подписчикам интересно, когда мы что-то интересное делаем. Поэтому мы выбрали такой формат, что делаем и полезное для государства, и для людей, и для себя тоже. Это развлечения.

Даниил: Надо еще заметить тот факт, что мы же понимаем, что снимаем, и мы не играем роль. Те люди, которые были с нами на позиции, понимают, как мы ведем себя. Мы не подыгрываем, чтобы как-то выйти или что-то сделать, чтобы люди сказали "вау". Мы ведем себя так же как и ведем себя на боевых.

Понятно, что некоторые вещи мы делаем больше по фану, потому что это прикольно. Мы ходим, что-то делаем, иногда такое странное. Однако мы это делаем, потому что это интересно, и мы понимаем, что людям тоже интересно будет показать некоторые моменты. Например, как мы с пехотой общаемся на некоторые странные темы.

Полное интервью с братьями Яковлевыми: смотрите видео

Есть моменты, когда военные могут вести себя некрасиво или сделать не очень хорошие вещи. Один наш побратим ударился головой в дерево. Понятно, что затупил, не увидел ночью дерево, ударился и смешно упал.

Кирилл: Это было смешно, потому что это была эвакуация. Ему стало плохо и нужно было отвезти его к машине. Мы пошли ночью по лесу, это было в Купянске. Падали мины, горел лес, был дым, трудно дышать. Было трудно выйти, мы постоянно блуждали, потому что там ходили первый или второй раз. Думали, что наши ребята из другого подразделения нас застрелят, поэтому мы там пели гимн на весь лес, есть видео.

Даниил: Это настоящая ситуация. Это не то что мы делаем специально на камеру. Мы идем по лесу, нам говорят на русском: "Стой, кто идет". И мы такие: "Ще не вмерла Украина, слава Героям, Укрзалізниця, паляниця". Начали говорить все, чтобы не застрелили. Потому что у тебя буквально 3 секунды, чтобы ответить и ребята поняли, что ты не противник.

Кирилл: У них также темный лес, ничего не видят, мины падают, где-то взрывы.

Поэтому мы его выводили, дошли до машины. Это около, километра от линии боевого соприкосновения было. Уже относительно спокойно. И он просто снимает броник и шлем, спотыкается и ударяется головой в дерево. Мы выезжаем из леса, он просто сидит и говорит нам, что у него болит голова. Мы спрашиваем, что случилось. Он говорит, что головой ударился.

Просто это настолько смешно, что он был пару суток на позициях, где падали грады, мины. Там наши собратья получили ранения: кто-то рук, кто-то ног, по-разному. Дроны летали. Потом мы выходили из леса, мины прилетали. Есть видео моменты, как осколки падают нам на голову или ветки какие-то. И он уже дошел в безопасное место и просто ударился нормально так головой.

Это очень смешной момент, с которого мы посмеялись, и с ним вместе посмеялись. Главное, что он жив и здоров, у него сейчас все хорошо. Однако выкладывать такое в интернет – не все поймут. Кто-то бы мог подумать, что мы с него смеемся.

Какой был самый смешной момент или самая смешная история, которую вы можете вспомнить, о которой можно рассказать точно?

Даниил: Если вспоминать Купянск, Лиман Первый, мы были у пехоты на позициях и после штурма остались у них ночевать. Приказа никакого не было, мы остались там, где нам сказали. Уже под утро, час 4 – 5, когда начало светлеть, мы лежим в блиндажах с пехотой, спим. И тут слышим, что кто-то говорит: "Х**ли, сдавайтесь". Мы открываем глаза, сразу берем оружие, ведь понимаем, что мы это услышали, значит это кто-то сказал рядом с нами, меньше метра от нас. Максимально близко, в упор.

Мы подрываемся и не понимаем, кто это сказал, что за ситуация. Это, оказывается, просто наш парень из смежного подразделения. У него, если честно, "кукуха уже вылетела".

Кирилл: Он до этого просто людей видел, по лесу ходили. Мы там с ним были на позициях за день до этого. Он говорил, что видит людей, которые ходят в спортивных костюмах. А ты же на войне и не думаешь, что человек будет шутить.

Даниил: Есть моменты, о которых не шутят.

