К биографии Шкутяка-младшего обязательно стоит добавить, что он отец пятерых детей.
В мае депутат облсовета без лишнего шума и пафоса ушел добровольцем в батальон "Айдар". А уже 21 июля на своей странице в Facebook телеведущая Маричка Падалко сообщила, что неподалеку от Луганска Петр получил осколочное ранение.
Сейчас Шкутяк находится в военном госпитале во Львове. Он без проблем согласился пообщаться с автором этих строк, впрочем встретиться так и не удалось — на территорию госпиталя журналиста не пустили.
"Здесь военная территория, без разрешения Минобороны прессе нельзя", — сказали на пропуске.
Чтобы не затягивать время, Петр Шкутяк согласился ответить на вопросы по телефону.
К сожалению, это интервью не совсем откровенное и живое, ведь по телефону невозможно сделать "живое" интервью. Наш разговор неокончен, ему нехватает завершения. Он будет закончен именно тогда, когда закончится война. А после этого будет другое интервью. И оно будет победным.
"Я просто солдат, мое дело хорошо выполнять приказы"
— У вас пятеро детей, имели хорошую работу, хорошо жили в Ивано-Франковске. Логичный вопрос: Почему поехали воевать?
— Ехал, ибо лучше встретить врага подальше от своего дома. Я очень сочувствую тем жителям, которые живут в зонах конфликта. На нашей земле война, я не смог остаться равнодушным.
— Я правильно понимаю: цель заключалась в том, чтобы не допустить агрессии на другие территории страны?
— Именно так. В то же время, мне 34 года: в жизни уже чего-то достиг, много повидал. Думаю, что психологически имею возможность идти воевать. На востоке воюют дети, которым по 20 лет. Они еще молодые ребята, им еще надо пожить. А я уже, в принципе, такого возраста, что могу воевать.
— Что говорят ваши родственники, жена?
— Разное говорят. Сейчас жена за мной ухаживает, здесь со мной, все хорошо.
— А ваш отец?
— Он постоянно поддерживал, искал помощь для батальона, привозил одежду, форму. Он и дальше этим занимается.
— Почему решили пойти именно в "Айдар"?
— Я на самом деле не решал идти в "Айдар". Просто видел, что есть потребность идти, есть потребность в том жизненном опыте и навыках, что у меня есть. Относительно "Айдара", — мои друзья имеют с ними контакты, поэтому поехал именно туда.
— Расскажите, как вы ехали на восток?
— Мы с товарищем из Тернополя поехали в Луганскую область своим ходом, имели связь с командиром батальона. Тогда еще батальон располагался в лесу, это был некий партизанский отряд. Приехали туда 13 мая. Потом переехали в Старoбильський район в заброшенный мясокомбинат.
Фото: Styknews.info
— "Айдар": что это за батальон, какие там люди?
— Там люди со всей Украины. Как они туда попали и почему — мне сложно объяснить. Я пробовал это выяснять, но так до конца и не выяснил. Люди очень разные и у каждого своя история, но все они добровольцы.
— Я знаю, что в батальоне много непростых людей, которые чего-то достигли в жизни.
— Очень разные люди, нереально взять любую социальную группу или еще что — вы там найдете всех людей, никакого четкого распределения там нет. Самое главное, что там есть — это братство, здесь никто никого не бросит.
— Также в "Айдаре" была Надежда Савченко ...
— Я с ней знаком.
— Сегодня из нее делают образ Жанны д'Арк. Она отвечает такому образу?
— Она хороший солдат. Мне кажется Жанна д'Арк и Надежда Савченко — это немного разное: революция — это одно, война — другое. Савченко, по-моему, была солдатом. Боевая женщина.
— Говорят, будто на нее многие сетуют, мол, она бездумно рвалась в бой.
— Я не был тогда, когда они попали в засаду в Металлисте. Я слышал много разных версий, а четко так и не понял, как это произошло. Знаю, что они — десантура, танки, БТРы и БМБ куда-то выехали, и просто ошиблись дорогой, из-за чего попали в засаду.
— Когда Савченко вернется из России, Президент наградит ее титулом Героя Украины. Она заслуживает его?
— Думаю, что Надежда этого заслуживает. Я говорю: она отважный солдат и достойно ведет себя в плену.
Какая часть людей из Донецкой и Луганской областей воюют на стороне террористов
— "Айдар" подчиняется Министерству обороны: они оснащают батальон оружием, бронежилетами, касками?
— Ну не знаю. Сначала не очень ... Это зависело от оформления документов людей, знаете ... Я не могу сказать точно, потому что это вопрос больше к руководству. Но в принципе сейчас оружием мы были оснащены полностью. Относительно бронежилетов и других необходимых вещей — получаем преимуществу от различных спонсоров, волонтеров.
— А как батальон сотрудничает с Минобороны?
— Я солдат, как я могу сотрудничать с Минобороны? Мое дело — хорошо выполнять приказы. Многие операции мы выполняем совместно с армией. Опять же, мы просто часть, один из батальонов Министерства обороны. Может все немного не так, как было в мирное время, потому что там есть контрактники или призывники, а мы — добровольцы.
— Действия нашей армии слаженные?
— Ну как сказать ... Я думаю, что согласованные, но, конечно, бывают разные моменты. Наша армия учится и это обучение происходит непосредственно во время войны.
