Последствия падения ракеты в Польше, продвижение ВСУ и ресурсы России в войне: интервью с Подоляком

О примитивной стратегии оккупантов относительно  массированных ракетных ударов по Украине, про два "козыря" захватчиков на войне, какими будут последствия падения ракеты в Польше, почему нельзя сейчас говорить с Россией и о продвижении ВСУ – рассказал советник главы Офиса Президента Михаил Подоляк в эксклюзивном интервью 24 каналу.

Важно Буданов, Ходжес или Петреус: кто делает самые верные  прогнозы по войне

Россияне предсказуемы в массированных ракетных ударах

– Между прошлыми обстрелами был у нас перерыв, кажется, 10 дней. Это время им, говорят, потребовалось, чтобы привести новые боеприпасы, составить новый план. Эксперты сходились во мнении, что с 15 ноября тоже пройдет около недели, пока они будут способны на новый обстрел. Но прошли только сутки. И мы видим последствия. Сейчас говорят о 14 – 15 людях, которые попали в больницу в Днепре.

Во-первых, очень желательно не слушать всех знающих экспертов. А слушать официальные рекомендации о том, когда и что может обстреливать Россия. Это о качестве экспертной среды, которая очень любит комментировать тему войны, сидя у себя где-то дома.

Во-вторых, по поводу того, почему Россия это делает. У них есть главный центр в Петербурге, который как раз вычисляет, куда и как наносить удары. И именно он за это отвечает. Они на военно-контрактной службе, но это гражданские лица России, которые, безусловно, будут сидеть потом на скамье специального трибунала.

Потому что они намеренно планируют удары именно по энергетической инфраструктуре. Сегодня были нанесены удары по газовым компрессорным станциям. Это для того, чтобы у нас с вами не было ни газа, ни электричества, ни водоснабжения. Мы все это понимаем.

Россияне очень предсказуемы. Только первый снег пошел, только температура ниже нуля и пошла вниз. И они хотят заморозить Украину, чтобы быстрее… Вы видите все, что Россия делает. Это истерическая попытка посадить нас за стол переговоров, чтобы зафиксировать там временное прекращение огня.

Чтобы они могли получить время закрепиться  на тех территориях, которые еще находятся под их эффективным контролем. Для того, чтобы можно было как-то апдейтиты свою армию и начать переговоры с позиции силы. Как они это начинали, могу об этом точно говорить, в феврале.

И все. Это достаточно примитивная стратегия принуждения к переговорному процессу. Скорее, к выполнению ультимативных требований России. Что мне кажется странным. Я объясню. Потому что 9 месяцев войны практически точно показали способность Украины абсолютно стойко реагировать на любые геноцидные проявления со стороны России.

А надо держать людей, которые готовы были бы все-таки информационно подготовить Путина к тому, что чем дальше он ведет такую геноцидную войну против Украины, тем более глубокие структурные изменения будут в самой России, а не в Украине.

Смотрите полное интервью с Михаилом Подоляком на ютубе 24 канала

– Читала комментарии в тех же телеграм-каналах Скабеевой или Симоньян. После 15 ноября она написала, мол, смотрите, мы отомстили. Вы думали, что у нас нет ракет, а они есть. Я почитала комментарии. Несмотря на то, что там начали радоваться и кричать "ура, так и надо, надо было раньше" и все остальное, там были и комментарии типа "что это изменит на фронте", "а в общем, что это нам вообще дает"? У меня вопрос остается, что это им вообще дает? Если раньше они рассчитывали на то, что мы будем давить на президента, и так он сядет за стол переговоров. Сейчас они ИПСО запустили, что мы якобы находимся перед очередным Майданом. Они так пишут сейчас у себя, что украинцы готовы взбунтоваться, если не увидят от нас конкретных действий. В этот момент у меня чувство, что они просто пытаются опять-таки тупо нас выселить или депортировать. Потому что они думают, что если украинцы будут сидеть без света и без газа, то они будут уезжать в соседние страны.

Во-первых, Катя, очень вам благодарны, что у вас хватает терпения читать телеграм-каналы Скабеевой или Симоньян. Не все это могут делать. К примеру, я не очень люблю это делать. Хотя по работе должен. Во-вторых, они так и не поняли, что такое Украина. Не выселят они нас. Не оставим мы свою страну. Не будет того, что они думают, что мы такие, как россияне. Что мы будем бежать, будем умолять, просить что-то. Нет. У нас этот вопрос уже решен в начале войны. Стоим, пока не выиграем.

Может, некоторые не понимали это в начале войны. Было определенное количество украинцев. В том числе людей, которые имели определенное влияние в этой стране, которые уехали себе за границу, чтобы пересидеть войну. Но в целом Украина решила в первый день войны, что она будет до конца. Это не понятно до сих пор россиянам. Поэтому они проиграют именно в наиболее отрицательном плане проигрыша.

Третье, что они хотят. Мы должны понять все, что для России уже нет цели сменить правительство в Украине, забрать определенные территории. Они понимают, что они проиграют и уйдут с наших территорий. Но они хотят уничтожить максимально наших людей, инфраструктуру.

То есть нанести нам гораздо больше ущерба, чем можно было бы просто во время войны это сделать. Они так нас ненавидят, что хотят просто разрушать все подряд. В этом нет цели военной. Нет цели переговорной, будущей для усиления своих позиций.

