Папа Юрия пережил Голодомор и в 6-летнем возрасте вместе со своим младшим братиком скрылся на западе, спасаясь от голодной смерти. В Ровно он вступил в ряды УПА. В свою очередь, мама также помогала повстанцам. Их любовь зародилась уже в исправительно-трудовом лагере. Там же в 1950 году и увидел свет Юрий. Чтобы избежать разлуки с ребенком после того, как мальчику исполнилось 2 года, родители отправили сына во Львов с женщиной, которая освобождалась с 5-летнего заключения.
К теме В лагере хотели дважды убить: щемящая история украинки, которую в 14 лет репрессировали в Сибирь
Трагедия перед началом Голодомора
Перед началом ужасов Голодомора в семье отца Юрия Зирченко Петра произошла трагедия. Семья жила в селе Веселовка Житомирской области. Там у них было немалое хозяйство — поле, огород, стойла, лошади и скот. В семье было трое маленьких мальчиков. Петру в то время было примерно 5 лет, его брат Владимир был на год младше, а маленькому Николаю был всего 1 годик.
Однажды их отец возвращался домой с мельницы. Он ездил туда, чтобы помолоть зерно на муку. Вдруг началась сильная гроза. Лошади испугались громовицы и понесли телегу. В какой-то момент в него ударила молния. Разряд попал прямо мужчину, и тот упал мертвым. Лошадей тоже обожгло, однако они сами пришли домой и привезли тело отца.
Он упал на подводу, на мешки с мукой. И они так его привезли домой. Коней обожгло, и было понятно, что случилась гроза,
– рассказал Юрий Зирченко.
Мать тяжело переживала смерть мужа, ведь она его очень любила. На руках у женщины остались три маленьких сына и немалое хозяйство. Чтобы прокормить детей, она начала продавать ковры и кожухи, которые создавала сама. Женщина была очень способной рукодельницей и изготовляла замечательные изделия. С этого семья и имела прибыль.
"Когда погиб отец, мама была в трагедии. У нее ничего в руки не шло, все рушилось, потому что она была в большом горе. И тут начался этот голод", – заметил собеседник.
Женщина была сама не своя – от горя трезвый ум ее покинул. В какой-то момент, чтобы прокормить своих 3 сыновей, она начала продавать все, что имела – город, землю, скот. Наконец женщина продала дом и пошла вместе с детьми в лес неподалеку от села. Там она вырыла землянку, в которой они жили.
"Так они перебивались. Что-то в лесу собирали, что-то в селе просили. Это была не жизнь – сами можете себе представить. И дошло до того, что в один день дети утром проснулись, а мама из лежанки встать не может. Она вся распухла" , – вспоминает Юрий рассказы отца.
Мальчики побежали в деревню к родственникам. Они рассказали, что с их мамой случилась беда. Женщину забрали из леса, однако неизвестно, что с ней дальше случилось. Ведь тогда дети были маленькими, так что с ними никто не советовался. После этого родственники взяли мальчиков к себе.
"Однако сами знаете, такая беда, голод... Нет, чем своих детей кормить, то чужим давали уже то, что оставалось. А оставалось почти ничего. Такая жизнь была", – заметил Зирченко.
Мальчикам жилось не сладко: 6-летний Петр и 5-летний Владимир тяжело работали. Их заставляли носить воду и ходить в лес за дровами.
"Ну, и они вдвоем, это уже, пожалуй, 1933 год был, решили бежать из своего села от тех родственников. Они слышали от людей, что где-то там, где солнце садится, на закате, голода нет", – добавил мужчина.
Так, маленькие Петр и Владимир собрались в дальний путь, убегая от голодной смерти.
Между тем Музей Голодомора-геноцида обнародовал новейшие криминалистические экспертизы
Маленькие братики скрылись от голода / Фото Государственной архивной службы Украины
Бегство от голода в 6-летнем возрасте
Мальчики решили пойти на запад. Своего младшего братца Николая оставили у родственников, ведь тогда ему было всего 2 года.
