Под мое "представьте" наверняка подходите и вы, и ваши коллеги, и друзья – любимая работа, долгое планирование отпуска и, наконец, его воплощение, новый фотоаппарат и увлечение фотографией, танцы по четвергам и чай с подружками до ночи по пятницам.

Где-то примерно так и происходила моя жизнь в Луганске до лета 2014. Я тогда думала, что вот так я бы могла жить еще лет десять и даже двадцать – меня решительно все устраивало. Конечно, работа вносила определенные коррективы, но это скорее было той необходимой приправой, оттеняющей и подчеркивающий вкус основного блюда.

Года плавно перетекали из одного в другой. Мои коллеги готовились к школьным выпускным, показывали свадебные фотографии детей, радовались внукам и покупали машины. К переменам никто из нас не был готов.

И когда эти перемены были неотвратимы, в моем коллективе почти все начали проговаривать вслух сценарий своей жизни на лето 2014. Все были уверены, что вернувшись, все будет как прежде. То есть все как-то разрешится без нас – как хороший ремонт, когда можно уехать на отдых и вернуться в уже обновленный дом. Дни напролет девушки моего коллектива следили за новостями и бесконечно перетирали возможный исход всего. Если бы слова были кирпичиками, мы за ту весну выстроили бы жилой комплекс… И, знаете, это тоже было адаптацией к стрессам, которых было уже предостаточно.

Знай мы, что никто из нас уже не вернется в прежней кабинет из того последнего на этой работе отпуска, мы успели бы сказать что-то друг другу. Что-то важное, чего так и не сказали за годы вместе. А так мы ведь даже и не попрощались. Кто-то уезжал вечером после рабочего дня, а кто-то не появлялся на следующий рабочий день, пакуя вещи перед поспешным отъездом, который больше походил на бегство.

В сентябре 2014 мне казалось, что все еще можно вернуть. Что все вернутся. По ночам мне снился звонок моей прежней начальницы, которая иронично спрашивает, думаю ли я выходить сегодня поработать. Эти сны повторялись еще год, даже когда умом я уже понимала, что возврата к прошлому быть не может, а сама начальница пускает корни в России.

Неожиданно для себя я открыла, что люблю всех тех, с кем меня связывали годы. Я даже не подозревала себя в этом чувстве, пока мы были вместе. И поводов думать так моим коллегам я тоже вряд ли давала. Наверное, если бы как и они я уехала и привыкала к жизни где-то, мне было бы не до сентиментальности. Но оставаясь в своем городе без надобности ходить прежним маршрутом на работу, я просто изнывала.

Я легко нашла одну, а потом и другую работу. И здесь оказалось, что я не могу так вот легко привыкнуть к совершенно чужим для меня людям. И не готова бесконечно говорить про то лето, которое разделило мою жизнь на до и после. А в моем новом коллективе об этом говорили с утра и до вечера, не давая зажить душевным ранам. И то ли мой прежний коллектив был слишком хорош, то ли это было состояние острого стресса, но мне было невероятно тяжело привыкать и к новым обязанностям, и к людям, и к новым реалиям, которые только по общим чертам были похожи на прежнюю жизнь.

Уже сейчас я могу сказать – все к лучшему. Не случись всего этого, я бы и следующие лет десять-двадцать работала в прежнем коллективе и твердо знала, что лучшее, враг хорошему. Нет, это не было бы плохо, но я бы никогда не узнала всего того, что знаю сейчас. И знаю прежде всего о себе – что я могу и что готова вытерпеть.

Читайте также: Жизнь на Донбассе: в Луганске еда стала роскошью

На моей прежней работе мое благосостояние зависело не от меня, а от моих работодателей и стабильности компании. Я была винтиком большого механизма, который распался тогда же, летом 2014. Таких, как и я, оставшихся в городе из-за жилья и родителей и совершенно потерявшихся в новой реальности, оставшись без работы, оказалось множество.

Мы знали и умели жить раньше, но совершенно не были готовы к тому, как строится жизнь сейчас. Каждая встречами с такими, как и я, осколками из моего прошлого, была мучительной, потому что мы начинали и заканчивали разговор всегда одной фразой: "А помнишь?.."

Но при всех этих коллизиях и стрессах спустя три года я могу сказать, что даже это для меня для чего-то было нужно. Может быть, это защитный механизм – думать именно так. Но сейчас я не боюсь смотреть вперед. И я не чувствую себя такой же беспомощной, как тогда, когда почти весь мой привычный мир рухнул, не стоя ничего. И еще больше мне дает силы то, что множество моих знакомых, не склонных к рефлексиям, все это время изо всех сил взбивали молоко в своих кувшинах, чтоб не пойти ко дну. У них не было времени на долгое общение, и они игнорировали темы перемен. Но при этом именно их напор давал мне силы.

Если все произошедшее рассматривать не как катастрофу всей жизни с потерей работы и прежнего комфортного круга, в котором увлечение фотографией и тяга к путешествиям оказались не нужны, а денег встречаться с подружками, как и самих оставшихся в городе подружек, просто не было, то именно для меня все случившееся для чего-то было нужно. То ли для того, чтобы разглядеть то, что всегда было вблизи – семью, то ли увидеть слабые стороны моей жизни и отсутствие необходимых навыков.

Сейчас я хорошо понимаю, что пройденный за эти два с половиной года путь был мне нужен. Нет, война никогда не может нести что-то хорошее. Она забирает – жизни и детство. Но для моей жизни эта встряска и тренинг по обучению выживанию в реальном времени и реальных условиях были нужны. Хотя похвастать кому-то я вряд ли этим смогу. Может, через много лет внукам, когда сказка и реальность для них будут неотделимы, а я буду такой старой, что в этом возрасте уже можно будет хвастать без зазрения совести.

Читайте также: Жизнь на Донбассе: местные "военные" живут на широкую ногу