О любви к своей земле, своей Родине, о памяти, о наследии предков. А ведь мне так ответят и в Киеве, и в Луганске, и во Львове, и в Донецке – определение патриотизма дадут везде одинаково. А на практике, удивительное дело, значение этого понятия у всех разное.
Вы говорите, кто хотел, тот давно выехал из Луганска. Я хочу рассказать о тех, кто остался.
1. Константин, 50 лет. Руководитель направления в частной компании. До военных событий у меня о нем не было никакого мнения. Думаю, я его знала не очень хорошо. В августе 2014 года, в самую жару без света и воды он пришел к нам с пакетом гостинцев. Пришел убедиться, что мы живы – он приходится нам дальним родственником. Мы были так ему рады!!! Мы тормошили его вопросами, ответы на которые он, как и мы, не знал. Мы слушали, откуда он носит воду, куда ходит звонить и чем они с матерью питаются. Когда он уходил, мы спросили у него, как ему удается быть таким опрятным, иметь выглаженную одежду. Он улыбнулся: "Стираю и делаю вот так" – и он показал, как расправляет постиранную одежду руками. А потом он повел меня в "бункер" – офис одного из Интернет-провайдеров, у которых был генератор и был Интернет. Это было на два этажа под землей. Я пошутила тогда, что еще немного и появится нефть… Так вот Костя остался в Луганске из-за матери, которой под девяносто. Она вполне в здравом уме, но дальше дома уже давно не выходит. Его семья – жена и дочь – неимоверно далеко от войны и Луганска. Он постоянно "съезжает" в разговорах на "больную" тему – разлуку с семьей. Но варианта оставить мать у него никогда не было. Он ни минуты не сомневается в правильности решения остаться в Луганске. Лекарства, продукты, общение, здоровье и безопасность матери – его зона ответственности. Еще работа, квартиры всех выехавших родственников, дача. Один за всех. И, знаете, я бы хотела такого сына. Такого, для которого его словарь начинается со слова Мать.
2. Ольга, 48 лет. Безработная. Собственно, безработной она осталась с началом войны, до этого мы работали вместе. У нее определенно чутье. До начала войны ей удалось вытолкнуть из Луганска дочь – та переводом перешла на аналогичную должность в Киеве. Сама Ольга выехать не может – сторожит квартиру свекрови с самой лежачей свекровью в ней. Занятие весьма незавидное. Но Ольга из тех, кто редко падает духом. В период боевых действий она завешивала окна одеялами, и ей казалось, что она в безопасности. Кстати, приятель Ольги в "ополчении", и вся ее семья кроме дочери живет в Луганске. Я думаю, ее мотивы остаться в Луганске неоднозначные – страх потерять квартиру, страх потерять приятеля, отсутствие возможности оставить свекровь. Самой большой проблемой для Ольги были поиски взрослых памперсов, которых было нигде не найти по городу. Ну и вода, которой тоже не было. С лежачей родственницей это было то еще веселье…
3. Роман, 45 лет. Безработный. Или строитель, работающий частным образом. В общем, Роман – выпивоха, как многие. Но очень мастеровой и очень неглупый. Не уехал, потому что и не думал уезжать. Его отец едва ходит, все их с отцом богатство – беленый домишко, который строил еще дед Романа, тоже Роман. Их дом был возле блок-поста, и осколки сыпались вокруг как абрикосы в июле. На его улице попадания через дом. Дома почти все без стекол и через один – без крыш. Роман ночевал с огромным псом в погребе, а отец не хотел прятаться. Потом Роман стеклил выбитые окна, чинил крыши, латал прорехи у соседей в домах. Пил, смеялся. Он очень здорово рассказывает о том, как мыл посуду на улице, а рядом начали ложиться осколки, и он после этого подумал, что пора бы уже спрятаться – едва успел добежать до погреба с собакой наперегонки. У соседей от этих нестерпимых звуков умерли все кролики – пошла носом кровь. У нас умерли куры от этого же. Простите, что не пишу "подохли"...
Патриотизм, говорите?
Читайте также: Письмо из Луганска: мы будем Украиной? Россией? Приднестровьем?