После 8 лет покоя снова на войну
Я служил на разных должностях в шведской армии с 1996 года. Прошел подготовку по специальности арктического рейнджера. Моей главной задачей была работа в составе противотанкового подразделения: перемещение по местности и поражение вражеских танков. Участвовал в нескольких миссиях: Косово, Македония, Афганистан, а также короткая миссия в Либерии. 8 лет назад я завершил свою военную карьеру и занялся выпечкой хлеба.
Читайте также Почему россиянам так полюбился ядерный терроризм
Когда в новостях начали говорить, что Россия может напасть на Украину, я сказал семье, что еду на войну. 24 февраля, день, когда началась война – это День независимости Эстонии. Значительная часть моей семьи из этой страны. Этот праздник для нас важен, и мы планировали его праздновать. Я решил, что дата имеет определенный символизм, поэтому мое решение стало окончательным.
Сначала я попал в посольство Украины в Швеции. Тогда, согласно инструкциям, предоставленным посольством, я отправился в Польшу, далее – в учебный центр Легиона. Позже мы переехали с Запада Украины на Север и там уже проходили обучение вместе с первым батальоном.
Затем нас отправили в Харьковскую область. В октябре я на один месяц поехал домой по семейным причинам, а в ноябре вернулся.
Все ребята, с которыми я здесь работал, сначала были просто незнакомые для меня люди. А через неделю вы уже как семья. Мы очень быстро стали братьями и сестрами друг для друга, и это поразительно. Вы понимаете сильные и слабые стороны друг друга: что человеку дается хорошо, а в чем ему нужно помочь. Вы помогаете друг другу соблюдать порядок в подразделении, поддерживаете чем нужно.
Оливер с побратимами/ Фото бойца
Россиянам не рассказали, что в окопах нужно убирать
В режиме огня прямой наводкой российские танки и БМП работают профессионально. А вот взаимодействие с пехотой у них не такое хорошее, и это меня очень радует. Они посылают пехоту впереди себя, а нам это действительно выгодно. В общем, взаимодействие между пехотой и механизированными подразделениями у россиян не очень налажено.
Однако танки – это опасные "звери". Если против вас работает обученный танковый экипаж, вам лучше залечь и сосредоточиться на его уничтожении. Собственно, это тоже в какой-то степени изменилось: в предыдущие месяцы российские экипажи не раз управляли своими танками крайне безрассудно. Было несколько ситуаций, когда смотришь и думаешь: "Зачем ты это делаешь? Ты ведь знаешь, что тебя убьют". И все же, когда по тебе работает танк, становится не до шуток.
Оливер выполнял задание под Бахмутом / Фото бойца
Кстати, сгоревшую российскую технику можно увидеть повсюду. Это просто фантастика. Иногда встречаем и полностью функциональную технику, которую они оставили при отступлении. Когда мы заходили в их окопы, то видели все, что они там оставили… Я понимаю, что окопная жизнь – невеселая, но, пожалуй, российские офицеры не рассказали своим бойцам, что в окопах вообще надо убирать…
Еще один момент – трупы. Российские трупы обычно остаются в прифронтовых селах. Россиянам это действительно безразлично, они не забирают тела своих бойцов. Бывало, мы несколько раз подбирали псов, которые грызли эти трупы. Животные остались там сами, без еды.
200 метров шли 1 час
Я получил ранение на задании. Мы должны были эвакуировать одного из наших ребят из окопов. Это была траншея протяженностью 200 метров. Мы вшестером несли одного раненого. В траншее было по колено воды и многие другие препятствия. Так что на эти 200 метров мы потратили час, а может и больше. Когда мы дошли до конца траншеи, нам нужно было двигаться дальше, к эвакуационной дороге.
Прежде всего мы попытались найти укрытие. Там был уничтоженный танк, за которым мы заняли укрытие, чтобы немного передохнуть перед последним рывком к точке эвакуации. Как только мы начали движение и прошли, может, метров десять, за нами что-то прилетело. Наверное, это отработал танк. Мне попало в шлем, а другой обломок разрезал плечо. Повреждены были только мягкие ткани, но площадь ранения достаточно велика.
Продырявленный шлем Оливера / Фото военного
Я шел впереди с оружием в дозоре, а другие несли носилки с раненым. Когда я осознал, что ранен, то закричал: "Раненый! Раненый!". Дозорный уже занял укрытие и отозвался: "Иди ко мне! Ко мне!".
Это тактически верный вариант действий в таких ситуациях. Надо вывести себя из огня. У тебя может быть стресс, контузия, ты можешь не понимать, где находишься, или можешь паниковать. Поэтому очень хорошо, если в такой момент кто-нибудь скажет тебе: "Иди сюда!".
Я подошел к нему, он попытался наложить мне турникет, но ранение было слишком высоко. Затем мы осмотрели мою голову, она была в порядке, и я надел свой шлем. Тогда подошел еще один наш парень, ведь раненых было несколько. Мы наложили на него турникет. И так далее, один за другим.
После того находившийся в укрытии боец, который не был ранен, отправил нас на точку эвакуации. Кстати, парня, за которым мы шли, удалось эвакуировать. В настоящее время он находится в госпитале. С ним все нормально.
Оливер хочет вернуться на фронт / Фото бойца
Эстонское упрямство и шведское спокойствие
Теперь я надеюсь на скорое выздоровление. Дальше хочу взять короткий отпуск и вернуться в свое подразделение. Я не могу себя жалеть из-за ранения, когда знаю, что мои друзья воюют дальше. Это дает мне силы. У меня есть эстонские корни, а эстонцы упрямые, и шведское спокойствие. Мы спокойны, но раз уж что-то решили, то делаем это.
Я сражаюсь за победу Украины, а если соединить викинга с казаком, то можно получить взрывную смесь.
Кстати, в Швеции все очень поддерживают Украину. В центре нашего города установили едва ли не самый большой флаг Украины. Людям не безразлично, многие занимаются волонтерством. Многие шведы приехали сюда. Украинцы показали миру пример единства. И это передается дальше.
С бойцом разговаривал Владимир Патола.