Обстрел Днепра 17 ноября / Фото Кирилл Тимошенко

В этом есть такая классическая ненависть неудачников к людям, умеющим жить. Это о россиянах, которые очень завидуют Украине, что она умеет жить. А они выглядят, как ничтожества, которые никому в мире не нужны. Почему? Они думали, что их все боятся, они очень мощная нация, империя велика, все перед ними на колени сразу. Даже несмотря на то, что они в туалет ходят неизвестно где.

Между тем, они сегодня и будут продолжать этот тип войны. Вы правы абсолютно. Это четвёртое. С точки зрения военной тактики и стратегии у них ничего не выходит, кроме отрицательного маневрирования. То есть переход на другие позиции. Вплоть до международно признанных границ Украины. А с точки зрения атаки на нашу инфраструктуру это единственный аргумент, который у них остался, чтобы попытаться все же сказать, что Россия – это большое и мощное государство, умеющее воевать с гражданским населением. Давайте так и относиться к этому с вами.

Россия имеет только два ресурса для войны

– О зиме вспомнили, о переговорах. Министр обороны США Ллойд Остин на встрече "Рамштайн-7" сказал, что зимой значительное преимущество на фронте будет у украинцев. Говорит: "Мы предоставили Украине огромное количество зимнего снаряжения. России будет сложно завезти снаряжение, которое им нужно для активной войны зимой". Это первопричина, почему они пытаются поставить все на паузу. Или у них не только зимой, а в принципе сейчас проблема с доставкой и с теми, кто готов идти умирать?

У них есть только один ресурс с точки зрения войны. Даже два. Это – мобилизованные, которые не подготовлены, но их очень много. Это лагерь. В лагере ты не спрашиваешь человека, хочет ли он воевать, умирать или нет. Ты его отправляешь на фронт, он гибнет. После этого есть возможность не тратить средства на этого человека дальше.

Второй ресурс, который у них есть – это государство под названием Иран. Потому что военно-промышленного комплекса России не существует. Но Иран тоже понимает, что делать ставку на страну, которая совершенно четко идет ко дну, это очень невыгодно для своей будущей стратегии.

Для Ирана невыгодно. Он видит, что Россия проиграет. То есть не меняется ничего по отношению к России. Россия не может перехватить даже ситуативную инициативу на поле боя. Россия не может перехватить глобальную информационную инициативу.

Безусловно, есть определенные страны, которые занимают нейтральную позицию, но они занимают ее не потому, что они поддерживают Россию идеологически. А Россия сегодня – это демпинговые цены на энергоносители с одной стороны, а с другой – у России есть определенные агентурные влияния на некоторые регионы. Они там создавались 10 – 20 – 30 лет или даже еще в советское время. Поэтому Россия постепенно идет к фундаментальному понятию, как настоящий исторический изгой. Поэтому вкладываться в эту страну, даже для Ирана, стратегически невыгодно.

Иран после проигрыша России будет вынужден искать партнеров. А кто будет иметь партнерские связи, если Иран будет под гораздо более мощным санкционным, юридическим давлением и перейдет в разряд стран северокорейского типа. Это Ирану не выгодно, он хочет оказать гораздо более мощное влияние на свой регион, где есть у него конфликты не только с Израилем, но и с другими исламскими государствами.

К теме США ввели санкции против причастных к поставкам иранских дронов в Россию

Между тем, сегодня Россия абсолютно точно находится в патовой ситуации. Закончить войну на своих условиях они не смогут. Мы с вами этого не сможем сделать, даже учитывая количество погибших и память о них. Мертвые умеют плакать, если за них не отомстили живые. Я не хочу, чтобы мы слышали в течение следующих лет плач наших мертвых. Это очень важно. И мы должны выиграть эту войну.

Россия не может проиграть, как она думает, потому что, если Россия проиграет, в ней начинаются необратимые процессы в политическом окружении Путина и практически во всей силовой и политической вертикалях, и они это понимают. То есть, мы с вами уже поставили Россию в патовую ситуацию. И отсюда атаки на энергетическую инфраструктуру, потому что все, что у них осталось – это остатки ракет, которых не так много, но они еще есть. И они сегодня в первые дни минусовой температуры хотят ускорить решение Украины относительно переговоров.

Они думают, что мы опустимся на колени и будем говорить, что мы все сделаем, как они хотят. Что это будет постоянный мир, и после этого будут выполнять условия каких-то договоренностей и т.д. Мы все понимаем, что этого не сделаем, и они это подсознательно понимают. Они понимают, что все будет идти, как хочет Украина, а это очень раздражает. Потому что они всем рассказывали, что Украины не существует – как государства, как нации, что это малороссы и новороссы.

– Вы знаете, я продолжаю удивляться тому, как они по факту нивелировали свою судебную власть, потому что реально Пригожин приезжает за мобилизованными, набирает их из тюрем и те, кто их осуждал и ловил, доказывал, что они в чем-то виноваты и садил их за решетку – теперь приезжает Пригожин и говорит, чтобы они шли с ним. Все списывается, все нормально. Если не погибнут – будут жить, все хорошо...

Это очень хорошо, что вы на это обращаете внимание, потому что это говорит о том, что государство в России начинает исчезать. Государство –  как правила, как институции, как какие-то регламентации,  и это очень красноречивый пример происходящего. Поэтому действительно там тяжелые статьи и есть определенные правоохранительные институты, которые сегодня не имеют никакого влияния на ситуацию.

И все понимают, если, например, они хотят ввести очень мощное наказание для так называемых "иноагентов", то есть они могут без суда и следствия получить пожизненное заключение. И таким образом, вы абсолютно правы, исчезают какие-то институты, которые должны показать, что эта страна имеет отношение к современной цивилизации.