Кирилл: Да. Однако утром на позициях крикнуть на русском: "Х**лы, сдавайтесь", когда все спят, это было очень страшно. Потом мы уже поняли, что это он, и отдыхали дальше.

Почему вы вообще решили стать снайперами? Что самое сложное в этой работе или что самое интересное, что вас привлекло?

Даниил: Это было случайно. В начале полномасштабного вторжения наш побратим "Гамлет" предложил купить у него 308-й калибр, винтовку Remington 700. Тогда все что-то искали, чтобы купить и не бегать с обычными "калашами", а чтобы было что-то интереснее. Вот он и предложил нам забрать, было очень дешево.

Мы у него забрали и думали, как начать двигаться в этом направлении. Начали развиваться, учиться. Однако не то что не думали, мы не понимали, насколько это трудно организационно и финансово. Эта работа такая, что заставляет тебя развиваться. Ты должен каждый месяц быть лучше, потому что у тебя могут быть: новое оборудование, новые средства, новые патроны, новая винтовка.

Братья Яковлевы
Братья Яковлевы / Инстаграм Даниила Яковлева

Вы сами себе должны покупать это все?

Даниил: Мы все сами покупаем. Нам армия не дала ничего.

Кирилл: Во-первых, нам никто ничего не предлагал, а если даже предлагали, это было низкого уровня. Последнее, что нам предлагали, – это получить носки.

То есть государство предоставляет что-то простое, а вы хотели что-то большее?

Кирилл: Нет. У нас так получилось, что мы оформились в начале января 2023 года. В 2022 году мы просто ходили под черным флагом. Мы не были тогда оформлены, но ездили на позиции. То есть мы просто вдвоем где-то ходили, что-то делали под Киевом.

Даниил: Мы ждали оформления в одно подразделение, но там что-то не получилось, потому что оно перешло в другое.

Кирилл: Нас просто кормили завтраками. В ноябре 2022 года мы нашли подразделение, где хотели служить. Потом больше месяца нас оформляли. И когда мы уже пришли в подразделение, то у нас было почти все. То есть на таком уровне, что у нас была своя машина, которую нам помогли купить люди, свое оружие – винтовка. Потом нам оружие еще выдали, были два автомата.

Относительно амуниции: штаны, берцы, шлемы и наушники – у нас уже было все свое. Мы ничего не просили. У нас такая политика – если нам не надо, отдайте ребятам.

Даниил: Тем более у нас есть ресурс, минимальная медийка. Мы много лет занимаемся общественно-политической деятельностью. У нас есть друзья и собратья, бизнесы, которые мы знаем, которые нам доверяют. Мы знаем, что если нам что-то надо, – мы можем попросить, и нам это непосредственно закроют. Разумеется, мы не часто этим пользуемся. Сейчас мы не на боевых, поэтому не пользуемся.

Однако в прошлом году на свой день рождения мы собирали 3 миллиона на покупку "Хамви" для подразделения ГУР МО, нашим товарищам. Мы знаем, что у нас есть друзья, которых попросим и нам закроют 3 миллиона гривен.

А снайперское дело – это большой творческий момент. Если человек любит что-то творческое, хочет проявиться организационно и интеллектуально, делает это органично, то это ему очень понравится. Потому что там ты постоянно должен развиваться.

Например, нам подарили новую метеостанцию, которая стоит тысячу долларов, чтобы считать ветер, поправки, температуру. И чтобы с ней разобраться, ты должен потратить минимум месяц. То же самое с винтовкой – как установить, чистить и тому подобное.

Кирилл: Когда в 2022 году нас еще не оформили, мы все это узнавали через интернет, через друзей, знакомых. У нас есть побратим "Стаф", который является снайпером много лет. Мы ему звонили – и по 3 часа по телефону он нам объяснял, как разбираться с тем или иным.

Все, что у нас появилось из оружия, из патронов, – это все мы сами. Затем, когда оформились в подразделение, там почти ничего не выдавали, кроме патронов 5.56.

Даниил: Все знают, что выдают минимальный минимум.

Кирилл: Ну это было тогда (2023 год – 24 Канал), сейчас, возможно, ситуация лучше.

