Впрочем, значительная часть попадает в специализированные психоневрологические учреждения, когда становятся совершеннолетними и должны покинуть интернат. Ведь больше им некуда деваться. Часто там и остаются навсегда.
"Мы даем детям диагнозы, потом их от этого лечим, а потом уже в результате они этот диагноз получают. Сама процедура предоставления этих диагнозов, сама процедура, скажем, штамповки таким образом, или лишение таким образом нормального развития и будущего детей - это огромный негатив", - говорит уполномоченный по правам ребенка при Президенте Украины Юрий Павленко.
"Во-первых, их некуда девать, их туда отправляют впервые. Во-вторых, это бесплатная рабочая сила - они там работают. При каждом интернате есть животноводство, при каждом интернате есть поля. Я считаю, что это просто налаженный бизнес, ведь те деньги, которые выделяются на них, они все не идут на них", - считает правозащитник Татьяна Макарова.
Год назад в одном из таких домов в Одесской области произошло убийство, которое удалось разоблачить лишь благодаря подопечным. Один из иждивенцев - Андрей Баранов сообщил об убийстве друга правозащитникам.
Юрия Вовченко замучили до смерти и наскоро похоронили. Преступление не удалось скрыть, работников интерната осудили. Доктору, который прикрывал убийство, дали 4 года условно, убийце - год заключения. Но поскольку он ожидал решения суда в СИЗО, то был освобожден сразу после оглашения приговора.
Самое жесткое наказание получил Андрей Баранов, который и сообщил об убийстве. Его с подопечного интерната переквалифицировали в тяжело больного и приговорили к принудительному лечению.
"Мы только что получили ответ от прокуратуры этого уголовного процесса. В отношении подопечных Семенова, Ваюева и Баранова, постановлением новомихайловского районного суда, применены принудительные меры медицинского характера с госпитализацией в психиатрическое учреждение со строгим наблюдением. Прокуратура не увидела оснований для того, чтобы дополнительно проверить судебно-психиатрическое объяснение именно Баранова", - сказала представитель Уполномоченного по правам человека Наталья Иванова.
"Убийство было совершено на глазах у всех, все видели, но они не имеют права быть свидетелями - они недееспособны. При этом ими очень легко управлять", - говорит правозащитник Татьяна Макарова.
Татьяна Макарова приводит пример другого недееспособного - Бориса Шленского. В жизни он маляр-штукатур, дрессирует овчарок и занимается садоводством, но по бумагам - сам себе совета дать не может.
"Не ориентируется в окружающей обстановке, не ориентируется - с Саратского района приехал ко мне, это километров 300 - не понимает значения своих действий, не управляет ими. И в то же время, он имеет удостоверение аджелиста, что ему присвоен первый разряд по спорту с собаками, и он же инвалид второй группы", - зачитывает бумаги правозащитник Татьяна Макарова.
Борис мечтает стать профессиональным кинологом, уже побывал на соревнованиях в Голландии и имеет Шенгенскую визу. Парень на свободе только потому, что ему помогли найти опекуна. Теперь пребывание в интернатах вспоминает как страшный сон.
"Работали, даже на поле ехали, там сеяли ячмень. Я помню, кукурузу тоже сеяли. Уголь, помню, грузили в корпусах зимой. Это мы должны были тонну угля переносить к каждому корпусу, по 25-29 килограмм тяжелой кастрюли", - вспоминает бывший подопечный интерната Борис Шленский.
Также признание подростков-сирот недееспособными инициируют собственные родственники или опекуны, чтобы забрать оставленное родителями имущество.
"Когда участковый оперуполномоченный участвует в схеме, то кто же будет бороться? Так, были случаи, когда и наши коллеги-врачи участвовали в этом. Просто моральное разложение. Маленькие очень зарплаты. Это, конечно, не оправдание морального разрушения, но тем не менее. Если рядовой гражданин знает, что украли миллион или много миллионов сидящие в парламенте, то почему я не могу тоже", - говорит президент Ассоциации психиатров Украины Семен Глузман.
"Многие признаны недееспособными, потому что у них было жилье и это жилье забрали. Меня сюда сдала мачеха, так как отчим умер и по наследству - двухэтажный дом, и его отправили сюда. Судоремонтное училище окончил, как можно было признать его недееспособным и умственно отсталым", - недоумевает правозащитник Татьяна Макарова.
