Весной 2018 года журналисты 24 канала записали интервью с одним из самых известных украинских моряков. Публикуем его еще раз, чтобы напомнить о том, насколько круты военнослужащие военно-морских сил Украины.
Игорь Руляк – уроженец Севастополя. С детства бредил флотом. Отслужил срочную службу в Первом батальоне морской пехоты в Крыму. Работал спасателем.
Был одним из ультрас, которые в 2014 году защищали проукраинские митинги в Севастополе у памятника Шевченко от "зеленых человечков" и боевиков так называемой "самообороны". Из-за проукраинской позиции незадолго до референдума Игорю, после предупреждения сотрудников СБУ, пришлось за один день собраться и выехать на материк.
Так начался новый этап его увлекательной истории: Руляк попытался продолжить службу во флоте в промежутках между участием в войне на Донбассе в составе одного из добробатов. В сентябре 2014-го упрямый боец таки реализовал детскую мечту и начал службу в рядах 801-го отряда по борьбе с подводными диверсионными силами и средствами в Одессе.
После нескольких постов о воровстве и кумовстве в ВМС боец попал в опалу, спровоцировав скандал, и был переведен в Николаев – подальше от центра событий. Не помогло – в Николаеве тоже хватало проблем, о которых можно было писать. Так Руляк стал известен как матрос, который уволил командующего флотом Сергея Гайдука. После чего из флота уволили самого Руляка. На службе он восстановился уже в судебном порядке.
Читайте также: Український флот в небезпеці: командування розвалює військово-морські сили
Сейчас старшина первой статьи Руляк готовит курсантов Института военно-морских сил Украины и занимается возрождением спортивных традиций украинского флота: он курирует команды по плаванию, рукопашному бою и гребле.
В интервью сайту "24" Руляк рассказал о том, как стал матросом, сместившим командующего, что происходит с флотом после выхода из Крыма и объяснил, почему служба в военно-морских силах – это круто.
Если спросить у Google, кто ты такой, чаще всего будут встречаться новости, что Руляк – тот моряк, из-за которого уволили командующего ВМС. Реально, только из-за тебя уволили?
Скажем так: я один из первых, кто стал поднимать проблемы на флоте. Не для того, чтобы дестабилизировать ситуацию. Меня даже контрразведка взывала и спрашивала, понимаю ли я, что передаю важную информацию врагу. Ребята, так у нашего врага осталось большинство личного состава флота, со всеми документами, личными делами, со всеми кораблями. Полштаба, включительно до 2016 года, ездили в Крым. Что вы мне рассказываете?! Что я дестабилизирую?
Командующий сделал очень много кривых дел. Суть совкового офицера – не решить проблемы, а скрыть их. Но сейчас – эра соцсетей, уже ничего не скроешь. Я достаю телефон, что-то пишу в Facebook – и тысячи человек это видят. Но нет, командование делает все, чтобы меня куда-то перевести. Причем, перевести туда, где проблем еще больше – я опять о них пишу, и меня читает уже не сто, а двести тысяч человек. В итоге, мы со многими людьми, которые тоже поднимали эти проблемы, объединились и начали говорить о них вслух.
Сам как реагируешь на то, что поднял такой вихрь событий?
После Крыма мне на их регалии глубоко все равно. Я видел, как было в Крыму, я вижу, что происходит сейчас, вижу, что еще можно сделать и вижу, кто ничего не делает. Не то, что у меня нет субординации... Но несложно же понять, что происходит, правда? Если ты – адмирал, но тебе все равно на этот флот – какая может быть субординация? Я был гражданским человеком, с моих налогов платили ему зарплату. Где в итоге оказался я, а где – этот адмирал? Если мы все работаем в одной сцепке – адмирал командует капитаном первого ранга, тот – капитан-лейтенантом, он – старшинами, а старшины – матросами – вот когда мы все в одной сцепке что-то делаем, то, конечно, тогда будет и результат, и субординация, и гордость, и уважение к этим людям.
Читайте также: Офіцери українського флоту проводять відпустки в окупованому Криму, — комісія Міноборони
Я даже не считал его командующим флотом. Это было недоразумение какое-то. Но это – мое личное мнение. Миллион было предложений, что можно сделать для флота, как улучшить, как прийти к какому-либо консенсусу, как создать условия для людей, чтобы они дальше служили и воевали за свою страну. Но ничего не было сделано, потому что все существует по принципу "я – командир, а ты – дурак".
