О пережитом в Донецком аэропорту, плене, адаптации к мирной жизни, исцелении сценой и планах на будущее Ярослав Гавянец рассказал 24каналу в рамках проекта "Цена мирного неба".
Рекомендуем На войне живешь секундой, – разговор воина-добровольца "Осы" с дочкой
В 2014 году боевики зубами вцепились в Донецкий аэродром, но украинские защитники не отпускали его. Аэропорт Донецка теперь – это 242 дня побед и поражений, 34,5 недели боли и слез родных и стальной выдержки бойцов, 8 месяцев безупречного мужества. А еще 100 бесценных жизней, отданных за родную землю, и сотни отчаянных ребят, которые вошли в историю как киборги.
Неравнодушие и желание стать добровольцем
Лето 2014 года, Донбасс: враг уже несколько месяцев лает о своих "правах" на востоке Украины, заявляет о каком-то "спасении", "братских народах", "общем прошлом", но делает это с оружием в руках. Им с известным "русским достоинством" палит и по украинским воинам, и по мирному населению.
Это же время, Тернопольщина: 21-летний Ярослав Гавянец из городка Копычинцы обивает пороги военкоматов, просит взять его добровольцем на войну. Он не случайный человек, ранее 1,5 года служил в 80-й Львовской аэромобильной бригаде. Ярославу не безразлично, что враг пытается украсть частичку его страны. А еще он не может усидеть дома, когда его собратья уже там – на передовой.
Те, с кем я служил, остались на службе. Когда началась война, мои ребята были первыми, кто отправился на Восток. Рота, в которой я служил под командованием Вадима Сухаревского была первой, которая открыла огонь в зоне АТО, в Славянске,
– рассказал мужчина.
Постоянные контакты с собратьями и желание сделать свой вклад, быть среди них не дают покоя. "В 80-ю бригаду не призываем", – говорят в военкоматах. Но он не сдается. "Помогли" бои за Иловайск в августе 2014 года, они показали всю серьезностью ситуации, и Ярослав таки достиг того, чего хотел.
"Меня призвали в 80-ю бригаду, но не в тот батальон, в котором я был, а в третий. Там не было профессиональных военных", – вспомнил защитник.
5 сентября представители Украины, России и ОБСЕ подписали первые Минские договоренности. В соглашении речь шла о временном перемирии в войне. Тогда новых военных не спешили отправлять на фронт: "Нас держали на полигоне 2 месяца, потому что не знали, какой ситуация будет дальше. Аж в ноябре мы отправились на Восток".
Ярослав Гавянец пошел на войну добровольцем / Фото из фейсбука бойца
Уважение родителей к выбору сына
Все это время у Ярослава были его родные – мама и папа, которые ужасно беспокоились о своем сыне, однако несмотря на страх сумели довериться ему, с уважением приняв выбор.
Родители понимали, что я сам принимаю решение. Они отказывали так долго, как только могли, но и понимали, что все, с кем я 1,5 года прослужил, сейчас на войне и погибают,
– вспомнил мужчина.
При таких условиях он просто не мог сидеть спокойно дома, делая вид, что все хорошо, а войны нет.
Путь в аэропорт
Сначала была Константиновка – там боевых действий не было, город контролировали украинцы. Через несколько дней военного перевели в Чугуев. Там он пробыл до 19 декабря.
"В Чугуеве я принимал технику на батальон. Я был водителем и имел опыт вождения БТР еще с предыдущей службы. Там я просидел месяц и 19 декабря вернулся в Константиновку", – поделился воин.
Далее – Пески, где Ярослав провел еще почти месяц – до 13 января 2015 года. А тогда аэропорт…
Ярослав был водителем БТР / Фото из фейсбука Ярослава Гавянца
Терминал и 7 дней ада
Ярослав попал на аэродром, когда там творился настоящий ад.
В ночь с 13 на 14 января нас отправили в терминал на подмогу. Выбрали из роты 20 добровольцев, я вызвался и заехал в новый терминал,
– вспомнил мужчина.
Первые сутки были не то чтобы спокойные, скорее – менее интенсивные. А утром 15 января начался штурм, интенсивные бои.
По состоянию на тот день боевики захватили цокольный и верхние этажи, украинские воины были на первом: "Получилось так, что мы оказались между ними – на втором этаже. Они были вокруг нас".
Ярослав попал в аэропорт в самые страшные дни там / Фото News Front
Бои переросли в более радикальные действия: 19 января прогремел взрыв. Оккупанты совершили первый подрыв, зацепило нижнюю часть терминала. Тогда было много раненых, но самое важное – никто не погиб.
А дальше – 20 января и еще один подрыв. На этот раз беда не миновала: из 60 человек остались в живых 16 – 20.
В тот момент был подрыв, и ребята, которые были на плоскости чуть дальше от стен, все провалились вниз. Их сверху накрыло этажами,
– рассказал Ярослав.
