В 2024 году будет много масштабных вещей Откровенное интервью с Сергеем Притулой

2023 год был сложным для Украины. Год измерялся и смертями великих людей, и малыми победами на фронте, и трагедиями и соболезнованиями. Несмотря на все, украинцы продолжают донатить как малым подразделениям, так и крупным фондам, не опуская рук.

Украинцы перестали мечтать и ждать скорую победу. Большинство стали реалистами и поняли, что история о "2 – 3 неделях" – только надуманная сказка. Для нашей победы нужно работать всем, чтобы приближать ее каждый день.

Каким был 2023 год для волонтеров и чего ожидать с 2024 года – в большом интервью с Екатериной Соляр для 24 Канала рассказал основатель благотворительного фонда Сергей Притула.

Стоит прочесть В 2023 году ВСУ уничтожили в 2,5 раза больше россиян, чем в 2022 году: итоги года на фронте

О "руснявом уголке" у Притулы

У вас написано, что здесь "русявый уголок". Я его называю "мертвым уголком". Это так?

Ваш нейминг не лишен логики. Здесь действительно очень много вещей, трофеев, принадлежавших когда-то живым россиянам, сейчас их нет. То есть амуниция, шлемы, документы, медали, паспорта и так далее. Много всякого разного. Записные книжки какие-то, блокноты.

Вещи оккупантов в фонде Сергея Притулы / Скриншот с видео

Кое-кто говорит о том, что защитники что-то хранят, связанное с войной. Однако подавляющее большинство говорит, что не хочет вообще ничего иметь в воспоминаниях об этом периоде времени. Что дальше будет происходить с этим уголком?

Этот уголок уже не раз выполнял правильные функции. В какой-то момент он разросся до таких размеров, что мы просто отдали часть нашей экспозиции в Национальный исторический музей, а затем мы проводили неоднократно выставки разного рода и в галерее Д12. Нас иногда приглашают на какие-то форумы, где мы выставляем свой стенд, куда мы тоже берем, например, БПЛА.

Он довольно хорошо сохранился, потому что бригада, которая его посадила, подарила нам. Мы все, что нужно, изнутри вытащили. Мы фактически визуализируем свою работу этими трофеями, и они тоже собирают донат.

Этот стенд путешествует за границу, я так понимаю?

За границу нет. Вообще, когда я последний раз пересекал границу, пограничники подходят и говорят: "Дмитриевич, у вас случайно нет каких-то гильз разрисованных или тубусов?". Я говорю: "Да нет", – на что они говорят: "Если есть, то лучше оставьте, потому что поляки заворачивают, если находят отстрелянный тубус из-под мухи, или какую-то еще байду из-под джавелина, или какие-то гильзы".

У нас же украинцы такие сообразительные, у нас ничего не пропадает, у нас все идет по второму кругу. Разрисованная гильза должна быть продана на аукционе где-нибудь в Братиславе, Берлине или Бирмингеме.

Однако говорят, что сейчас это немного на границе проблемно, поэтому я не рискую, лишний раз подобные вещи не делаю.

Полное интервью с Сергеем Притулой: смотрите видео

О помощи из-за рубежа

Как сейчас изменилась помощь из-за рубежа? Насколько российская пропаганда начала влиять на второй год войны?

Она никуда не исчезала с первого дня полномасштабного вторжения. Более того, она очень активно работала для того, чтобы создать хорошую почву для россиян в смысле оправдания этого вторжения и так далее.

Огромное количество стран Европейского Союза было просто пронизано такой раковой болезнью российской пропаганды. Информационная политика россиян, коррумпирование политических верхушек или финансирование каких-то маргиналов в разных странах – все работало на то, что в один прекрасный день Европа смирилась с тем, что Украина – это якобы какая-то "страна 404", нет гражданского общества, правят олигархи, русскоязычных унижают, притесняют, российскую церковь запрещают и так далее.

Произошло все с точностью до наоборот. Здесь нужно отдать должное западным журналистам, которые стали первым геймченджером в этой войне, еще до HIMARS, Abrams, Patriot. Именно западный журналист перевернул стол и умножил практически на ноль попытки российской пропаганды влиять на повестку дня в Европе после полномасштабки.

Две тысячи западных аккредитованных журналистов, которые были в этот момент в Украине, смогли своими глазами увидеть зверства россиян и рассказать о них западной аудитории. Эта война очень медийная, эта война очень насыщена контентом. Скорость передачи информации тотальная. Войну практически можно смотреть в режиме онлайн. И мир вздрогнул.

Мир вздрогнул, потому что "русский", ранее в них ассоциировавшийся с "very funny accent, my comrade, I will kill your relatives". То есть это уже не смешные россияне с медведями, балалайками, балетом, Достоевским и водкой. Это просто насильники, убийцы, воры и так далее.

И очень хорошо, что эти журналисты открыли глаза своим аудиториям на этот факт. И даже в тех странах, где общества были пророссийски настроены, они стали поддерживать Украину.

Что делает фонд в этом контексте? Мы стараемся работать с теми средами, которые не поддерживают Украину или сомневаются. Убивать время на то, чтобы по третьему кругу ходить к тем, кто нас и так поддерживает, – это не совсем правильная трата времени.

Из таких важных кейсов, которые были в 2023 году, это визит большого пула латиноамериканских журналистов из 9 или 10 стран, разного рода, телеведущие, "акулы пера", блоггеры, инфлюэнсеры. Латинская Америка проиграна нами начисто. То есть вообще.

Сергей Притула рассказал о работе фонда / Скриншот из видео

Есть модное словосочетание Global South. Мы там россиянам ужасно уступаем в контексте дипломатической работы, информационной работы и так далее. Общение с теми людьми, которые слышат другую версию событий относительно войны, не только российскую, а украинскую версию. Более того, аргументированную, против которой очень трудно возражать – это помогает, потому что они потом возвращаются к себе и говорят со своими читателями, фолловерами и говорят, что есть еще такое мнение.

Недавно к нам заезжала делегация из Индонезии, людей 20 приехало, такой разношерстный пул: от депутата парламента до духовных лидеров. Индонезийцы сделали такой, как их министр говорит, мирный план. Мы этот мирный план почитали, взялись за голову, поняли, что люди плохо ориентируются в ситуации.

Поэтому нужно говорить, потому что без диалога будет вакуум. И этот вакуум будут дальше заполнять россияне. То есть все, что от нас зависит в контексте коммуникации с правительственными и неправительственными структурами – мы это делаем.

Каждую неделю здесь есть пул иностранных гостей: дипломаты, журналисты, общественные деятели, представители civil-society и так далее. Другое дело, что не все они могут фонду помочь.

Когда мы встречаемся с японским правительственным фондом JICA, такое как USAID, только японское. И я сижу и представителю их 40 минут "распинаюсь". Рассказываю, какие мы проекты делаем. Вот вам милитарное направление, вот вам гуманитарное, вот вам обучение гражданских, центры готовности гражданских. Вот такую сеть сейчас, 84 центра уже по Украине открылись.