Я не говорю о демократии и свободе слова – этого в России с 2000-х годов уже не существует и постепенно исчезало. Но мы сегодня говорим о ключевых элементах государства как такового. То есть, закон и правоохранительные органы. И вы видите, что Россия постепенно идет к такой "военнократии", или даже "зекократии". Это будет не Российская Федерация, а "уркская федерация" – мне кажется, что она будет выглядеть именно так. Потому что будут действовать только "волчьи" законы – законы, принятые в колониях, тюрьмах и т.д.

"Хлопок" на территории России и в оккупированном Крыму

– Вы сказали о том, что у них два ресурса. Это – мобилизованные. Их пытаются чему-то научить или сделать вид, что они чему-то их учат, потому что сами мобилизованные записывают видео, что их  как-то показательно гоняют по плацу и дают какие-то странные задачи, не имеющие никакого отношения к войне. По крайней мере, они должны учить их как выжить, но почему-то не учат этому. И Иран, который помогает. Или хочет помогать и делать это очень тихо, предоставляя им оружие. Вчера еще один их ресурс – там что-то произошло, какой-то "хлопок" посетил. В частности, ходят слухи, что на аэродроме в Джанкое "ничего не произошло" с большим количеством техники, и там говорят, что снова сработало ПВО. Мы знаем, как оно работает, но после этого в Джанкое исчез свет…

Это, безусловно, последствия войны. Мы же с вами понимаем, что если ты пошел куда-то, то ты думаешь, что никто тебе не будет сопротивляться, это немножко странно выглядело бы, для Украины тем более. Таким образом я понимаю, что количество эксцессов в отношении потери управляемости процессом, в частности энергетическим, в России тоже будет нарастать, потому что есть вопросы и есть ответ. То есть они нам задают вопрос, как мы сможем прожить в холодное время без отопления или без электричества, то мы отвечаем: а посмотрим, кто проживет, а кто будет действительно паниковать.

Как мы видим с вами, паникует не только Джанкой, но и другие области России, где почему постепенно нарастает количество "странных эксцессов". И это не только приграничные территории, но даже в глубинке России. Потому что это очень важная идея. Безусловно, это не вопрос завтрашнего или послезавтрашнего дня, это вопрос распада государственной России, потому что она основывалась на аксиоме, что она держала на царе со странной фамилией "Путин". Потому что в истории России эта фамилия в другой интерпретации уже была и она была причастна к тому, что империя погибла.

К теме "Проснемся завтра или нет": в Джанкое жалуются из-за взрывов и исчезновения света

Но между тем, есть царь, который взял на себя определенные гарантии для населения. Сегодня царя нет. Есть абсолютно слабая с точки зрения анализа того, что он делает и оценки последствий его действий публичная персона по фамилии Путин, есть совершенно недейственное окружение господина Путина. Есть совершенно разбалансированная силовая вертикаль, которая, как выяснилось, умеет воевать абсолютно и у себя, и за границей только с гражданским населением. И есть абсолютная логика исторического процесса. Такие государства, как Россия, неконкурентные: как для внутреннего потребления, так и для внешней конкурентной среды. Потому Россия должна погибнуть.

Я имею в виду не Россия, как территория, а как институт государства. И потому мы все это увидим  в гораздо большем масштабе.

– Но ведь мы понимаем, что к вечеру нас спросят, что это значит вам было "за Джанкой", "за Крым"...

Это немного инфантильный подход, присущий России. Нет ничего "за Крым", "за Джанкой". Есть война, которая идет исключительно на территории Украины, в частности, на территории Украины, которая называется "полуостров Крым". Мы освобождаем свою территорию, и россияне не могут нас кармически за что-то там наказать. Это мы можем наказать и имеем на это как международный мандат, так и моральное право, так и силы и средства в виде ВСУ.

Россия – это прошлое, еще не понявшее, что чем раньше они выйдут из войны на условиях Украины, тем больше шансов все же удержать определенную государственность. Да, она будет переформатирована, будет другая элита, но, безусловно, такие как Патрушев или Пригожин, или другие субъекты, очень фанатично говорившие о том, что они должны уничтожить Украину, такие как Нарышкин, к примеру.

Там есть целая когорта людей. Особенно выделяется такая странная личность, как Кириенко – человек 1998 года с бекграундом "киндер-сюрприза". Так вот, эти люди исчезнут с точки зрения политических влияний, Россия пройдет через определенную трансформацию.

Между тем, чем быстрее они поймут, что есть переговорные условия, действительно переговорные условия Украины, которые четко отображают будущее и для Украины, и для России, и чем быстрее они согласятся на это – освободят территории и примут формулу переговорного процесса, предложенную президентом Зеленским, тем  скорее они смогут перейти к внутренней трансформации и сохранить гораздо больший объем своей государственности, чем это будет, например, через полгода и так далее.

Это же объективный исторический процесс. Империи, даже если они недоимперии, все равно очень и очень мощно падают. Мы просто будем видеть объем падения российской неонацистской империи.

