Нам удобно думать, что, воскресни Кобзарь сегодня, он бы с легкостью понял нас и наши заботы. Оживший классик обнаружил бы, что многострадальная Украина сталкивается с теми же извечными проблемами и вызовами. Без труда адаптировавшись к нынешней реальности, Шевченко обличал бы новых панов-олигархов, закрепостивших обездоленный народ. Обрушивался бы на коррумпированных чиновников, готовых продать родную мать за кусок гнилой колбасы. И, разумеется, клеймил бы грязь Москвы, подыгрывающую Путину на фронтах гибридной войны…
Однако неумолимая логика заставляет предположить, что знакомство поэта с будущим выглядело бы несколько иначе. Воскресший Кобзарь вряд ли смог бы уяснить, чем же так недовольны современные украинцы. Ибо взору Тараса Григорьевича предстал бы поистине волшебный мир. Причем это волшебство не ограничивалось бы обретенной украинской государственностью и какой-никакой, но демократией.
К теме Шевченко и женщины: откровенно о личной жизни гения
Кобзарю открылся бы мир без ужасающей ранней смертности, без изнурительного детского труда и повальной неграмотности. Без палачей и телесных наказаний, без колодок и шпицрутенов, столь реалистично изображенных Шевченко-художником. Без кошмарной антисанитарии, повсеместной городской грязи и вони, которую поэт так часто поминал в своих дневниках. Без тифа, которым в молодости переболел сам Тарас; и без холеры, погубившей его старшую сестру.
Кобзарю открылся бы мир с небывалой социальной мобильностью и невиданно разнообразным досугом. Мир, где потомки крепостных наслаждаются роскошью, некогда доступной лишь избранным, – или недоступной никому. Те блага цивилизации, которые нам кажутся чем-то само собой разумеющимся, и которые мы выносим за скобки, сетуя на свою тяжелую долю, по меркам XIX века воплощают абсолютную свободу. И Тарасу Григорьевичу, для которого посещение Италии так и осталось несбыточной мечтой молодости, было бы нелегко объясниться с украинским обывателем, отказывающимся от вполне доступных римских каникул из-за вспышки коронавируса.
"Все прежние мои страдания в сравнении с настоящими были детские слезы", – напишет Шевченко в 1847-м, после ссылки в солдаты. А сравнив собственные беды с нашими, классик, вероятно, поразился бы нашему неумению ценить современность. И даже если сделать скидку на исключительно несчастливую судьбу Кобзаря, на его тесное знакомство с прелестями панщины и рекрутчины, это изменит немногое. По контрасту с ХХI столетием невыносимой выглядит всякая человеческая жизнь прежних эпох. В конце концов, Гоголь умер за четверть века до появления первой канализации в Российской империи, а во времена Леси Украинки от туберкулеза погибал каждый седьмой европеец.
Интересно Цитаты Тараса Шевченко: лучшее об Украине, языке, Родине и природе
Нашему страдающему современнику трудно свыкнуться с мыслью, что мы живем в лучшем из когда-либо существовавших миров. Как бы депрессивно ни смотрелась украинская реальность на фоне продвинутого Запада, она все равно превосходит самые смелые мечты Тараса Григорьевича или любого творца прошлых веков. И хотя бы поэтому классиков стоит помнить – и время от времени перечитывать.