Крымчанин Владислав Борисовский (позывной "Славян") уехал из Крыма практически сразу после оккупации полуострова, оставив там буквально все. На материковой Украине банкир, никогда не державший в руках оружие, принял решении идти добровольцем и в составе группы "Крым" прошел одни из самых известных и самых трагичных боев на Донбассе.
Читайте также первую часть интервью:
Разведчик из Крыма: На Донбассе приходилось вести разведку против своих
Во второй части интервью сайту "24" он рассказал о том, чем отличаются жители Донбасса от всех, кто проживает на мирных территориях, объяснил, почему разведчикам приходилось вести разведку против украинских же сил и рассказал, что изменилось в стране и армии с момента начала боевых действий на Донбассе.
Вы можете сравнить гражданское население в разных частях зоны АТО. Местные жители там какие?
Не знаю. На Донбассе я столкнулся с одним фактом, который меня очень удивил, я его до сих пор всем привожу в пример. Петровское – село в 15-20 км от российской границы. Мы там располагались в местном клубе и видели те самодельные просветительские плакатики, которые вывешивали в кабинетах работники культуры. Уже того клуба нет, за ним был склад боеприпасов и его просто разнесло от точного попадания мины. Но фото одного из плакатиков у меня сохранилась. На нем флаг Донецкой области и флаг Шахтерского района. И одна фраза: "Розмовляти можна будь-якою мовою, але державна має бути тільки одна – українська". Для меня, как для крымчанина, это был шок. Я думал, что это – Донбасс, все вокруг отнюдь не ментальные украинцы, а тут в доме культуры вижу эти плакаты и грамоты на украинском языке. В Крыму такого практически не видел.
Помню деда, который уже в самом конце нашего пребывания, бегал пьяным по улице и материл украинских военных. Больше всего меня удивило, за что он их материл. За то, что они не могут сепаров выгнать. Были люди, которые с опаской, чтобы никто не заметил, помогали украинским военным.
В Зайцево было много людей, которых можно расценивать как латентных сепаров. Человек, вроде бы, тебе улыбается, дает возможность где-то расположиться, и, в то же время, сдает другой стороне твои позиции. Конечно, откровенно в лицо тебе никто ничего не говорит, но все равно чувствуется какое-то напряжение. Очень мало я там встречал людей, которые откровенно за Украину. Хотя они есть – это сто процентов. Так что, по-разному бывает. Петровское мне запомнилось так, Зайцево запомнилось вот так. За последние два года много пришлось покататься по Украине, я заметил, что даже на мирных территориях сепарских городов хватает. Все мегаполисы почему-то засорены этой бедой.
Не зависимо от региона?
Не надо думать, что Донбасс какой-то не такой – а Харьков или Полтава какие-то другие. Это не так. Большинство людей – слабо идентифицированы в целом. Одно дело – надевать вышиванки, ходить на парады и все такое. Совсем другое – что-то делать для этой страны. Не морально поддерживать тех, кто делает, а самому брать и делать. Моральная поддержка хороша тогда, когда происходит какое-то действие. Когда действия нет – просто поддерживать некого.
Я когда приехал из Крыма, многих вещей тут не понимал. До сих пор не могу понять. Когда мне кто-то рассказывает про тактику, навыки, я ему говорю: "Так возьми автомат, иди воюй. Покажи, что ты умеешь, не надо мне этого всего рассказывать". Люди начинают сразу попускаться и рассказывают, что у них здоровье или говорят, что "вот, когда они к нам придут – вот тут мы их и встретим!". Да ни фига вы их не встретите! Поменяют флаг – и все.
И никакого партизанского движения?
Партизанское движение хорошо тогда, когда у тебя есть опыт.
Партизан – это не простой военный. Это, в определенном смысле, камикадзе. Ему некуда отойти, у него нет запасной базы. Он, фактически, круглосуточно находится в окружении, у нет ни отпусков, ни ротаций. Говорить "когда они придут – я стану партизаном"… Нет, братан, так не будет, если ты даже при коммуникациях воевать не готов.
