В Украине есть прослойка людей, которые пытаются уклониться от мобилизации, прикрываясь демократией и правом выбора и забывая, что демократия – это не только о правах, но и об обязанностях перед государством. Исторические примеры показывают, что ни одна война не обходилась без принудительной мобилизации, и это единственный способ выиграть войну.

Журналист и военнослужащий ВСУ Павел Казарин в интервью 24 Каналу рассказал о так называемой партии уклонистов, тех, кто с ними заигрывает, и о том, что надо изменить в мобилизации, чтобы выиграть войну. Подробнее об этом читайте далее в материале.

Интересно Нужен ли Украине экспорт оружия: что об этом говорят производители дронов, военные и волонтеры

Цитирую вашу статью: "В нашей стране есть слон, которого мы не замечаем: это "партия уклонистов". Не каждый человек в тылу попадает в эту группу. Одни работают на оборонку, другие – обслуживают критическую инфраструктуру, третьи стоят на учете и ждут своей очереди на мобилизацию. Но при этом у нас есть 6 миллионов людей, которые решили не сообщать свои данные ТЦК. Эта цифра – прямая иллюстрация того, что уклонистов ощутимо больше, чем военных". Что вы хотели донести этой статьей и была ли для вас прогнозируема критика?

Я ничего не хотел донести. Я описываю реальность. Вообще журналисты описывают реальность: мы не гадаем, идет дождь или нет. Это делают эксперты. Мы просто смотрим наружу и говорим, что дождь идет или дождя нет. Так же и здесь. Наша страна сталкивается с уменьшением притока человеческого капитала в Вооруженные Силы начиная с конца 2022 года. Рекрутинг сейчас приносит примерно 5 – 7% от общей потребности.

В войнах большого формата, таких как Первая или Вторая мировая, во время Вьетнамской войны ни одна страна не могла обойтись без принудительной мобилизации. Когда все желающие уже надели пиксель, страна вынуждена искать тех, кого принудительно переоденет.

Сейчас мы наблюдаем, что в нашей стране есть огромная прослойка людей, которые не стоят на учете, всячески пытаются уклониться от конституционного долга: покупают себе фейковое студенчество, опекунство и тому подобное. В то же время у них есть внутреннее желание чувствовать себя на правильной стороне истории – носителями нормы, а не исключением из нее.

Интервью с Павлом Казариным: смотрите видео

Некоторые политики или те, кто мечтают стать политиками, пытаются заигрывать с этой аудиторией. Например, Алексей Арестович пишет пространный пост, как уклонисту ответить военному, если тот спросит, где ты был во время войны. Также Дмитрий Гнап, который уволился из Вооруженных Сил, рассказывает, что в армии много людей и в новых она не нуждается, ТЦК такие-сякие. Алексей Гончаренко присоединился: или выступает с инициативой превратить ТЦК в другую структуру, или предлагает отменить принудительную мобилизацию и ограничиться рекрутингом, который дает лишь 5% от потребности.

У нас есть прослойка людей, которые не хотят действовать правильно, и есть прослойка политиков, которые пытаются им предлагать свои услуги. Это очень опасно, потому что некоторые вещи в государстве происходят не из-за желания людей, а несмотря на это. Представьте партию людей, которые не хотят платить налоги, и политика, который говорит, что принудительная уплата – это плохо, и предлагает дать людям выбор.

Все это можно прикрывать демократией, но на самом деле такой подход приведет к разрушению государства, как и заигрывание с людьми, которые уклоняются от конституционного долга.

Если коротко подытожить, это выглядит как подыгрывание россиянам, которым выгодно, чтобы мобилизация была сорвана. По вашему мнению, можно ли убедить эти 6 миллионов людей, которые уклоняются от мобилизации, изменить свое мнение?

Относительно цифры в 6 миллионов можно спорить, сколько из них живут на оккупированных территориях и не имеют возможности обновить данные. Но даже если уменьшить эту цифру вдвое, то все равно получим 3 миллиона – втрое больше, чем служит в ВСУ. Не верю, что во время больших войн люди могут быть только добровольцами.

Вы смотрели фильм "Форрест Гамп"? Это иллюстрация одного явления в американской политике. Когда в США стало не хватать призывников во время Вьетнамской войны, тогдашний министр обороны Роберт Мак-Намара существенно снизил интеллектуальный и физический ценз для призывников, и в армию попали люди, которые ранее не подходили по определенным критериям.

Один из них был Форрест Гамп – вымышленный персонаж, но это прототип реальной ситуации. В американской политике это явление известно как "деб*лы Мак-Намары", когда из-за нехватки призывников пришлось переодевать в форму людей, которые не подходили по цензу IQ.

Я свидетель того, что в истории любой большой войны наступает период, когда принудительная мобилизация – единственный способ не проиграть войну. Думаю, что убедить людей просто завтра получить такую порцию мотивации, чтобы самим стать в очередь в ТЦК, – невозможно. Это возможно только путем, скажем, если Верховная Рада увеличит наказание за уклонение от мобилизации.

