Обо всех нюансах и разнообразных криминальных поворотах этой истории рассказал информатор эстонских правоохранительных органов и наблюдательного совета фонда "Слава Украине", которые пытаются в Эстонии разобраться в ситуации, Александр Чернов.

Смотрите также Какие условия выезда за границу волонтеров и водителей и сколько времени они могут там находиться

Вы сейчас находитесь под домашним арестом в Павлограде Днепропетровской области по обвинению в торговле оружием. Недавно в вашем автомобиле нашли какое-то оружие – гранатомет, запалы к гранатам. Расскажите, как это произошло?

12 мая примерно в шесть часов я услышал, что кто-то выбивает дверь. Это была полиция, показавшая ордер на обыск квартиры из-за вероятного хранения оружия. Я был спокоен, меня еще оперативник спросил, почему я так спокоен, а я был уверен, что обыск по делу относительно эстонского и украинского фондов. Они обыскали квартиру, ничего не нашли и пошли к автомобилю и перед тем, как обыскивать, спросили, есть ли там запрещенные вещи. Я сказал, что нет, но в багажнике обнаружили гранатомет. Я был очень удивлен.

Полицейские зафиксировали, но до двух часов ждали пиротехников, потому что они ехали из Днепра. Когда пиротехники забрали гранатомет, было обнаружено еще шесть гранат. Я к этому непричастен и никогда не имел дела с оружием и зарабатывать на этом не планировал. Так я понял, что началось преследование, чтобы меня устранить, закрыть, и чтобы я не дал никакой информации о работе эстонского фонда с украинским фондом "Все для перемоги" и компанией IC Construction.

Интервью с Александром Черновым: смотрите видео

Вы думаете, что вам это оружие подбросили?

Да, я уверен в этом. У меня нет врагов. Я приехал в другой город, прожил здесь больше месяца и потом у меня находят оружие. И в последнее время я работал на фонде и с IC Construction и знал, какие связи у руководителя фонда, знал, что он много общается с военными и я понимал, что для него достать это оружие вообще не проблема.

Речь идет о Геннадии Васькиве, бывшем заместителе мэра Львова. С 2017 по 2021 год он был заместителем городского головы Львова и даже был первым заместителем некоторое время.

Да.

Какой у вас автомобиль, в который оружие подбросили?

Mitsubishi Colt 2013 года выпуска. Маленький автомобиль.

Давно ездите на этой машине?

Я ее приобрел 30 ноября 2018, а в январе 2019 я зарегистрировал авто в Херсоне на себя. Это мой первый и единственный автомобиль.

Вы работали значительный период во Львове, на коммунальных предприятиях Львовского городского совета. Как так произошло и с каких пор вы знаете Геннадия Васькива? Что вас связывает?

С Геннадием Васькивым я познакомился, когда работал в "Дунапак Таврия" в Олешках Херсонской области. Он являлся директором этого предприятия. Где-то два года мы проработали в Дунапак, затем он перешел во Львов, куда его пригласили в команду мэра. Я остался там, но мы поддерживали связь и впоследствии он пригласил меня во Львов работать с темой вывоза мусора. Я приехал в 2020 году и 14 сентября я уже работал во "Львовспецкоммунтрансе" директором по развитию. Основной задачей было разобраться и найти пути экономии средств при вывозе мусора. Я изучил эту тему, много провел встреч с мэрами городов во Львовской и Закарпатской областях, изучал ситуацию, узнавал, почему мы так далеко возим мусор – в Одесскую, Николаевскую, Полтавскую области, занимался оптимизацией. Но после увольнения Геннадия в феврале 2021 года я уволился в апреле этого же года. Так как его не было, история с мусором никому не была особенно интересна, но мне сказали, что лучше уволиться.

Потому что вас воспринимали как члена команды Геннадия Васькива?

Да.

Вы решили работать дальше с Геннадием и таким образом была создана компания IC Construction?

Да. Еще с мая по сентябрь я работал в "Львовэлектротрансе", в закупке, а потом он мне предложил создать фирму, я должен быть ее владельцем и директором, а через год он обещал взять меня в команду как партнера. Фирма должна была участвовать в строительстве мусороперерабатывающего завода во Львове, а мне эта тема была интересна, потому что я уже работал с мусором и знал реальную проблему. Я понимал, что если во Львове ее не решат, то через несколько лет такая же проблема будет в Тернополе или Луцке. Это крутой проект и потому я согласился, потому что это мое дело, мне дали возможность построить карьеру.