Самая большая сеть подготовки гражданского населения к сопротивлению. То есть, извините, но нет такой государственной программы. И у нас 18 областей, мы 30 тысяч человек уже изучили. Короче, вот вам военная школа "Бориветер", с которой мы работаем. Вот меню, может чем-нибудь помочь? А он говорит: "Да мы же правительственная организация, мы фондам не можем помогать, мы же с правительством работаем. Все хорошо, идите, благословляем".

Смотрите также "Праздник приближается": Притула поделился мощным видео с "подарками" для оккупантов

Тем не менее даже когда наши зарубежные гости приходят к нам, чтобы услышать какую-то информацию, это тоже очень важно. Есть межправительственная коммуникация, военно-политическое руководство, но есть гражданское общество, на которое западные демократии тоже очень сильно ориентируются.

Для них наш фонд, который работает на земле. Мы держим руку на пульсе, мы понимаем потребности территориальных общин на деоккупированных территориях, мы коммуницируем с госпиталями, у нас огромная сеть контактов с военными, и мы слышим. Мы слышим эти потребности, мы их группируем, анализируем, ходим что-то решать и говорим, как все на самом деле. Здесь люди радуются, здесь люди грустят.

Украинцы за границей: помощь или вред

Украинцы за границей помогают или мешают?

Есть такая проблема, откровенно. Я был несколько раз за последний год в заграничных командировках, соответственно, Варшава или Краков – это экологический хаб. И количество русскоязычных украинцев на улицах этих городов немного зашкаливало, по-моему, во время войны.

Я скажу, когда мне было стыдно. Будучи в Варшаве, когда ко мне подошли украинцы на польском языке объясняя мне, что у них есть боксик, мол, бросьте донат для Украины. Я объясняю, что я из Украины, я завтра туда возвращаюсь, давайте передам. Они отказались, потому что помогают беженцам военных, дети которых уехали. Вот в этот момент мне было стыдно, потому что я понимала, что это накладывает и на нас...

Люди бывают разные, пузырьки тоже бывают разные. Все равно хороших людей больше. Все равно наши за границей стараются изо всех сил, люди донатят, люди тоже истощаются, даже за границей.

Люди меняют инфраструктуру своего пребывания, кому-то социалки недостаточно, кто-то нашел работу, кто-то хочет, чтобы дети учились не в государственной школе, а в частной, это все стоит денег. Поэтому происходят абсолютно, хоть порой и досадные, но, к сожалению, естественные процессы после двух лет войны.

И дальше легче не будет, но чего скрывать, и вы важную тему подняли, что хочется все-таки немножко больше активности наших людей за границей, потому что иногда улица влияет, иногда улица становится аргументом.

То, что произошло по европейским столицам после начала вторжения Израиля в Сектор Газа, в ответ на это совершенно страшное, безумное, варварское нападение ХАМАС. Улицы европейских столиц заполонили представители арабского мира с акциями в поддержку Палестины. И там все, извините, офигели от того, насколько это было мощно.

Откровенно, мне не хватает 100-тысячного марша украинцев к Капитолию. Мне не хватает условно 5 тысяч человек на площади перед Европарламентом для того, чтобы ускорять какие-то важные процессы под Европейским Советом.

Мне кажется, что мы могли бы пушить и прокачивать какие-то вопросы гораздо быстрее. Я же помню, как люди выходили с флешмобами Free Leopard, одевали леопардовое для того, чтобы немцы поскорее дали леопарды. Сейчас от немцев нужна грубая ракета, а мы не давим. Это при том, что миллион украинцев сейчас в Германии.

Мне кажется, что есть определенная проблема коммуникации между людьми, несмотря на то, что есть всякие чатики в телеграмах и так далее. Нет людей, которые могли бы проявлять в той или иной стране масштабное лидерство для того, чтобы объединять эти коммьюнити.

50 тысяч в Эстонии, 80 тысяч в Бельгии. Ладно, с эстонцами у нас все хорошо – это одни из крупнейших суппортеров Украины. Но в тех странах, где слишком медленно принимаются решения, там должно быть ощутимое давление украинской общины.

Вы видите, нас продолжают убивать. И ваша медлительность у нас исчисляется не часами, не минутами, не секундами, а человеческими жизнями.

Я очень надеюсь, по крайней мере, я бы хотел, чтобы Всемирный Конгресс Украинцев попытался пропустить эту историю. Ведь, в конце концов, у нас была сеть Евромайданов: Евромайдан-Прага, Евромайдан-Берлин, Евромайдан-Париж и так далее. Кто-то должен координировать украинцев.

Большинство из тех людей, которые выехали, не вернутся в Украину. Это не значит, что мы хотим их списать и забыть о них. Нет, эти люди должны стать рычагом украинского государства на решении ряда вопросов, которые нам важны в Европе. Это наш ресурс воздействия.

Личная история, которую мне рассказали. Парень, который оказался во Франции еще 3 – 4 года назад, до полномасштабного вторжения. Он постановщик, создает балет. Он говорит, что каждый раз, когда он приходит забирать какую-то посылку от родителей на почту, у него спрашивают паспорт и говорят: "Украинец?". У всех возникает вопрос, что украинец делает во Франции, когда там полномасштабное вторжение. И почему ты здесь, а не там? И почему я должен помогать тебе, когда ты здесь, а не там? Если говорить о донатах, которые идут от украинцев, которые здесь, и украинцев, которые за рубежом, они равнозначны или это трудно отследить?

Это не сложно отследить, они далеко не равнозначны. Просто подобные вещи за границей, о которых вы сейчас рассказываете, попахивают двойными стандартами. Вы видите, когда беженцы бежали от войны в Сирии, никто не спрашивал, почему они здесь, а не там, в Сирии, где война.

Принимали беженцев из арабских, африканских стран в случае каких-то военных конфликтов. Поэтому не надо удивляться, что из Украины тоже пошел большой поток беженцев. Мужчин среди них, слава Богу, не большинство.

84% украинских беженцев – это женщины и дети, а 16% – это мужчины.

Обратите внимание Это совершенно другой мир: директор "Вернись живым" анонсировал расширение фонда на США и Европу

Как донатили в 2023 году

Вернемся к донатам.

За декабрь валютных поступлений на счета фонда было 7% от общего количества донатов в месяц. Это уже немножко лучше, чем было в октябре. В октябре было 5%. В декабре началась какая-то приятная активизация.

В прошлом году (2022 год – 24 Канал) было лучше. В прошлом году было на пике где-то более 20%, в среднем было 10 – 12%. В этом году посыпалось. Однако посыпалось так же, как внутри страны. Люди, которые делали определенное сборы за день – два, сейчас делают неделю.

