На войне нет романтизма, – откровенная история воина, потерявшего трех собратьев под Зайцево

Команда Военного телевидения Украины запустила социальный проект "Vоин – это я". Это истории украинских воинов, которые взяли оружие и защищают нашу страну в российско-украинской войне.

Стоит прочитать Чем больше времени проходит, тем больнее, – история ветерана АТО из Луганска

Каждая история – уникальна. Это пережитый опыт каждого защитника и свидетельство российской агрессии на Донбассе. Своими воспоминаниями поделился военный, руководитель эвакуационной группы Андрей Подлесный.

Андрей Подлесный рассказал свою историю / Скриншот из видео программы

Городской бой в Зайцево

Зайцево – это поселок, юго-западную часть которого занимают наши войска, восточную – противник. События произошли в июле 2020 года.

На тот момент я, будучи начальником группы планирования, к разведке не имел никакого отношения. Утром, заступив дежурным по командно-наблюдательному пункту, получил информацию, что погиб наш командир разведывательного взвода.

Пока информацию подтвердили, пока поступили разведданные, пока приехал квадрокоптер и показали видеосъемку, что он действительно погиб на противопехотной мине, прошел определенный промежуток времени – примерно 30 минут. Было два варианта решения проблемы.

Первое решение

Первое и самое простое – оставить тело, дождаться, когда его заберут. Потом покажут во всех деталях, сверху набрешут и как-то отдадут.

Второе решение

Или воспользоваться эффектом неожиданности. Ведь там – такие же армейские процессы, как и у нас, такая же субординация. Им нужно достаточно времени, чтобы собрать группу и понять, что же и где подорвалось, все обстоятельства.

Воспользовавшись этим временем (поскольку расстояние было небольшое, 1,5 километра), зайти, быстро забрать (тело – 24 канал) и выйти – очень большая вероятность.

Я предложил этот вариант. Сказал, что готов возглавить такую группу, которая по-боевому, с оружием, со снаряжением зайдет и заберет тело. Если мы натыкаемся на вражескую группу противника, на какой-то огневой контакт – сразу отходим назад.

Где произошли трагические события июля 2020 года / Скриншот из видео программы

Решение принимает тот, кто является ответственным за этот участок местности, в этом случае – командир батальона. Он дал боевой приказ, утвердил решение.

Журавель стал проводником группы

Я собрал группу, пообщался со всеми участниками. Поскольку Ярослав Журавель был утром в той группе и вызвался. Понятно, что он не был полностью спокойным. Он не мог быть спокойным, потому что погиб его товарищ, с которым они были с 2014 года.

Ярослав Журавель стал проводником группы / Фото пресс-службы ООС

Но он сказал, что пойдет первым, ведь нам нужен был проводник, знающий этот путь. Я собрал остатки группы, которые нам были нужны для выполнения задания. Уже когда мы прибыли на КСП роты, когда были готовы к выходу, поступила команда от командира батальона.

Затем информацию продублировал командир бригады о том, что мы ожидаем, чтобы с соблюдением режима тишины и при гарантиях безопасности с той стороны, была возможность зайти и безопасно вытащить тело. То есть эффект неожиданности потеряли. Прошло время примерно до 13:00. Мы ждали с 10:00.

Прибыл командир батальона, прибыли представители из "Эвакуации 200". Представители СЦКК сообщили, что есть чат в телеграме с той стороной. Они показали, что действительно там гарантируется режим прекращения огня, кажется, до 17:00 или до 18:00.

Первая эвакуационная группа / Скриншот из видео программы

Я их спросил, есть ли какие-то ограничения на использование оружия. Они ответили, что никаких ограничений нет. Я их спросил о белых балахонах в таком неформальном разговоре. Они сказали, что у них есть еще 2 комплекта:

• один из них я надел на Ярослава Журавля;
• другой – на сапера, который шел впереди меня, потому что весь период вражеский квадрокоптер осуществлял мониторинг с воздуха, он "висел" над КСП роты.