Удалось ли вам реализовать те идеи, которые звучали от Геннадия Васькива, когда вы создавали эту компанию?

Нет. Потому, что выигравший тендер на строительство партнер сначала сказал, что все хорошо, приезжал в офис. Мы готовили ему коммерческие предложения, но всегда не проходили по цене. Мы много встречались со львовскими застройщиками, потому что до этого тема строительства мне была неизвестна. Я изучал, что такое сваи, искал поставщиков.

Почему, по-вашему, цена польскому партнеру не подошла, хотя у Васькива были надежды, что там все удастся?

Потому что там был заложен интерес, в коммерческое предложение были заложены бонусы. И понимал, что если свая у нас стоила тысячу, то по факту она стоила около 700. 30% было заложено, что это будут бонусы.

Это все продолжалось, пока не началось российское вторжение?

Да.

Дальше началось волонтерство, как это было? Как вы снова оказались в одной лодке с Геннадием Васькивым?

Он вернулся с отдыха, собрал команду и сказал: "Давайте создадим благотворительный фонд". Затем он познакомился с партнером из Харькова. Они приехали в офис, мы пообщались, мы понимали, что эти люди горят идеей, потому что они под обстрелами уехали из Харькова. Мы быстро сделали документы и 15 марта уже запустили фонд и 20 или 26 марта завезли первые автомобили для военных. Дело быстро набирало обороты, но никто не понимал, что делать. Начали общаться со многими имеющими отношение к гуманитарке людьми, перевозчиками. Потом уже познакомились с Йоханной-Марией Лехтме и начали работать с ее фондом. Геннадий сказал, что другие проекты ему не интересны, его интересует только фонд "Слава Украине".

Давайте уточним, что это самый большой фонд помощи украинцам в Эстонии, который сгенерировал примерно 6,5 миллиона евро пожертвований от эстонцев за прошлый год. Йоханна была директором этого фонда и занималась операционной деятельностью. Несмотря на то, что у фонда был наблюдательный совет, все решения принимала Йоханна.

Как развивалось ваше сотрудничество и какова была ваша роль?

Компания IC Construction, когда началась война, вообще не была связана ни с одним из благотворительных фондов. Я был волонтером, бухгалтер был волонтером, Мария была волонтером. Мы все были волонтерами фонда "Все для перемоги". Поскольку у меня был опыт, я отвечал за логистику перевозки товаров из-за границы. Сначала это были логистические процессы в Городок Львовской области, где у нас был склад, потом мы перешли на склад в Днепре. IC Construction была подключена к сотрудничеству в августе или сентябре 2022 года.

Подключили как кого?

Фонд "Слава Украине" у нас заказывал переоборудование автомобилей. Мы получали деньги и искали профильных специалистов.

А почему фонд заказывал эти услуги через IC Construction, компанию, ведущую бизнес-деятельность, связанную с Геннадием? И эта компания по направлению деятельности с переоборудованием автомобилей не имеет ничего общего и занимается строительством.

Ну так потом открывали открывали дополнительные КВЭДы, получили разрешение на пошив одежды, пищевую деятельность, на перевозку автомобилей. Я занимался открытием этих КВЭДов.

Так значит, что в августе-сентябре, по вашим словам, сотрудничество проходило через IC Construction. Вы что-то зарабатывали на этом? Как выглядели расчеты?

Первым был проект по переоборудованию автомобилей, но занимал он много времени, поэтому быстрее прошел проект с фудбоксами. 4000 ящиков на 15 позиций продовольствия. В этом проекте нам помогала компания "Дунапак Украина" из Ходорова. Геннадий позвонил директору и попросил людей, которые могли бы собирать коммерческое предложение, дальше я анализировал и выбирал поставщиков. "Дунапак" эти ящики упаковывал. Когда 4000 коробок были упакованы, мы получили 78,3 тысячи евро, но где-то неделю нам банк не пропускал эти средства, поскольку на счете IC Construction вообще не было средств, а здесь заходит такая большая сумма, еще и из-за рубежа. Мы написали письма-разъяснения, отправили контракты. Затем Геннадий позвонил знакомому в банк и вопрос разрешился. Получив денежные средства, начали реализовать проект.

