Владислав Терешин – доброволец из Харькова. В свободное от работы время он ездит на войну или посвящает все свое время обучению, чтобы эффективно уничтожать врага. По образованию в гражданской жизни Влад – программист. В 2022 году присоединился к Силам обороны и начал сотрудничать с различными подразделениями. Сначала в составе "Госпитальеров", потом – с 92 бригадой на Харьковщине.

В интервью 24 Каналу, в подкасте "Воин свободы", он рассказал, как сочетает работу программистом в компании и боевые действия, какая ситуация на фронте и может ли война закончиться в ближайшее время. Больше деталей – читайте далее в материале.

Интересно В NYT рассказали, как гражданские добровольцы по ночам уничтожают "Шахеды" под Киевом

Как происходит ваше сотрудничество с другими подразделениями?

Совсем по-разному. В 92 бригаде на тот момент у нас служило довольно много друзей. Мы с ними связались, им нужна была помощь в эвакуации. Далее, когда мы перешли на другой уровень и начали заниматься другими вещами, то всегда были им полезны. В общем это так происходит.

Сейчас почти у каждого человека в Украине есть кто-то, кто воюет. И если у тебя есть люди, ресурс, который хочет помогать, то ты всегда сможешь найти себе место на линии фронта, чтобы как-то помогать линейным Силам обороны.

В "Госпитальерах" ты занимался эвакуацией, а с 92 бригадой и сейчас непосредственно – чем ты занимаешься?

Летом 2022 года мы начали заниматься аэроразведкой. Сначала помогали 92-й бригаде. Почти три года мы с ними проработали на разных участках фронта, помогали в разведке, в поиске и идентификации целей, корректировке артиллерии, сопровождении пехоты и так далее. С лета 2022 года, мы как начали этим заниматься, то и до сих пор этим занимаемся.

Полное интервью с добровольцем: смотрите видео

А тебя официально могут мобилизовать? Или у тебя есть причины, например, не мобилизоваться? Или тебе не могут прислать повестку и сказать, что забирают?

По состоянию на сейчас меня не могут мобилизовать, но это не мешает мне как участвовать в боевых действиях как доброволец, так и присоединиться к Силам обороны. К этому времени я имею постоянную работу, стараюсь совмещать это все. И я очень благодарен на работе, что идут на встречу в этом вопросе и дают мне возможность быть полезными там и здесь.

Ты – программист? В свободное от армии время занимаешься программированием, или в свободное время от программирования занимаешься войной? Как ты вообще сочетаешь эти два мира?

На самом деле довольно по-разному. В 2022 году, когда остро стал вопрос, что у нас полномасштабная война, и я хочу присоединиться к армии, – я поговорил со своим директором. Это американская компания. Я объяснил ему ситуацию, что я или ухожу полностью из компании, или мы можем поискать какие-то пути. По его инициативе мы начали искать пути, где я могу работать part time как программист, а дальше будем смотреть. Так и получилось.

Когда ты занимаешься аэроразведкой, то работаешь посменно, не как пехотинец – 24/7 на позициях. В 2022 году мы вообще утром поехали на позиции, полетали, вечером приехали и есть определенное свободное время. В это свободное от войны время я работал на работе программистом. Из-за того что у нас с США 10 часов разницы во времени, я еще иногда успевал подключаться на вечерние звонки.

Чуть позже, где-то с осени 2022 года, мы уже начали работать посуточно – одни или двое суток на позициях и так далее. Тогда когда ты двое суток на позициях, то потом двое суток отдыхаешь. Во время этого отдыха я работал.

То есть у тебя нет отдыха?

Можно сказать и так, но когда я отвлекаюсь, то отдыхаю.

Морально-психологическое состояние добровольца

Почему ты выбрал такой путь? Как ты "вывозишь" это морально-психологически?

Начнем с конца. Как все это "вывожу"? На самом деле грех жаловаться. Я постоянно сравниваю себя, например, с тем, кому еще тяжелее. Возможно, это не очень правильно. Но когда мы работаем в зоне боевых действий, мы прежде всего работаем для пехоты, на поддержку. Мы видим, в каких условиях работают они.