О донатах внутри страны. Я все чаще слышу, что люди перестали доверять фондам. Не знаю, по какой причине. Но они говорят: "Я лучше буду помогать адресно. Вот человеку нужно, я ему куплю, передам или соберу со своими родственниками, или со своими знакомыми. Буду обеспечивать конкретное лицо".

Большинство так и делают. Не большинство, а примерно половина. Согласно социологии, которой мы время от времени здесь оперируем, примерно 46 – 48% украинцев донатят непосредственно в подразделения, где служат их друзья, знакомые, близкие, родные. Донатить подразделениям – это нормально. Донатить волонтерам, которых вы знаете лично – это нормально.

Но донатить крупным фондам тоже крайне необходимо. Я приведу несколько аргументов.

Первое. Поскольку фонды, как вы говорите, большие, мы и работаем в больших масштабах. Мы покупаем не 5, 10, 20 дронов. Мы берем сразу 200, 300, 400 дронов.

Если этот дрон в Украине можно купить за 200 с чем-то тысяч. К примеру, берем Mavic 3T. Если найдете, где его купить в Украине дешевле, чем за 200 – 205 тысяч, то вы вообще большой молодец. Но вы не найдете.

Партию, которую мы завезли месяц назад – 155 тысяч. То есть, мы на каждом этом M3T сэкономили минимум 50 тысяч гривен. А мы завезли этих дронов 60. Три миллиона гривен экономии на одной покупке, которую мы направили на закупки другого имущества.

То есть мы знаем, где брать, где найти лучшую цену. Потому что мои сидят здесь, выглядят интеллигентами, но это на самом деле хорты закупок. Антон может "прочихвостить" 27 стран, 150 продавцов и найти самый оптимальный вариант по закупке той или иной номенклатуры.

Часть закупленной фондом Притулы партии / Скриншот с видео

Второе. Мы покупаем то, что не могут купить другие. Даже если объединится 20 волонтерских инициатив с небольшими бюджетами. Последний раз, когда мы собрали на 101 БПЛА "Морок" с дальностью полета 800 километров, с БЧ 30 килограммов. 277 миллионов гривен – это же не цацки, а номенклатура, которая необходима.

В некоторых вещах сначала волонтеры что-то выкупают, потом государство уже приходит за ними. То же самое произошло с противоминными тралами, которые мы насобирали в августе, законтрактовали. Государство в этот момент их в Украине почему-то не собиралось покупать. Уже потом выделили полмиллиарда гривен.

То есть не сможет подразделение, попросив волонтеров своего города: "Сбросьте нам деньги, мы купим себе БТР". На один еще, может, найдут какого-то спонсора. Но завезти их сотню и разбить на четыре бригады – это немного сложнее. И сложно менеджерить даже подобные процессы.

То есть те, кто покупал хотя бы раз бронетехнику в Британии, знают, какие круги ада нужно пройти по экспортной лицензии, по UK Custom Service, по транзитным лицензиям через весь Евросоюз, о Министерстве экономики и развития Польши для того, чтобы пересечь границу, документы под инвойс, валютный контроль. То есть это отдельная история.

За чьи деньги живет фонд

Не секрет, что украинцы любят искать во всем зраду и победу. Средины у нас нет. Мы стараемся к тому как-то апеллировать, но нет. Поэтому традиционный вопрос, специально ли вы на фонд просите деньги, чтобы 20% из него забрать? Чужие деньги у нас любят считать традиционно больше всего.

Мне не сложно повторить в миллионный раз. Все деньги, которые люди донатят на счета фонда на армию или для пострадавших от военной агрессии украинцев, если мы говорим о гуманитарном направлении фонда, 100% идут на помощь армии или пострадавшим.

То есть человек, который донатит 100 гривен, знает, что фонд на армию использует не 96, не 87, не 82, а 100 гривен. Это принципиальная моя позиция, которую я привил другим людям здесь на фонде. Мы живем в этом режиме.

За счет чего мы выживаем? И здесь мы каждый месяц у Сергея Притулы или на ресурсах фонда видим такое полотно благодарностей. Сначала мы благодарим тех, кто поддерживает наше милитарное направление, бизнесы. Затем благодарим бизнесы, которые поддерживают гуманитарное направление. А потом у нас есть ряд компаний, которые донатят нам на институционную деятельность.

Если бы мы отбирали хоть какой-то процент из этих денег, я бы сейчас с вами не говорил. Я бы здесь сидел и меня бы обдували. Но нам приходится бегать, "колядовать" постоянно. Это то, что отнимает у меня достаточно много времени. Потому что коллектив большой, 105 человек, у всех семьи.

Мы не слишком привлекательный работодатель на рынке труда в Украине. У нас не самый высокий уровень заработных плат. Условно говоря, средний по рынку, где-то даже меньше. Но здесь люди находят другие мотивации в плане работы, потому что у нас очень много людей работает с Донбасса, с оккупированных территорий, Мариуполь, Донецк, есть люди из Херсона, Запорожской области. Для них это возможность влиять на состояние дел. Они понимают, что своей работой помогают нашим защитникам отвоевать их дома, у кого они еще сохранились.

Я знаю, что на коммерческих каналах не любят, когда называют названия коммерческих компаний. Но клиника GARVIS в Днепре – полтора года они были одними из первых, кто начал финансово поддерживать фонд для того, чтобы мы имели возможность платить людям какую-то зарплату, какую-то канцелярию купить и так далее.

Полтора года небольшая клиника в Днепре нам каждый месяц донатила 200 тысяч. Это стало для нас большой поддержкой.

Сейчас, с 1 января, они переходят на поддержку других волонтерских инициатив, но я ни разу не скажу: "Ой, куда вы от нас уходите, не уходите". Нет, поддерживать нужно и других волонтеров. И для нас эта клиника сделала больше, чем могла. То же самое Work.ua, охранная система Ajax, ROZETKA, Новая Почта, Uklon, львовский бизнес.

Есть госпожа Наталья, нотариус из Житомира. Она каждый месяц донатит нам на институционку 10 тысяч гривен. Да, этого не хватит на зарплату даже одного человека. Но это 10 тысяч гривен, из которых мы можем купить бумагу, которой можем заправить транспорт. Это, в конце концов, пойдет кому-то надбавкой к зарплате за хорошо выполненную работу.

Поэтому мы справляемся. Спасибо за то, что даете возможность в очередной раз развенчивать всю эту мифологию о каких-то процентах, которые отбирают, и так далее. Это откровенно неприятно.

Подобные вещи распространяют две группы людей:

• Первая – это российская ИПСО, у которой задачи в принципе не менялись и меняться не будут. Им очень важно подорвать доверие к волонтерскому движению. Человек, который не доверяет волонтеру – не донатит. Волонтер имеет меньше донатов – покупает меньше имущества. Меньше имущества доходит до меньшего количества подразделений. Разрушенное доверие равно недопоставкам воинам на нуле.
• Вторая – действительно есть там любители "зрадофильства", люди, которые клинически никому не доверяют. Они клинически убеждены, что добрые дела должны делаться тихо, все остальное – это театр. Более того, они не верят в альтруизм. Это как раз те люди, которые, когда выходили активисты и защищали какие-то зеленые насаждения по городам или не позволяли разрушать исторические памятники, на них смотрели и говорили: "Это им заплатили. Кто будет выходить просто так?". Радует только то, что подобных людей меньше, чем тех, которые верят, донатят, поддерживают.