Ему же чудом удалось выжить, оказавшись в нужное время в нужно месте: "Я выжил, потому что на момент подрыва сел на фундамент сбоку покурить. Я был под самой стеной и бетонные перекрытия меня защитили, балки надо мной не дали ничему упасть на меня".
Тогда в некогда ярком и полном жизни аэропорту была смерть. В одно мгновение люди, с которыми ты минуту назад говорил, погибли, ушли в вечность со своими мечтами, планами, надеждами. Тогда были крики и стон тех, кого тяжело ранило. Тогда все вокруг заполнила пустошь.
На войне нет места эмоциям, есть лишь холодный ум.
В тот момент мозг был в автономном режиме самосохранения, как мы называем. У меня не было тогда никаких эмоций, я ни к чему не относился эмоционально. В такие моменты просто холодно выполняешь действия, чтобы выжить,
– добавил киборг.
На самом же деле эмоции есть, они еще громко заявят о себе, но это будет потом, а сейчас их нельзя выпускать, они опасны, они не дадут справиться с тем, что видели глаза и слышали уши, они разорвут сердце на куски.
Мужчина оборонял аэродром к моменту его падения / Фото andrey-rus.livejournal.com
Читайте также Спас бойцов ценой жизни или феномен Тараса Матвиива: честный рассказ матери Героя Украины
Попытки договориться с врагом и плен
После подрывов у украинских защитников не осталось оружия. "У нас было 2 автомата на 16 человек", – отметил Ярослав. Зато много было раненых, из которых часть – в тяжелом состоянии. Пришлось идти на переговоры с врагом.
Наш старшина пошел к сепаратистам договариваться о том, что мы эвакуируемся из аэропорта и оставим его им. Но они на такую сделку не пошли,
– рассказал защитник.
Войска оккупанта предложили свой вариант: "мы вас всех отвезем в госпиталь, все выживут, безопасность гарантируем". И не обошлось без "но" – бойцов никуда не отпустят, что означает одно – плен.
Киборг попал в плен к оккупантам / Фото из фейсбука Ярослава Гавянца
К пленным, говорит Ярослав, относились по-разному: "Те, что непосредственно с нами воевали, то достаточно спокойно относились, имели военное уважение к врагу. А когда нас отвезли в Донецк, то там уже с нами делали, что хотели".
Плен мужчина вспоминает словно сон, во время которого в один момент вспыхнул лучик надежды: "Когда нас там начали снимать на камеру, то были ощущения, что это все закончится уже скоро, что с нами ничего не сделают, ибо нам показали, нас видели люди, правозащитные организации".
В Донецке были и пытки, и избиения, но для Ярослава это все равно не сравнится с тем, что было в терминале.
После аэропорта плен был зоной отдыха,
– даже шутит он.
Смелость отца освободила сына из плена
Родительская любовь способна творить чудеса. Боясь за жизнь ребенка, родители способны идти на отчаянные шаги. На такой отважился и папа Ярослава – Мирослав.
Мужчина снял видео, на котором обратился к главарю так называемой сепаратистской "ДНР" Александра Захарченко и попросил вернуть сына или обменять его на себя. После этого люди Захарченко сами к нему позвонили и согласились отдать Ярослава. Однако поставили условие: их "акт доброй воли" должны зафиксировать на видео журналисты украинских телеканалов.
К счастью, все удалось – Ярослав Гавянец вернулся домой.
Благодаря смелости отца Ярослава отпустили из плена / Скриншот с видео
Адаптация к жизни под мирным небом
Киборг долго возвращался к мирной жизни. "Мне даже кажется, что я еще до сих пор не вернулся полностью", – делится он.
Тут власть захватили те эмоции, которые мужчина глубоко спрятал в аэропорту. Там, на Донбассе – война, борьба, смерть, кровь. Здесь, на Тернопольщине – привычная жизнь: люди смеются, развлекаются, они живут, как прежде, до 2014 года.
Мысли, эмоции бегут в аэропорт, реальность возвращает их на мирную землю. Научиться жить с опытом войны за плечами – не так легко.
Я пережил разные стадии. Сначала я был счастлив, что дома. Потом я был зол на весь мир, что у нас в стране война, а тут большинству – безразлично,
– говорит Ярослав.
Следующий этап – смириться. Мужчина сумел принять мысль, что война должна быть там, где стреляют. "А здесь люди не могут постоянно плакать, потому что идет война, это ведь тоже невозможно. Если на этой территории мир, то и жизнь должна быть мирной", – понял киборг.
Лишь через 4 – 5 лет воспоминания и эмоции начали подчиняться Ярославу: "Раньше в ситуации, которая напоминала о тех событиях, эмоции начинали контролировать меня, а не я их".
Обратите внимание Боль, умноженная на два: откровенное интервью с отцом 2 погибших украинских бойцов
Арттерапия театром
После войны муж вернулся к юношескому хобби: "Впоследствии меня пригласили принять участие в Международном театральном проекте – "эффект Гамлета".