"Они оставили его в селе, в семье. Затем судьба Николая была тоже очень тяжелой. Он плохо закончил, потому что рос без родителей – в детском доме", – рассказал собеседник.
Однажды братья покинули деревню. Они шли от села к селу, от дома к дому. Дети просили еду у людей, иногда им удавалось утащить что-то из огорода. Кое-где подъезжали немного на товарных поездах. Однажды ночью братья ночевали в скирде сена и увидели, как село, находящееся неподалеку, горит. Проходивший мимо мужчина рассказал: недавно сожгли польское село и его жители решили отомстить украинцам.
"Села враждовали. Были села польские, были украинские. Так они (дети – 24 канал) уже были на Полесье, в Житомирской или Ровненской области. Вот где-то на той границе. Были уже предвоенные времена. Оккупационная власть, очевидно, подначивала, способствовала этому. Им нужно было, чтобы у местных не к власти были претензии, а между собой враждовали. Такова была жизнь", – вспоминает Зирченко.
Мальчики дошли до Ровно. Еду они ходили просить к людям. Те, со своей стороны, каждый раз спрашивали, где их родители. Братья рассказывали свою историю, и через некоторое время детей решили забрать к себе 2 семьи. Петр попал к человеку, у которого было хозяйство. Мальчик помогал ему как мог. Владимира забрала другая семья. По словам Юрия Зирченко, у тех людей, наверное, не было собственных детей, поэтому они даже не заставляли парня работать. Относились как к родному.
Папа рассказывал, что работал у того хозяина с утра до вечера. Там хозяйничал, перегонял лошадку. Но хорошо к нему относились, есть давали, заботились. Он хозяину тоже был почти как родной,
– вспоминает мужчина.
Годы проходили. Началась Вторая мировая война. Сначала фронт пошел на восток, затем на запад. Какое-то время Ровно находилось в немецкой оккупации. Петр уже вырос. Парень был очень способный – он умел читать, имел удивительную память и даже выучил немецкий язык.
"Во время немецкой оккупации в Ровно и пресса была, и вывески немецкие, и на немецком языке общались. Он так этот язык освоил, что мог на нем общаться. Письменно вряд ли, но разговаривать мог, на слух воспринимал", – добавил Зирченко.
Когда фронт пошел на запад и уже начали наступать советские войска, Петр вышел на улицу поиграть с друзьями. Там он услышал, что где-то в лесах есть партизаны.
"За болотами были глухие хутора, куда не ступала нога ни советского, ни немецкого сапога. Там бездорожье было. И на тех хуторах были партизаны. Я так понимаю, это были первые отряды УПА", – отметил собеседник.
Петр решил найти партизан и вступить в их ряды. Парень попросил своего хозяина отпустить его, и тот держать не стал, ведь, очевидно, и сам был патриотически настроен.
Советуем ознакомиться Труппы собирала подвода, а еду отбирали активисты: история семьи, пережившей убийство голодом
Юрий Зирченко на руках у своей мамы в лагере ГУЛАГа / Фото Юрия Зирченко
Поиски партизан и первый арест
Петр начал искать, где расположились отряды УПА. Он ходил и расспрашивал людей, однако они не спешили отвечать, потому что боялись, что его кто-то подослал. В конце концов, парень как-то разузнал эту информацию и отправился на поиски повстанцев. Он зашел глубоко в лес, минуя болота и чащи. Так и дошел до хутора, в котором жили партизаны. Там подростка перехватил дозорный и спросил, куда он идет. Петр ответил, что хочет увидеть командира.
Так где-то такая хижина была старушка на берегу озера. Несколько домов, видно. Там сотенный сидел, прочищал дуло оружия шомполом. "Ты кто такой, кто тебя прислал сюда и зачем ты пришел?" – расспрашивал его. Отец ответил: "Я хочу с партизанами быть, воевать",
– добавил Зирченко.