И потому я люблю больше времени проводить на улице, чем в соцсетях. В соцсетях можно повеситься от того, что делается в комментариях. Я это называю "бал сатаны". А на улице ты идешь, встречаешь живых людей, которые говорят: "Спасибо тебе за эту работу". Это очень мотивирует.

Вопрос победы "перегрели"

Есть еще и третья категория людей, которые в свое время принимали успокоительное в виде "двух – трех недель". А теперь прислушиваются и говорят, что фонд Притулы, ссылаясь на некоторых этих персонажей, такое себе "дно с использованием средств". И они потом приходят и рассказывают о том, что "уважаемый мужчина", который сейчас неизвестно где находится, далеко за границами Украины, видимо, сказал о том, что он же имел доступ к Офису Президента, имел возможность пообщаться с Притулой, значит он "точно знает, что говорит".

И что дальше? Я просто слишком стар, чтобы заниматься всерьез этой "галиматней". Честно, я стараюсь распределять свою жизненную энергию, временный ресурс так, чтобы это приносило как можно больше пользы людям, которые меня окружают, фонду, который живет очень насыщенной, бурной жизнью.

Меня часто спрашивают. Делает какой-то дурачок "высер" в мою сторону. Ко мне сразу прилетают: "Как вы будете реагировать, как вы прокомментируете?" А для чего я должен комментировать?

Я уже аналогию проводил. Летит воробей и какнул на меня. Я должен прибежать домой и в фейсбуке описывать свои впечатления от того, что на меня какнул воробей? Поделиться душевными страданиями? Задать людям вопрос, стоит ли мне догнать воробышка и какнуть на него? Не помню кто это сказал, но мне очень понравилось.

Энцефалитный клещ кусает не потому, что у него есть злые намерения заразить тебя, просто он так живет. И так же есть некоторые персонажи. Здесь, правда, камешек еще в украинское общество улетит. Очень легко очаровываться такими умиротворяющими интонациями и приятными уху прогнозами.

В то же время, когда некоторые рассказывали о "2 – 3 неделях". Я очень четко помню, конец марта, апрель прошлого года, когда говорил людям, что мы контрактуем разные вещи, БПЛА, оптику и так далее, понимая, что оно придет через 3 – 4 месяца. Но и эта война надолго. Мне говорили: "Что ты разводишь панику? Ты же не ориентируешься, ты пень. Здесь люди из таких высоких кабинетов, говорят, что еще чуть-чуть". И что дальше?

И весь этот год мы выгребаем вопрос, что вы перегрели вопросы победы.

Это ужасно. Это откровенно беда.

Это надо клепать по губам, по головам тех людей, которые всю весну 2023 года работали над тем, чтобы в головах украинцев между словом "контрнаступление" и словом "победа" появился знак равенства. Включая людей на высоких должностях.

Когда заместитель министра обороны выходит и говорит: "Когда мы пойдем в контрнаступление, россияне содрогнутся". Чувак, отчего? У нас есть самолеты F-16, чтобы прикрывать это контрнаступление? Было ли у нас достаточно современной бронетехники? Или, может, от хорошей жизни фонд Притулы собирал на противоминные тралы? А как вы без них?

Вопросов на самом деле много по этому поводу. Но я человек гражданский. Я смотрю, как военные между собой общаются. Радости от того, что людям создали такую политику оставленных ожиданий, у военных тоже не особенно было. Поэтому если хотите знать, то да, я апологет заниженных ожиданий, потому что они выглядят более реально. А если происходит что-то лучшее, то радость наша вырастает в два раза.

Об ожиданиях общества и мести России

Люди спрашивают следующее: "Так получается, что мы видим кучу анонсов дальнобойных дронов, мы слышим слова "отомстим" от президента и политиков, но ничего не происходит. Был какой-то несерьезный обстрел России, но не более того. Количество "отомстим" явно не соответствует количеству действий. Ничего, что можно назвать "глаз за глаз", чтобы было хотя бы похоже на эквивалентный ответ, не было. Хочется понимать, это технический вопрос или политическая воля?".

Это недостаточный уровень владения информацией человека, пишущего подобный вопрос. Извините, но поднимите немножко статистику за этот год, поищите в информационных потоках из России. Могу напомнить, как в мае-июне пылали нефтеперерабатывающие заводы в Краснодарском крае и не только. И это "галиматня" о том, что они нам здесь шахедами, а вы купили какой-то дрон, который в Москве оконное стекло выбыл.

Он не оконное стекло выбил. Этот борт преодолел все полосы ПВО, эшелоны, которые есть, РЭБы, он нашел этот маршрут. Наш фонд передал в августе очень интересные орудия для одного управления, одной "службы Божьей".

И применение этой номенклатуры – 5 самолетов на аэродроме "в капусту". Эти самолеты больше не поднимутся и не полетят сбрасывать управляемые авиационные бомбы или крылатые ракеты в сторону украинских домов.

Не надо распространять это зрадофильство, что они нас здесь толчут, а мы в ответ, типа, ничего. Работа делается, но не забывайте так же, что на той стороне в разы больше средств ПВО и тех же средств радиоэлектронной борьбы. Потому всегда украинские разработчики в поиске. Это постоянные гонки на опережение, кто кого. Наша инженерия их ПВО, или их ПВО для нашу инженерию.

Месть за массированные обстрелы?

Она происходит каждый божий день разными способами. Мы просто почему-то привыкли мерить все симметричными ответами, а ответ может быть абсолютно асимметричным.

Они нам прислали 100 с лишним ракет в один день. А завтра мы передадим на фронт 5 тысяч FPV-дронов. И вы нам портите жизнь гражданскому населению, а мы будем убивать ваших солдат.

И наши сейчас столь умело работают с этими дронами. Мы регулярно общаемся с Сергеем Cтерненко. Он, как флагман FPV-движения в Украине, владеет порой очень веселым контентом, которым он делится. За это ему честь и уважение.

Но с другой стороны, я говорил ему, давай немного прикручивать эту историю. Потому что FPV убивают сборы на все остальное. Люди не хотят донатить на рацию, не хотят донатить на планшет. Потому что этим планшетом нужно очень сильно бить, чтобы... А вот FPV – это очень красиво, потому что она летит и разрывает...

Когда наши играют в прятки с россиянами и за два дня лупят пять СУшек, это же так же об определенной асимметричности. Когда вы запускаете нам 80 шахедов, а мы топим к чертовой маме ваш большой десантный корабль, это тоже по красоте. Поэтому не нужно там...

