Сперва перебирал в памяти красивое и альбомное, а потом ответил "Симферополь". Нет, я не сошел с ума.
Читайте також: "Наши" или "не наши": почему Украина не может решить судьбу крымчан
Я все про мой родной город знаю. Знаю, что он маленький, неряшливый и невпопад. Но именно у него есть монополия на мои детские воспоминания. Можно прожить всю оставшуюся жизнь в Брюгге, но там их уже не появится.
Отчетливо помню предвоенный 2013 год. Накануне Майдана полуостров казался забытой периферией бывшей империи. Забытой и ненужной, как бабушкина закатка. Москва жила погромом в Бирюлево, обсуждала нелегальную миграцию, жаловалась на засилье Кавказа.
Севастополь – портовой город Украины //gettyimages
А Крым продолжал жить советскими мифами в их девственной чистоте. Митинговал против НАТО, разоблачал "план Даллеса", карикатурно рассуждал про "дружбу народов". Казалось, что между последним советским бастионом и новой Россией почти не осталось общего.
А затем случился февраль 2014 года. И оказалось, что вся постперестроечная Россия – это лишь косметика, под которой прячется все та же старая империя. Крым снова угодил с Москвой в резонанс: это не она вернула полуострову повестку. Это он навязал ей свою.
Я помню местных городских сумасшедших. Они ходили с красными или трехцветными флагами. Носили портреты умерших людей. Говорили советскими словами и думали советскими лозунгами. Среди них даже попадались карикатурные монархисты. Как и положено – антисемиты.
Они работали в газете местного кошелька с еврейской фамилией, что, впрочем, не мешало им в свободное от работы время рассуждать про "сионистов" и "заговор".
Митинги в Крыму в 2014 году //bigmir.net, Диана Еременко
Эти люди жили на кладбище. Для них день сегодняшний был лишь плацдармом для возвращения во вчера. С ними было скучно и тускло. В любой заграничной поездке они искали следы неизменного увядания. Они были глупы, необразованы и неразвиты.
Я прожил в Крыму тридцать лет. Десять лет проработал в журналистике. Все это время мы пытались сшивать материк и полуостров. Искать точки пересечения. Находить на картах какие-то другие горизонты, кроме тех, на которых заканчивался СССР.
Мы хотели идти в завтра, а они пытались утащить нас во вчера. И нам казалось, что время играет на нашей стороне. Просто потому, что мы молоды, а они – нет. Мы ошибались.
Пять лет назад все эти ребята внезапно стали мейнстримом. Оказалось, что мы Россию переоценивали. Думали, что она умнее, современнее, прогрессивнее. А она оказалась подстать им. Оруэлл как новая норма.
Я протянул в Симферополе до осени 2014 года. С февраля до ноября писал о том, что Россия делает с моим домом. Порой казалось, что ты внутри романа "Остров Крым" – в той главе, где империя поглощает территорию полуострова.
Под нож отправлялось все то, во что ты верил. Независимые медиа, независимые люди, право на несогласие. К ноябрю исчезла даже рябь на воде. Стало понятно, что это все. Я бросил вещи в багажник и уехал в Киев.
Читайте також: Битва Тимошенко, Порошенко и Зеленского: что обещают кандидаты избирателям
Сегодня мой дом вынужден жить поперек всего того, во что я верю. Впрочем, я сегодня верю тоже не во все. Четыре года назад я избавился от многих иллюзий. Например, что взрослые люди всегда способны договориться. Если тебе предлагают капитуляцию как единственный вариант – диалог невозможен. Все, что вы скажете, будет использовано против вас.
Оказалось, что жизнь не расставляет все по местам. Что брошенное на самотек время не обязательно приводит нас в "завтра". Оно вполне может привести нас всех во "вчера". Поколение отцов оттирает поколение детей, чтобы забрать будущее у внуков.
Факты способны проигрывать лжи. Тот, кто говорит правду – скован рамками этой правды. Тот, кто врет – не скован ничем. Взрослость – это не вопрос возраста, а вопрос инфантильности. Если человек дурак – не тратьте на него бисер.
Я больше не верю в то, что "сами разберутся". Как только какой-то регион становится заповедником ностальгии – он начинает идти в ад. Люди, с головами повернутыми назад не умеют иначе. Это доказано Данте.
Не знаю, смог бы я договориться с самим собой образца 2013 года. За последние годы я "поправел". Стал жестче. Перестал верить в рынок идей и в рациональность выбора. Движение вперед требует от тебя усилий. Деградация не требует ничего. Скатиться вниз и в прошлое – проще простого.
Россия оккупировала Крым в 2014 году //www.5.ua
Я понял, что мотивы людей определяются не реальностью, а восприятием этой реальности. Борьба за "картинку в головах" способна выигрывать войны. Или начинать их – это доказано российским ТВ. Я усвоил этот урок.
За четыре года я понял, что демократические принципы стоит распространять лишь на тех, кто сам их готов признавать. Играть по этим правилам стоит лишь с теми, кто не собирается их отменять после победы. "Я прочел и согласен с условиями лицензионного соглашения". Так, кажется?
Мой Крым иногда прорывается ко мне. На старых фото – те, кто присягнул новым флагами. Те, кто ушел во внутреннюю эмиграцию. Те, кто уехал.
Читайте також: Годы бездействия: что изменилось в Украине после Майдана
Там – в моем Крыму – остались три десятка лет. И иллюзии. Мне не жалко ни того, ни другого.