— Несколько недель назад журналист Мустафа Найем написал материал о том, как он попал в перестрелку украинских сил ... (в нем рассказывается, как военные не узнали машину, в которой ехали украинские силы, в результате погиб водитель).
— Такие моменты есть, я знаю о чем этот материал. Конкретно о том моменте я не знаю, но знаю, что таких моментов много.
— Это халатность руководителей?
— О руководителях ничего не могу сказать, потому что я от них далеко. Скажу, что те, кто воюют на передовой — это люди, которые все делают хорошо, стараются. У нас очень хорошие солдаты.
— Это война? Вы называете это войной?
— Да, это война. И я называю это войной.
— Давайте откровенно: правда ли, что украинская армия сегодня держится на волонтерах?
— Нельзя так говорить, это немного преувеличено. Конечно помощь от волонтеров очень большая, тут вопросов нет. Но на самом деле армию обеспечивает бюджет. Такое как зарплата, расходы, техника, вооружение, топливо и многое-многое другое — дело государства.
— Недавно слышал комментарий активиста, сражающегося на востоке: он сказал, что против украинцев нередко воюют сами украинцы, есть выходцы из Донбасса. Это правда?
— Думаю, что частично так. Особенно на первых порах, когда не было серьезного сопротивления со стороны Украины. Уже сейчас, когда украинская армия делает так, как надо, воюет, то количество этих людей значительно уменьшилось, и значительно увеличилось количество людей из-за рубежа. Но я думаю, что какая-то частица людей из Донецкой, Луганской областей там есть.
— Уменьшилось за того, что они боятся воевать?
— Они поняли, что война — это не просто ходить с автоматом по улице, запугивать и все отбирать. Они поняли, что здесь очень быстро можно получить пулю. Поэтому начали просто бежать.
— Думаете, они разочаровались в пророссийских настроениях?
— Думаю, что у них появился страх перед нашей армией. Боятся воевать — вот и все.
Фото О. Белозерской
— Мне как журналисту очень интересно: нам все рассказывают про АТО?
— Конечно, нет.
— Разве это правильно?
— Понимаете, порой такое говорят, что аж уши вянут, волосы дыбом становятся и ты понимаешь, что это неправда. В отношении журналистов — журналист может понять все только тогда, когда сам там будет, увидит все своими глазами. Тогда он имеет полное право писать материал. Ведь это как испорченный телефон — передаваемая информация может быть вообще противоположная той, что есть на самом деле.
— От нас нечто скрывают важное?
— Да нет, не думаю. По крайней мере я этого не видел.
— Если бы вы сейчас могли обратиться к военному руководству, что бы вы им сказали?
— Я бы им сказал, чтобы они ценили солдат и продолжали борьбу, чтобы развивали украинскую армию.
Верю, что активная фаза АТО закончится через месяц
— Расскажите о своем ранении, как его получили?
— В селе Георгиевка, по дороге к Луганскому аэропорту, во время минометного обстрела. Осколки попали в голову и в ногу.
— Какая сложность ранений?
— Слава Богу, более-менее. Я думаю еще месяц буду в больнице, а потом уже, может, выпишут домой.
— А что после больницы? Вернетесь на фронт или все же домой?
— Чтобы возвращаться, надо научиться ходить (смеется). Как научусь хорошо ходить -— тогда смогу вернуться. Наконец, я надеюсь, что слова начальника Генштаба подтвердятся, и в месячный срок активная фаза АТО будет завершена.
— Вы в это верите?
— Да.
— Объясните.
— Ну я же не какой ... Я так себе думаю, что примерно так оно могло быть. Но, конечно, могут возникнуть различные обстоятельства. При тех обстоятельствах, которые сейчас есть, то думаю, что через месяц активная фаза закончится.
— Чем будете заниматься после АТО? Пойдете в политику?
— Я не знаю. Что-то буду делать, семью нужно содержать.
— Все же уточню: когда улучшится здоровье, вы вернетесь туда?
— Думаю, что да. Хотя, поверьте, непросто возвращаться с хорошего.
— Правда ли, что большинство тех, кто возвращается из АТО, обратно ехать уже не хотят?
— Не знаю, но могу сказать то, что видел в "Айдаре" — там большая миграция людей. Просто они видят, что это на самом деле. Многие не могут воевать, поэтому едет домой.
— С Донбасса люди массово бегут в другие регионы, в том числе и мужчины. Что можете сказать об этом?
— То, что люди бегут — это нормально. Поймите, у них дома идет война. А по отношению к мужчинам — это дело каждого отдельного человека — где ему быть, что делать. Если он не хочет воевать, то его не заставишь воевать. Единственный момент, чтобы они не садились на шею. Всех людей нужно нормально принимать, но обычно им нужно искать работу и самим работать. Еще раз подчеркиваю: то, что переселенцы едут — у них идет война и им нужно помогать.
— На западной Украине есть часть людей, которые считают, что ради мира Донбасс можно отдать.
— Мы не можем отказываться от нашего государства. Наше государство имеет определенные границы, территорию и т.д.. Наши внутренние проблемы мы должны решать внутренне, а сейчас происходит внешняя агрессия. Здесь дело вовсе не в Донбассе.
Беседовал Роман Кравец,
Телеканал новостей "24"