Кто шел в украинский флот, по твоим наблюдениям?
До Майдана, до войны, во флот шли за романтикой. Это были люди, которые осознанно выбирали флот. Они хотели именно туда, хотели ходить в моря, погружаться, учиться на водолаза, получать кортик на выпуске из военно-морской академии, носить черную форму и служить в морской пехоте – на то время был один батальон на всю страну и на нас все смотрели, как на привилегированных. Это очень настроение поднимало.
Сейчас романтиков на флоте поубавилось, и туда идут в основном "заробитчане", которыми пытаются закрыть все дырки. Те, кто любит флот, профессионалы, часто сознательно увольняются.
У тебя глаза загораются, даже когда вскользь рассказываешь курсантам об истории ВМС. Тебе нравится передавать знания?
Да. Стараюсь во всем искать позитив и реально вижу людей, которым небезразличен флот и его традиции. Поэтому стараюсь как-то их воодушевить, привести какие-то примеры исторические. Это реально работает, по ним видно, что им нравится. Они рассказывают, где они хотят служить, кем хотят быть. Это – будущее ВМС.
Да и самому легче бороться с какими-то неприятностями, если знаю, что могу знаниями наполнить, допустим, 10 человек, которые потом их передадут еще 20-ти, которые тоже передадут эти знания дальше. Появляется понимание, что твое пребывание на службе не будет тщетным.
На что курсанты больше всего реагируют? Что им больше всего нравится?
Они молодые, им нравится все. И истории из АТО, и исторические справки, и когда я провожу какие-то исторические параллели между ними и людьми, которые воевали раньше, рассказываю, какие травмы были, как это было страшно – тогда они понимают, в каких комфортных условиях находятся сейчас.
Им нравится, когда рассказываю про какие-то спортивные достижения. Когда рассказываю, как мы будем развивать спорт на флоте, какая у нас будет форма, как мы назовем команду. У них от этого глаза загораются, они хотят больше тренироваться, выходить на ковер с военно-морским флагом. Планируют, как будут выступать и что делать, если мы победим, кто кому будет подносить флаг. Хотят, чтобы все видели, что мы – именно флот.
Про тебя говорят, как про человека, который возрождает и создает новые традиции ВМС. Какие именно?
На самом деле, это очень громко сказано. Мы стараемся идти в ногу со временем. На флоте никогда не было такой штуки, как панибратство. Никто никогда не фамильярничал. Сейчас видно, как те, кто приходит на флот из сухопутки, могут себе позволить просто по фамилии обратиться к матросам. У нас никогда такого не было. Капитан второго ранга и капитан первого ранга даже к самому низшему званию может обратиться или по имени-отчеству, или по званию с приставкой фамилии. Сухопутку, которая будет фамильярничать, говоря "О, Руляк! Иди сюда!" видно сразу.
На флоте такого никогда не было и за это очень спрашивали. Реально, старшина мог сказать, капитану первого ранга: "Извините, а Вы ничего не перепутали?". И перед ним извинялись.
И так происходит до сих пор?
Да.
То есть, до сих пор на флоте все именно так, как пишут в книжках?
Да. "Матрос, подойди!" – такого нет. И нельзя давать послабления в вопросах вежливости тем молодым офицерам, которые приходят из сухопутки.
Но, в основном, сейчас я больше занимаюсь возрождением спортивных традиций. В Крыму был спортклуб ВМС, сейчас это все потерялось и ничего нет. Остался Центральный спортивный клуб ЗСУ. Вот мы сейчас проводим соревнования по кроссфиту, по гребле. Традиционно во всех флотах мира были гребные команды. Флот без гребли – это не флот. Мы пытаемся все это поднять, возродить гребной клуб. Это очень кропотливая работа.
Как и что еще возрождаете?
Я лично больше работаю по спорту и с водолазными подразделениями. Мои друзья, которые тоже переживают за наш военно-морской флот, работают над традициями морской пехоты. Но подробности сказать не могу, потому что я не морпех. В разных подразделениях есть такие маленькие оргруппы, которые занимаются традициями своего уголка флота.