Театр сотворил чудо, став лекарством для израненной души: мужчина сперва высвободил свои эмоции, а потом отделил себя от них. Ежедневно Ярослав десятки раз повторял свою историю, показывал ее – и она начала удаляться. Ад из Донецкого аэропорта остался на сцене.
Первые разы это для меня было тяжело, с каждым следующим разом мне так надоедало это делать, что я сформировал дистанцию и научился использовать опыт для игры на сцене, а не относиться к этому серьезно и эмоционально,
– заметил киборг.
В течение последнего года мужчина гораздо легче себя чувствует, воспоминания с войны уже не душат его, как прежде.
Пережитое легче помогает воспринимать театр / Фото H-Effect
А "Эффект Гамлета" живет. Недавно со спектаклем украинцы посетили театральный фестиваль в польской Познани. Там публика, говорит мужчина, на ура восприняла постановку: "Весь зал был наполнен. Спектакль сопровождали субтитры на польском языке".
По Украине со спектаклем тоже планировали гастролировать, но помешала эпидемия коронавируса. В октябре 2020 года спектакль вышел в онлайн-версии, но доступ к нему был всего 10 дней.
В феврале 2022 года мир увидит документальный фильм, который немецкие документалисты готовят на основе спектакля. Когда это произойдет, откроют доступ к спектаклю.
Бойцам после войны нужна реабилитация
Ярослав считает, что если человек не захочет справиться с пережитым опытом, то его никто не сможет заставить. Однако человек не сомневается – реабилитация, в том числе психологическая, должна быть: "Армия должна заставлять людей проходить реабилитацию в санаториях с специалистами, которые имеют опыт работы с военными. Это должно быть обязательно".
Ему с собратьями пришлось зализывать душевные раны самостоятельно. К счастью, большинству бойцов это удалось: "Мы разбрелись по Украине. Я вижу по своим собратьям, что большинство нашли себя в чем-то, чем-то занимаются и адаптировались к жизни".
Киборг и до сих пор поддерживает контакт с другими защитниками, говорит, что они дружат в соцсетях, наблюдают друг за другом.
Стремление сделать жизнь в Украине лучше
После демобилизации Ярослав пошел учиться на юридический факультет. Хотел участвовать в государственных процессах, чтобы как-то наводить порядок в стране изнутри. Тогда же пошел работать в муниципальную стражу Черткова. А последние 9 месяцев был юристом в Чертковском городском совете.
Но и тут Ярослав точку ставить не захотел. Недавно поступил в Национальный университет обороны в Киеве – в течение 4 месяцев мужчина будет проходить курсы подготовки офицеров.
Планирую после обучения получить звание офицера и идти в Вооруженные силы Украины работать в административно-правовом поле,
– рассказывает он о планах.
Сначала видит себя в военных комиссариатах, а дальше – как покажет время.
Надежда, что война завершится
Как прежде, уже не будет. Но обязательно наступит тот день, когда на Донбассе людей не будут будить выстрелы боевиков, когда молодежь не будет бежать из тамошних городков и сел, когда на домах будут развеваться сине-желтые флаги, а Донецкий аэропорт снова будет принимать рейсы. Обязательно придет тот светлый день, когда нога оккупанта уберется с украинской земли.
Ярослав верит и надеется, что это произойдет как можно быстрее. В то же время понимает, что все зависит от государства-агрессора:
"Мы не начинали войну, поэтому точно не от нас зависит, когда она закончится. С Россией воевать – очень трудно, даже США не рискуют. Да мы держимся. Но выиграть в ней силой, думаю, точно невозможно".
Для этого, убежден киборг, необходимо, чтобы проснулись сами русские, чтобы они осознали, в какой глубокой яме оказались. Изменения должны произойти прежде всего там. Однако, считает Ярослав, лучики надежды есть: "Вижу, молодое поколение имеет либеральные взгляды. Верю, что российская молодежь со временем поведет страну в демократическую сторону".
Что за это время делать украинцам – на это у Ярослава хороший совет: "максимально развивать страну в экономическом, правовом полях". Стать такими крепкими, чтобы в момент развала России к нам хотели уже все.
Ярослав Гавянец является лауреатом конкурса "Человек года-2018 "Фото"свободная жизнь"
Цена мирного неба Ярослава Гавянца
"Я свою цену уже заплатил. До войны я был гораздо счастливее и наивнее. Чего хотел, желал, у меня было много амбиций, хотелось перевернуть мир.
Теперь по-другому все воспринимаю: "ну жив – и слава Богу". Уже не так хочется ради себя что-то делать, как ради своих детей (у мужчины двое маленьких дочурок – 24 канал). Хочется, чтобы они не знали, что такое война. Чтобы люди больше не отправляли своих мужей, сыновей, отцов воевать. А о войне знали лишь из исторических книг.
У меня такая задача после войны – максимально делать все для этого: будет ли она иметь результаты в большом масштабе, на уровне области, или маленького села – не важно. Это касается не только военной сферы, но и других. Для меня такое направление – правоохранительное. В нем постараюсь делать все, что от меня зависит".