Сайт "24" продолжает публиковать истории бойцов, которые борются за независимость и целостность Украины, но не могут отвоевать себе право остаться на ее территории.
Доброволец-белорус из ДУК "Правый сектор" с позывным "Док" службу в Украине начинал с батальона "Донбасс". Когда батальон вошел в состав Нацгвардии, всем иностранцам, которые находились в его рядах, руководство МВД обещало предоставить украинское гражданство, чтобы они могли воевать на законных основаниях. Обещание осталось не выполненным. Из-за этого, по подсчетам "Дока", каждый из иностранцев, принимавший участие в АТО, нарушил около 10 статей Уголовного кодекса Украины.
Не дождавшись получения гражданства в рядах "Донбасса" "Док" перешел в ДУК "Правый сектор", в ряды которого иностранцам вступить значительно проще. И начал искать пути собственной легализации на территории Украины.
О том, как складываются отношения с Миграционной службой Украины и почему он решил координировать действия бойцов-иностранцев, "Док" рассказал в интервью сайту "24".
Вы приехали в Украину весной 2014 года. Конкретно воевать?
Да. После того, как Семен Семенченко пригласил иностранцев воевать в батальон "Донбасс".
Что сподвигло ехать в Украину помимо записи Семенченко?
Да потому что помогать нужно нашим настоящим братьям, когда у них беда случается. Украинцы, когда в Беларуси была Площа в 2006 и 2010 годах приезжали нас поддерживать. Оппозиция белорусская и украинская всегда дружили.
Все же, для большинства молодых белорусов ехать воевать за другую страну – это не совсем типичное решение.
Не совсем типичное. Но все равно есть определенная прослойка людей, которые готовы на это. Белорусы, в подавляющем своем большинстве, люди очень законопослушные. Так что все мы заехали легально, через пограничные посты, по паспорту. Не пробирались лесами по партизанским тропам.
Ради приезда в Украину Вы взяли академотпуск в институте. Получается, изначально рассчитывали, что пробудете тут недолго?
Да. Все белорусы, которые сюда приехали, изначально считали, что мы тут на пару месяцев. Когда мы в Новых Петровцах на обучении были, уже думали, как бы побыстрее уехать в зону АТО, потому что уже Николаевку взяли, Славянск взяли, то взяли, это взяли, а когда же мы воевать будем?
Когда поняли, что визит затягивается?
Думаю, уже во время Иловайска. До этого все шли вперед, а потом – оп! – и пошли в обратную сторону.
Документов нет. Если бы я вдруг какое ранение получил — грустно все было бы.
В составе батальона "Донбасс" чем занимались?
Связистом был. Там, собственно, и вопрос о документах остро стал, когда мы уже проходили обучение. После того, как батальон оформили в составе ВСУ, все вопросы военного плана решались по паспорту гражданина Украины. В "Донбассе" я промотылялся где-то до февраля месяца, потом понял, что ничего путного не выйдет, потому что все говорили: подожди, сейчас сделаем тебе документы - тогда уже поедешь воевать. Ну и, начиная с февраля, я перешел к своим белорусам в ДУК "Правый сектор".
В "горячих точках" побывали?
В Песках был. Но лично у меня боевых заслуг как-то нет. Не потому что я трус, а потому что меня никуда не отправляли побратимы. Нужен был ответственный человек, которого можно было бы оставить дежурным на базе. Потом я узнал, что наши ребята, которые были оформлены, сговорились и решили специально меня на выезды не пускать.
Потому что очень молодой?
Потому что документов нет. Если бы я вдруг какое-то ранение получил – печально все было бы.
Все больше людей обещают, что нам дадут гражданство, но гражданства от этого больше не становится
Какова история с прошением гражданства?
Изначально мы приехали в неоформленный батальон "Донбасс", потусовались там пару дней, нигде еще не участвовали. Да и не могли участвовать, потому что оружия не было в батальоне. Потом поехали на учения официальные. Нас встретил товарищ Геращенко, начал рассказывать, как все будет хорошо, когда мы оформимся официально. Когда набралось человек семь иностранцев, сразу возник вопрос: а с нами чего? Он такого вопроса не ожидал, но ответил, что все оформят.
То же самое говорил Аваков, когда приезжал в военную часть. Мы спросили: "Вот ребята распечатали себе контракт, который начинается со слов "Я, гражданин Украины…". Нам, собственно, дальше его можно даже не читать. Как мы воевать будем?". Аваков сказал, что по упрощенной процедуре все сделают, мол, не волнуйтесь, езжайте воевать. Когда мы уже вернулись на ротацию, еще раз подали документы. Потом еще раз. Потом – еще раз. Так все и затихло. Все закончилось огромным списком обещателей, который растет с каждым днем. Все больше людей обещают, что нам дадут гражданство, но гражданства от этого больше не становится.
Кто в этот список входит?
Антон Геращенко, Арсен Аваков. Господин Полторак, который на тот момент был командующим Нацгвардии, также говорил о предоставлении гражданства в особом порядке. Различные народные депутаты, как, например, Семен Семенченко или Олег Ляшко. Представитель генштаба генерал Розмазнин, который заявлял, что люди, воюющие за Украину, имеют право получить украинское гражданство. Петр Порошенко, который заявлял, что подпишет указ о предоставлении нам гражданства.
В основном чиновники нам говорят, что нужно создать соответствующую законодательную базу и уже потом что-то делать. Но согласно действующему украинскому законодательству, Миграционная служба имеет право своим решением продлить человеку срок пребывания в Украине. То есть, она может всех нас легализировать, а потом уже направить на оформление документов. Кроме того, у Президента есть право предоставить нам гражданство. И он им пользуется. По статистике за 2014 год около 1400 человек, не имея формальных оснований, по решению Президента получили гражданство.
