Список первых, безусловно, возглавляет Россия. Москва считает, что потолок украинских притязаний – это быть Малороссией – эдакой переформатированной УССР, обреченной идти в фарватере. Вся инаковость которой при этом будет сведена к фольклорным ансамблям и фрикативному “г”.
Аннексия Крыма и вторжение на Донбасс были как раз попыткой затормозить превращение Малороссии в Украину. Попыткой вернуть страну в пограничный формат буферной зоны.
И те же “ЛДНР" создавались лишь затем, чтобы выполнить роль прививки от независимости, чтобы использовать их как противоядие от самостоятельности. И потому нет ничего более болезненного для Кремля, чем любые претензии Киева на суверенитет.
Читайте також: Торговцы просроченным: есть ли смысл искать ответы в прошлом
Но Кремль – не единственный игрок, который пытается оспорить в Украины ее право на насилие. Вторым таким игроком являются те, кому кажется, что современная Украина – недостаточно Украина. В отличие от Москвы, которая хочет приручить украинское государство, вторая группа состоит из тех, кто считает Киев излишне вегетарианским. Для них любая попытка сохранять процедурность решения вопросов – чрезмерное ханжество. Чаще всего они требуют тех же методов борьбы, которые применяет страна-агрессор.
"Массовые расстрелы", "не считаться с потерями", "цель оправдывает средства" – набор этих лозунгов вполне мог бы подойти любому ближневосточному подполью. С их точки зрения, победа в войне не достигнута лишь потому, что Киев проявляет излишнюю мягкотелость. И бессмысленно объяснять им, что Давиды одномоментно побеждают Голиафов лишь в притчах. Эти люди искренне убеждены в действенности простых ответов на сложные вопросы.
Читайте також: Когда Европейский союз утратит иллюзии относительно Кремля
Впрочем, наличие обоих лагерей – не новость для государства, обреченного жить в состоянии долгой и изнурительной войны. Поэтому нужно быть готовым к тому, что монополию Киева на насилие с одной стороны будут оспаривать те, кто считает Украину – излишне Украиной. И ее же станут оспаривать те, кто считает нынешнюю Украину – недостаточно Украиной. Но другой реальности у нас попросту нет.