Последствия из-за падения ракеты в Польше

– Ну ,а пока тот упал, и я чувствую, что где-то в бункере на полу сучит ножками. Те, кто сохраняют ему лицо на экранах, они продолжают пытаться какие-то тезисы выдвигать. Опять-таки не хочу, но должна. Читая Скабееву, которая вчера написала, что Зеленский спихнул "польскую вину" на Залужного, сказав, что "я не сомневаюсь в докладах от командующего ВВС", что "это была не наша ракета, не наш ракетный удар. У меня нет причин им не доверять, я с ними войну прошел". Во-первых, Скабеева сказала, что якобы у нас война уже закончилась. Мы ее выиграли еще 24 февраля, если Скабеева не в курсе, просто нам осталось доказать им это еще на поле боя. Во-вторых, что значит "спихнул вину на Залужного". Я, как человек, который был на конференции у президента, точно слышала слова не "спихнул вину". Он сказал, что "я безусловно им доверяю, поэтому я 100-процентно уверен, что это была не наша ракета". Но тем не менее, сегодня снова спросили у президента Байдена по поводу того, чья это ракета. Говорят, смотрите, Зеленский сказал, что это не их ракета. Он говорит, что это не доказано. Есть ли у нас новые новости по поводу того, примут ли нас в группу расследования, как оно продвигается или оно уже завершено. Что будет дальше с той ракетой, которая приземлилась на территории Польши?

Очень хорошо вы сформулировали вопрос. Он позволяет четко по пунктам разложить историю.

• Во-первых, нас взяли в группу расследования. Украина официально обратилась. Украине предложили и официально, и даже в письменном виде направили запрос, чтобы мы присоединились к работе группы расследования этого инцидента, как называют на Западе это событие.
• Во-вторых, президент Зеленский очень четко сказал: "У нас есть свои данные, у вас есть свои данные. Но до конца расследования давайте не будем говорить об этом как об уже установленном факте. Потому что для этого и существует расследование. Но мы хотим, чтобы оно было прозрачно, чтобы там была сторона Украины, и так мы выйдем на определенную документальную финализацию произошедшего, это очень важно.
• В-третьих. Безусловно, президент доверяет своим военным, которые крайне эффективно работают. В том числе, в отношении защиты украинского неба. Потому что смотрите – 100 крылатых ракет в этот же день. И практически 70 из них, даже больше, включая дроны – 80 были сбиты Украиной.

То есть наши ПВО работают очень эффективно. Крайне эффективно работают и все остальные наши военные, включая Главнокомандующего. Поэтому, безусловно, президент страны, Верховный главнокомандующий опирается прежде всего на данные наших военных и нашей разведки. Это совершенно объективная картина. Так и должно быть в нормальной демократической стране.

• В-четвертых. Очень важно, о чем все наши партнеры и мы говорим однозначно. Не было бы никаких инцидентов, как в Молдове или Польше, если бы не было массированного каскадного ракетного удара от России.

Поэтому нет разницы, что они говорят. Да, есть событие, которое нужно расследовать. Мы настаиваем, чтобы было прозрачно. Потому что, в зависимости от расследования, будем делать те или иные глобальные выводы. И партнеры будут также делать глобальные выводы.

Это очень важно. Знаете, зачем это важно. Для того, чтобы все-таки, и президент Зеленский на этом всегда настаивает, глобальная политика стала осознаннее к тому, что она делает. Чтобы не было много кулуарщины. Потому что  из-за кулуарщины где-то кто-то с кем-то в рамках каких-то интересов не совсем понятных о чем-то договаривается и маскирует реальную картинку произошедшего.

Президент просто говорит. Давайте так, чтобы не было этой непрозрачности. Проводим вместе расследование. Мы даем все свои данные, всех экспертов. Имеется в виду военных, отвечающих за системы ПВО. И сделаем все выводы, и таким образом получим возможность эффективно отработать информационную составляющую, чтобы Россия, например, сегодня не говорила, что, смотрите, мы можем что-то делать, не делать, но на это не будет реакции.

Это крайне негативная ситуация, когда Россия, запустившая 100 ракет по Украине, позволяет себе хихикать, как делает российская пропаганда. Но никто ведь не говорит о том, что Россия запустила 100 ракет. Это же неправильно. Не поступала бы Россия в агрессивном стиле, не было бы сегодня инцидентов такого типа. Безусловно. И не было бы сегодня массовых разрушений инфраструктуры в Украине.

Поэтому президент Зеленский четко поставил акценты:

• Первое – давайте говорить об агрессии России, в том числе против гражданского населения, в том числе в приграничных районах или областях. Оккупанты генерируют опасность для стран, которые находятся рядом со Львовской областью. Это логично.
• Второе, давайте говорить о необходимости максимально увеличить противовоздушные возможности Украины. Потому что таким образом мы будем защищать в том числе европейское небо. Это мы уже откровенно и критично часто говорим.
• Третье, давайте еще раз перейдем к ключевой формулировке  – Россия является государством-террористом, которое вышло за нормы международного права, не соответствует международному праву. И абсолютно четко ведет именно войну и не заботиться о том, упадут ли еще где-нибудь, на какое-то гражданское население другой страны обломки ракеты или ракета российского производства.
• И, наконец, четвертое, о чем мы постоянно говорим. Чтобы закончить войну, посчитаем математику. Что нам нужно для обороны и что нам необходимо для контрнаступления. Чем быстрее мы посчитаем математику, тем быстрее мы выйдем на правильную финализацию войны. Это очень просто, очень логично и очень аргументированно.

О возможности переговоров с Россией

– С нашей стороны да. А со стороны наших партнеров? Что они говорят на эту же математику, насколько они быстро готовы за нее сесть и начать считать? Потому что в этот момент тот же Володин выходит и призывает США и Европу прекратить поставлять оружие Украине, потому что российская армия немного позорится и не вывозит такого количества техники.