Даниил: Если ты хочешь чувствовать себя лучше, быть эффективнее, ты должен сам себе все находить. У нас позиция такая, что мы лучше себе сами все найдем.

В конце 2024 года на зимнюю кампанию для нашей группы мы через Елену Мандзюк (блогер – 24 Канал) собрали миллион гривен. Мы закупили на всю нашу группу качественные теплые вещи, которые используют европейские и американские спецназовцы.

Кирилл: Можно ждать, прийти на штаб и сказать, чтобы дали форму, и тебе дают... В прошлом году нам предложили форму, выдали куртки. Мы все тогда сказали, что отказываемся, что никто это брать не будет. Поэтому мы решили обратиться к Мандзюк, пообщаться и объяснить, кто мы, что мы хотим купить и зачем. Она помогла собрать миллион гривен, и все эти деньги до последней копейки мы потратили на военную форму.

Что делать военным, у которых нет друзей и волонтеров? Знаю много историй, когда ребята говорят, что если они хотят что-то нормальное, то сами эти покупают. Почему государство не обеспечивает?

Даниил: Мы несколько лет за это пишем. Если немножко коснуться политического аспекта, то мы играем в демократию, когда Россия играет в победу.

У нас государство хочет и свободу слова, и демократию, и чтобы всем было хорошо, и чтобы все кофе пили, и белый налив. А с другой стороны – у нас Россия, которая авторитарная, у которой есть четкий приказ и все его выполняют. У нас такого, к сожалению, нет. У нас есть местные бюджеты, местная власть, ОТО. Они могут обеспечивать военных очень хорошо. Я говорю не только об одежде. Есть очень много вещей, которые могут делать местные органы власти, бюджеты и закрывать потребности большинства военных. Это не проблема.

Некоторые эксперты даже говорят, что тот же Киев мог бы обеспечивать себя системами ПВО или чем-то подобным.

Кирилл: ЗРК может купить, много чего.

Даниил: Фонд "Вернись живым" может многое, а местные бюджеты "не могут"... Министерство обороны тоже работает. Понятно, что Министерству обороны не хватает реформирования и философского замысла. Мы туда ходим, наши друзья ходят, приобщаются к совещаниям, к каким-то важным процессам. Однако это очень медленно, потому что мы играем в добрых людей.


Встреча представителей военного милитари сообщества с Рустемом Умеровым / Инстаграм Даниила Яковлева

А как тогда должно быть, по вашему мнению?

Даниил: Должно быть так, как в Харькове. Враг хотел наступать, а городские власти сказали, чтобы коммунальной техникой не цветы высаживали, а дали военным, которые не должны копать линию обороны лопатами. Харьков разрабатывает план фортификации. Все цементные заводы города должны делать фортификации, а не какую-то фигню. Тогда оно будет эффективнее, потому что получается, что, с одной стороны, мы хотим победы, а с другой – хотим быть для всех хорошими.

Кирилл: Мы ведем к тому, что это ответственность и Минобороны, и местных советов, и всех остальных.

Даниил: И людей также.

Кирилл: Минобороны сейчас стало лучше, чем в 2022 – 2024 годах. Оно сейчас цифровизируется, делает отчеты, проверки, трансформации. Однако вы должны понять, что это началось недавно. Пришел Рустем Умеров, дал людям возможность делать те или иные вещи, или хотя бы не мешать. И они начали работать.

Однако у нас миллионная армия и мы воюем на полномасштабной войне. То есть сделать за год то, что не делалось 30 лет, – нереально. Все должны это понимать. Одежду выдают? Выдают. Качество плохое? Плохое. Однако, чтобы сделать новую, надо ее придумать, кодифицировать, проверить. Это целая цепочка. Потом нужны тендеры. Разогнать всех коррупционеров от этих тендеров.

То есть это вот такая длинная цепь действий, которые ты должен делать. Например, если мы в этом году начнем делать перчатки для Вооруженных Сил, то в лучшем случае можем их получить следующей зимой.

Даниил: Есть бюджеты. Например, в Киеве бюджет 80 миллиардов гривен. Киев может спокойно поехать в Европу на заводы, поговорить и сказать, что для наших ребят, киевлян, нужны вещи, купить их там со скидкой. И когда боец из Киева будет мобилизоваться в армию, он будет заходить в помещение и ему будут давать не только то, что Минобороны дает, а качественные очки, наушники. Местная власть может это делать, и ей никто не запрещает.

