Местным жителям пришлось днями прятаться от захватчиков, жить без света, воды и в постоянном страхе, что сгорит именно твой дом. Женщины, которым удалось эвакуироваться из Ирпеня, эксклюзивно для сайта 24 канала рассказали о том, что они пережили, как покидали город и планируют ли вернуться домой.

Читайте Россия напала на Украину: хронология основных событий 4 недели войны

Я была одна в том дворе, ревела и кричала в небо от бессилия, как я их ненавижу

Юлия Веселовская выезжала из Ирпеня в первый день вторжения, под взрывы в Гостомеле. 9 дней она провела в 15 километрах от Бородянки, возле села Майдановка, где неподалеку шли ожесточенные бои. Из-за этого около недели ей пришлось жить без света и тепла, без связи вообще.

Было страшно от неизвестности. 5 марта, получив информацию, что москали будут прорываться, мы уехали оттуда. На следующий день расстреляли Майдановку, а на дачи выехали танки. Говорят, что много дач горело,
– вспомнила девушка.

Для Юлии война началась, как и для многих других украинцев, 24 февраля, на рассвете. Девушка проснулась в своей арендованной квартире в Киеве в 5:40 от странного ощущения тревоги, а через минуту получила первое сообщение от подруги со Львова, что началась война. Тогда же стало слышно несколько глухих и далеких звуков, похожих на взрывы петард.

Впрочем, с балкона город казался удивительно спокойным. Да и сама девушка панике не поддалась и верила, что самого ужасного не случится, поэтому собиралась досыпать утро. Но начался шквал тревожных звонков от родственников и знакомых.

Она вспомнила, что именно это и стало самым страшным моментом – девушка стояла возле машины, друзья побежали за вещами в дом, когда начались мощные взрывы. Скорее всего это были взрывы в Гостомеле.

Над моей головой пролетели 5 истребителей. Так низко, что даже парализовало от страха. Я была одна в том дворе, ревела и кричала в небо от бессилия, как я их ненавижу. На дачи мы выезжали под взрывы, у подруги, которая была за рулем, произошла паническая атака. Вообще не знаю, как мы выехали и доехали,
– говорит девушка.

Дача друзей была в 15 километрах от Бородянки, дачные кооперативы между селами Майдановка и Озерщина. У них был деревянный дом, без погреба, среди леса. Сначала все было тихо, а на третий день раздались взрывы. Потом поняли, что это были залпы, это наши стреляли. Как потом узнали в Загальцах, Бородянке, Вабле шли безумные бои. Не утихало ни днем, ни ночью, и люди очутились будто в кольце со взрывов.

Так Юлия с друзьями жила после того, как уехала из дома / Фото предоставлено сайту 24 канала

Затем исчез свет. А с ним и все блага цивилизации. На электрике работали качающие воду насосы, интернет, отопление. Потом где-то взорвали то ли заправку, то ли какую-то нефтебазу и небо стояло красным.

Мы около 6 дней сидели без света, воды, тепла, связи. Там вообще в том месте мобильная связь не ловила. Единственная надежда была на интернет. И он пропал. У нас был еще генератор. Но мы его включали редко, чтобы зарядить телефоны, потому что не было горючего, чтобы он постоянно работал. Мы нашли колодцы и договорились с владельцами, что будем брать воду для питья и еды там. Плюс это была дополнительная коммуникация, чтобы не сойти с ума. Вечером сидели при свечах. С плотно закрытыми окнами. Также дополнительным источником света и тепла был камин. Дрова искали в лесу,
– рассказала Юлия.

Она добавила, что у них были запасы провизии, но знали, что если их захватят россияне, то все заберут. Думали даже о тайниках. Хуже всего, что было – это быть без связи и не на связи. Когда ты не знаешь, что и где происходит, еще и не можешь услышать родных людей.

Минусом было также то, что в компании были открытые паникеры, сильно нагнетавшие психологически. И это все вместе походило на какое-то страшное корейское кино. Позже местные люди начали ходить на собрания, обмениваться информацией и стало немного легче. Большинство сохраняли боевой дух.

