Если еще в августе 2014 года у меня было чувство временности всего – нужно только подождать и все вернется, как и было до войны – то сейчас это тупая боль утраты. Так бывает, когда теряешь какой-то счастливый кусок своей жизни или друзей.

Читайте також: Письмо из Луганска: мир сошел с ума – краны чинит фельдшер, воду возит учитель

И уже понять, о чем именно я грущу больше всего, почти невозможно. Наслоились новые реалии, привычки, планы. И все то, довоенное, все больше приобретает характер ушедшего навсегда прошлого. Сложно это объяснить. Наверное, примерно так чувствует себя муж, от которого в порыве ссоры ушла жена – простит и вернется.

В настоящем времени, даже не вместе, но еще с правом обратного хода. А потом в какой-то момент становится ясно, что живут они так уже полгода. И за это время появились какие-то новые составляющие в жизни, и статус мужа и жены это уже не настоящее, а прошедшее время, хотя верится в это с трудом. Так вот для меня моя работа до августа 2014 года, образ жизни и уехавшие друзья были настоящим временем еще год. Думаю, что мои бывшие работодатели здорово напрягались, получая от меня электронные поздравления со всеми праздниками, а друзей несколько тяготила моя переписка.

Прошлое увы не вернуть

Просто в их новой жизни на такие возвраты к прошлому не было ни времени, ни сил – они штурмовали новые города, снимали квартиры, искали работу. И если бы я была с ними в равных условиях, нам всем было бы легче и было бы о чем говорить. А так все мои письма были об ушедшем прошлом, а они банально не имели времени и сил на такую регулярную переписку со мной.

А те, кто остался в Луганске, как и я, были такими же выброшенными за борт. Тоже ждали какое-то время, потом отчаянно искали работу, себя, привыкали к новой жизни. Но они не были поддержкой, потому что мы все были как выброшенные из воды рыбы, которые пытались как-то привыкнуть к тому, что происходит, но понимали, что буквально все тянет нас назад.


"Русский мир" подкрался незаметно

Для меня огромной проблемой оказался новый коллектив. Никогда не думала, что за лето 2014 года я напрочь утратила гибкость. Умом я понимала, что работа – это возможность жить, а сердце воспринимало все происходящее как измену прежней работе и прежнему коллективу. Особенно тяготили все эти бесконечные, поминутные проговаривания, кто как провел лето 2014 года. Каждый делился страхами, чаяниями, коллизиями переездов. И мою открытую рану бесконечно посыпали солью.

Хочешь жить – молчи, просто работай

И еще у каждого были разные взгляды на все происходящее. Были просто сочувствующие, а были и те, кто горячо поддерживал Россию в Луганске. И это все уже напоминало голодные игры – хочешь жить, молчи, просто работай, не вмешивайся, не давай оценок, не высказывай своего мнения.

А это довольно непросто с учетом того, что ты работаешь в маленьком помещении, где с восьми до пяти рядом с тобой находятся еще четыре человека. И куда уйти? В туалет? По каким-то мнимым делам, чтобы потом долго подниматься по лестнице и выскакивать из кабинета при первой возможности? Я уволилась. Хотя на фоне общей безработицы это было безумием.

Да, я очень тоскую по довоенной жизни. Но я стала другой. И вряд ли даже самым фантастическим образом вернув все, жизнь будет, как прежде.

Читайте також: Письмо из Луганска: как ни старайся, забыть о войне невозможно