Здесь вопрос в том, что у нас нет приоритетности расходования бюджетных средств. У нас каждый делает, что хочет. Просто так неправильно.

Знаете, как говорят, что дойдут до Запада Украины, то там начнут что-то делать. Это неправильно. Мы должны понимать, что в Ужгороде, Ивано-Франковске, Львове, Луцке у нас есть заводы, производство. Мы же там можем многое делать: сетки, колючую проволоку, бетонные сооружения – все, что хочешь, чтобы везти это на фронт. И это будет оптимальный вариант.

Например, в Харькове тоже можно наладить это производство. Однако там есть угроза попадания баллистики, а здесь нет. Вы же понимаете, что сделать из бетона конструкцию, которую будут собирать как конструктор и ставить на полях, – гораздо легче, чем это делать военным, которые сами работают лопатами.

Это может быть причиной демотивации. Есть случаи, когда люди приходят в ТЦК и им становится плохо, они умирают. Однако у нас, кроме "советской армии", есть классные подразделения, куда люди могут идти добровольно и получить 100% комплектацию. Например, "Азов", Третья штурмовая бригада, "Хартия". Что делать с такой разницей?

Кирилл: Нужно брать пример с лучших и делать армию лучше, чтобы к тебе шли.

А что-то делается?

Кирилл: И делается, и не совсем. Относительно этих историй, когда, например, останавливается сердце, кто-то умирает от пневмонии, я недавно видел видео, как в Полтаве умер мальчик из-за остановки сердца на уроке физкультуры. Это же не значит, что мы не будем детей в школу водить, да? Такой один случай может быть раз в год из всех школ и детей, а это миллионы.

Да, но тема мобилизации чувствительная, ее сразу подхватывают.

Кирилл: Через наше войско проходит очень много людей – десятки тысяч. Приходят новые, увольняются, переводятся. Это большой организм, и есть 1 – 2 случая, когда что-то происходит. Например, сейчас все еще есть коронавирус: человек может прийти в ТЦК с ним, иметь последнюю стадию и просто там умереть. И все. Здесь нужно различать: если это масштабное явление – это одно, если это единичные случаи – это другое.

К теме В Одессе мужчина залез на дерево высотой с пятиэтажку: он находился в розыске за СОЧ

Относительно других подразделений, вы привели пример "Азова". Его основал Андрей Билецкий, там закладывались добровольная основа и мотивация. Прежде всего люди шли туда добровольно, и сейчас также идут. В Третьей штурмовой, которая в составе 3 армейского корпуса, также есть мотивация. Туда выбирали лучших из лучших людей.

Даже наш собрат Дмитрий Кухарчук "Слип", когда начал ездить по тюрьмам, искать заключенных, то выбирал не всех подряд, как некоторые брали, а он брал лучших из заключенных, мотивированных. Он не просто спрашивал, кто за что сидит и брал их.

Как вам идея мобилизовать заключенных?

Кирилл: Это супер. Мы говорили, что надо было давно это делать.

Даниил: А нам говорили, что ВСУ – это не тюрьма, что у нас не российская власть.

Кирилл: В 2022 году мы очень много мобилизовали (заключенных – 24 Канал). Например, кто-то продавал траву. Плохой поступок? Да. Но мы его держим за государственные средства в тюрьме. Какую пользу он там приносит? А так, пошел в армию.

"Слип" сообщил, что уже удалось мобилизовать почти тысячу мужчин из тюрем. Это очень много. И они их не просто мобилизовали, они их обучают, у них хорошее отношение. Наверное, нельзя говорить публично, как они сделали внутреннюю систему. Однако так, как они это сделали, – мне очень нравится. Подход отличается. Я знаю, как другие подразделения сделали – у них по-другому.

Даниил: Проблема заключенных только в том, что те люди, которые принимали это решение, не прописали четкий механизм и порядок. Это очень шаткая тема, которая до конца не продумана.