Когда мы готовили отчет и я увидел разницу, сказал об этом Геннадию, что не буду работать дальше, потому что такая ситуация мне не подходит, потому что большая сумма осталась на счету.

Какая это была сумма?

Более полумиллиона гривен, при условии, что одна из позиций продуктового набора вообще не покупалась. Она была на складе в Городке.

То есть это кто-то из меценатов подарил фонду. О какой позиции шла речь?

Когда мы разбирали каждую позицию, Геннадий сказал, что у нас на складе есть мясная консерва, покупать не будем. Я позвонил ребятам на склад, спросил, есть ли. Они сказали, что осталось несколько поддонов. Я не могу сказать, откуда они приехали, потому что я не знал. Приехала машина, забрала продукцию. Эти консервы никто не покупал, но счета на них были выставлены. Стоимость этой позиции где-то 230–240 тысяч гривен и плюс то, что было вложено в такую позицию – в общей сложности более полумиллиона гривен. После реализации проекта с фудбоксами на счету компании осталось более полумиллиона гривен.

Вы полагали, что так нечестно и выразили свою позицию Геннадию. Какой была его реакция?

Мы ехали в автомобиле, и я сказал, что деньги к рукам прилипают. Он спросил, почему я так говорю, я сказал, что узнал разницу. Он сказал, что у Йоханны не может прилипать, у нее нет доступа. Говорит, давай я тебе куплю квартиру во Львове, сделаю первый взнос, ты будешь заниматься автомобилями, на них 200–300 евро "клеить" и таким образом платить за квартиру и останешься здесь. Я отказался и сказал, что хочу получать официальную зарплату и спать спокойно. Я понимал, что я был гендиректором, но фирма по факту была не моей, я попросил забрать фирму. Через неделю я передал фирму другому человеку.

Геннадий предлагал приобрести квартиру во Львове, потому что у вас нет своего дома?

Нет, у меня есть жилье там, где живет моя мама. Это село Абрикосовка Олешковского района Херсонской области, которая сейчас находится под оккупацией.

То, что ваша мама живет под оккупацией, повлияло на вашу позицию в разговоре с Геннадием Васькивым?

Да, я говорил, что мои близкие в оккупации, я не могу позволить, чтобы мы на этом зарабатывали. Мы благотворительный фонд, мы не некоммерческие. Если бы мы были в коммерции, и IC Construction работала не для благотворительности, а для бизнеса, тогда без разницы. Я был в горячих точках, я видел Херсон после освобождения и те слезы, и мне такая работа не нужна была. Вообще никакой коммерции не должно быть, только благотворительность.

Так что вы компанию переписали, Геннадий ее записал на свою родственницу Марту Лютую. Это жена его брата.

Да.

Как вам такой выбор нового владельца компании?

Я не знал, кто именно будет. Он мне сказал, что мы встретимся у нотариуса. Приехал, увидел брата, увидел Марту. Я о ней знал, но знаком не был. У него все, с кем он работал, это близкие знакомые. Даже ОО "Все для перемоги", где он бенефициар, а владелец Роман Панасюк. Свои люди.

Роман Панасюк теперь директор IC Construction. С ним Геннадий прошел путь: они работали в "Дунапак", городском совете, теперь они вместе работают в новом формате.

По словам Романа, они учились вместе и 18 лет как знакомы. Роман работал в налоговой, затем уволился и помогал в волонтерстве, но он где-то пришел в начале ноября.

Эстонский фонд, Йоханна-Мария Лехтме, фонд "Слава Украине", фактически обеспечивавший всю финансовую деятельность фонда Геннадия Васькива, все проекты, потому что средства шли из Эстонии. Знала ли Лехтме, что есть проблемы с отчетностью, что реальность не совпадает со счетами?

По первым фудбоксам она точно не знала, я уверен, потому что Геннадий очень об этом волновался. И когда мы ей отправляли отчет, он очень беспокоился. Где-то до ноября именно Йоханна принимала решения, и она могла сказать или да или нет. Первый проект он волновался, потом я этого не видел и знаю, что она знала о переоборудовании автомобилей.