Нам вообще грех жаловаться. У нас условно комфортный блиндаж или подвал. Мы создаем там условия для более-менее комфортной работы, и жаловаться вообще не на что. Затем, когда я приезжаю непосредственно с позиции, у меня есть возможность поработать и заработать себе денег на жизнь.

Относительно финансовой поддержки от государства меня это вообще не очень интересует. Потому что и компенсация, которую я получаю у себя на основной работе, немножко выше, чем то, что платит государство военным. Это не является первопричиной. И вообще весь "добровольческий движ" с самого начала был таким, что давал свободу выбора.

Эта свобода выбора была полезна не только для людей, которые на добровольческих началах присоединились к войску. Она была полезна еще и тем, что сегодня, условно, есть дыра в аэроразведке или в медицинской эвакуации на Харьковском направлении, а завтра эта дыра есть в Донецкой области. Ты не можешь просто взять линейное подразделение, одну бригаду или батальон и снять с одного направления. Более того, что у нас постоянно дефицит живой силы по сравнению с живой силой противника.

Стоит внимания "Откосил от службы в Беларуси": откровенное интервью белорусского добровольца, воюющего в Украине

Добровольцы могут это сделать. Иногда бывает такое, что есть определенная операция, и под нее необходима помощь в плане ресурса аэроразведки. Такие подразделения добровольцев, так называемые пираты, как раз могут договориться и поехать на определенное направление.

Меня все устраивает, то есть мне от государства ничего не нужно. Финансовая компенсация не нужна. УБД, конечно, было бы приятно иметь. Возможно, когда-то я буду иметь его, когда официально присоединюсь к ВСУ. По состоянию на сейчас вопрос, что мне нужны документы или финансовая поддержка от государства, не стоял.

Ты планируешь официально участвовать?

Да.

Почему тебе не сидится на месте? То есть ты имеешь возможность не воевать, ты сделал вклад как доброволец.

Не "я", а "мы". У нас есть определенный коллектив единомышленников, мы знаем друг друга, наверное, 15 лет. Там есть люди, которые еще до полномасштабного вторжения служили в армии, принимали непосредственное участие в боевых действиях. Некоторые уже погибли, некоторые до сих пор живы, надеюсь, доживут до конца этой войны, и служат в совершенно разных линейных подразделениях Сил обороны.

Остальные люди, возможно, немножко больше половины, работали все это время как добровольцы, поэтому у нас сейчас есть несколько профилей аэроразведки. Мы работаем с беспилотниками еще с лета 2022 года и, можно сказать, получали этот опыт самостоятельно.

Мы одни из первых на нашем направлении сделали антенны для Mavic, когда еще никто не думал об этом. А у нас был такой запрос, чтобы можно было условно спрятаться где-то и одновременно летать, а не стоять где-то в посадке и летать условно из окопа или блиндажа, чтобы можно было улучшить дальность и так далее. Благодаря этой свободе действий у нас была возможность развиваться, потому что в армии не всегда есть возможность развиваться из-за определенного количества задач и интенсивности боевых действий.

Читайте также Как Украина становится дроновой сверхдержавой и что делает, чтобы выиграть гонку в войне с Россией

Возвращаясь к вопросу, почему мне не сидится на месте – у меня за эти три года есть определенный опыт, которого далеко нет у людей, которые могут присоединиться к армии завтра самостоятельно или не самостоятельно, будучи мобилизованными. Есть определенная польза, которую я еще могу принести этому государству и самому себе прежде всего. Потому что война не останавливается, как все мы можем видеть. Сейчас есть активные боевые действия на Сумщине, на Харьковщине.

Все думали, что там уже не будет боевых действий, а они есть. Россияне продвигаются по всей линии фронта. Мне кажется, что все, кто имеет какой-то опыт, должны или приобщаться к войску, или работать на каких-то предприятиях, которые могут улучшить положение дел в непосредственно в армии.

Уже примерно три года, как ты ездишь добровольцем, то есть абсолютно сознательно подвергаешь свою жизнь риску смерти, а за это ничего не получаешь, и за это ничего не получают твои родные. Ты продолжаешь работать на основной работе. Что тобой руководит?

