Хотя все эти категории кажущейся легкости очень относительны. Молодежь привыкла легче, потому что четыре года – огромный кусок их жизни, старики, не в силах преодолеть свалившиеся на них стрессы, тихо умирают, потому что привыкать в их возрасте к чему-то новому и такому новому практически нереально. И одной из проблем для очень многих стала линия разграничения, разделившая их дом и дачу, дом и работу, семью, привычки и прежний уклад жизни.
Читайте также: У луганских пенсионеров появился досуг – бесконечные, изматывающие поездки за пенсией в Украину
У моей знакомой была дача за Станицей. Цветы, фруктовые деревья – отдушина в ее буднях. Она и сейчас пытается ездить туда, но работа здесь не позволяет выделять для таких поездок время, а видеть, как ее сад умирает, а некогда ухоженный участок превращается в поросшую бурьяном бесхозную видимость дачи, ей тяжело и морально, и физически.
Да и чтобы выбраться в такие вот дачные рейды нужно выделить для этого несколько дней – с учетом сложностей перемещения и осложнений со здоровьем после. А многое ли сделаешь за такие вот походы раз в месяц? Почти ничего. И что после унесешь с собой? Только то, что сможешь унести на себе.
А добавьте еще нашу почти сорокоградусную жару, стрессы этих переходов и стрессы от увиденного – сердце рвется на части. Нужно или не работать, чтобы так вот перемещаться из Луганска на дачу, или иметь совершенную черствость к своему дому, к прошлому, к тому, что приносило радость еще четыре года назад. И это ее маленькая трагедия, о которой смешно говорить именно так, но в контексте ее жизни это и боль, и рана.
Таких вот "счастливцев", у кого дом, дача и работа оказались волей случая по обе линии фронта, множество. Кто моложе, перемещается, а кто-то отказался от таких переходов, но так и не привык к тому, что где-то там его собственность.
У моего знакомого по ту сторону войны жена со статусом уже бывшей, хотя по документам они еще не разведены. Она осталась там, в их общем доме, а он выбрал Луганск, потому что здесь его мать. И выходит, что мать в Луганске, а дочь с женой в Ольховой. И жена уже родила ребенка от другого мужчины в их странном новом статусе отношений, и он уже не сам, но они все еще в браке, потому что не хотят свидетельства о разводе "республики".
Да, таких вот не придуманных историй, когда будто бы не война, но отчего-то именно она стала причиной разрыва отношений, тысячи. И семьи разделены и разбиты, и отношения в странном состоянии, когда все еще может быть, но уже всем понятно, что линия разграничения прошлась не только по взглядам, собственности, но и по людям с их судьбами.
И те, кто бойче и здоровее, бегают в Станицу повидать детей или родителей, помочь с огородом, закрыть огурцы, повидаться, но большая часть живет в этой странной разлуке с невыясненными отношениями и искалеченными судьбами. И после таких вот тихих трагедий рядом особенно странно слышать о том, что кто-то не въездной в Луганск смог транзитом провести через все блок-посты своих бывших подчиненных из Луганска, чтобы вместе поесть шашлыков в Станице, вспомнить прошлое, поговорить о настоящем.
И такие истории отрезвляют особенно – нужно привыкать, нужно жить, нужно адаптироваться, чтобы выжить.
Читайте также: Фактор секретности: за что в "ЛНР" могут обвинить в предательстве