То есть на переоборудовании автомобилей тоже шла накрутка?

Да, на каждом проекте. Накрутка была на каждом проекте.

Когда вы переписали компанию, оставались ли вы на работе? Как дальше развивалось ваше сотрудничество?

В конце ноября он захотел со мной пообщаться, говорит, давай обсудим все, подумаем, не надо рубить с плеча. Этот разговор переносился и я понимал, что должен принять решение. Сначала было большое желание просто уйти, потому что желания работать было все меньше. Затем эстонские партнеры спросили, почему мой подход к работе изменился, я объяснил, что меня удручает сложившаяся ситуация. Разговор с Геннадием не был закрыт, потом нужно было закрывать год, а я не мог подставить коллег. Решил закрыть дела и уйти. А уже в январе я решил, что нужно остаться, потому что информировал эстонцев о проблемных проектах.

Речь идет о наблюдательном совете фонда?

Да.

В конце концов, в эстонской прессе вас подают именно как информатора наблюдательного совета по злоупотреблениям в этом фонде. Есть журналистское расследование, в котором утверждается, что 1,5 миллиона евро прошли через счета IC Construction, через которые компания получила 250 тысяч евро прибыли. Это происходило с вами или без вас?

Это был 2022 год, большие платежи пошли в октябре, в ноябре я сказал, что увольняюсь, а с 7 декабря уже подписывал документы Роман Панасюк. Затем через фирму прошли еще где-то 16 тысяч фудбоксов.

И на этих проектах, вы считаете, тоже были злоупотребления?

Да, все дорожки ведут в Днепр. "Дунапак" нам очень помогал, компания бесплатно занималась благотворительностью. А тут мы начали сотрудничать с фирмой из Днепра, за каждую коробку платили средства. Да, они очень быстро готовили эти фудбоксы, но их вывозили очень долго. Но у меня нет информации по фирме в Днепре, потому что после разговора с Геннадием меня к финансам уже не допускали.

Вы рассказали эстонским журналистам, что злоупотребления были на фудбоксах, на переоборудовании автомобилей, часть автомобилей была плохого качества. Также вы утверждаете, что разница в цене закладывалась и на ремонте автомобилей.

Да. Геннадий сказал, что договорился с Йоханной и за каждый автомобиль будет цена 3 тысячи евро. На следующий день говорит, что цена будет 3,5 тысячи евро. Я видел эти счета в начале, там не было таких сумм. На первые автомобили цена была около тысячи евро. Первые 10 счетов я подписывал, но совету в Эстонии предоставляли документы без моей подписи только с печатью компании. Меня это удивило, потому что я таких цифр не помню.

То есть, на ремонт одного авто тратилось около тысячи евро, а в документах для эстонцев цена была выше?

Да. Нам выставляли цену в тысячу евро, мы эстонцам выставляли цену в 3,5 тысячи евро за один автомобиль. Разница оставалась на счету.

Расскажите об истории с пошивом зимней формы для ВСУ, знала ли о ней Лехтме.

Да, знала. В октябре она вернулась с востока и Геннадий попросил поехать с ней, встретиться с производителями одежды. Мы были на трех встречах, и все производители нам сказали, что одежда будет до конца года. Речь шла о тысяче комплектов. Через несколько дней я узнал, что одежду будут шить не львовские компании, а днепровские, и комплектов будет больше. Срок исполнения был 14 ноября. Я был очень удивлен, потому что это нереальные термины.

По дороге в Днепр Геннадий остановился и начал общаться с производителями, он сказал, что форму не сшили. А из Эстонии приехали журналисты и нужно было на видео показать, что мы купили форму. Мы приехали в Днепр, журналисты уехали отдыхать в гостиницу, а мы поехали на склад. Производитель дал нам 36 или 38 готовых комплектов. Мы упаковывали бус так, чтобы было ощущение, что он полон формы. Это была важная встреча, потому что там были журналисты, члены наблюдательного совета, а формы не было. В конце концов, последние комплекты мы получили в 20-х числах февраля 2023 года.

В Эстонии эта история стала известна тогда, когда Йоханна-Мария Лехтме избралась в парламент. Скажите, почему до выборов этот фонд не приступил к публичному расследованию?

