Потому что любая дискуссия о собственной истории в российских условиях упрется в неразрешимые проблемы. Кем был Владимир Ленин? Историческим деятелем, сумевшим собрать воедино распавшееся государство? Или революционером, разрушавшим империю при содействии третьих стран, и уничтожавшем ее элиту? Кем был Сталин? "Эффективным менеджером", как говорят о нем российские чиновники, или кровавым тираном? Об етом – в блоге "Грани правды" на 24 канале.
Цікаво Пандемія і режим: як COVID-19 позначився на азійських країнах
Почему империя расширяла свои границы? Было это "добровольным присоединением" или оккупацией со всеми вытекающими последствиями? Хотят ли национальные окраины жить вместе с Москвой или готовы к самостоятельности? Кто является большей опасностью для российского государства? Тот, кто совершал преступления или тот, кто говорит сегодня о них вслух?
Российская история полна неразрешимых противоречий. Потому что мы имеем дело с недораспавшейся империей. Которая водружает на знамена границы и вертикаль власти. Которая ассимилирует покоренные народы и лишает их идентичности. Которая продолжает врать самой себе о том, что случилось в Крыму и на Донбассе – и отчаянно пытается избежать судьбы, постигшей все остальные империи в ХХ веке.
В результате, современная Россия пытается свою историю погрузить в формалин. Путается не допустить любой дискуссии о собственном прошлом. И если кто-то начинает развенчивать мифы, как, например, директор Госархива Сергей Мироненко, разоблачивший ложь про 28 панфиловцев – то он лишается своего поста.
В этом нет ничего удивительного. К концу ХХ века территория России оказалась намного меньше, чем в начале столетия. И ее нынешние правители пытаются законсервировать этот процесс. Надеются удержать то, что у них осталось. Единственный выход для них – это погрузить страну в анабиоз. Заморозить любую внутреннюю дискуссию.
Россия обманывает естественный ход истории
Российские руководители любят называть себя носителями консервативных настроений. Но, на самом деле, речь о консервационной логике. Они просто пытаются заморозить естественные процессы. Погрузить их в патоку. Замедлить до нуля. Любая низовая активность воспринимается ими как угроза – потому что может вновь вернуть страну к спорам о самой себе. А потому наряду с политической жизнью в заморозку отправлена и любая дискуссия об истории.
Во многом, это напоминает попытку обмануть естественный ход истории. Когда конструкция настолько шаткая, что опасаешься трогать любую деталь, закономерно опасаясь "принципа домино".
Зверніть увагу Рецепт держави: що робить країну – країною, а громадян – громадянами
И потому Ленин продолжает лежать на Красной площади, а рядом в Манеже может идти выставка, посвященная 300-летию дома Романовых. Поэтому в Крыму улицы носят имена Бела Куна, расстреливавшего белогвардейцев, и, одновременно, там восстанавливают памятник Екатерине II. Кто-то скажет, что это всего лишь "примирение с собственным прошлым" – и будет неправ. Потому что истинная причина лежит в другом.
Памятник Екатерине II в Крыму / Фото crimea.mk
Какая причина
Современная Россия напоминает карточный домик, в котором опорные стенки созданы в разные эпохи. Поэтому Бутовский полигон соседствует с культом Сталина, а музей жертв репрессий – с памятником сотрудникам НКВД. Но сама конструкция настолько хрупка, что власть боится тронуть какую-либо деталь, опасаясь того, что вся система начнет расползаться по швам.
И оккупированные Россией территории не становятся исключениями:
- в Крыму продолжают косо смотреть на крымских татар – не желая дискутировать о 200-летней судьбе коренного народа;
- стыдливо отказываются переименовывать улицы, названные в честь палачей;
- пытаются вытравить из поколения, выросшего при Украине, любую память об ином отношении к прошлому.
Читайте також Легальність та легітимність: чи можна давати ефір шовіністам і де межі дискусії
Потому что любая попытка откровенного разговора об истории может спровоцировать вопросы, на которые сегодня в России никто не хочет давать ответы. Впрочем, рано или поздно эти ответы все равно придется дать. Вопрос лишь в сроках.