Например, есть законопроект о мобилизации, который сделали "на коленке", чтобы быстрее его принять. То же самое и здесь. Сейчас лучшее время получить индульгенцию за свои плохие поступки. Если человек хочет заплатить кровью за свои плохие поступки, то государство должно дать возможность это сделать. Однако государство должно дать четкие условия, когда эта кровь будет засчитана. К сожалению, некоторые аспекты и механизмы до конца не продуманы. То же самое с мобилизацией.

Мобилизация – это не только о наборе людей. Мобилизация – это о реформировании системы набора людей в армию. Это должны быть не только мужчины, но и женщины.

Вы поддерживаете мобилизацию женщин? Или это должно быть добровольно?

Кирилл: Нет, женщины добровольно.

Даниил: Мы много раз говорили, что в армии есть большая нехватка людей, которые бы занимались обеспечением. На обеспечении сидят старые логисты.

А что нужно делать?

Кирилл: Повара, SMM-специалисты, фотографы, видеографы, бухгалтеры, экономисты, логисты, работа на складе и стабилизационных пунктах. Девушки могут работать в штабах – S1, S2, S3.

Это не на нуле, вы имеете в виду?

Кирилл: Нет-нет.

Даниил: Нам в армию нужны люди, которые могут нормально писать. Есть такой момент, как служебное расследование. На эти должности ставят людей, которые три слова могут без ошибки написать. Однако у нас в стране выпускаются много профессиональных юристов. Зачем мы ставим на эти должности кого попало? Дайте эти должности профессионалам. Просто сделайте так, чтобы человек не должен был проходить ад мобилизации ради этой должности.

Так же с логистами. У нас 80% волонтеров – это девушки, которые находят все, что надо для армии. Скорость нереальная, качество хорошее, эффективность большая. Возьмите этих девушек и скажите, что для них в армии есть должность. Делать то же, но получать зарплату, гарантии – и они могут быть полезными больше, чем сейчас.

Обратите внимание Могут ли в Украине начать мобилизацию женщин: что говорят юристы

И у нас получается, что мы убрали старых людей из обеспечения, поставили туда молодых, амбициозных, хороших. Мы освободили много мужчин для других дел, где нужны мужчины. Очень много девушек хотят служить, но нужно для них создать адекватные, правильные условия.

Кирилл: Хотя бы сделайте контракт на год или два года. Чтобы было понятно, что ты не приходишь в "кабалу" какую-то, как мужчины. Это наша обязанность, такая Конституция, я не против. Вписался, все, работаем дальше. Я не хочу служить, он также, но мы обязаны. Поэтому мы пройдем этот путь, а когда государство скажет, что мы уже не нужны, мы развернемся и первые уйдем из армии.

Однако сделайте для девушек условия. Вот сделали для парней возрастом с 18 до 24. Сделайте и для других подобные.

Вы, кстати, те контракты считаете справедливыми?

Кирилл: Нет. Я пошел добровольцем в 19 лет в 2014 году, прослужил 3,5 года. У меня нет никаких нарушений устава, выговоров, но я ничего не получил за это.

То есть как ничего?

Кирилл: Ну, заработную плату.

Даниил: Только проблемы со здоровьем.

Кирилл: Я тогда получал 10 тысяч гривен зарплаты. Таких, как я, много. У меня побратим проходит службу с 2014 года, потом "Азовсталь", Мариуполь, плен и т.д. Вернулся из плена и дальше проходит службу. У него 2 ребенка, жена и съемная квартира. Все, что у него было, он потерял в оккупации. Там, где у него дом, сейчас бои, и за 10 лет он получил от государства ноль.

Даниил: Насколько эта ситуация себя оправдала? Если верить статистике, сколько молодежи подписало контракт за миллион гривен? Это же вообще копейки. Эти средства можно было бы потратить на то, чтобы достроить в Киеве дома, многоэтажки. Раздать эти квартиры военным, которые потеряли жилье в оккупации.

Больше об этом Контракт для 18 – 25-летних, выезд за границу и "бусификация": какой будет мобилизация в 2025 году

И вы удерживаете людей, которые не будут думать, когда наступит демобилизация, а будут думать, где стрелять, где воевать. Потому что этот военный будет понимать, что за его спиной семья, у которой уже есть свой дом. Не надо жене думать, где найти 20 тысяч гривен в Киеве на квартиру. Потратьте эти средства у нас на территории, в Украине.