Я не могу дать однозначного ответа. 16 февраля я им сказал, чтобы они с ней побеседовали, пригласили прокуратуру, чтобы остановиться. Я понимал, что будет скандал, если люди донатили, а им говорят, что деньги присвоили, тогда люди разуверятся.

В наблюдательном совете мне сказали, что Лехтме все равно, она ведет себя высокомерно. Почему не обнародовали скандал раньше? Возможно, не были готовы все доказательства. Я не знаю. Может, дополнительно проверяли документы.

Сейчас эстонцы считают, что около 1,5 миллиона евро были использованы не для тех целей. По вашему мнению, Лехтме просто знала или тоже зарабатывала вместе с Васькивым на этих схемах и какими были их отношения?

Я уверен, что о схемах она знала и зарабатывали на этом они вместе.

Вы также сообщили эстонским журналистам, что отношения Геннадия Васькива и Йоханны-Марии Лехтме выходили за пределы дружеских или компаньонских. Что вы имеете в виду?

Да, они были вместе, они были не только друзьями. Они отдыхали вдвоем, в отеле жили вместе. Говорили, что они в январе планировали ехать вдвоем на море.

То есть это были романтические отношения?

Да.

Я вас не просто так спрашивал о вашем автомобиле. Теперь хочу спросить об автомобиле Геннадия Васькива. Известно ли вам, как он тратил средства, возможно, заработанные путем деятельности фонда, возможно, он обновил автомобиль или приобрел недвижимость?

После нового года я приехал в офис и увидел новый автомобиль на парковке. Спросил, кто приехал на BMW X6 в 2022 году. Потом я увидел, что на нем ездил Геннадий. Также я пользовался услугами салона Health and beauty, принадлежащего жене Геннадия Васькива Оксане, пришел однажды на стрижку, спросил у сотрудников, где Оксана. Они сказали, что она с Геннадием уехала в Киев. Потом я узнал, что в Киеве он планировал купить квартиру. Это было как раз подтверждением того, что деньги присваиваются. Кроме того, предыдущую машину он не продал. Приблизительно его новый автомобиль стоит где-то 100 тысяч евро.

А я еще напомню, что недавно Геннадий Васькив построил дом в Винниках, который записал на родителей.

Там два дома. Родители живут рядом.

Расскажите еще о вашем деле о торговле оружием, какая ваша версия? Почему вы сказали, что все дороги ведут в Днепр? Как Геннадий, если он причастен к этому, мог такое дело заказать?

Я выехал из Львова 3 апреля. SIM-карты в телефоне не было. Я приехал в Павлоград к сестре и оформлял документы, чтобы работать в благотворительном фонде и продолжать заниматься благотворительностью. Я должен был сделать документы на выезд за границу. Когда у меня нашли оружие, я сразу понял, что никто здесь, в Павлограде, не мог меня подставить. Я авто пользовался три раза в неделю. В один из выходных мы ездили в лес, в городе я им не пользовался. Кроме того, когда я спросил, куда меня будут везти в полицию, мне ответили – в Днепр. Я понял: одежда шилась в Днепре, фудбоксы собирали в Днепре, ребята, которые предоставляли липовые коммерческие предложения по ремонту автомобилей, тоже были из Днепра. Друзья Геннадия, военные, тоже из Днепра. Ситуация с электронными сигаретами, которые обнаружили на границе в наших автомобилях, к ней тоже были причастны ребята из Днепра. Очень много Днепра было и подставить меня не так дорого стоило.

Это произошло еще и потому, что в начале апреля в Эстонии дело начало набирать обороты, поэтому меня быстро нужно было закрыть. Хотя можно было позвонить, объяснить, предложить потратить средства со счета на благотворительность.

Мы знаем, как правоохранительные органы фабрикуют дела, поэтому желаем вам держаться в этой ситуации. Мы же дадим этому делу огласку. Опасаетесь ли вы за свою жизнь и здоровье в этой ситуации?

Да. Хотя после 12 апреля мне нечего терять, я волнуюсь за безопасность сестры и ее сына. Уже неделю, как я пытаюсь дать этой ситуации огласку, это немного успокаивает. Я получил сильную поддержку от знакомых и незнакомцев. Я верю, что правоохранители обратят на это внимание.