Тогда сотенный расспросил Петра о его жизни и родителях. Молодой человек рассказал, что он остался сиротой и, убегая от Голодомора, оказался в Ровно. В конце концов Петру разрешили остаться.
"Ему давали испытательные работы по хозяйству – коня накормить, воду принести. А потом начали какие-то задачи давать, потому что увидели, что парень – нормальный", – отметил собеседник.
Через некоторое время Петру поручили отвезти листовки и брошюры. До нужного населенного пункта он добирался поездом, который по дороге остановился на станции "Дубно". Там и произошла облава НКВД. Вооруженные агенты открыли рюкзак юноши и увидели в нем антисоветские открытки. Парня сразу же поместили в камеру предварительного содержания.
"В Дубно там есть замок и, говорят, что там тюрьма и была. И та камера КПЗ. Отец еще тогда несовершеннолетним был, это была весна 1944 года. В то время освободили Ровно. Ему было где-то уже 16 лет. Но он был очень заморенным, поскольку пережил голод. Был на вид гораздо старше своих 16", – рассказал мужчина.
В камере он встретил седого деда. Заключенные рассказывали ему, кого за что задержали, кто-то украл что-то, кто где-то подрался. Дошел черед и до Петра. Юноша рассказал, что вез антисоветские брошюры. Дедушка как самый опытный начал всем предсказывать наказание. Кого-то, по его словам, должны были направить на исправительные работы, кому-то дать несколько лет тюрьмы. Петру мужчина сказал, что его ждет расстрел, ведь кроме брошюр, у парня нашли еще и оружие.
Чтобы спасти юношу, заключенные разыграли настоящий спектакль. Их каждый день выводили на прогулку во внутренний двор. С одной стороны была высокая стена, наружная стена. Дедушка поговорил с доверенными ребятами, и те сымитировали в противоположном углу потасовку. Вся охрана бросилась туда унимать нарушителей. В то же время в другом углу двора заключенные залезли друг на друга, сделав что-то похожее на пирамиду. Петр разулся, вылез по ним на стену и соскочил на противоположную сторону.
"А там импровизированный базарчик был. Женщины из села приносили сметану, молоко, яйца. И он упал на какие-то скамейки или столики разложенные. Оно все перевернулось. Они испугались: "Чертяка с неба упал", – вспоминает Юрий рассказ отца.
Так Петру удалось избежать расстрела. Юноша побежал прочь: сначала через рынок, а потом огородами в лес. Пока смотрители заметили, что парня нет, он уже был далеко.
Интересно СБУ опубликовала тысячи документов о борьбе НКВД с УПА
Петр Зирченко после освобождения из лагеря, 1956 год / Фото Юрия Зирченко
Вместо расстрела – 8 лет лагерей
После бегства Петр вернулся в партизанский отряд. Там ему сказали идти домой к хозяину, ведь это место уже вычислили и повстанцы перебазовываются, чтобы всех не схватили. Юноше дали в дорогу продукты и одежду. Однако он решил не возвращаться в Ровно, поскольку имел мечту бежать на запад.
"И снова начал добираться товарняками от села до села, от станции до станции. Он доехал до Закарпатья. Устроился там на работу во Львовскую железную дорогу, которая охватывала несколько областей. Его взяли табельником на строительстве, потому что он умел читать и писать", – рассказал Зирченко.
Там, в Ужгороде, Петр фиксировал выход на работу и отчитывался. Рабочий день длился 9 – 10 часов. В выходной гулял по городу и понял, что в нескольких километрах – Словакия.
"В один служебный день он не пошел на работу и перешел границу. Посмотрел, где меньше охраны, нет застав, лес, горы. Но в Словакии тоже надо было и есть, и переночевать, так что папа недалеко от границы зашел в какую-то деревню" , – добавил мужчина.
Петр там попросился к какому-нибудь хозяину. Однако о чужаке донесли полицаю. Тогда в село пришли пограничники и схватили парня. Петра судили на военном трибунале Львовской железной дороги.
