Туманные перспективы
Казалось, создатели аристократической игры непременно должны доминировать в открытой Эре. Но Туманный Альбион так и оставался "туманным", не даря миру великих теннисистов. Пока впервые в 2004 году громко о себе не заявил шотландский парнишка.
Тогда Маррей в 17-летнем возрасте впервые сделал шаг к признанию. В финале Открытого чемпионата Америки среди юниоров Энди обыграл украинца Сергея Стаховского. А дальше АТР-тур, и только за один год Энди оставил позади почти 350 ступенек, прочно закрепившись в середине первой сотни.
Турнир за турниром Маррей набирал опыта и умения, а вместе с тем и возрастала вера всей Британии, что вот наконец появился тот, кто по-настоящему отвоюет "теннисный олимп".
Взлет
В 2008 и 2009 годах Маррей завоевал 11 титулов и ворвался в первую десятку лучших на планете. Одна из важнейших побед Энди - триумф на домашнем травяном турнире Queen's Club Open в 2009-м. С 1938 года хозяевам кортов никак не удавалось вернуть титул на родину. И именно Маррей сделал это.
Перед мощными и резкими ударами шотландца не мог устоять ни Роджер, ни Рафа, ни Джокович. Да вот беда, в самые ответственные моменты Энди хватало всего, кроме психологической устойчивости. Именно это его самая большая проблема помешала получить столь желанный первый "мейджор". Маррей трижды играл в финалах "Грэнд Слема", дважды Australian и US Open, и все эти разы с поникшей головой и разочарованным взглядом покидал корт.
Наивысшим достижением Маррея является вторая ступень в рейтинге ATP, и это пока лучшее достижение британцев в открытой Эре. У Энди нет ни одного титула "Большого шлема", но Великобритания продолжает верить. И не только Великобритания.
Вера, Надежда, Елизавета
В 2010-м на "Уимблдоне" на трибуны пришла поддержать Маррея сама королева Елизавета II. Вся страна была шокирована. Ведь последний раз такое знаменательное событие состоялось в далеком 1977 году. Это изрядно вдохновило Маррея. Впрочем ему снова немного не хватило и второй раз подряд он остановился в полуфинале.
Сейчас у Энди 19 титулов и ему всего 24. А Британия все больше верит и надеется.