Я же не военный человек, я только со стороны смотрю за этим всем. Мое дело простое. Военные нарезают задачи, мы их обеспечиваем.

Однако я откровенно не могу скрыть своего восторга от того, что мы делаем в акватории Черного моря. Это же совершенно новая буква в военной грамоте. То есть, страна с морским флотом, который значительно уступает по всем параметрам Черноморского флота России, просто размазывает этот флот каким хочешь способом.

Хотите, мы вас будем дырявить морскими дронами. Хотите, мы вам красивую ракету? Пожалуйста. Но ведь для того, чтобы оно там проходило, нужно перед тем разведку делать, где-то влупить им какой-то С-400. Ребята делают просто чудеса. Я думаю, что после войны они будут ездить, читать лекции по военным академиям.

Спутник. Второй любимый вопрос от всех, потому что мы говорили о том, что мы его арендовали на год с хвостиком…

Мы его не арендовали, мы его купили, в этом разница. Люди немного путают между собой, потому что спутниковый кейс состоит из двух частей.

Часть первая – это сам спутник. Он куплен, я вас поздравляю, мы космическое государство. Потому что спутник "Сич-2", который Украина запустила в январе 2022 года, это второй спутник в нашей истории. Первый был еще при Кучме, "Сич-1". "Сич-2" запустили в январе 2022 года, но так и не дождались от него ни одного снимка.

Тогдашний руководитель Государственного космического агентства Украины в "душераздирающем" сообщил, что наш спутник атаковали российские хакеры. И люди, хоть немного разбирающиеся в делах, причастных к космосу, очень сильно смеялись. Я же не разбираюсь в космосе, поэтому я просто пересказываю то, что слышу.

Мы купили спутник, он в управлении Главного управления развития Министерства обороны Украины. И тому же ГУРУ МО мы обеспечили еще доступ к базе спутниковых снимков компании ICEYE. У них большое созвездие в космосе, это более 20 спутников, часть из которых имеет трекинг над Украиной и прилегающими территориями: глубь России, Беларусь и так далее.

И доступ к этой базе данных не лимитирован во времени, он лимитирован в объеме той информации, которую ГУР может извлечь. А сколько они эту информацию будут извлекать? Два, три, четыре года? Это уже вопрос к нашим разведчикам, а не к нам. Мы свою работу сделали, снабдили первый раз в истории мировой военную разведку своего государства подобным ресурсом.

И еще пара важных моментов, на которые я хочу акцентировать. Если вы услышите, что кто-то говорит, что наши союзники передают нам космические снимки в режиме онлайн, спросите, какой белены объелся человек, который об этом говорит. Делятся ли с нами союзники спутниковыми снимками? Да, конечно, делятся.

Но с момента, когда этот снимок сделан, до момента, когда он приходит в бригаду, проходит 24 – 36 часов. Мы постоянно должны делать доразведку и так далее.

Возможности, которыми украинцы обеспечили свою военную разведку, говорят о том, что с момента снимочка до момента передачи на разведку – это четыре часа.

То есть в тот момент, когда Z-военкоры кричат о том, что нам какие-то спецслужбы помогают видеть, кто там пришвартовался и с каким грузом у берегов украинского Крыма, мы можем сказать, что это работа нашего спутника?

Последнее сообщение о работе спутника датировано сентябрем 2023 года, которое издали на официальных ресурсах пресс-служба Главного управления разведки. Там было отмечено, что успешная атака большого десантного корабля и субмарины произошла благодаря информации, которая была добыта народным спутником.

То есть для меня и для всех людей, которые были вовлечены в эту историю, это, пожалуй, самая высокая награда за все старания и за выдержку. За весь этот хейт. Я не понимаю причин, почему люди не хотят просто порадоваться за себя, за нацию, за народ, за страну, за наши возможности. Это просто настолько круто, что на голову не налезает. Но вера в какие-то фейки почему-то у ряда людей преобладает.

Тем не менее, то сообщение ГУР оканчивалось прекрасными словами. Народный спутник продолжает работать в интересах украинской разведки. Поэтому "этот дождь надолго".

Украинское производство оружия

Помогает ли фонд нашим разработчикам и производителям продукции наших летающих элементов?

Мы помогаем. Просто в Украине "мавики" не производят. У нас нет ничего подобного, какого-то аналога. Было бы что-то такое украинского производства, мы бы покупали.

Это еще аналог "Шахедов" не начали делать.

Так они делаются. Все есть, все работает. В 2024 году будет очень много масштабировано хороших вещей.

Россиянам будет не по себе, нам тоже будет тяжело, но мы становимся сильнее в технологическом смысле, и меня это очень сильно радует.

Потому что везде, где можно заменить на поле боя человека какой-нибудь машиной, это нужно делать и масштабировать. У нас просто другого выбора нет. Нас мало, мы должны беречь каждую человеческую жизнь. И надеяться на партнеров это, конечно, хорошо, но это путь в никуда.

Мы большое государство с большими мощностями. У нас хорошая инженерия. У нас есть производственные площади и люди, умеющие крутить гайки. Мы можем и должны самостоятельно производить больше мин, снарядов, дронов, БПЛА. Все, что только здесь можно делать, все надо делать. Поэтому, возвращаясь к вашему вопросу. Надо побыстрее.

Мы поддерживаем украинских производителей таким образом, что мы покупаем у них их продукцию в тот момент, когда государство еще только чешет затылок и думает, покупать ли. Конечно, есть производители, у которых на поток процессы поставлены. И сотни комплексов в год. А есть люди, которые только встали на путь, но у них появляются интересные идеи. Им нужны какие-то оборотные средства для того, чтобы масштабировать производство.

Мы, как благотворительный фонд, не можем давать им деньги на первичные этапы стартапа, на какое-то развитие. Потому что это безответственное отношение к средствам наших доноров. Доноры дают деньги для того, чтобы мы покупали для военных что-то готовое, а не рисковали их средствами, инвестируя в перспективный стартап.

А если не взлетит? Вы завтра первая придете ко мне, открутите мне голову за то, что мы вложили деньги куда-то не туда.

Принцип таков. Что-то появилось интересное на рынке предложения, мы берем, отдаем военным. Военные "обкатывают", говорят, какие недостатки, какие преимущества. Преимущества оставляем, недостатки, пожалуйста, производитель исправляет. Производитель исправляет, мы отдаем снова воинам. Воины тестируют, говорят: "О, теперь "ляля". И тогда мы говорим: "Пожалуйста, заверните нам 3 – 4 штучки." То, что мы тянем по бюджету.

Таким образом, у производителя появляются средства, которые он реинвестирует, он закупает еще больше комплектующих и так далее. Плюс у нас большой фонд, на нас иногда смотрят как на определенный указатель. Вот если фонд Притулы здесь законтрактовал что-то, то люди понимают, что у нас там достаточный уровень экспертизы, мы не берём гнилое что-то, что нужно будет докручивать, дорабатывать, а берем готовые технические решения. Поэтому после нас обычно к производителям становится очередь.