Смотрите фото дела Петра Зирченко / Фото Юрия Зирченко
"У него в рабочем столе была брошюра о Степане Бандере, "Кобзарь" Шевченко и какая-то историческая книжечка или Грушевского, или Аркаса. Ну, и перешел границу – того было достаточно. Его ждала "вышка", то есть расстрел. Переход границы тогда приравнивался к "измене родине", – заметил собеседник.
Однако Петру повезло. Кто-то подсказал мальчику, чтобы он сказал, что ему меньше лет. Тогда юноша уже был совершеннолетним, однако у него не было документов. На трибунале Петр рассказал, что ему – 16.
"Что он сказал, то и написали. Сирота, семьи нет, жил где-то там на строении, в каком-то амбаре. Так и представился несовершеннолетним. Он сказал, что 1929 года рождения. И так записали. Даже в паспорте было написано потом, что он – с 1929 года", – добавил Зирченко.
Трибунал решил отправить Петра на 8 лет в Сибирь. Он отбывал наказание в Кемеровской области, в Сталинске (теперь Новокузнецк). Там также оказалась мать Юрия Зирченко.
Читайте также "Мы не сотрудничаем с оккупантами":Львов не отдаст останки агента НКВД, несмотря на решение суда
София Зирченко после возвращения из Сибири, 1956 год / Фото Юрия Зирченко
За что арестовали маму
Мать Юрия Зирченко София была родом из Дрогобычского района, села Уличное. Девушка обладала способностями к учебе, поэтому родители отправили ее учиться в Дрогобычское педучилище. Она его успешно окончила и в 1946 году работала учительницей начальных классов в соседнем Доброгостове.
В семье было 5 детей. Отец получил в наследство немалое хозяйство отца. Они имели дом, поле, гаек, водяную мельницу на реке, город, конюшню с лошадьми, много скота и птицы. В 1939 году советские власти почти все забрали в колхоз. Семье оставили только дом, грядки и одну корову. Родной брат Софии Слава ушел в УПА.
"И маме задачи давали. Что-то передать – продукты от своего папы, деда моего. И в один прекрасный день в 1946 году были выборы. То ли ноябрь, то ли декабрь. Ребята из леса принесли маме антисоветские листовки и дали задание расклеить их по селу". Чтобы люди не пошли на выборы. Мама это сделала", – рассказал Зирченко.
Во время облавы НКВД агенты поймали подругу Софии. Мама Юрия Зирченко пыталась не ходить на улицу, чтобы не попадаться на глаза. В свою очередь, ее подруга не клеила никаких антисоветских открыток, поэтому не боялась выходить из дома.
Били ее, пытали, а хуже всего – пообещали, если не признается, отправить всю ее семью в Сибирь. Где-то они чувствовали. Может, кто-то сказал, что она должна что-нибудь знать. Подруга сильно испугалась и призналась, что это моя мама эти листовки расклеила,
– вспоминает Юрий рассказ матери.
После этого Софию тоже схватили. Девушку всячески пытали, зажимали пальцы в дверь и т.д. Сначала ее увезли в Самбор. Уже была зима, София находилась в мокром подвале. Иногда ее водили на допросы. Затем в Дрогобыче прошел суд. Девушку отправили в лагерь в Кемеровскую область.
"Мама рассказывала, что ее привезли сначала в тайгу. Снегу по пояс, обувь дали 43 размера – то ли валенки, то ли что. Зима, мороз 45 градусов. Маме тогда где-то 19 лет было. И таким девушкам дали двуручную пилу и сказали: "Пилите, кедры большие валите, потом будете бараки строить и там жить", – добавил мужчина.
Если заключенные делали что-то неправильно или не выполняли норму, им укорачивали паек даже той ужасной пищи, которой их кормили.