Но в этом и прикол флота – это мини-армия. В нем есть корабли, подводные лодки, морская пехота, танковые батальоны, механизированные батальоны, отдельные артиллерийские бригады, там даже своя авиация есть.
Оно в реальности выглядит так же круто, как оно звучит?
Да. Все эти подразделения есть. У нас есть танковый батальон морской пехоты. У нас есть десантно-штурмовой бат. У нас морская авиация: вертолетная эскадрилья, самолетная эскадрилья.
Дедовщина на флоте есть?
Была, но это именно традиционная дедовщина. На кораблях матрос мог вызвать офицера на рукопашный бой, и комбат мог секундировать. На флоте – весело. Особенно на кораблях. Просто я не корабел. Я с ними только пересекался по каким-то заданиям.
Но их традиции, их жаргон!.. Например, если на корабле офицер не сдает какой-то зачет, он будет восприниматься как матрос, неважно капитан-лейтенант он, или капитан первого ранга. Любой матрос, который этот зачет сдал, может его не слушать и давать задания по какой-то работе, пока этот офицер не выучит корабельные правила и не сдаст зачет.
Флот – одна большая семья, просто у каждого свои тараканы какие-то. Кто спецназовца довезет до места высадки, если не будет корабела? Или если кок на корабле их всех не накормит? Мы пересекаемся, рассказываем, у кого, что и как. Собаки все эти, которые на кораблях живут. У десанта там свои кубрики, выходишь ночью в переход, идешь в туалет, коридор узкий, темно – а там в коридоре лежит огромный волкодав. Стоишь, смотришь на него и думаешь: "Как туда пройти? Кого позвать?". Ловишь какого-то матроса, он говорит, что все нормально – проходи, все свои.
Они очень любят свои корабли. Там нельзя плевать, там должна быть чистота. Нельзя что-то плохое говорить где-то, иногда правильно ходить надо. У них там свои поверья, где можно сидеть, а где нельзя.
Есть такое мнение, что флотские сейчас не воюют…
В смысле? Ну, ничего себе! Во-первых, помимо того, что они воюют, флотские всю береговую линию, которая является зоной вероятного нападения России, постоянно в режиме боевой готовности прикрывают. Наши артиллерийские бригады постоянно прикрывают берег от вероятной высадки десанта противника.
Наши механизированные батальоны сейчас на Донбассе. Артиллеристы наши оттуда не вылазят. По сути, весь сектор М флот закрывает.
Почему ты пошел воевать добровольцем?
Не знаю. Наверное, как и каждый мужчина, когда враг стучится в дверь, я должен был взять в руки оружие и идти защищать свою страну. Опять-таки, из-за бюрократических проволочек я не смог попасть во флотскую часть. У меня уже было отношение, но наш штаб даже не чесался, и я полгода просто не мог призваться. То есть, я пошел добровольцем и в перерывах между ротациями, операциями и боями, ездил в штаб и выяснял про свой призов. Они все не знали, что со мной делать и куда меня направить, как будто ничего не происходит, и наших пацанов нигде не убивают.
Так всеми правдами и неправдами я отвоевал в добровольческом батальоне 2014 год. Осенью попал уже во флот и в его составе ездил туда.
Добровольческий опыт на службе тебе помог?
Да, очень много дал. Отношение к личному составу, друг к другу, к амуниции – служба в добровольческом батальоне убивает в тебе совковые армейские фишки. Когда добровольцы пошли в регулярную армию – сопротивление командиров было колоссальным. Но все равно вот этот дух в армию просочился.
Говорят, что добровольцы дестабилизируют армию изнутри. Но на самом деле, мы просто хотим, чтобы все было красиво, нормально, ровно и четко, как оно и должно быть. Потихоньку мы выгрызаем совковый менталитет из всех этих офицеров.
Сложно выгрызать?
Очень. Саботаж и сопротивление большие. Они кинут все силы, чтобы уволить такого человека, как я, неправильно уволить, дать какие-то неправильные данные, воевать с волонтерами и до последнего идти в контру, чтобы выжить вот таких, как я, из своей песочницы. Но как показал опыт, у них ничего не получилось – они сейчас хлебнули валерьяночки и терпят меня дальше.