Проблема армии в другом. Сейчас вот формируют контрактников из тех людей, которые не готовы идти воевать.
То есть?
Я их называю семитысячники. У меня в подразделении был боец родом из какого-то села Западной Украины. Он все жаловался, что у него в самый лучший месяц зарплата была 1200 гривен. Тут человеку платят 7300 плюс АТОшные – 4200. То есть, чувак за месяц реально получает ту зарплату, которую он за год зарабатывал дома. При этом он не воюет, потому что физически и психологически воевать не может. Но он пошел на контракт.
Из тех людей, которые так же, как и я подписали контракт до конца особого периода, думаю, больше половины хотят его расторгнуть.
А Вы – хотите?
И я хочу. Я устал от этого всего. В 2014 году я не шел в армию как таковую. Я шел, грубо говоря, с некоторой миссией. Свою миссию, по большому счету, я выполнил. Да, не до конца, потому что изначальной целью было, все же, вернуться домой.
С точки зрения того, как развиваются события, просто так сидеть в окопе, даже получая заработную плату, для меня это – непонятно. Плюс есть ограничение свободы действий, нас загоняют в уставщину, к которой за два года я так и не привык.
Кто идет на контракт, по Вашим наблюдениям?
Сейчас на контракте очень мало людей из первых волн мобилизации, их единицы. Те, кто попал за последние две волны – это не военные, войны они не видели, это были локальные конфликты. Сейчас идет позиционная война, все четко: если ты дурак – тебя убили. Либо ранили. Либо это произошло случайно, либо это была подстава. А тогда шансов умереть было больше, чем выжить.
Многие на контракт приходят просто из военкомата. Я вот недавно на курсах был и видел, как из срочников делают контрактников. Срочник – это дешевая рабочая сила, не обладающая никакими правами. Служить ему от 18 месяцев при минимальной зарплате. А вдруг он хочет подписать контракт на 3 года, зарабатывать деньги и войти в ранг, так сказать, элиты? Вот так срочники становят контрактниками. Армии это нужно – им нужно набить штат.
Отдельная тема – это тема пьянства.
Тема грустная?
Это жесть просто. Когда боец напивается и начинает вести "бой с тенью", ведя огонь в никуда, а его успокоить не могут, потому что к нему подойти нельзя – это страшно. Или когда боец уходит к сепарам по пьяни, и его сами же сепары возвращают, потому что он там на фиг никому не нужен.
Вот даже когда тут уже идешь по форме, перед тобой стоит тело, в форме, бухое, на нем висит одна единственная медаль АТО, и он ко мне подходит, гордый такой, мол, братан, ты тоже оттуда. Ну, вот какой он мне брат? Хотя, честно говоря, форма настолько надоедает… Надевать форму на гражданке – нет, я хочу обычную одежду носить. Все эти милитаристские приколы уже не интересны. Надоело.
После того, как столкнулся с тем, что выходишь на вокзале, не важно где – Константиновка, Киев, Львов – и у всех на шевронах летучие мыши. Начинает казаться, что наша армия – это на 90% спецназ и разведка. А кто в артиллерии тогда служит? Кто на танках ездит? Кто в пехоте служит? Ну, ребята… Поэтому отношение к форме изменилось уже. Лучше я гражданским человеком буду. Да, не скрою, УБД-шкой пользуюсь. Но каких-то других элементов носить не хочу.
Вот Вы говорите, приходилось разведку против своих вести. Контрабанду часто возят?
Трафик существует. Знаете, когда тебя обгоняет колонна в сопровождении одного из офицеров, в которой едут два буса с донецкими и харьковскими номерами, и едут они рано утром и без остановок ну никак не со стороны Артемовска, то это не просто так. Когда, допустим, едешь по проселочной дороге, и перед тобой фура валит по бездорожью, хотя может поехать по нормальной дороге, то она же куда-то едет. Плюс, когда местным жителям дают абсолютно спокойно кататься из нашего Зайцево в оккупированное Зайцево – это не просто так.