Куда деваются деньги государства

Хочу процитировали министра финансов, который сказал "сам не знаю". Так он отреагировал на вопрос, куда идут деньги. О том, почему военные до сих пор покупают себе вещи за свой счет, если государство выделяет на сектор обороны 5 миллиардов гривен. У вас есть понимание, чтобы объяснить, куда идут деньги государства? Почему до сих пор волонтеры должны собирать огромные средства на то, чтобы обеспечить наших военных?

Дело в том, что к концу войны волонтеры и будут это делать. Не будет такого дня, когда выйдут военные и скажут: "Ребята, девушки, волонтеры, спасибо, у нас все есть".

О чем говорится Сам не понимаю, – Марченко о том, почему военные продолжают покупать вещи за свой счет

Я не готов сейчас раздумывать вслух, куда могут идти деньги. Подозреваю, что у министра финансов может быть действительно искреннее удивление, почему 5 миллиардов гривен в день недостаточно. Я могу оперировать цифрами, которыми оперирует фонд. За 22 месяца от полномасштабного вторжения – это 6 миллиардов 277 миллионов гривен.

Сейчас на фоне цифр, о которых говорит министр финансов, это не выглядит огромной суммой, но сравниваю я такие бюджеты не с государственными бюджетами, а с бюджетами за предыдущие годы. За 8 лет АТО/ООС волонтер Сергей Притула собрал 52 миллиона гривен. Фонд Притулы за 22 месяца – 6 миллиардов 277 миллионов. Это колоссальная разница.

Я подозреваю, что даже 5 миллиардов гривен в день может быть недостаточно, чтобы закрывать все текущие и глобальные потребности Сил обороны в количестве более 1 миллиона человек.

Чего ему (министру Марченко – 24 Канал) удивляться, пусть наберет министра обороны и спросит. У них есть связь. Это вообще проблема украинского военно-политического руководства – общаться друг с другом через страницы газет, а не лично.

У нас в этом году внутренний вопрос вышел на первый план вперед войной. Есть такое чувство? Мы начали обсуждать внутренние вопросы выборов, перевыборов, агитаций, брусчатки. Почему идут деньги на барабаны, а не на Вооруженные Силы Украины. Мол, пусть донатит "он, а не я".

Каша такая произошла в обществе. Каша замешана на агрессии, усталости, унынии, поиске виновных, претензиях. И здесь палка двух концов. С одной стороны, говоря о подобных фактах, например, нерациональном использовании средств, мы очень сильно демотивируем людей. И эти фразы, типа, "иди к мэру, забери у него деньги, я тебе донатить не буду" – это летом 2023 было как "добрый день".

Я только один не понимаю логики подобного поведения. Потому что какой-то чиновник нерационально распоряжается средствами – и ты злой. Но от твоей злобы страдает не чиновник, а солдат, которому не пришла какая-то помощь, потому что конкретно ты прекратил или прекратила донатить.

Поэтому есть заботы, которые можно решить несколькими способами. В первую очередь, это хороший пример для подражания со стороны украинского военно-политического руководства.

Я только что не зря говорил, что это плохая история – общаться между собой на страницах газет, неважно, зарубежных или украинских. Когда Главнокомандующий и Верховный Главнокомандующий обмениваются мыслями не в разговоре между собой, а через какие-то газеты, это выглядит не слишком "айс". Люди подобные вещи видят, они их ощущают.

Общество сейчас очень сенсативное, с ним нужно очень-осторожно сейчас работать. Людей нужно любить, лелеять, лелеять и относиться к ним с уважением. И должна быть там политическая воля, чтобы решать какие-то сложные задачи.

И когда люди ждут пару месяцев, когда выйдут два человека главных в государстве и на поле боя, вместе сделают селфач, чтобы выдохнуть – то не нужно объяснять, что времени нет на какие-то селфики или еще что-то. Не надо объяснять, что у вас рабочая обстановка, потому что она уже не выглядит рабочей, когда за спиной куча людей ходит, говорит, шушукается. Подобные вещи нужно нивелировать и успокоить людей.

И то же, что касается сейчас этого законопроекта о мобилизации. Это вообще отдельная история. Мобилизацией занимаются люди, которые не будут никогда мобилизованы, поэтому им немного легче, чем другим, возвращать подобными вещами.

Однако еще даже не подали законопроект на вычитку в парламентский комитет, а у общества есть страшный триггер. В обществе паника, потому что в пределах одной – двух пресс-конференций, которые, опять же, отдельно дают два командующих, звучат заявления о том, что 500 тысяч человек нужно.

Однако денег на них нет, и человек, который может быть потенциально мобилизован, что он слышит в этих словах? Завтра тебя заберут в армию, но ты будешь гол, бос, и у тебя ничего не будет. И от этого настроение не улучшается.

Пора сберегать и экономить

А еще министр финансов говорит, что нужно уменьшать потребление. И тут вопрос, опять же, не начнем ли мы экономить на донатах?

Откровенно, определенная логика в том, что говорит господин министр финансов, относительно того, чтобы вести несколько более экономный образ жизни, она есть. Если мы вспомним самую большую мировую экономику США во времена Второй мировой войны, то, извините, но там людей посадили на очень жесткие условия экономии. Горючее тогда выдавалось только полицейским, пожарным, врачам и священникам. Остальные имели лимит из 9 литров в неделю, потому что все работало на военную машину. То есть, горючее, резина и так далее.

А у нас для большого количества людей не то, что ничего не поменялось, просто для некоторых совершенно оторванных от реальности людей, к сожалению, часть из них – это люди у власти, в высоких кабинетах. Для них нормально купить себе какой-то внедорожник стоимостью 80 тысяч долларов, купить за миллионы гривен недвижимость. В тот момент, когда люди эти миллионы на армию собирают по 10 – 20 гривен, копейками. Донатят от старого до малого, чтобы тому бойцу стянуть. Люди просто занимаются таким, от чего воротит.

Также должна быть какая-то политическая воля. Можно раз гаркнуть на этих людей, и им бы должно было дойти. Но им никто не говорит, что это "кака и бека". А сами они не поймут, потому что не для того мама цветочек растила, чтобы она экономила во время войны.

Что приобрел Притула за время войны

Чувствую, в комментариях будут сообщения, а что Притула себе купил за время войны, через два года?

А вот его джинсы. Нет, серьезно, женщина приехала, отругала. Я думаю, что мужчины меня поймут. У нас не бывает много джинсов. У нас бывают эти джинсы. И я не говорю, что у меня больше нет, у меня еще есть, но классные были те.

Это когда ты ходишь в одних и тех же джинсах постоянно. И когда ты очень долго ходишь, они обладают способностью протираться там, где это выглядит не очень прилично. И женщина приехала и сказала, что ты, как основатель большого фонда, не имеешь права быть позором семьи. Купила мне джинсы.