Рекомендуем прочитать Жертвы Советского Союза: сколько жизней потеряло "великое государство" своим коммунистическим серпом
Родители Юрия Зирченко / Фото Юрия Зирченко
Любовь в лагере в Сибири и спасение сына
Прошло время. Заключенные построили мужские и женские бараки, зону. Некоторые работы, на которые их отправляли, совпадали: мужчины таскали и раскладывали бревна, а женщины обрубали ветки или готовили еду. Так Петр и Софья и познакомились. Свободного времени у них почти не было. Иногда пара виделась на хоре, организованном, чтобы немного поддерживать дух заключенных.
"Чтобы люди не накладывали на себя руки, потому что и такие там случаи были. На хоре они и встречались. Свободного времени было мало. Их там воспитывали. Советская пропаганда работает даже в зоне. Они же должны "патриотами" после того выйти", – отметил Зирченко.
В 1950 году Юрий появился на свет. В то время его родители уже четыре года отбывали заключение. В части женского барака сделали что-то вроде яслей. Там находились 15 – 20 детей. Софья ходила на работы, а ее сын был в тех яслях.
"Когда детям исполнялось 2 года, их отправляли в детские дома. Более того, в любой конец Советского союза. И еще так бывало, что потом им по дороге или в тех детских домах меняли фамилии. А что там ребенок в 2 года, он еще ничего не знает", – добавил собеседник.
"Выпускники яслей перед отправлением в детдома по всей империи Зла" / Фото Юрия Зирченко
В зоне София познакомилась с Анной Чабан. Ее приговорили к 5 годам лагерей по религиозным убеждениям. Во время работ девушка очень травмировалась – на нее упали бревна из штабеля. Анна едва выжила и уже не могла работать на лесоповале в тайге. Тогда ее перевели ухаживать за детьми в яслях.
Анну освобождали в 1952-м. Софья попросила знакомую спасти Юрия и отвезти его во Львов. Женщина волновалась за сына, ведь условия в яслях были плохими – дети болели и иногда умирали. К тому же Юрию уже исполнялось 2 года, а это означало, что его могут скоро забрать в детский дом.
"Мама попросила администрацию, чтобы Анна привезла меня во Львов. Бабка моя тогда жила в Трускавце. Она приехала бы туда, чтобы забрать меня", – вспоминает мужчина.
Так и вышло. Кроме Юрия, Анна спасла из лагеря еще несколько детей. Софья вернулась из заключения домой в следующем году.
Помню, что это была зима, холодно. Мама приехала в зимней одежде, закутанная в платке. Единственное, что ребенку запомнится: она привезла огромный шарик карамелек, такие подушечки, примитивные, посыпанные сахаром, так я ими лакомился. Я еще на свой 3-летний возраст и не видел столько,
– рассказал собеседник.
Отец вернулся в 1954 году. Семья хотела обосноваться в Трускавце, где жила семья Софии.
"Ни папу, ни маму не прописывали в Трускавце, потому что они были политзаключенными. "Неблагонадежные", их нельзя было. Тогда папа разыскал себе работу в Бориславе", – добавил Зирченко.
Петр работал лесником в Карпатах. Первое время вся семья жила в подгорье на краю Борислава. Затем мужчина несколько раз сменял работу. Когда Юрий пошел в школу, он вместе с папой уехал на его родину, где осталась часть семьи. Никто Петра уже не узнал — много времени прошло с тех пор, как он ушел из села маленьким ребенком. Однако, когда он представился, родственники приняли мужчину хорошо.
В конце жизни Петр ослеп, поэтому Юрий забрал отца во Львов. Он скончался в 2010 году. Мужчину похоронили на 42 поле Лычаковского кладбища, где с разрешения горсовета хоронят политзаключенных.
Обратите внимание Впервые в истории Украины: обнародовали онлайн более 135 тысяч имен "неблагонадежных" в СССР
Петр Зирченко (справа) во время работы лесником / Фото Юрия Зирченко
Долгие поиски спасительницы
Юрий искал свою спасительницу Анну Чабан с 90-х годов. Он нашел ее только 30 лет спустя. Однако женщины уже не было в живых – она умерла еще в 1986-м.