Если Алексей Гончаренко действительно хочет помочь армии, он должен как народный депутат выйти с предложением ужесточить наказание за уклонизм. Например, блокирование счетов, лишение возможности распоряжаться имуществом. Только тогда Вооруженные Силы получат то количество людей, которое позволит нам как минимум доукомплектовать бригады до 80 – 85%. Тогда Алексей Гончаренко действительно сделает свой вклад в обороноспособность государства.

Есть люди, которые критикуют вашу статью. Говорят, это неконституционно, нарушаются их права, они живут в демократической стране и имеют право решать. Так же говорят о так называемом экономическом фронте: кто же будет поддерживать армию, если не они? Что вы им скажете на это? Будет ли, что содержать и где работать, если мы не удержим страну?

Я в своей стране не предлагал никаких ограничений в отношении людей, которые попадают в "партию уклонистов". Просто констатировал, что она есть, и что есть определенный запрос с их стороны на политическое представительство, и что есть готовность определенного количества политиков этот запрос обслуживать, что, по моему мнению, является глубоко вредным решением.

Мы все живем в демократическом государстве, но демократия и вообще институт гражданства предусматривает не только права, но и обязанности. Кроме того, чтобы иметь права, у гражданина есть обязанность, в частности защищать Родину в тот момент, когда ей угрожает полномасштабное вторжение. Поэтому критика со стороны уклонистов для меня вполне предсказуема.

Они боятся Вооруженных Сил и своих собственных страхов, потому что их страхи относительно ВСУ намного преувеличены по сравнению с реальностью, которая их ожидает, если они наденут на себя форму. Они готовы обесценивать любого, кто говорит им неприятную правду.

Кстати Какой на самом деле процент негатива к ТЦК: ответ Сухопутных войск

Они все якобы патриоты, а когда любой военный скажет, что у нас дефицит людей и нужно пополнение, то этот военный одномоментно превращается в какого-то тылового пропагандиста, человека, который пошел в армию, чтобы делать себе политическую карьеру. У них есть шанс подняться до уровня военных, надев пиксель, но вместо этого они пытаются военных опустить на свой уровень, обесценивая их. Вполне ожидаемо.

Не получится ли так, что "партия уклонистов", о которой вы пишете, может набрать какое-то количество голосов в парламенте, если гипотетически представить выборы. Не будет ли так, что эта партия будет травить военных? Не получится ли у нас вообще ситуации кардинально обратной – что те, кто сидели в тылу и наслаждались мирной жизнью, потом будут обвинять тех, кто пожертвовал своим здоровьем?

"Партия уклонистов" как партийный бренд не появится. Я говорю "партия уклонистов" больше в метафорическом смысле. Есть устойчивое выражение "партия войны", так же есть "партия уклонистов". Они могут поддержать очень разных политиков.

Вспомним, что в 2014 году среди многих кандидатов общество выбрало Петра Порошенко. Думаю, что огромное количество избирателей выбрало его именно потому, что он пообещал закончить АТО за две недели. Они надеялись, что он, как опытный дипломат, политик и человек, который знает российскую реальность, сможет договориться с Владимиром Путиным.

В 2019 году огромное количество избирателей проголосовала за Владимира Зеленского, который также обещал закончить войну, найти какой-то компромисс с Путиным.

Я вполне не исключаю, что после окончания активной фазы боевых действий (я не верю, что это произойдет в 2025 году, но, возможно, в следующем году или через год), когда придет время выборов, множество избирателей будет настолько напугано войной, что готова будет проголосовать за человека, который пообещает, что война никогда снова не произойдет. Но состоится ли война, или нет – зависит не от украинских политиков, а от российских, потому что украинские политики войну не начинали.

Поэтому я предполагаю, что у определенной части украинского общества будет огромный спрос на поиск в бюллетене фамилии, которая, по их мнению, обезопасит их от любых рисков. Но это снова инфантилизм общества. Для того чтобы война не повторялась, нам нужно:

  • искать союзников;
  • вступать в оборонные блоки;
  • наращивать обороноспособность государства;
  • быть готовыми свое государство защищать.

Но отнюдь не голосовать за какую-то фамилию, которая скажет, мол, во время моего правления Путин никогда не решится на повторное нападение.

Президент Украины Владимир Зеленский надеется, что в июне 2026 года войны таки не будет. Что нужно нам всем сделать, чтобы действительно война закончилась в 2026 году?

В боксе есть такое понятие, как последние раунды, где идет бой на выносливость, где важно просто не упасть раньше своего соперника. Чем дальше продолжается война, тем ближе мы к этим финальным чемпионским раундам, когда нам просто надо стоять, держать оборону и пытаться сделать так, чтобы коэффициент потерь был не 1 к 3, а 1 к 5 или 1 к 7. Чтобы на одного украинского героя россияне теряли около 10 своих бойцов.