Субъект по фамилии Володин, который там считается спикером несуществующего парламента, не является субъектом информационного влияния на какие-либо общественные мнения в других странах. Это субъект исключительно внутреннего пользования. Может, в России кто-то его слушает. Но там также он имеет очень ограниченное влияние. Я бы не рекомендовал его слушать и вообще обращать внимание на заявления подобных субъектов в России.

Второй, очень трудный и правильный вопрос. Вы понимаете, что сегодня меняется концепция не только глобальной безопасности как таковой, но и глобальной политики, как политики публичной ответственности в целом.

И третье – меняется мировоззрение многих обществ, если можно так сказать, массовое мировоззрение. В том числе и политических элит. По моему мнению, в Европе уже есть абсолютно устойчивое и осознанное понимание, что Россия в таком виде не то что выиграть не может, что Россия в таком виде существовать не может. Это действительно большая опасность для европейского континента в целом.

Не только потому, что сегодня горячая война в Украине. А потому, что Россия – это концепция экспансии любого шантажирующего типа. Продовольственная, энергетическая, ядерная, миграционная и т.д.

Я вижу абсолютное изменение риторики европейских политических лидеров. Они вообще иначе воспринимают, чем в начале войны то, что происходит в Украине. И они осознают, что Украине нужно помогать. Да, есть отдельные политики, есть отдельные традиционные нарративы, вроде дипломатического урегулирования, мирный процесс и т.д. Они считают, что можно прийти, нарушить международное право, забрать часть территорий. А мирное урегулирование – это когда у тебя военная  инициатива, ты освобождаешь территорию, но можешь принять капитуляцию. Немного удивительно.

Есть 2 фактора, которые должны учитываться, когда мы говорим о переговорном процессе как таковом. Первое, это если есть стагнация по линии фронта. То есть ни одна сторона не имеет существенного преимущества. Сегодня есть такое? Стагнация есть? Когда там просто небольшие обстрелы, как это было в 2015, 2016, 2017, 2018, 2019 годах на Донбассе. Такого нет, стагнации нет. Идет интенсивная война, и при чем здесь переговорный процесс.

И, наконец, второе. Если одна сторона имеет преимущество, имеет тактическую и даже стратегическую инициативу (я об Украине сейчас), то почему именно за счет Украины вы предлагаете нам дипломатическое урегулирование? Это будет уникальный опыт, который они хотят, я понимаю, потом вписать в учебники по дипломатии. Это будет уникальный опыт, когда атакующая, освобождающая и контрнаступающая страна должна капитулировать. Вот что такое дипломатическое урегулирование.

Однако для того, чтобы передавать нам еще больше необходимого вооружения, эти элиты должны пройти через внутреннюю трансформацию. Они проходят, но не могут еще избавиться от этого комплекса, когда мы где-то там в кулуарах что-то между собой, какие-то конспирологии, "сделки", что-то размениваем. Как это было обычно для глобальной политики очень и очень долгое время. Украина показывает другое. Мы прозрачны, мы четко заявили свою позицию с точки зрения того, когда мы готовы действительно вести переговоры.

Это абсолютная правда. Мы поехали на первые туры в феврале. Когда мы начинали вести переговоры, мы предлагали, чтобы пока мы здесь разговариваем, первый, второй, третий тур – чтобы было временное прекращение огня. То есть вы перестанете идти по территории Украины, потому что для переговорного процесса это действительно позиция.

Но тогда Россия выходила и говорила: "Да что мы там с вами будем разговаривать, мы сейчас капитуляцию у вас возьмем. Мы будем стрелять, будем вас убивать, тогда вы будете сидеть за этим столом и подписывать нам капитуляцию".

То есть тогда эти понтовые ребята не хотели прекращения огня и сидеть за столом переговоров. А сейчас они хотят за стол переговоров, только обязательно с прекращением огня. Однако нет, друзья мои, это будет выглядеть так – мы прекратили огонь, вы пришли со своими Лавровыми на переговоры, начинаете тянуть масти, как это умеют россияне, то есть врать. Вы в это время начинаете информационно работать на рынках других стран, мол, мы уже за столом переговоров, войны нет, не помогайте им, не надо, уже все, мы не будем их атаковать.

В это время вы строите фортификации на наших территориях, подтягиваете туда мобилизованных, тренируете, где-то еще находите оружие. И потом ультимативно нам говорите: "Отдайте нам обратно Херсон, мы же его уже ввели у себя в конституцию. Отдайте нам всю Запорожскую область, отдайте нам Донецкую и Луганскую области".

Мы говорим нет, а вы говорите, что мы не хотим дипломатического урегулирования. И все, и тогда начинается война. И они будут говорить всем, мы предложили мир, мы уже договорились, мы не стреляем, уже крылатые ракеты не летают, даже не перелетят в другую страну, даже обломки. А Украина хочет воевать, поэтому не давайте ей оружие. Россия желает мира, это мирная страна. Катя, вы хотите на это согласиться? Очевидно же, что это нонсенс?

– Я уже билет купила в Крым от Укрзализныци, поэтому я просто не могу на это согласиться. Там пока дат нет, но я уже купила.

Если есть билеты в Крым, то точно будем освобождать. Ведь нужно же выполнять обещания государства перед обществом.

