С Алексеем поговорили об энергосбережении, о том, сколько газа нужно Украине, и сможет ли Украина обеспечить эти потребности внутренней добычей, а также о том, каково ощущать себя донецким в новой ВР и о том, какие цели ставит перед собой новое поколение украинских политиков.
Есть ли будущее у Донбасса после оккупации?
Во времена своего студенчества я работал в Агентстве регионального развития "Донбасс" и занимался программой, которую мы реализовывали совместно со шведскими и польскими организациями. Программа предусматривала развитие малого и среднего бизнеса в депрессивных городах Донбасса и создание территориальных общин. Людей, которые потеряли работу из-за того, что закрывались предприятия и сокращалось количество рабочих мест, переподготавливали: их учили быть более ответственными за свою судьбу, писать бизнес-планы, предпринимательским навыкам.
Если исходить из мирового опыта реструктуризации в подобных ситуациях, то следует понимать, что ничего сложного в этом нет. Мы можем использовать опыт Германии (Рурский регион), Великобритании (Ланкашир, Йоркшир), Франции (Эльзас и Лотарингия), Америки (Питтсбург) и т. д. Это примеры тех случаев, когда в старопромышленных регионах развивались наукоемкие кластеры и сервисный сектор — банковские, финансовые, информационные технологии. Этот мировой опыт можно применить в Украине. Но при наличии инвестиций, как иностранных, так и государственных.
Насколько разная инвестиционная привлекательность различных регионов Украины и какую нишу в этом занимает Донбасс (неокупированние территории)?
Невозможно рассматривать отдельно инвестиционную привлекаельность украинского Донбасса, поэтому это коплексе. Более того, промышленный Донбасс невозможно рассматривать без учета полезных искомаемих Днепропетровской и Запорожской области, без качественного угля из Ростовской области России, без рынка России, Европы и Азии — это большой живой организм. Кстати, именно поэтому там невозможно заморозить конфликт, конечно, если не заниматься разрушением этих территорий. И это та цепочка, разорвать которую невозможно.
И именно поэтому даже украинский Донбасс неинтересен никому в инвестиционном плане. Более того, это историческая ситуация.
Вспомните Донбасс, когда он создавался — это были русские и иностранные инвестиции технологии: валлийский промышленник Джон Хьюз построил металлургический завод и основал Донецк, франко-бельгийские и франко-немецкие, и российско-бельгийские акционерные общества развивали города Донбасса.
Это еще раз показывает, что регион сам по себе, в изоляции, без участия со стороны, жить не сможет.
Так, этот регион был безусловно привлекательным до начала военных действий, но что будет после оккупации — предсказать невозможно.
Но в нынешней ситуации (ни война и ни мир) перспектив на восстановление и развитие региона с каждым днем все меньше и меньше. Более того, когда распиливают на металлолом заводы и шахты на оккупированной территории, то в результате страдают целые отрасли на подконтрольной Украине территории, поскольку процессы крайне взаимоинтегрированны. Или другой пример — Донбасс является наиболее густонаселенной территорией в Украине, и, соответсвтенно, с огромным рынком потребительских товаров. Именно сейчас торговые сети недосчитываются миллионных доходов от снижения объемов торговли, а это налоговые потери для бюджета страны.
Также следует понимать, что в этом есть еще и скрытая опасность для экономики.
При такой стагнации заводы и шахты будут закрываться, огромное количество людей с самого густонаселенного региона Украины будут оставаться без работы, но при этом огромное количество пенсионеров по-прежнему будут нуждаться в социальных выплатах.
Соответственно люди будут уезжать.
Какое количество внутренних переселенцев Украина готова адаптировать в других регионах?
Здесь очень важно понимать, что Украина не имеет возможности трудоустраивать этих людей. Понятно, что создавать рабочие места в таком количестве, которое сейчас необходимо, просто невозможно, но можно и нужно создавать государственные программы, которые при правильном развитии, обеспечат переселенцам необходимое количество рабочих мест.
Можно создавать такие государственные программы в наиболее актуальных областях. Например, у нас сейчас повысились тарифы на коммунальные услуги и на первый план выходят вопросы энергосбережения. Сейчас у нас катастрофически неэффективное жилищно-коммунальное хозяйство. И, например, если реализовывать программу утепления домов и комплексной энергомодернизации, что уже давно сделано в Европе, то это может обеспечить достаточное количество рабочих мест в различных сферах деятельности. Уверен, многие талантливые и трудолюбивые украинцы, в том числе, которые выехали из оккупированных территорий, смогли бы найти себе применение. И эта ситуация будет выигрышная в любом случае для Украины — сокращается количество потребленной энергии, мы меньше закупаем газа в России, люди получают более комфортные условия проживания, платят меньше по тем высоким тарифам, которые сейчас есть.