По поводу обстрелов скажу такую, может быть, грешную мысль… Даже не мысль, а мое видение. Некоторые обстрелы выгодны как нашей стороне, так и стороне противника. Они создают оживленное внимание к той или иной точке.
Но ведь карта горячих точек, по большему счету, не меняется уже год так точно…
Правильно. Только почему на этой карте мало горячих точек в Луганской области? Моя мысль, что там все спокойно, потому что там – бизнес. Бизнес не любит боевых действий. А ДНР – это своего рода шумовой фон.
Думаю, что в нашей стране это тоже в какой-то степени кому-то выгодно. Вот, почему мы не продвигаемся, например? Да, я понимаю, есть Минские соглашения. Но что мешает выдавливать их из серой зоны? На самом деле, для того, чтобы решить ту или иную задачу или вернуть те или иные территории – нужно просто волевое решение. Возможности, мне кажется, для этого есть.
А мысли о том, что это может спровоцировать Россию на полномасштабное наступление?
Давайте вспомним 2014 год, когда никто не боролся за Крым, чтобы никого не спровоцировать. Тогда тоже эта фраза звучала. Когда группа, которая отжала Крым, переместилась на Донбасс – у всех начались проблемы. Если бы ее остановили в Крыму – на Донбассе ничего не было бы. А с мирным путем – имеем то, что имеем.
Тот же Иловайский котел – там тоже была договоренность, которую нужно было соблюдать, чтобы не спровоцировать. Понимаете, когда люди перестают называть вещи своими именами и начинают пользоваться псевдонимами, возникают непонятки относительно того, что делать дальше.
Как Вам кажется, когда позиционная война может перейти в более активную фазу?
Мне кажется, что этот переход в активную фазу уже не устраивает никого. Наше командование отдает себе отчет о морально-психологическом состоянии армии сейчас. Те, кто пришли из военкоматов, не имеют представления о тех вещах, которые им нужны. Чему учат в учебке – это страх и ужас. Вместо того, чтобы учить людей выживать, их учат ходить в одинаковых берцах и маршировать в желтых шапочках, как цыплят. Потом еще набивают этих срочников на контракт и громко заявляют, что у нас войско. Так, может, пусть у нас лучше будет армия, а не войско? Это попытка приравнять все к козацким традициям, но козацкие традиции соблюдались только в 2014 году, когда люди шли воевать по убеждениям. Отношение ко многим вещам изменилось… Скажем так, между 2014 и 2017 годом я бы выбрал 2014-й. Тогда все было ясно и просто.
В чем еще разница между 2014 и 2017-м?
Если по народу смотреть – то он больше расслабился. Тогда была волна определенного не подъема, но возбуждения. Моральная эрекция такая, которая сейчас спала. Народ больше углубился в какие-то другие проблемы. Даже те, кто тогда как-то внешне выказывали поддержку, сейчас более равнодушны. Некоторые даже более агрессивны становятся по отношению к военным. Но не просто к военным, а именно к тем, военным, которые в АТО. Некоторые кадровые военные стали с большим нетерпением относится к добровольцам. Кадровые офицеры некоторые так и не смогли понять, почему люди добровольно пришли воевать. Притом, что некоторые добровольцы были гораздо более эффективны. Вот сейчас идет определенный реванш кадровых военных.
Вы говорите, что народ стал иначе к военным относиться. В чем это проявляется?
По лицам видно раздражение. Когда в гражданке едешь – начинаешь оценивать окружающих не с точки зрения отношения к себе, а с точки зрения отношения толпы к определенным людям. Если раньше это были достаточно доброжелательные взгляды, то сейчас это уже такое себе отношение.