Изменится ли поддержка от США после промежуточных выборов

– Я уже купила. Я уже показала всем, кто ждет меня в Крыму, что встреча будет очень скоро. Почему я спросила о западных лидерах и математике? Потому что здесь опять же в телеграм-каналах 60 минут поздравляют лидера республиканцев в Нижней палате Кевина Маккарти с получением большинства. То есть они считают, если там республиканцы взяли на 8 человек, кажется, большинство, то значит у них все в России изменится быстренько.

Это опять же свидетельство совокупного российского  интеллекта. Во-первых, у нас есть абсолютно четкая взвешенная двухпартийная поддержка. Потому что это вопрос ценностей, которые служат основой для американской цивилизации как таковой. Это свобода, демократия, конкуренция и т.д. Второе, структура власти в США несколько по-другому смотрится. Там все финансовые решения о поддержке или не поддержке принимает исполнительная власть. То есть президентская вертикаль.

Да, безусловно в Конгрессе будут идти дискуссии, и это очень важные дискуссии, позволяющие оптимизировать, с точки зрения эффективности или даже увеличение, помощь. Это важно, это дискуссия в демократическом обществе.

И это будет очень и очень фатально для россиян, потому что когда они говорят, что в Конгрессе изменятся позиции, это значит, что они ищут любые способы оправдания себя в бессмысленном проигрывании войны, в которй они все глубже и глубже даже не на дно, а я бы сказал даже в болотную массу падают. Это Россия, и она не может падать на песчаное дно, это очень хорошо. А они где-то в болотную массу проваливаются.

Поэтому они хотят найти хоть что-то, какую-нибудь соломинку, за что удержаться, за которую они будут держаться, чтобы говорить: "Еще немного подождем, сейчас уж точно Украине не будут передавать оружие, сейчас уж точно в Украине все упадет с энергетической инфраструктуры, поэтому люди будут выходить и заставлять свое правительство пойти на переговоры. Сейчас уж точно Украина замерзнет полностью и все будут умирать в домах, квартирах и т.д.".

Всего этого не будет, но пусть они пишут это все, пусть они себя обнадеживают. Зачем? Для того, чтобы гораздо глубже разочароваться в конце этой войны. Они должны быть в шоке после войны.

– Это еще одна наша победа, и наше достижение, потому что Александр Кубраков пишет о том, что зерновое соглашение продлили еще на 120 дней. Как бы сильно Россия ни хлопала дверью и говорила, то я иду, то я возвращаюсь, то давайте мне какое-то подтверждение, то ладно, не надо мне никаких подтверждений, потому что вспомнили, что есть подписанные соглашения с Турцией и ООН. Не знаю, что там происходило в тех же головах, но я так понимаю, зерновое соглашение продолжает работать дальше?

Совершенно с утра 17 ноября она работает на 120 дней опять же. Эффективная работа г-на Кубракова с нашей стороны, эффективная работа, кстати, модерацией занимался господин Ермак лично. Потому что там было много треков, нуждавшихся в модерации не только через Мининфраструктуры, но и гораздо шире круг принимавших в этом участие министерств.

Кстати, добавилась еще гуманитарная инициатива президента Зеленского с точки зрения поддержки африканских стран в продовольственной безопасности. То есть мы гуманитарно будем отрабатывать этот трек дополнительно, потому что Россия постоянно говорит, что она обеспечивает продовольственное решение в странах, страдающих от голода. Особенно на африканском континенте. Таким образом, мы сегодня даже эту инициативу перехватываем.

Между тем, эффективно отработали переговорные команды Эрдогана, турецкая команда. Крайне эффективно отработала, что было для меня лично странно, команда господина Гутерриша, ООН, которые очень много противоречивых моментов брали на себя и решали. И сегодня у нас есть эффективный зерновой коридор, который будет работать и дальше, и поможет нам немного решить вопрос вывоза зерна с территории. Чтобы сегодня работало и сельское хозяйство наше дальше. Да, оно сегодня немного уничтожено, с точки зрения того, что Херсонская, Николаевская, частично Полтавская, Запорожская области немного под ударом. Но между тем мы эффективно сегодня и урожай имеем, и т.д.

Продвижение ВСУ: что происходит на фронте

– Об их переговорных позициях, о том, на чем они могут с нами попытаться договориться, чтобы мы снова отдали Херсон и Запорожье. Я так понимаю, все говорится в админгранице, потому что у них в Конституции не написано в каких границах, там просто как-то очень размыто написано, что их. И на сколько все можно считать конституцией, потому что все эти моменты с законами и судебной властью – все там как-то нивелируются в России. Если говорить о наших фунтах. Читаю, что в Запорожье россияне якобы пытаются идти в наступление, силы собрали из Херсона или новые подтянули туда. И что касается Луганщины. Сейчас Сергей Гайдай говорит, что они уже слышат приближение Вооруженных Сил Украины. Я помню, как за несколько месяцев до увольнения я говорила с Херсоном, и они говорили: "Мы слышим, мы чувствуем, мы знаем, что ВСУ уже здесь". Но потом понадобилось еще несколько месяцев для того, чтобы уволить потом Херсон.

Давайте здесь тоже расставим точки над "i". Во-первых, я все же рекомендую прислушиваться к позиции военных, комментирующих войну как таковую, а не позиции представителей местных органов власти, губернаторов, депутатов, мэров. Вы понимаете – война есть война. Все, что касается социальных выплат, восстановления жизни на деоккупированных территориях или территориях, прилегающих к зоне ведения боевых действий, можно прислушаться к представителям местных органов власти.