Существует зарубежный опыт успешной модернизации сферы ЖКХ, и он применим в Украине, но, я думаю, начинать можно с чего-то малого. Для начала нужно установить счетчики, поэтому мы не знаем, сколько электроэнергии мы потребляем, соответственно мы не можем заложить эти цифры в баланс. У нас есть очень устаревшие нормативы, из-за чего возможное огромное количество злоупотреблений в этой сфере.
Недавно "Батькивщина" в лице Юлии Тимошенко публично подняла вопрос о том, чтобы пересмотреть эти нормативы, и мы очень рады тому, что правительство отреагировало на эти замечания. Многие вопросы энергосбережения мы сейчас также поднимаем в профильных комитетах, и надеемся на ответную реакцию.
Почему до сих пор эти программы не были реализованы, а многие вопросы не пересмотрены? Это просто неповоротливость системы или все же чья-то личная заинтересованность в сохранении ситуации в таком виде?
Конечно, это всегда выгодно. У нас есть монополисты, которым выгодно манипулировать с потерями на транспортировку тепла, с неучтенным потреблением газа и тепла населением, которое рассчитывается по устаревшим нормативам.
Но также играет роль и в целом государственный подход к проблемам. К сожалению сейчас государство защищает чьи-то бизнес интересы вместо того, чтобы защищать конечного потребителя, простого гражданина.
Например, мне кажется, что те высокие тарифы на коммунальные услуги, которые сейчас поставило государство, экономически необоснованны. Рабочая группа, в которой я нахожусь в ВР, сейчас занимается тем, чтобы выяснить, не завышены ли эти тарифы.
Газовый вопрос: возможно ли полностью отказаться от российского газа, и достаточно ли Украине газа собственной добычи?
Если мы займемся внутренней добычей газа, и приведем стандарты потребления к европейским нормам, то мы можем полностью отказаться от закупок газа из России. Более того, мы сможем стать сами экспортерами газа в некоторые страны Европы.
Но опять же стоит понимать, что здесь есть личные интересы. И экспортно-импортные операции гораздо легче и гораздо прибыльнее для отдельных чиновников и бизнесменов, чем внутренняя добыча. Но даже сейчас есть множество злоупотреблений по договорам о совместной деятельности при внутренней добыче, когда фактически бесплатно частная компания получает скважину, которая была разработана государством, и фактически ничего не вкладывая, частная компания получает газ по 500-600 гривен за кубометр, имея возможность продавать его по рыночным ценам, ничего не реинвестируя в разведку и разработку новых скважин.
Если мы сможем нормализовать эти отношения, то часть добытого газа будет доставаться государству, и государство его сможет перенаправить на нужды населения, или на нужды госпредприятий, или на экспорт.
Но для этого есть условие — реальное сокращение потребления газа. Не так, как сейчас рапортует правительство о сокращении, когда на самом деле речь идет о том, что промышленность и многие предприятия на оккупированных территориях просто перестали работать, и не потребляют газ, а реальное сокращение. Сегодня же это просто сокращение через экономический спад и войну.
Плюсом частной внутренней добычи газа также является отсутствие угрозы монополии, так как у нас в этой области нормально выдаются лицензии, и сегодня на этом рынке есть около 20 игроков. К сожалению многие из них используют сверхприбыли от добычи газа для финансирования своих политических проектов, а не реинвестируют в развитие.
Также мы работаем над законодательной базой по разрушению монополии в газовой сфере.
Почему вы выбрали политику и что вы смогли привнести нового в эту систему? Какие цели ставите для себя на этом поприще?
Главное, что смог дать новой Верховной Раде и партии "Батькивщина" я и некоторые мои коллеги — это новый подход, профессиональные знания и опыт, полученные за рубежом, а так же желание изменить систему, что мы и показываем на практике.
Таким образом мы помогаем нашей партии обновиться, но в то же время набираемся опыта.
У меня на сегодня есть несколько целей. Первое —помочь в решении конфликта в Донецке, и это я делаю, помогая университетам-переселенцам и решая проблемы Донбасса как в Украине, так и на уровне международной парламентской дипломатии. Второе — я работаю над развитием "зеленого" сектора экономики — альтернативными источниками энергии и энергосбережением в Украине. Третье — я за то, чтобы обновилась украинская элита, и была более профессиональная и менее коррумпирована, чем предыдущая.