Кажется, еще влияет то, что большинство не обращает внимания на тех, кто достоин уважения. Вот все эти пьяные люди в форме, которые кричат, что они воевали и все им должны – они для большинства заметнее…
Поэтому многие военные и не ходят по гражданке. Мало кто сейчас, приезжая, не снимает форму. Только из-за того, чтобы не сливаться вот с таким вот форматом людей. Раньше ходить в форме – это было не то что почетно, но приятно. Приятно было осознавать, что ты часть какой-то силы. Сейчас многие становятся скромнее. Если кому-то хочется чем-то гордиться, он будет и так гордиться без этой публичной показушности. Если человеку гордиться нечем – он будет гордиться формой.
В отношении государства к военнослужащим что-то поменялось?
Вопрос финансирования – это отдельная тема. Раньше было такое, что со всеми военнослужащими должны рассчитаться до 25 числа каждого месяца в обязательном порядке. Расчетный период начинается с 15 числа. Сейчас фактически у всех подразделений, которые находятся на ротации, происходят 26 числа в лучшем случае. Идут задержки. То есть те, социальные выплаты, которые идут, выплачиваются очень сложно.
По поводу зарплаты, сейчас появился такой рычаг, который раньше использовался против аватаров – за пьянство лупашили по премиям, а вот сейчас лупашат за все. Причем часто это зависит еще и от личного отношения командира. Раньше вот таких нюансов не было.
Руководство получило определенную власть. В зоне АТО есть определенное напряжение, и ты должен надеяться, что если тебе нужно что-то сделать, то подразделение это сделает, а не найдет причину этого не делать, то это подразделение нельзя нагибать очень сильно. А на мирной территории тебе это подразделение уже нафиг не нужно. Люди нужны только тогда, когда они нужны, как говорит комбат. Конечно, какая-то конкретная ситуация – она у каждого может быть своя. Но то, что затягивают выплаты по иногда непонятным причинам – это факт.
Как солдата можно сделать мотивированным?
Не только деньгами. Люди должны быть достаточно образованными, чтобы у них голова работала. Нужно образование. Есть мировой опыт, который показывает, что людям нужно давать самореализовываться и повышать свой уровень. Человек не должен замирать на непонятно какой должности, а потом упрашивать командира отпустить его учиться. А командир скажет: "Ни хрена я тебя не отпущу. Да, тебе по закону положен отпуск, но я тебе его не дам. Можешь использовать основной". Таким образом, в людях интерес немножко убивается. Не нужно содержать огромную толпу непонятно кого. Современная война не подразумевает сражения на Курской дуге. Современная война – это, в основном, достаточно локальные операции по захвату каких-то ключевых территорий. У нас же линия обороны не окопы по всей протяженности. Там есть пустые места, которые никто не охраняет. Да, патрулируется, но не больше. Вот тут – то же самое.
Сейчас есть огромное количество солдат, которые не мотивированы вообще ничем. "Совок" из армии никуда не уходил. Просто в определенный момент его забили до зачаточного состояния, а сейчас он снова начал получать благодатную почву для роста с точки зрения новых контрактников. Я свою работу как начальник отделения в банковской сфере начинал с Правэксбанка, владельцем которого был Леонид Черновецкий. Там я понял одну интересную тему, которую сейчас в армии наблюдаю.
Какую?
Самым желанным сотрудником Правэксбанка был человек, не имеющий опыта работы.
Потому что из него можно лепить все, что угодно?
Вот!
Так и тут – даже из абсолютно тупорылого валенка сделают то, что захотят. Поэтому сейчас на контракт трудно загнать тех людей, которые уже отслужили в период до 4-й волны. Они не готовы принимать те условия игры, которые им навязывают.
Пока не придут новые офицеры, пока не поднимутся нынешние сержанты, которые все прошли с низов, понимают, как все устроено, обладают определенным опытом, которые могут что-то людям показать и рассказать – ничего не начнет меняться.