"Я ничего раньше о ней не знал. Знал только, как зовут. Папа хорошо запомнил, а мама даже фамилию не помнила четко – называла ее Щерба, а не Чабан. Я писал и в СБУ, и в Черновицкую область, и в МВД, и в Мемориал. Куда только не обращался. И все говорили, что мало данных, не могут разыскать", – отметил Зирченко.
В январе 2020 года Юрий еще раз написал в СБУ Черновицкой области. Он заполнил форму на сайте службы и уже через час получил звонок. Мужчину позвонила пресс-секретарь Управления СБУ Черновицкой области Леся Федоренко. Она обратила внимание на сообщение и попросила рассказать всю историю.
"Начала расспрашивать за папу, маму. Мы где-то час говорили. Это было 5 января 2020 года. И она говорит: "Я – сейчас в отпуске, а вот 20-го выхожу на работу и пойду в архив – попробую вам поискать документы", – добавил собеседник.
В конце концов спикер позвонила снова. Она рассказала, что нашла в архиве подобные документы. В них говорилось о женщине, которую в 1952 году освободили из лагеря в Сталинске. Она была 1925 года рождения и жила в селе Новоселица, Черновицкой области.
Леся Федоренко позвонила председателю сельсовета, однако он был на фронте, на Донбассе. Потом спикер все же узнала, что действительно такая женщина была. В семье все ее любили за чрезвычайную доброту и звали "наша Ганя".
"К телефону подошла жена ее двоюродного внука Галя. И я уже с ней поговорил. Анна действительно была в 1947 году суждена на 5 лет за религиозные убеждения. Так что она в 1952 году должна была возвращаться, и все совпадает", – заметил мужчина.
Галина отметила, что Анна часто упоминала Юрия. Рассказывала, что привезла из лагеря во Львов маленького мальчика. Женщина так и не вышла замуж, так что не имела собственных детей. По словам Анны, всю жизнь она служила Богу и людям.
В 1975 году женщина даже пыталась разыскать Юрия, чтобы его усыновить. Галина была родом из Турки и собиралась навестить свою семью. Анна попросилась также поехать, чтобы по дороге посетить Трускавец, чтобы разыскать "своего Юрчика".
"Она меня разыскивала. Но мою фамилию Зирченко, а они, наверное, по маминой фамилии искали, а мама была Терлецкая", – рассказал собеседник.
Анна даже обратилась в милицию. Конечно, правоохранители не смогли найти Юрия. В то время он уже окончил университет и уехал на работу в Якутию.
Заметьте Во Львове нашли массовое захоронение воинов УПА, убитых НКВД
Анна Чабан / Фото Юрия Зирченко
Сложности жизни сына политзаключенных
После школы Юрий Зирченко поступил на геологический факультет Львовского государственного университета имени Ивана Франко. Из-за того, что он был сыном политзаключенных, у парня возникало много трудностей. Когда Юрий учился на 3 курсе, во время производственной практики он должен получить допуск к секретным документам. Его давал 1 отдел университета – КГБ.
Из-за того, что родители – политзаключенные, мне одному не дали допуск с целому курсу (примерно из 80 студентов геологического факультета). Мы стояли в очереди у главного корпуса. Там где-то, где журналистский факультет, был первый отдел. Все заходят, получают, расписываются. Я вошел, на меня все вызверились. Был там полковник, который меня выгнал,
– вспоминает собеседник.
Юрий очень расстроился, ведь не понимал, как ему после завершения университета работать без того допуска. Однако позже парня немного успокоили, сказав, что он поедет на практику в Забайкалье вместе с другими студентами. Они принимали отчеты на свой допуск, а Юрий возле них делал выписки в курсовую.
