Словоохотливый московский таксист, узнав, что я из Беларуси, почему-то непременно спрашивает, похохатывая: "Ну как там батька?", – пишет Ирина Халип для Новой газеты.
Читайте также: Беларусь завершает распад СССР, или Начинаются испытания для Путина
Белорусы – не сироты
Год, маршрут, возраст таксиста меняется, а вопрос остается прежним. Российский политолог или журналист, пишущий о Беларуси, непременно вынесет в заголовок что-нибудь вроде "Цугцванг для батьки". Причем журналист может хорошо знать ситуацию в Беларуси или не знать вообще, но он непременно упомянет слово "батька" – если не в заголовке, то в тексте. Российский турист где-нибудь на инакоговорящем море обязательно спросит что-нибудь вроде: "А вам батька еще выезд не закрыл?"
Так и живем. Четверть века доказываем, что мы не бедные сиротки. Что у каждого из нас есть собственный отец. Что даже если у кого-то его и не было – ладно, переживем, но уж такого отца нам точно не нужно, обойдемся. Что называть чужого дядьку "батькой" – это вообще категорически не белорусское свойство, это скорее глоссарий военизированных станичников.
Неправда о "батьке"
Александр Лукашенко, как известно, соврет – недорого возьмет. И любит рассказывать, будто "батькой" его назвал когдатошний краснодарский губернатор Николай Кондратенко. Это неправда. Батькой Кондратенко называл исключительно себя – "батькой Кондратом".
С другими он этим званием не делился. Впрочем, Лукашенко тоже так назвал себя сам. В августе девяносто четвертого, в одном из первых интервью российским журналистам, он скромно сказал о себе: "Я – батька". Возможно, даже мечтал им стать, да силенок не хватило. А может, просто станичная стилистика с большим количеством ряженых привлекала. В любом случае, это слово мгновенно подхватили российские журналисты. Белорусы скромно промолчали.
Рекомендуем! Полная боевая готовность Путина, или Вторжение в Беларусь уже не за горами
Обратимся к истории
Вообще-то белорусы в школе учили, что в истории родной страны был только один человек с таким прозвищем: батька Минай, Минай Шмырев, командир одного из первых партизанских отрядов, позже ставшего бригадой.
Минай Шмырев
Четверых его детей немцы взяли в заложники и требовали, чтобы он сдался. Минай не сдался, детей расстреляли. Не будем сейчас обсуждать, что он должен был сделать, – не о нем речь. Но это единственный известный в Беларуси батька. Других нет.
Лукашенко любит врать
А еще Лукашенко любит рассказывать, будто последним диктатором Европы его назвала Мадлен Олбрайт. Тоже вранье. Это выражение появилось в Беларуси. Так называли Лукашенко независимые журналисты в своих статьях и оппозиционные политики во время публичных выступлений. А среди мирового истеблишмента первый раз его публично назвала последним диктатором Европы Кондолиза Райс, а вовсе не Олбрайт.
Впрочем, для Лукашенко, наверное, все госсекретари США на одно лицо, даром что одна из республиканцев, а другая из демократов.
Почему именно россияне называют Лукашенко "батьком"?
Я долго пыталась понять, почему же россиянам так нравится называть Лукашенко "батькой". Путина-то не называют.
И Ельцина не называли. То есть слово вовсе не обиходное. А потом поняла: в этом есть нечто пренебрежительно-снисходительное – даже не к нему, а к белорусам.
"Батька" – слово не для обозначения главы государства. "Батька" – это сельский староста или в лучшем случае губернатор. Провинция, далекая от метрополии. Или близкая.
Возможно, в России кажется, что это забавно. Называть Лукашенко батькой – действительно, что может быть забавнее? Разве что называть белорусов бульбашами.
– Ну че там, бульбаши, батьку прогнали?
– Не, пока сопротивляется, у него автомат.
С таким ключевым словом и предложения, и диалоги строятся исключительно в гопническом стиле. Так что не стоит обманываться: всякий, кто произносит "батька" по отношению к Лукашенко, – гопник, к тому же необразованный. Обскурант, одним словом.
Важно! Беларусы имеют двух врагов: почему Алексиевич сказала чушь?
Только представьте себе: у вас есть папа. Или был, но присутствует в виде фотографии, воспоминаний, рассказов. И вдруг в этот ваш семейный альбом, в прянично-цирковые детские воспоминания, в запах леденцов и апельсинов засовывается чья-то наглая рожа и утверждает, что она теперь здесь – батька. Что вы с ней сделаете?.. То-то же.
У мяне, дарэчы, таксама ёсць бацька. Яго імя – Уладзімір Халіп. Ці проста – Трафімыч. Бацька, я люблю цябе.
Источник: Новая газета