Сейчас скажу, что через два года я сделал один раз покупку. Это когда мы летели в Брюссель, Берлин, Вашингтон, Конгресс Соединенных Штатов. Я купил два костюма. Я государство представляю на переговорах с депутатами Бундестага, Европарламента, Конгресса. Надо выглядеть по-человечески.

А так, я забыл, когда я что-то вообще последний раз покупал, потому что военные за два года надарили очень много футболок. Был мерч "Хартии", есть мерч Министерства обороны, есть мерч 25-й бригады, есть мерч группы "Танец на площади Конго", которые всегда делают мне "подгоны". Поэтому я, в принципе, ни на что так толком существенно деньги не трачу. Еда, горючее, коммунальные услуги – это то, что из обязательных вещей. Но ни недвижимости, ни транспортных средств.

Мы когда слышим где-то соседей, которые за стеной делают ремонты – мы говорим о том, что это такая безумная вера в будущее Украины. Но если говорить о ремонте квартиры и так далее, сейчас люди могут себе это позволить? Это их способ отдохнуть, немного перенастроить свой мозг?

Должна быть какая-то мера. Это каждый случай надо там отдельно рассматривать. Если есть какая-то молодая семья, которая готовится, что у них появится ребенок, и этого ребенка хочется привезти не в сырую убитую квартиру, а в квартиру, в которой можно жить… Конечно, эта семья будет тратить деньги, чтобы ускорить этот ремонт. Я просто помню, когда у нас рождалась Соломия – был ориентир, до когда нужно успеть закончить ремонты, чтобы жену из родильного привезти в красивую, светлую, красивую, чистенькую квартиру с ребенком.

А если это люди, у которых и так все нормально, но им еще не хватало какой-то лепнины и люстры за 60 тысяч долларов – пожалуй, это все-таки перебор. Надо немного подумать о своем поведении.

Чесать всех под одну гребенку – это тоже не совсем правильно. С другой стороны, экономика тоже должна работать. Должны работать магазины, которые продают какие-то стройматериалы, потому что если мы сейчас все позакрываем, потому что что-то неуместно… Закроем, например, рестораны и туристические агентства, то нас миллион с лишним людей окажется на улице без работы, не все пойдут в ВСУ, но точно, что все, кто окажется на улице, перестанут платить налоги.

Армию мы удерживаем именно за налоги, которые платят граждане Украины и украинский бизнес. Потому что макроэкономическая помощь, которую оказывают Евросоюз, международные финансовые институты, Соединенные Штаты Америки – это нам на социалку, бюджетников, на какие-то другие инфраструктурные проекты. Однако армия – это на наших с вами плечах.

Устал ли Притула

Спрошу, устал ли Притула и страшно ли?

Люди имеют право устать, люди не имеют права сдаться. Это квинтэссенция всего, что касается усталости. Конечно, люди истощаются. Конечно, это не для сравнения к той усталости, которая есть у людей, которые с 24 февраля не имели ротаций и воюют, дальше нас защищают.

Понятно, что мы должны быть достойны наших защитников, и мы должны быть тем надежным тылом, который прилагает максимум усилий, чтобы обеспечить всем необходимым нашего защитника.

Нигде правды деть. Если ты истощаешься, то твой коэффициент полезного действия, как поддержки, он катится вниз. Поэтому нужно все-таки заботиться о себе, насколько это возможно, какую-то рекреацию делать, хотя бы высыпаться.

Устаю ли я? Мне нервов стоит то, что, простите, я сейчас с вами говорю. Я шмыгаю носом, потому что у меня насморк, температура и так далее. Я из-за этого на себя зол. Потому что я подозреваю, что сейчас меня где-то рубанет, и я могу пропустить рабочий день.

В моем случае это немножко большая роскошь. Сейчас для того, чтобы держать рамку сборов и закупок на том уровне, к которому привыкли наши защитники – не мы, не доноры, а именно защитники – нам приходится на фонде пахать почти вдвое больше, чем полгода назад. Раза в два больше, чем это было год назад. Это немного выматывает.

Насчет привыкания, а вот нет. Мы сейчас с вами говорим после столь серьезного ракетного налета по всей стране, люди погибли, раненых много. Я живу просто неподалеку от Лукьяновки, неподалеку от "Артема", поэтому очень страшно, если откровенно, когда тебе снова дом "ходит". У меня еще верхние этажи.

Справка. Разговор с Сергеем Притулой состоялся после массированной ракетной атаки 29 декабря. Всего в результате атаки пострадали не менее 170 человек. Среди них – 53 погибших.

После того прилета к экс-коллеге из ICTV я еще страшнее смотрю на все эти тревоги, шахеды, ракеты. Есть подземный паркинг в доме, потому это уже вопрос ответственности не только за свою жизнь. У меня трое детей. Неужели мне трудно спуститься в подземный паркинг, пересидеть там тревогу, чем подвергать себя опасности, смерти, а детей – непонятному будущему.

Поэтому я еще осенью, когда было затишье, когда не было этих ракетных обстрелов. Я еще тогда говорил, что этой зимой нам нужно всем ответственно относиться к просьбе военных перейти в укрытие. Поэтому будем бегать дальше.

Но здесь важно, что россияне так и не поняли, что этими ракетными обстрелами они ничего, кроме ненависти, презрения и даже определенного отвращения уже к себе не вызывают. Они до сих пор убеждены, что они нас этим испугают. Умереть действительно очень страшно. Все мы живые люди, мы хотим жить. Но это уже не та пугалка. Уж действительно немного адаптировались, но пренебрегать правилами безопасности точно не стоит.

Итоги 2023 года и ожидания от 2024 года

Традиционно каждый год президенты выходили в 12 часов и говорили нам, что этот год был сложным. Второй год полномасштабного вторжения был реально сложен, но есть ощущение, что это не последний сложный год для нас.

Год был по*****, если откровенно. То есть год был столь ужасен с эмоциональной точки зрения и всего прочего.

Год мерился смертями очень хороших людей, похороненных в 2023 году. Дмитрий Коцюбайло (Да Винчи), Джус (летчик Андрей Пильщиков – 24 Канал) – это люди, с которыми у нашего фонда и лично у меня были тесные отношения.

Сергей Притула ответил, устал ли от войны / Скриншот с видео

Год мы все так ждали, когда появится какой-нибудь "геймченджер" в пользу Украины. Дадут ли нам те F-16… Говорят, будто дадут – хорошо, идите на обучение. А в какой вы нам комплектации дадите? Это будет такое же, как мы уже имеем? Просто F-16 называется?

И опять же, какие-то намеки на недоразумения в высшем военно-политическом руководстве. И ты такой уже: "Чуваки, ну давайте, ну честно. Надо вести себя как взрослые люди со взрослыми людьми".

У украинцев уже немного выветрилась инфантильность. Они готовы к серьезному разговору и готовы слышать правду, даже если она жестокая и неприятная. Если посмотреть с течением времени, какой процент украинцев полтора года назад считал, что война будет надолго, и какой сейчас, то сейчас, извините, большая половина страны – это люди-реалисты.