Еще никогда так не хотелось быть дома – в Украине

Вживую мы тех проклятых оккупантов, слава Богу, не видели. Знаю, что после нашего отъезда обстреляли градами Майдановку и на дачи въехали рашисты с танками. Бог миловал нас встретиться с русскими зверями,
– подчеркнула Юлия.

5 марта они уходили далеко в лес на КПП, чтобы поймать связь. Заметили, что в соседнем доме люди быстро упаковывают вещи в машину, поэтому подошли спросить, что произошло. Люди сообщили, что приезжал какой-то бородянский милиционер, у которого там была дача, и сказал сегодня бежать. И сказал маршрут.

Вблизи села ВСУ обезвредили технику оккупантов / Фото предоставлено сайту 24 канала

Не долго думая – ноги в руки и домой. Вещи наши были упакованы, мы собрали животных (кота и попугая) и забрали продовольствие и уехали в сторону Радомышля. Было очень страшно, потому что не знали, наша ли эта территория. У нас не была загружена карта, потому что не было интернета. Знаки сняты, на дорогах нет души. Но как-то проехали. Это были самые напряженные 40 километров. Вдобавок ко всему у нас еще и горючее заканчивалось. Не знаю, как мы дотянули,
– заметила Юлия.

Она уточнила, что вся ее жизнь уместилась в 2 малыеньких рюкзачках. Точнее, даже в одном, потому что в другом были еда и средства гигиены.

Забрала ценные вещи, документы об образовании, икону святого Николая, привезенную с места его рождения (Демре, Турция). Друзья забрали домашних животных: кота и зеленого попугая. У них вещей чуть-чуть больше, так как на машине,
– рассказала девушка.

Юлия планирует сразу вернуться в Киев, как только там станет безопасно. За границу уезжать не планирует пока, разве что в критической ситуации, хотя сейчас можно уехать чуть ли не в любую страну. Но никогда так не хотелось быть дома – в Украине. После войны не будет легко. Но девушка уверена, что и мы, и Украина станем лучше.

Эвакуированный кот друзей Юлии / Фото предоставлено сайту 24 канала

На тему В Ирпене задержали группу мародеров: фото с места происшествия

Людей, которые пытались уехать, расстреливали

Виктория о начале войны также узнала ранним утром 24 февраля. Тогда она была в своей квартире в Ирпене и поначалу не хотела выезжать, хотела помогать на месте. Но бежать пришлось тогда, когда в город вошли оккупанты – 4 марта.

Просто было страшно. Дома рядом с моим горели. Выстрелы слышно было по четырем направлениям и постоянно. У меня ребенок. Оккупанты ехали по улицам Университетской и Соборной и стреляли. Наши их разбили, но потом приехали следующие. Людей, которые пытались уехать, расстреливали. Мой сосед уехал на машине, в них стреляли. Кто бежал пешком – тоже стреляли,
– рассказала Виктория.

Она вспомнила, что сначала исчезли свет и связь, потом газ и вода. Девушка успела заранее приготовить еду и набрать воды, так и жили – прятались в коридоре между квартирами, а когда очень сильно стреляли, то в соседнем доме в подвале.

6 марта утром я вышла во двор и увидела горящий соседний дом: сияние и звук, похожий на водопад. Потом услышала, что наши бежали и говорили друг другу, что пока наши контролируют переход через мост, где Романовка, надо бежать. Я схватила ребенка и мы побежали пешком через лес к мосту. Перешли реку и эвакуировались автобусом. Пока бежали, рашисты стреляли. Мы падали на землю, потом поднимались, рядом были трупы наших,
– рассказала Виктория.

Девушка уточнила, что с собой почти ничего не взяла: паспорт, бутылку воды, сухари, мивину, спички, свечи, самые необходимые лекарства, сменную одежду. Все это было в рюкзаке, с которым они прятались в подвале.

У меня двое детей. К началу войны вторая дочь была с бывшим мужем, он тоже проживает в Ирпене в частном секторе. Он мне ее не отдавал. Когда уже был край и мы убежали, они остались там. Они эвакуировались 10 марта и он без моего разрешения вывез ее в Германию! Его непонятно, как выпустили. Теперь не знаю, что делать! Мы с дочерью сейчас в Украине, хочу вернуться домой максимально быстро,
– добавила Виктория.