Мотивация простая. Сейчас, возможно, мы не так это все чувствуем, особенно находясь в условно тыловом месте, как Киев. Новости, как бы это страшно не звучало, уже приелись. Где-то ребенок погиб, ты прочитал и погнал дальше. Ты так не обращаешь на это внимание. Но мне трудно стоять в стороне.

Иногда ты устаешь, когда условно за несколько суток можешь поспать несколько часов. У тебя нет сил ни на что. Тебе нужно отдохнуть, а у тебя нет такой возможности. Но всегда надо думать о том, что кому-то еще тяжелее, и кто, если не мы?

Нас здесь неполные 40 миллионов. Из них мы собрали как-то примерно миллион в армию. И большинство не хочет идти воевать. Они либо жертвы пропаганды, либо еще чего-то. Думают о том, как переплыть Тису, и как бы ужасно это не звучало, но смешно, если они умирают, когда пытаются переплыть, вместо того, чтобы пойти на какую-то тыловую должность в армию, приносить пользу, еще и уничтожать врага.

Поэтому для себя я принял решение, что остаюсь здесь все это время, участвую в боевых действиях. Если не буду участвовать в боевых действиях, значит пойду на работу куда-то в ІТ-сфере, потому что сейчас есть достаточно много должностей, профессий, которые нужны в армии. В частности, думаю, что смогу быть полезным со своим опытом в ІТ. Но мой характер и мое видение жизни не позволяет мне просто отсиживаться дома.

Ты теряешься психологически, когда возвращаешься домой?

Немножко есть такое, но я достаточно быстро вхожу в ритм. Если бы у меня не было основной работы, где я работаю в компьютере, то тогда было бы труднее, а так – я что там работаю в компьютере, что здесь. Например, приехал, проснулся утром, сел работать, вечером отдыхаю или провожу время с семьей. Мне, наверное, немножко легче, потому что я не так сильно переключаюсь. У меня везде дело примерно одинаковое.

К тому же свободное время в условном тылу я иногда трачу на подготовку к тому, чтобы поехать снова. Изучаю новые инструменты, нововведения, которые появились за 2 недели – месяц. Ведь сейчас в сфере БПЛА, если ты месяц не вовлечен активно во весь процесс, то потом не сможешь работать. Все постоянно развивается. Враг учится у нас, мы у него. Иногда он нас опережает, иногда мы его. Постоянно идет соревнование, поэтому нужно быть в контексте.

Конечно, Киев никак не сравнивается даже с Харьковом или Сумами. Когда мы работали в Харькове летом 2024 года – было трудно, потому что мы выезжали на 2 – 3 дня работать на позиции. Тогда возвращались в Харьков, где есть все условия для комфортной жизни, война не так ощущается. Да, иногда КАБы падают, но ты привыкаешь к тому, что россияне лупят по городу.

Вечером ты можешь встретиться с друзьями, выпить кофе, чаю, а буквально через полчаса собираешь сумку и уезжаешь, а еще через 20 минут ты уже на позиции, где идут интенсивные боевые действия. Это очень сильный диссонанс в голове. Мозг не воспринимает, происходящего.

Более того, я сам из Харькова, хорошо знаю все эти места. Куда-то ездил на дачу, или на речку купаться, отдыхать, а сейчас там идут боевые действия. Я приезжал туда и видел с дрона территорию, которую когда-то снимал на свой собственный дрон. Теперь там обстрелы, где-то пехота затягивается, где-то вражеские силы. Поэтому в Харькове труднее быть, чем в Киеве, потому что приходится много "переключаться", нет времени, чтобы забыться, отдохнуть, а потом "включиться" снова, когда уже едешь в зону боевых действий.

В Донецкой области в этом смысле немного легче, потому что ты постоянно там находишься, вокруг тебя всегда 90% только военных. Ты также можешь отдохнуть, пойти в кафе, выпить кофе, но все равно находишься в этом военном контексте. Так немного проще.

Ты был на Харьковщине, когда происходили бои за ее освобождение. Сейчас мы снова имеем угрозу того, что Харьковщина попадет под оккупацию. Освободив ее в 2022 году с большими потерями, почему мы снова оказались в такой ситуации? Что мы делаем не так?