Хочу вернуться к теме мобилизации женщин. Где гарантии, что я попаду именно туда, куда хочу? Пусть к женщинам отношение лояльное, а как насчет мужчин? Если мужчина хочет быть юристом, где гарантия, что через месяц он не окажется в пехоте?

Даниил: По моему мнению, некоторые должности надо сделать гражданскими. Сейчас такая ситуация, что нам в армии нужны все, кто хотят. Например, если девушка хочет быть видеографом или SMM, зачем ей проходить БОВП (базовая общевойсковая подготовка – 24 Канал) и все эти моменты, 3 месяца "гнить" на полигоне. Она демотивируется там сильно, потому что все понимают, какие там бывают условия. И она в армию уже не очень хочет. Зачем это делать? Если она хочет, дайте ей возможность без этого.

Мы понимаем, что она не будет воевать с автоматом. Но за эти 3 месяца она уже может пройти путь и наработать базу. И так надо сделать со многими направлениями.

Кто должен это сделать?

Кирилл: Мы к этому идем. Сейчас будут корпуса (корпусная система – 24 Канал) – и там это будет гораздо легче. Сейчас, если ты приходишь в рекрутинговый центр, то у тебя проблем почти не будет. Однако есть разные случаи.

Например, человек приходит и говорит, что она таргетолог, ее оформляют, а потом оказывается, что она ничего не умеет или ведет себя плохо. Куда ее денешь? Уволить не может, держать у себя также не комильфо, потому что тебе нужно освободить должность, чтобы найти туда нормального человека. И ты ее просто переводишь. Куда? Конечно, в пехоту.

Вы должны понимать, что если вы приходите и хотите быть поваром в армии, то это не просто так, – вы должны уметь что-то делать.

Даниил: Ты умеешь, ты приходишь и делаешь. Не работает вариант, когда ты приходишь в армию, чтобы там учиться. Зачем? Ты будешь занимать очень много времени.

Кирилл правильно сказал, что с появлением корпусов ситуация на фронте изменится. Должна измениться и в армии, потому что сейчас те люди, которые командуют бригадами, будут комкорами (командиры корпусов – 24 Канал), и они должны будут получить звание генералов.

Все эти люди, которые сейчас полковники, – это военные новой генерации, которые с 2014 года воюют. Они понимают, что есть понятие "боевого генерала". Это тот генерал, который реально бегал с автоматом и знает, что такое поля, "ноль". А не тот, который вышел из академии и всю жизнь был неизвестно где.

Михаил Драпатый, Кирилл Буданов, Вадим Сухаревский – эти все люди имеют доверие. Тот же Денис Прокопенко, Андрей Билецкий. Дают ли дорогу молодым генералам?

Кирилл: Вот пример с нами. Мы хотели стать снайперами, тренировались. Пошли служить в подразделение, были в ССО, Руси сопротивления. Пытались там служить, но по определенным причинам у нас там не получилось служить так, как мы хотели. Мы перевелись и сейчас занимаемся другими вещами.

Нашли себе место и проходим службу, выполняем приказы командира, но сейчас мы не снайперы. Мы все равно приносим пользу. Да, мы не на "нуле" сейчас, но приносим пользу в других вещах, о которых позже сможем уже рассказать.

По поводу генералов, Буданов – командующий ГУР, Сухаревский – командующий Силами беспилотных систем, Драпатый – командующий Сухопутными войсками ВСУ, Билецкий – командир корпуса, "Редис" – командир корпуса, Верес – командир полка, Герой Украины. То есть они растут и не только же они. В этих бригадах и подразделениях еще очень много талантливых молодых людей, которые станут офицерами или уже стали.

Я недавно встречался с собратьями из третьего корпуса, с которыми в 2014 году начинал служить. Они были солдатами, сейчас уже подполковники, майоры. Это очень приятно. Я знаю этих людей, они сидели в окопе недалеко от меня.

Но сколько процентов таких молодых генералов, которым доверяют стать полковниками, подполковниками, командирами?