В конце концов этот коэффициент приведет к тому, что рано или поздно у них начнут заканчиваться ресурсы. Не люди – людей у них много, – а техника, обученные военнослужащие, боеприпасы. Мы уже сейчас видим, что половина всех боеприпасов, которые используют россияне, – это боеприпасы из Северной Кореи. Сначала они отдают свои складские запасы, а потом заходят в производство, которое длится определенное время.

Россия сейчас очень истощается для того, чтобы захватить хотя бы 10 квадратных километров украинской территории. И нам нужно просто не проиграть эту войну, не упасть раньше соперника. Поэтому, конечно, некоторые процессы происходят не на мотивации, а на дисциплине. Не потому, что все хотим, а потому, что нам всем надо выжить. Для этого нужно идти через нежелание отдельных людей понимать важность этого процесса.

В России заявили якобы готовы производить и запускать по Украине 1000 дронов в сутки. В то же время президент Зеленский говорит, что у россиян задача – производить 500 дронов в сутки и мы также можем запускать свое производство на том же уровне – до 500 дронов. По вашему мнению, действительно ли это реальная задача? В чем сейчас у россиян есть приоритет и в чем мы опережаем их?

Я не очень верю в 1000 дронов в сутки. Те профессиональные комментарии, которые мне приходилось встречать от людей, знакомых с производством и процессом применения "Шахедов", "Гераней" и т.д., содержат сомнения в таком количестве. Я тоже думаю, что нам не надо верить каждому российскому заявлению, как мы не верили в историю о Киеве за три дня.

По наращиванию нашего производства прогноз вполне логичен, и мы за этим процессом наблюдаем. В то же время лично мне хотелось бы, чтобы государство в конце концов навело порядок в обеспечении подразделений качественными FPV, в частности на оптоволокне. Сейчас мы наблюдаем за отсутствием определенной гармонии в этой сфере.

Обратите внимание Оптоволоконные дроны и дроны-шутеры "летающие пушки": с какими проблемами сталкиваются производители

Когда тебе от государства заходят дроны, то ты должен их доналаживать, обслуживать. А хотелось, чтобы было, как с Mavic: достал из коробки, установил тысячу первую прошивку и можешь им управлять. Каждый следующий дрон такой же, как iPhone. Мы все знаем, как работают iPhone: достал из коробки, немного настроек – и он уже работает.

Иногда с дронами FPV или FPV на оптоволокне, которые заходят нам от государства, приходится работать перед тем, как применять. На самом деле на четвертом году войны ты устаешь от этих "танцев". Хотелось бы определенной системности, которой до сих пор, к сожалению, не хватает.

Насколько сейчас действительно недоукомплектована армия, сколько еще нам не хватает людей?

Я не знаю общей потребности, ее знают, наверное, только в Генеральном штабе Вооруженных Сил. В моей роте уровень укомплектованности – две трети. То есть еще каждого третьего я мог бы с удовольствием к себе мобилизовать, и тогда рота будет укомплектована.

Знаете, мы уже даже сейчас не говорим о демобилизации военных, для обеспечения которой надо, я не знаю, еще дополнительно 200 тысяч человек. Бог с ней, с демобилизацией. Давайте в конце концов сделаем домобилизацию. Укомплектуем бригады до 80 – 85% личного состава. Бригада, которая укомплектована на 80%, имеет меньше потерь на поле боя, чем бригада, которая укомплектована на 50 – 60%.

Я хотел бы, чтобы в этом году государство решило хотя бы этот вопрос. Это сохранит жизнь моих собратьев и просто позволит нам лучше держать оборону. Если для этого нужны непопулярные решения, то делаем непопулярные решения. Проигрыш войны будет еще более непопулярным решением, еще и катастрофическим по своим последствиям. Не только с точки зрения какой-то электоральной популярности, но и с точки зрения выживания государства.

Что вы имеете в виду под непопулярными решениями? Например, мобилизация женщин или что-то другое?

Думаю, в нашей стране достаточно мужчин для того, чтобы мы позволили себе не вести разговор о мобилизации женщин. Нам просто нужно не делать мобилизацию делом только ТЦК, которые подчиняются Сухопутным войскам. Почему это должны модерировать только Сухопутные войска, а вся исполнительная структура местной и центральной власти к этому процессу непричастна? Я понимаю, что это электорально непопулярный ресурс – модерировать мобилизацию, но у нас нет другого выбора.

Кроме того, по моему мнению, надо усиливать ответственность за пренебрежение мобилизацией. Эта история о 17 тысячах гривен штрафа, который сегодня грозит уклонисту, – этого недостаточно, давайте откровенно. Также надо решать проблемы с обучением на БЗВП и с управлением войсками, о которых многие говорят. Тарас Чмут об этом говорит, другие эксперты, специальности которых можно доверять.

Опять же 3,5 года страна держится, и нам надо продержаться еще год. Давайте в конце концов к этому году подготовимся.