Не могу сказать, что конкретно что-то мы делаем не так. У нас банально не хватает ресурса для того, чтобы не позволить россиянам зайти сюда, пересечь границу. Харьков, Сумы и еще много городов на Востоке – расположены почти на границе с Россией, поэтому угроза будет постоянно. По состоянию на сейчас, если не учитывать весь Купянский район, то на севере Харьковщины – Липцы, Глубокое, Волчанск – не так много захвачено.

Ситуация на Харьковщине: смотрите на карте

Стоит ли сейчас тратить огромный ресурс для того, чтобы выбить оттуда Россию? Не знаю, я не военный эксперт. Но мне кажется, что то, как происходит сейчас, – грамотное решение. Невозможно там не оставить никого, потому что на границе кто-то должен стоять. У нас сейчас активные боевые действия на Луганщине, Донетчине, Сумщине. Просто банально не хватает людей, не хватает ресурсов, чтобы закрыть полностью всю границу.

Но мы слышим разговоры о том, что якобы можно было подготовиться лучше, у нас было время. Ты относишься к людям, которые понимают, что Харьков – это город на границе с Россией?

Одно не мешает другому. Всегда можно подготовиться лучше. Что именно подготовить – не буду уточнять, потому что я все-таки не нахожусь непосредственно на первой линии вместе с пехотой, пехоте всегда виднее. Со своей стороны могу сказать, что ситуация летом 2022 года, была максимально тяжелая. Вокруг Липцов, села Глубокое, Волчанска – шли очень жестокие бои.

Об этом мало говорили в новостях, но всегда говорю, что если вы не слышите о каком-то направлении в новостях, то это из-за титанических усилий ребят, которые там стоят. Просто сейчас там идут бои, они не заканчиваются никогда. Но, возможно, они не такие активные и проблемные, как на других участках.

Например, на Сумщине действительно есть проблемы. Рядом с Запорожьем тоже ежедневно идут бои, один поселок переходит из рук в руки. Там каждый день гибнут люди. Но о Запорожье мы не слышим так много, как о Сумщине. Просто по состоянию на сейчас наши ребята там лучше обороняются, или наступают, чем, например, чем на Сумщине.

Поэтому подготовиться лучше можно всегда. Я не хочу критиковать наши оборонительные сооружения и все остальное, имеем, что имеем. Надо работать с тем, что есть сейчас. К сожалению, Харьковщина всегда будет в опасности. Думаю, это может измениться только, если увеличится серая зона, не будет Белгородчины, но пока я в это не верю. После войны нам надо строить мощные Вооруженные Силы, мощную экономику, копать между нами и Белгородчиной ров, море – я не знаю. Но в целом мы постоянно будем в опасности, как Израиль.

Во что ты веришь сегодня и что держит твое "завтра"?

Ничего, на самом деле. Нет никакого плана. Мне немножко легче, чем гражданским, которые не имеют отношения к Силам обороны, потому что я понимаю ситуацию на фронте. Я осознаю, что завтра война не закончится. Да, возможно, она закончится, а мы просто не заметим, проснемся утром, а там перемирие или что-то еще, но в целом реальных причин для окончания войны я лично не вижу.

Люди хотят как-то планировать свою жизнь и это абсолютно нормально. Я бы тоже так хотел, но по состоянию на сейчас планировать вообще не получается. Живем одним днем.

Я читала, что первыми во время войны ломаются те, кто думал, что она вот-вот завершится. Вторыми, те, кто имеет надежду, что она скоро завершится, а выживают люди, которые вообще ни на что не надеялись.

Да, это о евреях, которые были в концлагерях.

Сейчас многие надеются на перемирие, что для тебя перемирие и может ли вообще оно сейчас быть?

Я считаю, что не имею никакого права говорить, нужно ли сейчас заканчивать войну, подписывать перемирие или нет. Все по одной простой причине.

Если я скажу, что мы не должны соглашаться ни на какие условия и заключать перемирие, то в это же время где-то условно на Покровском направлении стоит пехотинец, ему 30 или 50 лет, неважно. Он уже месяц сидит в своем блиндаже и это еще в лучшем случае. К нему не доходит транспорт. Он должен 10 километров идти пешком, нести на себе кучу всего. Рядом с ним только что погибли его собратья. Он сам убил нескольких россиян и находится в состоянии шока. Он 30 дней не спал, нормально не ел, не купался, не ходил в душ.