Даниил: Этого больше, чем достаточно. Корпус, штаб управления корпусом – это сотни людей. Почему мы писали о том, что надо дивизии, корпуса? Корпуса сейчас вообще всем дали, хотя мы писали, что надо дать только тем бригадам, которые уже превышают свой лимит по количеству людей. Есть бригады, все их знают. Дайте им больше возможностей, новую технику, больше финансирования – и будет больше результатов.

Решили всем сразу дать корпуса – ну хорошо. Но тут тоже очень хороший момент проигрывается. Корпуса – это штабной элемент, там очень много людей. Сейчас все боевые ребята, которые раньше были на должностях лейтенантов, старлеев, капитанов, будут становиться майорами, повышать свой уровень: майоры до подполковников и так далее. И мы немалое количество бойцов – а это очень много ребят – поднимем существенно в звании.

Не пропустите Самая большая реформа во время войны: как ВСУ и НГУ переходят на корпуса и сработает ли эта система

Даже этот небольшой процент, что зайдет в генеральский корпус, для нашей армии очень хорошо. Потому что эти люди – будущие руководители всей армии. Человек на уровне своей бригады показывает эффективность. К примеру, Драпатый – командующий Сухопутными войсками. Вы же видите, его назначили, и как изменилась после этого ситуация вообще по Покровскому направлению.

Есть Deep State, его специалисты сделали крутую аналитику, как изменилась ситуация после того, как Драпатого назначили командовать этим направлением. Динамика смерти россиян увеличилась, количество захваченных территорий уменьшилось. Но ситуация в том, что у Драпатого отношение к людям другое.

Кирилл: Драпатому очень сильно доверяют люди. Потому что армия – это очень большая семья, все друг о друге что-то говорят, знают. Например, Сухаревский начал создавать СБС, тогда же заявок также много посыпалось. Сейчас проблема в том, что мало знают о людях и не понимают, что это отдельный род войск, но важную роль играет авторитет – когда доверяешь человеку.

Даниил: Он начал в интернете реагировать на скандалы и различные ситуации. Это очень хорошо, что генерал такое делает. Даже тот самый Сухаревский. Мы с ним лично познакомились при интересных ситуациях. Это человек большого ранга, командующий очень большой мощной структуры. Ты с ним встречаешься в неформальной обстановке, человек говорит: "Так, ребята, закажите себе поесть, это приказ". Я говорю: "Если в армии дают такие приказы, то я только рад их выполнить".

Дают ли им дорогу? Перестали ли мы быть этой "советской армией", которой сейчас, по сути, является российская?

Кирилл: Дорогу осилит тот, кто идет. Вот это единственный ответ, который можно здесь дать. Понятно, что есть две системы. Одна – старая, как у нас в стране, коррупционная система. Депутаты, чиновники, которые уже миллионы лет сидят, и они не хотят это отдавать. Здесь приходят молодые, начинают говорить, чтобы делали вот так. Вот они борются против молодых.

А подвигают таких закоренелых?

Даниил: Конечно. Отличный пример, как мы познакомились с Екатериной Черногоренко, заместителем министра обороны по цифровизации. Золотой человек. Мы с ней познакомились, когда нас пригласили на мероприятие. У нас там была неприятная ситуация, мы подошли сказать, что не понравилось, потому что нам сообщили, что она организатор. Мы тогда не знали, кто она. А она говорит: "Добрый день, я заместитель...". Мы такие: "Ого, ничего себе".

Кирилл: Мы подошли пожаловаться, что стульев не дали.

Даниил: Мы начали с ней коммуницировать, уже больше года общаемся, дружим. Армия+, которую она сделала, и цифровизация, которую она провела в армии, – очень сильно уничтожили коррупцию там, все эти махинации про 200 долларов за отпуск или перевод.

То есть реально есть изменения?

Даниил: Теперь ты не раб системы. Например, мы с братом недавно переводились. Раньше надо было брать лист и ходить, унижаться по всем кабинетам, чтобы собрать эти подписи для перевода. А сейчас я в Армии+ взял себе в кафе латте на безлактозном молоке, круассан и сидел в приложении заполнял анкету.