Когда Вы решили, что нужен статус беженца?
Собственно, статус беженца мне не нужен. Это вынужденная мера, на которую меня толкнула власть. Тем, кто воевал, давали обещание именно о гражданстве. Ни беженство, ни вид на жительство не дают права служить в силовых структурах.
Я посмотрел, что двум россиянам уже выдали предписание до 1 августа покинуть территорию Украины. Они поехали прятаться на фронт. Понял, что рано или поздно меня это тоже ждет – остановят для проверки документов, я покажу паспорт с красивеньким просроченным штампиком про срок пребывания. И все. Решил, что надо начинать делать хоть что-то, чтобы меня банально не депортировали, какие-то шаги для собственной легализации.
Отношение к жителям стран СНГ сотрудники миграционки формулируют так: "У вас хорошая демократическая страна, езжайте домой"
Вы обратились за статусом беженца. Что Вам сказали в Миграционной службе?
По сути, в первый день не сказали ничего. Потом сделали одно интервью на беженство. Там сказали, приходите еще такого-то числа. Но до того как я пришел, мне прислали отказ по почте обычным письмом. Прислали его позже, чем нужно, чтобы я не мог обжаловать. Но обжалование, все же, успел подать – они просчитались, там были выходные, а по закону положено 5 рабочих дней.
В Миграционной службе тупо гребут бабло.
В Миграционной службе, кстати, сознательно ставят препятствия тому, чтобы мы могли легализироваться. И политбеженцы, и воюющие. Я во второй раз пришел туда с журналистами, с большой такой камерой, они все перепугались и на основании того, что у меня есть зарегистрированная жалоба на решение Миграционной службы, продлили мне справку на три месяца еще. Журналисты — это единственный способ на них повлиять. Там люди тупо гребут бабло.
Чем Миграционная служба мотивировала свой отказ?
Сказали, что нет оснований опасаться преследований. Само отношение к жителям стран СНГ сотрудники миграционки формулируют так: "У вас хорошая демократическая страна, езжайте домой".
А есть основания опасаться?
Есть официальное заявление директора белорусского КГБ, в котором он говорит, что все граждане Беларуси, которые участвуют в военном конфликте в Украине, будут осуждены на срок от 7 до 15 лет. Это достаточное основание?
Для Миграционной службы проукраинская позиция человека — это основание для того, чтобы ему отказать
В Миграционной службе во время интервью восприняли этот аргумент?
Во время интервью мне задавали вопросы на счет того, что со мной было на родине, преследовали ли меня в Беларуси. Там, как известно, жестко преследуют оппозицию, но я ни в каких оппозиционных кругах не состоял, чтобы нигде не засветиться. На момент выезда я был совершенно чист перед белорусской властью, преследовать меня было не за что.
Миграционную службу интересовало именно прошлое. Единственный вопрос, который они задали относительно настоящего времени – что будет со мной, если я вернусь на родину? Я сказал – меня ждет тюрьма или физическая расправа. По сути, насколько я знаю, по закону достаточно самой боязни некой угрозы, чтобы они начали рассматривать прошение. В моем случае есть прямое заявление официальных лиц о том, что мне грозит тюремное заключение.
К тому, что Вы доброволец вопросов не возникало?
Возникало. Первое, что спросили, участвовал ли я на территории Украины в каких-либо проукраинских движениях. При этом все ребята, с которыми я говорил, меня предупреждали: "Сразу же приходи по "гражданке". Не говори, что служил, не говори, что где-то участвовал. Говори, что тебе очень нравится Украина, хочешь тут жить, на родину возвращаться боишься". То есть, для Миграционной службы проукраинская позиция человека – это основание для того, чтобы ему отказать.
Вам известно о случаях, когда кому-то из бойцов-белорусов удалось узаконить свое пребывание в Украине?
Нет. С белорусами сотрудники Миграционной службы практически не встречаются. Из всех моих знакомых воюющих белорусов я первый пошел в миграционную службу за беженством. Решил дорожку проторить, чтобы создать прецедент. Для меня статус беженца – это не цель, это средство, чтобы меня не выгнали из страны.
Еще, кстати, почему было видно, что я у них первый белорус. Когда сотрудникам миграционной службы паспорт показал, они спросили: "А где у вас тут отчество посмотреть?". То есть, они раньше белорусский паспорт даже не видели ни разу.
Как только документы иностранцев попадают в какую-то государственную структуру, сразу же они внезапно оказываются в КГБ или в ФСБ
Насколько я знаю, Вы начали координировать других бойцов-иностранцев?
По крайней мере, пытаюсь. Я год ждал, пока кто-нибудь другой начнет этим заниматься. Но никто не занимался. А на войне так: если чем-то никто не занимается, значит, кто-то по своей инициативе должен это взять в свои руки. Так сложилось, что этим человеком стал я.
Проблема в том, что часть людей не хочет выходить на контакт, шифруются, знают, что моментально вся информация сливается.
В смысле?
Как только документы иностранцев попадают в какую-то государственную структуру, сразу же они внезапно оказываются в КГБ или в ФСБ. Мы одного народного депутата попросили помочь именно в вопросе беженства. Ходатайство обо мне отправили в Миграционную службу, и через несколько недель мне из России скинули этот же документ.
Кто скинул?
Знакомые, которые активно мной интересуются.
Читайте также: Белорус, который вышел из Иловайского котла Для власти Украины нас нигде нет