Думаю, он со мной поспорит насчет перемирия, потому что в эту конкретную минуту он бы от него не отказался.

Я понимаю, что если посмотреть на действия России исторически, то ни одно перемирие она не использовала для того, чтобы достичь длительного мира. Это невозможно, потому что это вообще не о России. Например, 9 мая россияне кричали о трехдневном перемирии. На направлении, где мы работали, они штурмовали. Поэтому к ним нет никакой веры, просто никакой.

Обратите внимание Будет ли перемирие до 8 августа: в ISW указали на важные моменты в разговоре Путина и Лукашенко

Единственное, что, мне кажется, было бы логичным, это то, что сказал в интервью Андрей Билецкий. По его мнению, сейчас россиян надо полностью истощить, максимально сточить их наступательный потенциал, ресурсы, стать в стратегическую оборону и тогда подписывать перемирие. Но все понимают, что сейчас Россия пытается захватить как можно больше.

Многие говорят, что это из последних сил. Я не верю в "последние силы", потому что так они воюют уже четвертый год. У них работает мобилизация, есть достаточно техники. Да, они берут снаряды у Северной Кореи, но потенциал у России большой. Они могут воевать еще долго. В этом принципиальный момент. Поэтому для меня по состоянию на сейчас перемирия не существует.

Конечно, очень хочется, чтобы все отдохнули. Те, кто 3 года на линии фронта, – им хочется домой. Но их надо кем-то менять. Это все тяжелый процесс, который сейчас, мне кажется, никак не реализовать.

Есть люди, которые думают, что после перемирия мы будем хорошо жить, а ты веришь в то, что действительно будет покой?

Я хотел бы верить, что мы сможем спокойно жить, но пока не вижу плана нашей спокойной дальнейшей жизни. Мне бы хотелось, чтобы люди, которые сейчас не живут войной, имею в виду тех, кто у власти, – уже думали о том, что нам надо подготовиться к следующему этапу боевых действий. Наше государство должно стать более развитым в сфере обороны, а также экономически. Это обязательные вещи для того, чтобы война не повторилась.

К сожалению, я очень пессимистично отношусь ко всему тому, что сейчас происходит. Мне кажется, чтобы это все изменилось, должны прийти инициативные люди. Я не буду называть фамилии, но вижу, что когда такие приходят, то через некоторое время их просто сбивают.

К сожалению, они не могут реализоваться полностью и реализовать то, что у них в головах. Очень много перспективных людей, которые имели определенные планы, видение, как все делается – просто уезжают из Украины, потому что им не дают реализоваться, в частности выезжают нелегально.

Как человек, который терял, который проходит боевые действия, который возвращается сюда и видит, что происходит, чего не хватает, – что ты хотел бы сказать гражданскому населению, которое пока не видит?

На самом деле я часто думаю о том, что если бы у меня была возможность им что-то донести, что я сказал бы. Я не знаю, если честно. Потому что если я им скажу банальную фразу "готовьтесь", то они меня проигнорируют. Скажут: "Какое готовься? Я куплю себе белый билет, поеду, правильно сделаю" и так далее.

У меня нет никакого месседжа. На самом деле есть, но он такой: им надо просто развивать себя, свое окружение, интересоваться тем, что происходит вокруг, и пытаться улучшить и себя, и свое окружение, и место, где вы живете. Не надо останавливать эту эволюцию нашего народа и того, что происходит вокруг вас. Потому что мы не можем эволюционировать, к сожалению.

Мы уже впереди, например, той же России, по развитию населения, или многих других стран, но мы хотим развиваться дальше. Пожалуйста, не останавливайте это развитие для меня, для инициативных людей, для тех, кто хочет развиваться, расти и строить будущее здесь или где-то еще, но наполняться всем этим для того, чтобы строить успешное будущее.

Потому что хочется, чтобы мы наконец в истории прожили хоть немножко более-менее счастливо, успешно, развито и так далее. Поэтому месседж такой, что, пожалуйста, не останавливайтесь и развивайтесь. И смотрите в правильную сторону, а не в сторону того, где будет наоборот упадок, а не развитие.