Мне через три часа приходит согласование. На следующий день сказали, что я не так сделал. Я переделал – и все, пошло вперед. Все, я почти на переводе. Там очень много рапортов уже сделали. Коррупцию это очень сильно уничтожает. Даже сейчас сделали аналитический центр по Delta. Все поражения теперь анализируются, есть баллы.

Кирилл: То есть успехи есть. С 1991 года армией почти никто не занимался. В 2014 году началась война, тоже никто не занимался. Сейчас есть командиры, есть подразделения. Да, трудно, есть много проблем. Сегодня снова выложили видео, как ТЦК кого-то бьет, хватает. Но если мы будем просто говорить, что все плохо, то что с этого? Надо идти, исправлять, пытаться общаться с чиновниками, командирами.

Если есть возможность, можно добиться, найти себе место в армии, начать карьерный рост. Доверяешь Андрею Билецкому? Тогда 3-й корпус тебя ждет. Денису Прокопенко? Тогда К-2. Любые подразделения, все их знают. Не хотите идти в обычные сухопутные подразделения, идите к Саше Ярмаку (Силы беспилотных систем – 24 Канал).

Есть мужчины, которые скажут о том, что когда олигархи все будут воевать, депутаты и их дети ... В то же время говорят, что есть израильская армия, где и женщины, и мужчины после 18 лет должны пройти службу, неважно, депутат ты или министр. Считаете ли вы, что сейчас богатые не служат, а бедные должны служить? Справедлива ли эта система?

Даниил: Я уверен, что в Израиле тоже есть коррупция. И у нас есть. Если кто-то верит, что мы будем жить в идеальном мире, где не будет коррупции, где все делают то, что должны... Нам наскучит очень быстро.

Кроме того, очень удачный пример: ты идешь по улице, на твою женщину и детей нападает преступник, начинает их избивать. У тебя есть выбор: или ты их защищаешь как мужчина, или ты начинаешь кричать, что пока не приедет полиция или СБУ – ты не будешь их защищать. Здесь такая же ситуация.

Я имею право критиковать всех. В 2014 году был Майдан. Были нужны? Пошли. Потом отец пошел служить, дед пошел. Все пошли служить. Здесь вопрос в том, что когда придут россияне, то они уже не будут спрашивать. Ты пойди и выполни свой долг перед страной, перед своей семьей и самим собой, а потом уже вернись и без вопросов подходи к любому депутату, чиновнику или кому-то другому и спрашивай с них.

Кирилл: Так же с коррупцией. Когда человек не может донести окурок до мусорника, но предъявляет депутатам, что они коррупционеры, или если не умеет ездить и парковаться согласно ПДД и предъявляет коррупционерам, что они плохие, – то это говорит о "цене" этого человека.

Нас тоже критикуют, говорят, что мы что-то не то или не так делаем. Критика постоянная была, есть и будет. Но важный элемент – от кого эта критика поступает. Нам на YouTube про Бахмут написали под видео, что это все постановка и графика. Я предлагал поехать вместе и сделать эту графику еще раз. Критика будет, и если она поступает от адекватного человека, который что-то смог в жизни достичь – я говорю не о деньгах – то такую критику надо слушать.

Даниил: Есть важный момент: все понимают – чем больше будет людей в армии, тем быстрее мы победим, тем меньше людей погибнет, тем быстрее и больше вернется домой. Почему? Потому что будет легче проходить службу, будет больше времени на тренировки, различные подготовительные мероприятия, отпуск, ротации.

То, что кого-то там хватают и кто-то ждет, что сыновья депутата пойдут... Это раньше в фильмах короли шли первыми, а в реальной жизни есть деньги и ты за них решаешь. Коррупция есть? Есть. Виноваты люди? Виноваты. Но сейчас стоит понять, что если мы будем все говорить, что "а я не пойду, пока там кто-то не пойдет", тогда извините.

Россияне согласны с этой позицией. Если их спросить, хотят ли они, чтобы в Украине люди не шли в армию, пока не пойдут сыновья какого-то Порошенко, Кличко, то они скажут: "Так, не идите. Мы сами придем, и мы все за вас сделаем. Только мы уже добровольно-принудительно пойдем штурмовать Польшу, Литву, Латвию, Эстонию". Там уже не будут спрашивать. Все, кто останется на оккупированных территориях, либо сядут, либо пойдут в армию.