Все, что касается войны – только главнокомандующий, только Генеральный штаб и только Министерство обороны. Это очень важно. Помните, как после освобождения Херсона некоторые местные депутаты начали говорить, что мы уже Голую Пристань забираем, Олешки штурмуем, Скадовск берем и возле Геническа уже украинские танки. Это выглядит немного странно и инфантильно – так, как любят делать россияне. Давайте не будем похожи на россиян.

Теперь о передвижении войск. Да, они отвели из Херсона определенный ряд боеспособных частей. Вообще, в России не очень много боеспособных частей, но в Херсоне сосредотачивались именно такие. Часть этой группировки перебрасывается на другие направления, в частности на Донецкое, где сегодня проходят наиболее мощные бои – Бахмут, Соледар, Авдеевка.

Частично они перебрасываются в Запорожскую область, чтобы усилить там группировку, поскольку Энергодар, Запорожская АЭС Мелитополь, Мелитополь, Мариуполь – для них это принципиальные позиции. Для них это символично. Они же Мариуполь брали 4 месяца, там погибло дикое количество россиян. Как они говорят: "Мы здесь 4 месяца село какое берем, а потом за 1 день сдаем Херсон".

Я бы не сказал, что происходят активные наступательные действия. Идут традиционные наступательные действия в Донецком направлении. Я просто хочу, чтобы мы здесь не "алармили" – когда будет подтверждение Генштаба, что мы или они куда-то уходят, тогда да.

Сегодня проходят стабилизационные мероприятия по всей линии фронта, чтобы подвезти туда снабжение, снаряды, бронетехнику и так далее. Мы должны подготовиться к следующим этапам продвижения вперед – для нас не существует климатических факторов, еще раз подчеркиваю. Для нас не существует зимы как таковой, потому что мы понимаем, что любая пауза, даже небольшая, придаст России возможности оборудовать оборонительные рубежи.

Нам это точно не нужно, потому что это будет увеличивать риски при наступательных операциях. Поэтому мы сейчас подтягиваем свое тыловое обеспечение, дополнительную амуницию, расходники и будем продвигаться – особенно в Луганске, на Запорожье, на юге .

На юге наиболее тяжело, потому что там есть природное препятствие – Днепр, которое крайне трудно форсировать, ведь враг имеет ствольную, реактивную артиллерию в большом количестве и так далее. Но еще раз подчеркиваю главное: военно-тактическая инициатива исключительно в Украине. Россия сегодня переходит к оборонительному типу войны, за исключением единого направления – Бахмутского.

Они умеют обороняться именно так, как это продемонстрировали в Херсоне. Но для того чтобы они постоянно это демонстрировали, и мы говорим об этом нашим партнерам, нужно необходимое количество выстрелов – дальнобойных ракет. Если хотите, чтобы не было эксцессов, еще раз повторю это мнение, то нам нужны дальнобойные ракеты, чтобы существенно ускорить темп нашего контрнаступления.

Ракеты ATACMS для HIMARS дальностью в 300 километров / Коллаж 24 канала

У мира четкая позиция – Украина должна победить

– Я надеялась, что после того, как ракеты приземлились на территории Польши, нам таки дадут какую-то дальнобойную войну оружие и скажут: "А теперь вы можете бить по тем рукам, которые отправляют ракеты – в том числе и на территорию стран НАТО". Но пока такие заявления не услышаны. Разве что оно делается очень тихо, не во весь голос, чтобы в России об этом никто не слышал.

Это вопрос переговоров, это вопрос диалога, который ведет и президент Зеленский, и его команда. Это вопрос времени. Это вопрос изменения сознания. Это вопрос более решительной ответственной политики. Это вопрос понимания того, что война не может закончиться где-нибудь посреди нет. Это вопрос того, что безопасность будет уничтожена, если Россия не проиграет. Это вопрос переформатирования вообще Европейского континента с точки зрения, что Россия должна его покинуть. Это очень большой круг вопросов.

Это вопрос других стран, в том числе мощных, так или иначе смотрящих на эту войну с позиции: "Давайте не позволим России вообще проиграть. Пусть они немного проиграют, но не вообще". Это вопрос очень больших конфигураций, где идут эти диалоги.

Важно "Рамштайн-7": в Пентагоне сказали, какую помощь получит Украина

Я все же считаю, что демократическая часть мира определила четкую позицию – Украина должна выиграть . Это был ключевой вопрос. Помните, как в начале войны они говорили о максимуме "3, 5, 7 дней"? Это не было даже пропагандистски со стороны России, это было ошибочно со стороны аналитиков наших стран-партнеров. Они тоже говорили, что мы сможем противостоять такой мощной армии и такой мощной военной экономике как Россия. Выяснилось, что не то что можем, а можем быть крайне эффективным, имея гораздо меньшие объемы ресурсов. И это очень и очень мощный сигнал.

Мы же сегодня ломаем принципы глобальной политики как таковой. Мы сегодня инициируем другие процессы, необычные для классических европейских и американских стран. Мы сегодня предлагаем вообще забыть такое понятие: "Россия не может проиграть, потому что мы некоторое время считали, что они очень мощные, и это будет выглядеть странно - почему мы тогда с ними раньше не разобрались?".

Но мы говорим: "Нет разницы". Потому что именно обнуление России приведет мир к другому типу каркасной безопасности как таковой. Но все это – переговорный процесс – очень масштабный, на многих площадках не всегда публично. Искренние переговоры с партнерами – это 10% публичности, а 90% непубличной составляющей. Но они приводят и к изменению мировоззрения, и к изменению математики, и к изменению количества оружия, которое Украина так или иначе получит или получила.

