Побег от будущего

Популисты торжествуют в Европе – все больше людей в ЕС готовы отдавать за них голоса. Общий мотив один и тот же – евроскептицизм и стремление разбежаться по отдельным национальным квартирам. Этот тренд наследуют США и Дональд Трамп, Великобритания и Brexit. На смену формуле "сегодня – это несовершенное завтра" начала приходить идея, что "сегодня – это испорченное вчера". И нет ничего удивительного, что на знаменах нового тренда прописались антидемократизм, антисистемность и консерватизм.

Эта тенденция рождается из страха обывателя перед переменами. Будущее непредсказуемо, изменения стремительны, а новая реальность заставляет человека "бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте". Все, кто пытаются оседлать эту волну настроений, предлагают простые ответы на сложные вопросы. В этом смысле Дональд Трамп мало чем отличается от Марин Ле Пен, а Виктор Орбан – от Роберта Фицо. В каждом конкретном случае предлагается вернуть страну ее гражданам, защитить национального производителя от мирового рынка, отказаться от глобального в пользу локального.

Читайте також: Молчание крымчан

В этой новой реальности Россия оказывается в роли трендмейкера. Потому что Владимир Путин сделал консервативный разворот своим программным тезисом еще десять лет назад, когда Европа даже не догадывалась о собственном политическом будущем. C той самой поры Кремль объявляет своим союзником любого европейского политика, который готов выступать с антибрюссельской риторикой.

А вот сама Украина в этом вопросе полностью выпадает из нового тренда. В отличие от своих соседей с запада и востока она попросту не имеет образа прошлого, о возвращении в который можно было бы рассуждать. В отличие от Варшавы, Будапешта, Братиславы, Парижа или Москвы у нее попросту нет за плечами некоего "золотого века", о котором она могла бы ностальгировать.

Все ее историческое прошлое – это существование в составе других империй. Короткие периоды независимости в начале ХХ века слишком уж краткосрочны и трагичны, чтобы к ним апеллировать. А освободительные войны времен Богдана Хмельницкого происходили в чересчур отдаленном историческом прошлом. Его инаковость очевидна: на него можно опереться лишь на уровне риторической мифологемы, но уж точно не на уровне полноценного государственного строительства. Та же украинская партия "Свобода", которая раз за разом пытается транслировать прошлое в роли будущего, даже не смогла перешагнуть электоральный барьер.

Читайте також: Прививка от царя

Единственный период в истории, к которому Украина могла бы апеллировать – советский. Но вторжение Москвы дискредитировало эту повестку. Как раз потому, что сам Кремль выступает в роли олицетворения просоветского дикурса. Отбиваясь от агрессора Киев дистанцируется и от того символического наполнения, который агрессор берет на вооружение. А потому о наследовании советского прошлого и о развороте к нему речь даже не идет.

В этих условиях Украины обречена верить в единую Европу – порой даже больше, чем Европа верит в саму себя. Она обречена идти вперед даже тогда, когда ее соседи по ЕС готовы сделать несколько шагов назад. Кто-то скажет, что это еврооптимизм поневоле – пускай. Но от этого он не перестает быть еврооптимизмом.