После окончания университета в 1973 году юноша 2 года отслужил офицером в войсках в танковом полку в Овруче. В 1975 году он вместе с сокурсником Михаилом уехал работать геологом в Якутию. Сначала они хотели устроиться на Забайкалье в городе Чита. Приехали ребята летом, однако главный геолог в управлении сказал, что в штате пока не нанимают и надо ждать до осени.
Тогда Юрий и Михаил решили немного отдохнуть и сплавиться на плоту по реке Витим. Поехали на автобусе в Романовку, отошли от нее километров 10 и встали лагерем в тайге. Ребята имели с собой все необходимое – палатку, спальные мешки, ружья, крупы. В конце концов, они построили плот и проплыли на нем 500 километров. Ночью делали привалы.
"Вот днем плывем, вечером привалом станем, готовим себе ужин. Подстелим веток, палатку поставим. Вот и так целый месяц провели. Далеко в тайге, там – нет живой души, ничего, только дикие звери. Там себе охотились и рыбу ловили", – рассказал Зирченко.
К слову Подземная машина времени: на Ровненщине восстанавливают тайник УПА – фото, видео
Юрий Зирченко возле охотничьей избушки на берегу Витима / Фото Юрия Зирченко
Через месяц ребята добрались до базы, где жили люди, которые строили Байкало-Амурскую магистраль. Оттуда в Читу летел кукурузник АН-2. Юрий и Михаил попросились за бутылку водки их подбросить, и пилот согласился.
Из Читы ребята доехали до Якутска. Там они направились в Территориальное геологическое управление. Юрий и Михаил с радостью приняли на работу. Их отправили в Верхоянскую геологическую экспедицию. Она располагалась в далеком Заполярье. Вместе с официальным рекомендательным письмом они прилетели в Батогай, районный центр Верхоянского района.
"Там нас начали оформлять. Месяц мы пробыли, потому что они запросы делали у спецслужбы, органы КГБ, чтобы оформить нам допуски. Ну, я не ожидал. Думал, если не дадут допуск, то здесь останусь, буду промывальником, взрывателем или еще каким специалистом. Но через месяц, к моему удивлению, мне там его дали", – вспоминает мужчина.
Юрий вместе с Михаилом уехал в Полярную геологоразведочную партию, в поселок Усть-Куйга.
"Я там 3 года проработал. Михаил не выдержал. Он был где-то полтора года, потому что у него началась ностальгия. Там была полярная ночь – ночью темно, днем темно, мороз достигал 70 градусов. Летом полярный день – солнце и ночью, и днем светит. Но сколько там того лета, месяц – два. Потом снова морозы, холода, метели. Три полярных зимы я перезимовал в Заполярье", – добавил Зирченко.
После возвращения во Львов в 1979 году Юрий вошел на свой родной факультет. Там ему предложили должность младшего научного сотрудника. Проработав в университете 5 лет, он случайно во время дружеской беседы с коллегами сказал: "Ребята, ни одна империя не просуществовала вечно и эта не просуществует. Придет время, и она погибнет". Один из собеседников сразу рассказал об этом в 1 отделе КГБ. Юрия заставили написать заявление на увольнение.
Они сразу, видимо, взглянули на мое досье, увидели что это "неблагонадежный" человек, и все. Там уже начали меня преследовать, вызвали в партком и КГБ. А у меня уже были подготовлены материалы, я опубликовал статьи, все кандидатские сдавал, готовил диссертацию к защите. Но выгнали и все исчезло,
– добавил мужчина.
После этого Юрий сменил несколько должностей. Он работал в горсовете, был депутатом областного совета 6 созыва, заместителем генерального директора завода "Сильмаш", начальником ЖЭКа и т.д.
Мужчина подытожил, что в советские времена его преследовали преимущественно из-за политического статуса. Однако после распада СССР все это неофициально продолжалось по инерции, ведь на руководящих должностях остались те же кадры, там продолжали работать украинофобы.
Юрий Зирченко возле памятника Степану Бандере во Львове / Фото Юрия Зирченко
