Вся новейшая история Украины – это многоголосица. В отличие от России, у нас не было единственной тумбочки с деньгами, и в 90-е вокруг каждого ресурса формировалась своя финасово-промышленная вертикаль. Которая затем – для защиты своего актива – создавала политические партии и СМИ.
Читайте також: Три сценария президентства Зеленского
Отсутствие монополии на деньги рождало все то, чем затем гордилась страна: конкуренцию, свободу слова и многопартийность. В результате, ни у кого в Украине не было контрольного пакета акций. Впрочем, не олигархами едиными. Свою роль в многоголосицу вносила традиционная украинская разобщенность. Недоверие к власти. Конкуренция визий. И даже теневая экономика, которая лишала крупных игроков монопольного контроля над финансовыми потоками.
Все это приводило к тому, что Украина рельефно выделялась на фоне бывших соседей. Во всех тех евразийских объединениях, куда Украину пыталась завлечь Москва, парламент не играл никакой роли. Он был лишь придатком администраций президентов, одобрявшим присланные законопроекты. А украинская модель куда больше тяготела к европейским традициям. В рамках которых власть всегда обречена на сложные коалиции.
Вполне возможно, что к концу лета мы окажемся в принципиально иной ситуации. Президентская партия уже сейчас может забрать себе половину списочного состава Верховной Рады. Вдобавок, популярность президента способна подарить победу новичкам, которые отправятся штурмовать мажоритарные округа под его партийным брендом.
Мы обсуждаем новые лица и кадровую перезагрузку депутатского корпуса. Но куда важнее новая монолитность. Та самая, которой в нашей истории еще не было. Сторонники президента уверены, что эта монолитность даст возможность для реформ. Для разрубания гордиевых узлов и борьбы со всем плохим во имя всего хорошего. Но кто может быть уверен, что новая вертикаль станет воспринимать "добро" и "зло" так, как их мыслят люди, отдающие за нее свои голоса?
И дело даже не в том, что избиратели президентской партии нередко мыслят идеальное будущее совершенно по-разному. Угроза в том, что новый парламент может перестать быть "местом для дискуссий". В той же мере, в которой он перестал им быть у наших соседей по восточную сторону границы. Демократия – это история про сложные коалиции. Компромисс – это история не о том, когда все довольны, а о том, когда все чуть-чуть недовольны.
Но монопартийное большинство неизменно приводит к доминированию лишь одного центра влияния. Который лишается необходимости согласовывать свои действия с кем-либо еще. И это абсолютно новая ситуация для Украины.
Ни у одного украинского президента не было монополии на власть. Даже если у Владимира Зеленского нет плохих намерений – вся эта ситуация погружает его в пространство отсутствия политики. Потому что политика по природе своей предполагает договоренности и компромиссы. А монопольный контроль над Банковой и Грушевского избавляет президента от необходимости их поиска.
Володимир Зеленський
Безусловно, остаются еще олигархи. Те самые, с которыми не мог не считаться ни один руководитель страны. Но вполне можно допустить, что новая реальность заставит их заключить пакт о ненападении. Или даже иначе: что новая реальность – это и есть продукт их взаимного пакта о ненападении. И тогда мы оказываемся в ситуации, когда без серьезного конфликта между олигархами страна на следующие годы погрузится в пространство единоличных решений. Которые телеканалы станут подавать избирателю как череду неустанных забот о нем самом.
В разрушающейся системе сдержек и противовесов остается лишь один элемент – народ. Но все разговоры о том, что "если не справится – получит третий Майдан", выглядят весьма сомнительно. Достаточно вспомнить, какую цену пришлось заплатить Украине за исправление предыдущей электоральной ошибки. И речь не только о тех, кто погиб во время протестов. Речь о российском вторжении, оккупации Крыма и части Донбасса. Все это осуществила Россия, воспользовавшись неизбежным вакуумом легитимности, возникшим в Украине после бегства экс-президента.
Скорее всего, уже в июле украинский избиратель вручит новому президенту страны ключи от парламента. Владимир Зеленский сможет самостоятельно определять законодательное будущее страны. И нам остается лишь гадать, какая картинка желаемого будущего появится у него в голове по итогу. Кого он будет слушать? Игоря Коломойского? Социологов? Аудиторию своего инстаграмма? Ближайшее окружение? Брюссель? Вашингтон?
Одно мы знаем точно. Скорее всего, ему не придется слушать украинский парламент. Однопартийное большинство снизит субъектность этого института в разы. И если вам кажется, что "поделом", то вы заблуждаетесь. Потому что при всех своих недостатках, парламент в любой стране выполняет главную функцию – вынуждает согласовывать, обсуждать и уравновешивать. Любое многоцветье всегда лучше бетонированного плаца.
Читайте також: О войне на Донбассе, народе и амбициях: ошибки и правила украинца
А теперь мы стоим перед новой реальностью. С которой обыватель связывает самые оптимистичные ожидания. Но способность обывателя влиять на реальность закончится уже 21 июля. И следующие пять лет все полномочия будут принадлежать одному центру влияния. Кто-то может считать, что это будет открытое акционерное общество. Но оно вполне может оказаться закрытым.
У яких партій є шанси пройти до Верховної Ради: інфографіка