Я понимал, что мы сейчас будем выходить, мониторить, как мы идем. Для того, чтобы нас действительно обозначить как эвакуационную группу, которая не имеет никаких враждебных намерений…

Крик и огонь

Весь путь до самого тела был более или менее без происшествий. Мы дошли до места, где последний раз видели Дмитрия Красногрудя, где разведчики по его команде ожидали. Там я нашел остатки его снаряжения. Можно было четко идентифицировать, что он где-то рядом.

Я доложил об этом по радиостанции. Когда мы вышли на расстояние, наверное, 5 метров от вероятного места нахождения тела, раздался крик и начался шквальный огонь из стрелкового оружия.

Ярослав был первым. Он и взял самый большой удар на себя. Поскольку участок имеет подъемы и низины, я не видел первый номер, ведь шел в этой группе пятым.

Местность, где проводилась эвакуация, с беспилотника / Скриншот с видео программы

Я услышал контакт, упал. Поскольку был замыкающим, подождал, пока все проползут мимо меня. Пересчитать их возможности не было из-за сумбура. Отполз назад, увидел разведчика. На вопрос "Где все?" услышал, что все отбежали на полпути в балку, нас там ждут.

Читайте также На войне цветов нет, – история хорватского разведчика, воевавшего за Украину

Прибежал в балку и спросил, все ли нормально, все ли живы. Мне сказали, что Ярослав – 200-й. Это подтвердили двое человек, которые сказали, что он упал и не подавал никаких признаков жизни. Я доложил в радиостанцию, что мы попали в засаду, есть потери.

Дмитрий Красногрудь / Фото из фейсбука 35 отдельной бригады морской пехоты

В группу прибыл медик Илин

Только тогда подняли квадрокоптер. Мы же в это время продолжили движение к нашим позициям. У меня было не боевое подразделение, не готовое к выполнению боевой задачи.

Это была эвакуационная группа, не слаженная. Выполнять задание по эвакуации по-боевому не было возможности: чтобы сделать какой-то огораживающий огонь, заползти и забрать.

Когда мы уже дошли до наших позиций, с квадрокоптера передали, что Ярослав жив, его ранили. О характере ранения не говорилось. Возможно, не идентифицировали на тот момент, как его ранили. Они четко сказали, что он ползет в сторону наших позиций. К нам прибыл боевой медик Николай Илин.

Я и Илин пошли именно за Журавлем той же тропой. Я понимал, что пока Ярослав ползет по протоптанной тропинке и пока мы идем ему навстречу, то вероятность эвакуации – достаточно велика.

Группа не имела возможности выполнять задания по-боевому / Скриншот из видео программы

Потому что там очень сложная местность и видимость около 20–30 метров (даже учитывая, что противник с трех сторон). Прямой видимости нас – не было.

Мы только с квадрокоптера могли идентифицировать, что идет группа, но не прицельно. Прошли, наверное, треть пути, противник снова открыл огонь в нашем направлении из стрелкового оружия.

Я снова через квадрокоптер узнал информацию, что Ярослав до сих пор ползет в нашем направлении. До него оставалось примерно 150 метров. Мы вдвоем продолжили движение.

Вторая эвакуационная группа / Скриншот из видео программы

Уже на расстоянии 10 метров до Ярослава была балка (с одной стороны был Ярослав, с другой – мы). Я перебежал ту балку, Николай перебежал за мной, но остался внизу.

Я вышел в сторону Ярослава, начал ползти в его сторону, снова противник открыл огонь из стрелкового оружия. Николай, я так понимаю, пытался найти какое-то укрытие. Побежал в сторону наших позиций. Тогда раздался подрыв на запрещенной противопехотной мине.

Я это воспринял как выстрел гранатомета. Ведь это было позади меня, а балка рассеивает звук, он становится довольно специфическим. Когда я сбегал обратно в балку, уже раздался выстрел из РПГ.

