Донбасс был классической историей про войну на аутсорсе, которой занимались разные околокремлевские подрядчики. Именно они продавали Кремлю свои стратегии по дестабилизации региона. Если один подрядчик терпел поражение – его сменял другая.
Читайте також: Голодовка Олега Сенцова: есть ли смысл в одиночку бросать вызов целому государству
Одной из первых групп, получивших "зеленый свет", стала команда Сергея Глазьева. Она пыталась делать ставку на Губарева и Царева. Последнему даже готовили избирательную кампанию – с целью сделать новым фронтменом всего пророссийского. Когда деньги на избирательную кампанию украли и все закончилось пшиком – на смену Глазьеву пришла группа православного олигарха Малофеева. Та самая, которая отправила Стрелкова-Гиркина в Славянск.
Олег Царев
Война на аутсорсе – любимый голливудский сценарий. В рамках которого всю грязную работу делают не кадровые, а привлеченные. Меньше рисков, меньше издержек дарит формальную непричастность. Неудачу всегда можно списать на чью-то частную инициативу.
Читайте також: Почему украинцы забывают резонансные скандалы с топ-политиками за полторы недели
А кадровым частям отведена обеспечивающая функция. Вооружать. Прикрывать. Обучать. Их участие куда локальнее – основная нагрузка ложится на плечи наемников. И лишь в те моменты, когда все начинает валиться – они вступают в непосредственное столкновение. Как в Иловайске и Дебальцево.
Гибридная война имеет гибридные задачи. Если кадровая армия выполняет приказы, то мотивы "игроков на аутсорсе" могут быть самыми разными. Кто-то борется за ресурсы. Кто-то – за близость к первому лицу. Кто-то сводит старые счеты. В отличие от армии они решают не только общую задачу, но и множество частных. И именно это нужно учитывать, когда мы говорим о российских спецоперациях.
Каждую из них мы оцениваем по лекалам классических войн. Ищем офицерскую выправку в посредниках и исполнителях. Ждем известных фамилий в протоколах допроса. Пытаемся найти стройную логику в планах и соизмеряем их с тем, что видели в фильмах про работу спецслужб. А когда не находим – разочаровываемся.
Нам кажется, будто каждая такая операция – плод многомесячной работы профессионалов. Инициатива сверху. Официально санкционированная операция, прошедшая согласование на всех этажах вертикали. И охотно забываем про то, что подрядчики операций могут не иметь отношения к верхним ярусам властной пирамиды.
У них могут быть разные мотивы. Разные ресурсы. Разная компетенция. Их картинка реальности совершенно не обязана быть математически выверенной и уж тем более – совпадать с нашим восприятием реальности. Они не обязаны обладать выучкой кадрового спецслужбиста – просто потому, что не имеют к силовыми аббревиатурам никакого отношения.
Равно как к этим же аббревиатурам могут не иметь отношения их заказчики. Потому что дестабилизация для них – это не цель, а средство. Например, подвинуть конкурирующую группу. Доказать лояльность. Подтвердить эффективность.
В конце концов, российская политика однопартийная, но многоподъездная. Борьба бульдогов под ковром никогда не прекращается. А украинская реальность для них инструментальна. История Донбасса – тому подтверждение.