– Ощущение, будто это был неправильно сросшийся перелом, и нам теперь надо сломать эту кость, чтобы она срослась правильно. Понятно, что процесс идет тяжело, тяжело и очень "болезненно". Если вернуться к этим утренним обстрелам, видите, когда были обстрелы энергообъектов, я спрашивала, что будет дальше. Все говорили, что все продолжится точно так же. Теперь газовые объекты. Дальше канализация? Я не знаю, что они сделают в следующий раз. Как это предотвратить? Что мы будем делать в этом случае?

А мы делаем, все делаем. Государство делает/ Мы их анализируем, мы их анализировали раньше. Мы все делаем, поверьте мне. Это же не вопрос того, что попало в трансформатор, и ты его за 2 часа починил и все пришло в порядок. Нет. Но мы отрабатываем.

Смотрите, защита физическая – много защиты есть. И эти атаки – и сегодняшние, и позавчерашние, они не привели к тому, что все полностью уничтожено. Да, ремонтные работы нужны, так как ряд объектов страдали от этого всего, но это не так, что все уничтожили в край и нельзя это все поремонтировать. Нет. То есть физическая защита работает, и мы ее увеличиваем, в том числе и на газовые объекты.

Второе – очень хорошо отработанные системы аварийного ремонта. Многие бригады, много запасных частей, много помощи от партнеров – они нам отдают все, что нам нужно, для того чтобы починить эти же трансформаторы, если мы говорим об электричестве. Если мы говорим о газовых компрессорных станциях – то увидим, что снова получим помощь.

Мы переформатировали систему ПРО и сегодня "шахиды" не являются таким риском, каким он был , например 10 октября. Уже иначе наши военные отрабатывают по этим дронам, которые тогда казалось, что они крайне большая проблема для нас. Сегодня это уже процесс контролируемый нашими ВВС – очень мощно. А что мы с вами делать? Я в таких как и у вас условиях: у меня периодически пропадает свет, я не могу периодически выходить в эфиры.

Кстати, извиняюсь перед всеми журналистами, с которыми сначала согласовываю интервью, а потом физически не могу этого сделать. Мы точно так же должны экономить, у нас аварийные отключения, у нас меньше тепла. Это так вся страна в одном и том же состоянии.

Я хочу, чтобы мы были откровенными между собой. Мы с вами приняли консенсус, что независимо от того, что делает Россия, мы не станем на колени. Даже если нам бьют по газовым компрессорным станциям или по энергообъектам, мы все равно будем делать все, чтобы все как можно быстрее поремонтировать. Но мы не примем другое решение и согласимся на ультимативные условия России.

Если я не прав – то общество должно сказать, что оно готово сдаться и рассмотреть какие-то ультимативные предложения России. Но я не готов. Президент также говорит четкую позицию Украины: мы приняли для себя решение, нам тяжело, зима тяжелая. Об этом говорили и об этом говорим. Будут перебои с электричеством, будут удары по трансформаторам, будем пытаться как-то защититься и найти дополнительные объемы электричества и где закупиться, будем искать дополнительные объемы газа, хотя все нормально и т.д.

Если да – то у нас есть консенсус, а переговорная позиция сформулирована. Держимся, пережить этот трудный период , а в это время ВСУ деоккупируют наши территории и идем к границам Украины. Это же такой у нас социальный договор, так давайте как-то с ним жить.

Россияне насильно вывозят украинских детей

– Во-первых, в темноте очень хорошо видны "светлые" люди, а во-вторых, как сказал один из наших местных депутатов, что мы становимся на колени лишь в двух случаях: когда мы молимся и когда мы собираем картошку. В противном случае вы нас на те коленки не поставите, даже не сомневаюсь в этом. Господин Михаил, я напоследок оставила очень трудный для меня вопрос, но я понимаю, что для меня он болезненный, поэтому я должна его задать. В России сейчас усиленно рекламируют насильственное усыновление украинских детей в украинские семьи...

Да, они сегодня рекламируют. Они сказали, что вывезли 150 тысяч детей только из Донбасса (я не знаю, где они такое количество детей набрали). Это, по сути, конкретное преступлениемпротив человечности, это геноцидный тип преступления, который достаточно легко будет доказывать, и мы будем над этим работать. Опять же, у нас есть рабочая группа, созданная в Офисе Президента, которая как раз занимается именно проблемами детей, которые принудительно эвакуированы с территорий, где идут боевые действия, или временно оккупированных территорий.

Мы понимаем и объем проблемы, говорим об этом с нашими партнерами. Опять же, это одно из оснований того, чтобы абсолютно четко игнорировать любые ультимативные требования России. Потому что мы понимаем, что если мы примем какое-то требование, тогда мы не сможем отрабатывать, чтобы дальше забрать наших людей и привлечь к ответственности преступников, которые этим занимаются, и тому подобное.

Это очень и очень болезненный вопрос, которым мы занимаемся в том числе с международными партнерскими организациями. В том числе с Комиссариатом по правам человека, по правам детей, я имею в виду при ООН. Мы даем статистику и конкретные факты. Я думаю, что это будет одним из фундаментальных кейсов с нарастающим эффектом и фундаментальной претензией к России в геноцидном типе ведения войны.

Что касается тьмы и "светлых" людей – я вам скажу так, что в темноте современного конкурентного мира есть светлая страна.