Один из таких недееспособных Денис Холостенко окончил профтехучилище, получил специальность телемастера. Успел побывать в нескольких психоневрологических интернатах. Сейчас работает диджеем в ресторане в Белгород-Днестровском, миксует танцевальные композиции, сам подбирает репертуар.
"В конце концов, я недееспособен, вот так вот. Паяльник не имею права держать", - рассказывает бывший подопечный Балтского интерната Денис Холостенко.
Денис сбежал из интерната. Кормили, говорит, плохо, сажали в карцер, кололи сильные препараты.
"Аминазин, галоперидол. Конечно, ставят такие препараты, как деканат. Деканат - долгоиграющий в системе человека, то есть, он будет действовать месяц. Ты будешь ходить, у тебя будут зубы гулять где-то по сторонам, слюна где-то идти. То есть, чаще это делалось именно с нормальными людьми. Потому что те, которые понимали, их пытались просто уничтожать", - говорит бывший подопечный Балтского интерната Денис Холостенко.
"К сожалению, очень часто детям приписываются не те препараты, так как необходимых препаратов просто нет в стране, или они не зарегистрированы", - говорит уполномоченный по правам ребенка при Президенте Украины Юрий Павленко.
Несмотря на то, что галоперидоловая терапия в интернатах процветает, сами заведения подчиняются вовсе не Минздраву, где могли бы контролировать такие случаи. Психоневрологические интернаты находятся в ведении Минсоцполитики.
"Ну это сейчас наша ответственность, сейчас мы меняем структуру Министерства. Это чрезвычайно большой, я бы сказал, ответственный объем функций. Определенные успехи у нас были. Сейчас дайте немного разобраться", - сказал вице-премьер-министр Сергей Тигипко.
"В год на одного человека - 22 тысячи - это расходы на одного подопечного, которые предоставляет государство, из общего фонда областного бюджета мы дораспределяем еще 35 тысяч", - приводит данные заместитель председателя Одесского облсовета Наталья Чигодар.
В Великорыбальском психоневрологическом интернате в Одесской области, где находится более 400 подопечных, на питание каждого тратят по 22 гривны в день. Кормится заведение, во многом, благодаря натуральному хозяйству, - утверждают руководители.
"У нас 400 гектаров земли, мы выращиваем зерновые для того, чтобы прокормить нашу ферму. У нас 316 голов свиней и 130 голов крупного рогатого скота, ну еще 10 лошадей для работы", - говорит директор Великорыбальского интерната Светлана Крайнюк.
Но правозащитники получают сотни писем от воспитанников таких интернатов с жалобами на тяжелые условия труда, проживания, что не получают своих пенсий.
"Дело в том, что у нас ведь психоневрологический дом-интернат. У нее сейчас хорошее настроение, ей хорошо, буквально через 5 минут ей что-то не нравится и она может жаловаться", - сказала директор Великорыбальского интерната Светлана Крайнюк.
Так, что же является правдой - определить практически невозможно. Иждивенцев интернатов мало кто слышит. Красноречивыми являются свидетельства тех, кто на свободе.
"Питание, я Вам буду сразу говорить, дерьмо. Абсолютно. Есть подсобные хозяйства, ребята убирают на этих подсобных хозяйствах, и свинью режут, и т.п., но дело в том, что это все вывозится в Одессу. Почему-то до стола это не доходит", - рассказывает бывший подопечный Балтского интерната Денис Холостенко.
В Великорыбальском интернате, где находилась съемочная группа, жители ни на что не жаловались. У них были аккуратно застелены кровати, новые унитазы и умывальники с новыми кусками мыла, которым никто не пользовался, и комнаты для отдыха.
"Жители этого дома одни из многих людей, табуированных для общества. И наибольшая их мечта - не оставаться одинокими", - говорит журналист Татьяна Селезнева.
Представители ОО "Комитет по борьбе с преступностью и коррупцией" отсняли видео в Новосавицком интернате, куда прибыли после убийства подопечных. Без предупреждений. По словам правозащитников, это уже давно норма - часть воспитанников при параде встречают комиссии из городов, остальные - пережидают неприятные для администрации визиты в карцере, чтобы не портили впечатления.