Противник просто отработал по первому взрыву. Была еще одна группа, которая "прочесывала" балку.

Николай Илин погиб под Зайцево / Фото из фейсбука военного

В моей голове это не был взрыв, – Подлесный

Я до последнего не знал, что Николай погиб. Думал, что он меня ждет. В моей голове это был первый выстрел, а не взрыв.

Когда я уже немного отполз назад, на более-менее безопасное расстояние, вышел по радиостанции, мне сообщили, что Николай действительно погиб, а Ярослава Журавля не видно.

Также читайте Мирное небо – бесценное, за него погибли многие патриоты, – честный разговор с "Отцом" о войне

В момент, когда оставалось 10 метров до Ярослава, мне сказали, что он сошел с пути чуть раньше и сполз в балку. Если бы он продолжил движение по тропинке, мы бы встретились.

Много факторов "если бы, если бы, если бы" сыграли положительно, то тогда все было бы хорошо. Но, к сожалению, в тот день многие факторы сложились негативно.

Когда я уже остался один (Ярослава не было видно, Николай погиб, его не было возможности эвакуировать), мне пришлось отползти в сторону наших позиций. Как я понимаю, другая группа открыла огонь на звук по возвращении.

Меня закрыли сзади, на выходе из балки также. Окольными путями я вышел на первую улицу противника. Первый дом не был ими занят. Я на него выполз с помощью наших саперов, которые вышли мне на помощь, проложили путь и помогли выйти.

Дмитрия Красногрудя я видел несколько месяцев, с Ярославом Журавлем мы до того и не общались. Я уже был начальником группы планирования, а они – разведывательный взвод.

Чествование памяти погибших морпехов / Фото из фейсбука 35 отдельной бригады морской пехоты

Романтизма на войне нет

Мы друг с другом почти никак не связаны. Но из короткого разговора утром (это был последний наш разговор с ним, и вообще его с кем-то), это был очень сильный человек: преданный и патриотичный.

Открылись многие факты потом, когда я знакомился с собратьями из других подразделений, где он служил. С отцом мы сейчас хорошо общаемся. Это был очень открытый, хороший человек.

На самом деле очень жаль, что такие люди уходят. Но это война. Вот это как раз про тот романтизм, которого нет на войне.

Такие события тебя сразу как холодной водой приводят в чувство. Когда есть ряд побед, когда эффективно уничтожаем противника, занимаем новые позиции, это вызывает адреналин, ощущение подъема и того, что ты бессмертный, что герои – все, что ты всех уничтожил.

Как только есть поражения, ты сразу приходишь в себя и понимаешь, что все очень моментально может измениться. Вот ты жив, а через минуту – мертвый.

Николай Илин – этнический белорус, проживавший в Эстонии. Когда началась война, приехал в Украину, помогал нам. Подписал контракт в 137-м батальоне морской пехоты. Есть видео с его нашлемной камеры, где он за 3 минуты, наверное, до гибели говорит: "Господи, помоги мне его достать".

Подлесный: "На войне нет романтизма" / Скриншот из видео программы

Это сделали не для картинки. Это внутреннее ощущение сильного человека. Ему страшно, он в таких условиях впервые. У него был очень большой опыт как боевого медика, но он не выполнял никакие подобные задачи.

Он до последнего шел и пытался спасти раненого товарища. Таким людям – честь и хвала. Жаль, что они не с нами. Но нужно их помнить и распространять информацию о них.

Читайте также Вспоминаешь молитвы и есть 10 секунд, чтобы спастись, – откровенное интервью ветерана АТО

Нужно популяризировать такие истории и рассказывать для того, чтобы мотивировать будущих офицеров, будущих военных, молодое поколение, которое подросло за 8 лет войны, к тому, что у нас есть свои герои, не только в американских фильмах они есть. Воин – это я.