Ты говорил, что можешь сравнивать то, что было в Крыму и то, что есть сейчас…
Я вел к тому, что в Крыму видел эти перепуганные лица, которые сидели за забором. Они когда вышли на материк, тоже прикинули, что крымчан мало, но можно всем рассказать, что мы – герои, которые не предали присягу и принесли себя в жертву. Я там был и начал говорить: "Стойте, на самом же деле было не так". Мне начали отвечать, что я дестабилизирую ситуацию. Из-за того, что видел то, что было в Крыму, у меня нет к этим людям какого-то особого уважения, что ли. Гордости особой за них тоже нет.
Это нормальное явление в нормальной стране – снять с должности человека, который не может ничего сделать. Неважно с какой должности: командующего, не командующего. Я хочу жить и служить в сильном флоте. Но чтобы он был сильным ему нужен сильный командующий, который может быть сильным авторитетом и примером.
Флот становится сильнее?
Да. Но очень маленькими шажками.
То, что ты рассказываешь про перепуганные лица за забором – получается, в Крыму было очень маленькое количество военнослужащих, которые вели себя достойно?
Из открытых источников: 20 тысяч человек насчитывали военно-морские силы в Крыму. Две тысячи вышли в неоккупированную Украину. Там оставались люди, которые даже по-русски не разговаривали – львовяне, тернопольцы, ужгородцы... Понимаете масштаб трагедии, да?
Ты лично знаешь истории про военнослужащих, поведением которых в Крыму можно гордиться?
Конечно. Не буду говорить их фамилии, они служат в специфических частях. Таких людей – десятки. И это только моих знакомых. Думаю, когда все устаканится, можно будет открыто про них говорить. Руководство флота про этих людей тоже знает, вот в чем прикол. И скажу, что такие люди не на лучших счетах у руководства. Потому что они слишком правильные. Романтиков не любят.
Почему флот круче остальных родов войск лично для тебя?
Не знаю. Опять же – традиции, маневренность, тактика. Флот же, это когда сегодня – в Одессе, а завтра – гоняет в Сомали пиратов или бороздит Тихий океан. Виды вооружений. Водолазная подготовка. Парашютная подготовка. Мощь, сила и взаимодействие частей флота – это очень масштабная штука, на самом деле.
Есть какая-то планка, какой тебе лично хотелось бы добиться?
На данный момент – это молодые курсанты и старшины, которым я могу что-то рассказать, показать и передать. Показать им величие наших военно-морских сил. Пока я нашел себя вот в этом, оно более осязаемое, когда ты видишь, как человек, которому ты что-то даешь, растет.
Если бы тебе прямо сейчас пришлось вербовать молодняк в ВМС, как бы ты их агитировал?
Первое – это, конечно, романтика. На флоте есть миллион возможностей: можно в моря ходить, в шторма попадать, с парашютом прыгать, пилотом быть… Если нам вернут нашу подводную лодку – можно погружаться в неизведанные глубины. Можно быть водолазом, артиллеристом, кем угодно и где угодно. Это – фишка флота.
Да и с социальным обеспечением не все так плохо, как может показаться со стороны. Если взять общую экономическую ситуацию в стране… Вот в 20 лет я бы мечтал о зарплате в 8 тысяч гривен, жить на корабле, тренироваться, плавать, погружаться, прыгать с парашютом и получать за это зарплату… И при этом тебе еще дают красивую синюю форму, в которой ты ходишь по городу абсолютно особенным. На флоте всегда служили пижоны, и флотская форма всегда отличалась. Да и девчонки всегда больше обращают внимания на тех, кто служит на флоте. Понятно, что для взрослых людей с семьями – этого мало, и нужно думать о каких-то других бонусах. Но для молодежи, которой хочется испытать себя, – это не самый худший вариант.
Мне кажется, флот сейчас реально несколько недооценен?
Это реально так кажется. Материковая Украина всегда была очень далека от него, для нее флот был непонятен. Чем ближе к морю – тем флот понятнее. И тем круче служить на флоте.
Флот для тебя – это что?
Вся моя жизнь, реально.
Все фото: Эдуард Крижановский