Нас ждет самая тяжелая и важная зима в истории

Ракетные удары по энергетике – попытка взять тыл Украины в заложники

Дикторы русского радио увязывают тяготы и лишения с самим фактом вооруженного сопротивления. Уверяют, что Украина потеряла убитыми 170 тысяч солдат и призывают украинцев "вырваться из лап Зеленского". Каждый раз это очень радует.

Читайте также Смерть Путина станет только началом перемен: кого Украина не должна допустить к трону

Россия ушла из этого региона так же быстро, как и зашла. О ее присутствии напоминают только подорванные мосты, обстрелы, радио, вещающее из Белгорода, и брошенные при отступлении школьные учебники. Даже по российским законам они уже незаконны: печатались летом, поэтому типография не успела перекрасить украинский юг в цвета российского флага.

С первого дня войны Россия надеялась, что сможет расколоть Украину. Она пыталась вбивать клин между востоком и западом. Между армией и политическим руководством. Путин призвал украинских генералов "брать власть в свои руки", а его пропагандисты горевали о судьбе киевлян, которые "стонали под пятой галичан".

Москва так долго уверяла себя в искусственности украинского государства, что и теперь продолжает надеяться, что украинские внутренние заборы окажутся выше крепостной стены по периметру.

Когда оказалось, что российскую армию никто не считает "освободительницей", она превратилась в "армию-вымогательницу". Ракетные удары по инфраструктуре – это попытка взять в заложники тыл, чтобы обменять его благополучие на переговоры. Это все та же попытка поссорить гражданское население и армию.

Москва мечтает о том, чтобы украинцы воспринимали отсутствие света и воды как результат действий украинской армии. Мол, это вам "за Крымский мост", "за Черноморский флот" и "за Херсон".

Ракетные удары объединили глубокий тыл и прифронтовые города

Впрочем, глобальное российское непонимание природы украинского государства проявилось и здесь. Ракетные удары должны были сломать Украину, но рискуют лишь сплотить. Подмены не произошло – ответственность за холод и темноту украинцы не спешат возлагать на успехи собственной армии. Вместо внутренних окопов появляется общий нравственный контур. Повсеместность ракетных ударов дарит единство судьбы прифронтовых регионов и находящихся в глубоком тылу.

Рекомендуем Сейчас под Бахмутом оккупанты забивают гвоздь себе в гроб

Ракетный террор планировался как инструмент разъединения, но превратился в свою противоположность. Я помню, как в начале войны во многих городах вошла в практику светомаскировка. Тогда смысл ее был не до конца ясен: на улице не 40 года прошлого века, самолеты не сбрасывают бомбы на световые пятна, а ракеты летят по координатам и траекториям. Мы еще шутили, что единственный смысл такого – это дисциплина. Светомаскирование и комендантский час как ежевечернее упоминание о войне.

Киловатт дороже, чем пишет в платежке: это тест на достоинство

С того момента, как Россия начала бить по украинским ТЭЦ, бытовая светодисциплина – в самом широком смысле – приобрела практический смысл.

Рынок коммунальных услуг совсем утратил рыночные законы. Привычку транжирить уже не получиться оправдать готовностью оплачивать коммунальные счета. Киловатт начал стоить гораздо дороже, чем написано в платежке. Готовность экономить теперь превратилась в тест на солидарность. Готовность помогать соседям – тоже.

Десятилетиями Украина по инерции воспринимала Вторую мировую как "главную войну" собственной истории. Ее масштабы и повсеместность стирали грань между тылом и фронтом. Ее тотальность рождала многообразие "семейных историй", которые при всех отличиях имели между собой нечто общее. А теперь Россия делает все, чтобы нынешняя война стала новой главной войной для Украины и украинцев.

Каким бы аполитичным ты ни был – сложно спрятаться в лакуну бытового комфорта, когда этой лакуны нет. Каким бы человеком мира ты себя ни считал – трудно игнорировать тот факт, что тебя готовы убить за гражданство. Уже не нужно 6 рукопожатий, чтобы познакомиться с семьей погибшего солдата. Волонтерство перестало быть исключением, превратившись вместо этого в правило.

Сотни тысяч солдат – в окопах. Миллионы их родных – в тылу без света. В такой ситуации уже теряет значение язык твоих колыбельных и авторство книг в домашней библиотеке. Различия становятся второстепенными, а прошлое идет на периферию, когда приходит время субъектного настоящего. Россия сумела задать перед Украиной самые важные вопросы и теперь удивленно наблюдает, как жители соседней страны дают на них солидарные ответы.

Интересно Вскоре Россия проиграет еще одну войну

Даже после 2014 года Россия не смогла изучить украинцев

Впрочем, ничего удивительного. Москва так долго убеждала себя в искусственности украинского государства, что не сочла нужным его изучать. Даже опыт 2014 года не привел к появлению в России экспертиз по украинскому вопросу. Кремль так и не научился трезво и без идеологической мишуры оценивать нашу страну.

Украина в России считалась чем-то ясным и несложным. Поэтому родственники под Житомиром, прогулки по Крещатику или отдых в Одессе считались пропуском в эксперты и входным билетом на телеканалы. В результате лозунги заменили анализ, а шапкозаброс – экспертизу.

Вероятно, Москва может полагать, что время продолжает работать на нее. Что усталость украинского тыла будет накапливаться. Что нынешняя солидарность граждан подпитывается победами на фронте, а зимнее время может превратить войну в позиционную. Что рано или поздно противостояние врагу и его агентам может смениться внутренней "охотой на ведьм".

Зимой украинцы должны помнить, где настоящий враг

Вероятно, Россия полагает нынешнее агрегатное состояние Украины исключением и надеется, что сосредоточенность уступит место раздражению, а воодушевление – апатии.

Будет ошибкой дать ей убедиться в правильности такого прогноза. Да, зима рискует заморозить интенсивность продвижения армии. Да, морозы могут замедлить срок восстановления инфраструктуры. "Этот дождь надолго" – что бы нам ни говорили торговцы чудесами.

Нас ждет самая сложная зима в нашей истории – но она же обещает стать самой главной зимой в нашей истории. Важно просто не забывать, где враг.

Как бы этого ни добивались дикторы радио "Жизнь".