Она отметила, что в Ирпене остались люди. Ей звонила коллега и отправляла фото, пока смогла поймать связь: ее квартира и соседняя уже без двери и разграблены. Также местные рассказывали, что оккупанты насиловали и убивали женщин, после чего просто выбрасывали их трупы.

Там наш дом, и другого мы не хотим

Оксана из Ирпеня рассказала, что 24 февраля в полшестого ей позвонил друг и сказал, что начали бомбить, и это было неожиданно, потому что девушка до последнего не верила в серьезность информации о вероятности наступления России.

К тому времени я была в Ирпене, там был мой дом, я не хотела оттуда уезжать. 24 февраля мы с соседями встретились в подвале, где прятались из-за сильных взрывов, но мы все равно надеялись, что именно Ирпень не тронет. Гостомель, возможно, и коснется, ведь там были важные объекты. Мы думали, что там прекратятся все бои, никто не верил, что это дойдет до Ирпеня и Бучи,
– добавила Оксана.

С 24 февраля по 3 марта девушке пришлось жить в подвалах. Тогда большим вопросом для всех было – где безопаснее. Говорили о том, что нужно находиться как можно ниже, но хранилищ или укрытий там не было, и сирены в Ирпене не звучали. Потому люди догадывались о том, что нужно бежать и скрываться после звуков взрывов.

Тамбур, в котором пряталась Оксана с соседями / Фото предоставлено сайту 24 канала

Девушка уточнила, что самым ужасным было то, что за город постоянно шли бои. И город оказывался то под контролем ВСУ, то русская армия пыталась его захватить. Поэтому люди практически не покидали свои подвалы.

Уже в конце февраля мы начали понимать, что нужно убегать. Соседей с каждым днем ​​становилось все меньше, они уезжали. Лично мне не на чем было выезжать, а об эвакуации еще никто не говорил официально. Мы много слышали о том, что людей, которые пытались уехать из города на своем транспорте, просто расстреливали на дорогах, и это было очень страшно. Потому нам просто пришлось ждать. Немного погодя пропала связь, свет, отопление. И тогда жизнь в подвалах и тамбурах стала просто невыносимой,
– рассказала Оксана.

По ее словам, соседи постоянно рассказывали, что российские танки подъезжали к разным домам и начинали стрелять. И люди просто ожидали, что в какой-то момент могут подъехать к нашему дому и будет то же самое.

2 марта увидели сообщение от мэра Ирпеня о том, что будет проводиться эвакуация по железной дороге. Было страшно, потому что мирное население российская армия не жалеет вообще. Просто обстреливают, несмотря на то, дети там или пожилые люди. Впрочем, решили попробовать, взяли минимум вещей и на следующее утро отправились на вокзал.

На вокзале в Ирпене / Фото предоставлено сайту 24 канала

Эвакуация происходила очень сложно морально. Все это было под взрывами, а мы стояли на платформе и ждали поезд, который опоздал на 2 часа. Женщины нервничали, дети плакали, людей было очень много. Но в поезде нам всем хватило места, и нас отправили в Киев. А на следующий день там взорвали этот путь железнодорожный и эвакуации железной дорогой больше не смогли провести,
– рассказала она.

Оксана с соседкой уехала в Германию. И, несмотря на то, что их поддерживают и помогают как могут, они хотят домой. Ибо до войны даже мыслей не было о том, чтобы уезжать из своей страны. Быть оторванным от своей родины никому не хочется.

Почти весь наш дом эвакуировался, но там остался дедушка, которому было больше 80 лет и не хотел никуда уезжать. Мы пытаемся связаться с местными, но связи нет, поэтому мы просто ждем хоть какой-то информации и надеемся, что наш дедушка-сосед также эвакуировался, а дом устоял. По соседству очень много домов разрушено, а жертв среди гражданского населения очень много. Как только прекратятся боевые действия и Украина победит – мы вернемся туда. Там наш дом, и другого мы не хотим,
– подытожила Оксана.

Путин изменил стратегию войны и перешел к "плану Б", — The Wall Street Journal: смотрите видео