Можно не говорить о ней, игнорировать эти воспоминания и всячески делать вид, что тебе претит даже слышать любое напоминание об этом, но все равно у каждого из нас своя история этой войны.
Читайте также: Будни "ЛНР": в школах с первого дня воспитывают будущих "добровольцев"
Истории будто бы разные и в то же время очень однотипные – был здесь в то лето или уезжал. И если в первом случае все плохо уже по определению, то во втором случае все тоже очень не просто – бежать, не иметь связи с теми, кто здесь остался, быть где-то в этом продленном отпуске и неизвестности…
Если с теми, кто был здесь, все как-то понятно, то с теми, кто уезжал, все многообразнее – где были, как были, как расстались с теми, у кого были все то время и так далее. И здесь можно слушать долго, хотя часто тоже однообразно.
Наша улица в то лето пострадала меньше, чем та, в которую упираются торцами огороды справа. В той стороне был блок-пост, и, вероятно, на соседнюю улицу попадало все то, что предназначалось на блок-пост. Не долетало, вероятно. Хотя это если вдаваться в частности.
А на деле погнуло ворота, выбило окна, разбило дом и пару гаражей. У моих знакомых дом на два хозяина. Половина дома моих знакомых, а вторая половина чужих людей. Попало в этот дом снарядом. Мои знакомые сидели в пристроенной кухне, поэтому не пострадали. Крыша упала внутрь, окна вылетели. А мои знакомые – старики. Для них этот дом – все их состояние. Как только перестали стрелять, начали искать шифер, пленку, деньги. Окна затянули пленкой, заняли денег. Сын привел кума, тот друга, сделали как-то крышу.
Деньги за работу отдали, а за шифер потом частями расплачивались. Надо бы ремонт делать в доме, но на это уже ни сил, ни средств. "Республика" выдала им шифер и стекла только в 2016 году – собирали списки пострадавших. А забавное то, что во второй половине дома при таких же потерях, жилица выбила себе не просто стекла – пластиковые окна. Выбила и шифер, и рубероид.
Мои знакомые вздыхают – она молодая, с машиной, ездила, ругалась, требовала, напоминала. Вот и получила на равных условиях с ними все намного лучше. Но хуже всего, что ей все это не нужно – она не хочет жить в разрушенном доме. И крышу она кое-как залатала, но с учетом прорех, тепла эти латки держать не будут. А крыша-то одна, и дом один. И страдать от этого придется все тем же старикам, которые свою сторону дома перекрыли полностью.
И знаете, что меня удивляет? Спокойствие, с которым об этом говорят мои знакомые. Покорное принятие этих не проходящих проблем. Это какая-то возрастная особенность – принимать то, что ты не в силах изменить. Научиться жить в доме, в котором будет холодно всю следующую половину года, потому что крыша разбита. Научиться жить в доме, где требуется ремонт, но нет сил и средств его делать. Научиться радоваться тому, что живы, выжили, пережили все. И я уже не пойму, покорность это или мудрость, терпение или глупость. Жить спокойно, принимая все трудности и не завидуя тому, что у кого-то лучше.
Читайте также: Будни "ЛНР": в Луганске никто не хочет учиться