Поэтому я бы очень хотел, чтобы 2024 год был годом:

• честного разговора государства с народом;
• воплощения инноваций в области "милтек" (милитарные технологии – 24 Канал) и их масштабирования;
• нахождения политической воли от тех, от кого это зависит, чтобы порубить руки людям, которые замазаны в коррупции.

Коррупция даже в мирное время – это плохо. А здесь, извините, во время войны коррупция убивает наших защитников не хуже, чем российские пули. И таких людей надо беспощадно наказывать, несмотря на приближение или удаленность от туши того или иного важного человека.

И еще для меня хотелось, чтобы 2024 год стал годом, когда в головы ряда людей вернулось осознание, понимание слова "достоинство". Мы, к сожалению, куда-то начали запихивать в одно место. И это больше видно в тех видео, которых становится все больше и больше, когда работники ТЦК просто пакуют людей, применяя грубую силу, маски-шоу с оружием и так далее.

Мы жалуемся, что у нас нет очередей добровольцев в ТЦК, как это было в феврале, марте, апреле прошлого года. А как они появятся, если вы делаете все для того, чтобы защищать страну для людей, выглядело не честью, а наказанием? Чуть-чуть больше уважения к людям, тогда у них появится желание общаться с военной машиной. Потому что, я говорю, все взрослые люди и люди имеют определенную ответственность.

И если тебе дают повестку и говорят: "Уважаемый, иди защищай государство!" Тогда дайте этому человеку закрыть свои дела и пойти на войну. Потому что есть дети, есть жена, есть какое-то имущество, есть какие-то кредиты. Я даже банально говорю – а завещание написать и нотариально заверить? Это нужно время, пару дней.

Дайте человеку закрыть свое дело, потому что он идет на войну и не знает, вернется ли он из нее.

К таким людям нужно относиться с максимальным уважением, а когда к тебе относятся, извините, порой как к скоту, это не слишком мотивирует. И поэтому нужно с самого верха вниз передать (распоряжение – 24 Канал), что, пожалуйста, к людям, которых вы приглашаете взять оружие в руки и защищать вас тоже, относитесь с уважением.

Если бы сейчас просила вспомнить самый чувствительный момент 2023 года? Каким он точно запомнится?

Это не касается работы фонда, потому что это семейная история. Дети растут и мы не так часто видимся, поэтому всякий раз, когда мы пересекаемся, я смотрю, как они эволюционируют, прогрессируют.

Самая младшая уже так выговорилась. В ней и в Соли очень много любви, такой искренней. Дмитрию стукнуло 15 лет, у него уже 180 сантиментов роста и 44 размера ноги. И я такой смотрю, как жизнь проходит мимо. Я только изредка имею возможность эти вещи видеть.

Но откровенно, на фоне того, что тысячи украинских детей не смогут больше обнять своих родителей и тысячи украинских родителей не смогут больше обнять своих детей, мои проблемы в том, что мы редко видимся – они вообще ничего. И я думаю, что я, пожалуй, не один такой в стране.

Через два года "полномасштабки" в моих социальных сетях сын был один раз на фото, потому что он приезжал на мой выпускной в Украинский католический университет. И однажды была самая маленькая дочь, потому что ее зовут Стефания, а это было под аукцион группы "Калуш", известной песней Stefania, и это было для привлечения внимания.

И у меня есть какое-то чувство вины. Я не могу радоваться публично своими детьми, тем, как они растут, какой у них успех. Хотя я очень хочу ими похвастаться, как и каждые родители, потому что они золотые.

Но я понимаю, что многие не могут уже подобным похвастаться. И я боюсь, что это может быть неуважением к этим людям. Короче говоря, мне еще нужно это как-то проговорить с профильными специалистами, потому что, может, я себя слишком накручиваю.

А если говорить о работе фонда, то очень много было разных светлых моментов. Была просто невероятно теплая встреча с командиром подразделения "Скала" (425 отдельный штурмовой батальон – 24 Канал). Это штурмовики, работавшие на Запорожском направлении.

Мы привезли им помощь, а командира не было. Мы с заместителем говорили, с бойцами, и нам нужно ехать, потому что у нас еще точки, куда нужно развозить (помощь – 24 Канал). Я говорю: "Подождите, потому что командир очень просил, чтобы вы остались". И когда приезжает командир, я знакомиться, говорю: "Здравствуйте, я Сергей".

А он меня обнимает и говорит: "Чувак, мы с тобой еще в 2014 году познакомились под Старобельском". Он служил в 8-м полку спецназа, простым солдатом. И сейчас он дослужился уже до командира такого реально крутого подразделения штурмовиков.

А были, как всегда, очень милые истории с детьми. Парня зовут Маркиян, ему 8 лет, он живет в городе Льва. И он направил письмо на фонд, который собирал на Roblox (компьютерная игра – 24 Канал), но ситуация такая в Украине, что все на армию, все на ВСУ. Он вкладывал (к письму – 24 Канал) 12 долларов и попросил за эти деньги купить дроны для наших защитников. И он говорит: "Пожалуйста, когда купите дроны, назовите один дрон Ксинис, потому что это мой любимый герой в Roblox."

Дрон "Ксинис" от 8-летнего Маркияна: смотрите видео

И мы здесь реально заморочились. То есть, приходит очередная партия, мы отбираем один дрон, несем на гравировку. Пишем, что он Ксинис, и отправляем в 47 бригаду. Ребята из "Магуры", мы им рассказали эту историю, и они записали видео, пофоткали. Мы малому отправили это все и, вроде бы, подарки какие-то там купили малышу. Он хотел, чтобы у него это было. Ну-то мы и скинулись.

Поэтому на самом деле работа фонда мне очень балансирует какое-то истощение огромным количеством любви, которое здесь просто крутится круглосуточно. Люди, которые сюда приходят, даже эти благодарности, грамоты. Мы уже ту стену залепили грамотами и благодарностями у вас за спиной и потом еще при дверях готовимся. Это кроме того, что вы уже видели на первом этаже, там где наши "белые воротнички" сидят.

Стена с благодарностями и грамотами в фонде Притулы / Скриншот с видео

Это то, что действительно очень держит на плаву. Да, иногда хочется сказать кому-то "подержи мою кукуху", но действительно, любви в воздухе еще хватает. И многие украинцы все равно продолжают заботиться друг о друге. А нам не безразлично на наших детей, потому что их чужих, условно говоря, нет.

Мы понимаем, что мы не можем позволить какому-нибудь пьяному "п***ху" приходить в наши города, оскорблять наших детей. Поэтому нужно продолжать биться столько, сколько у нас есть возможности.

А пока мы будем драться, нам будут помогать в любом случае. Не помогают только трусам и ленивым, а украинцы смелые, трудолюбивые и реально являются примером для подражания, что такое мужество и что такое сила гражданского общества.